Гризли

- Ставлю все. Для рядового солдата Альянса, не обремененного излишним количеством кредитов или недвижимости, оставленном на Земле, подобные слова могли прозвучать приговором. Особенно, если подходивший к закату день полностью подходил под определение "категорически не с руки". Но если играешь с людьми, которых, как считаешь, изучил достаточно неплохо - все их маленькие привычки, особенности и тонкую сеточку морщинок у глаз, шансы на выигрыш возрастают. Ведь покер, как и любое воровство по обоюдному согласию (навроде брака), не любит невнимательных и тех, кто не умеет рисковать. Фишки, этот маленький рудимент, оставленный на "Гертруде" в угоду приверженности традициям, прошелестели по зеленому сукну к центру карточного стола. - Стрейт, - паладин усмехается, довольно щуря глаза, откидывается на мягкую спинку дивана, бросая на стол карты и с ненавязчивостью изучает сидевшего напротив Декстера. Дьявол с лицом человека, лишенный жалости к ближнему, своему хмыкает и довольно тянет убийственное слово, перечеркнувшее все светлые надежды Айзека на сегодняшний вечер. - Ка-ре. - Ну ты срань, Декс! Айзек, рожденный в одной из колоний на самой границе Альянса систем никогда не отличался особым талантом к заведению такого подтипа людей, как друзья. Получив степень техника и нашивку, подтверждающую принадлежность к программе N7, он заполучил огромный запас отборных ругательств на всех языках мира и окончательно испортил собственный характер, поставив крест на себе, как на личности вне военной карьеры. Он не умел и не хотел учиться привязываться и делить свою жизнь на две ровные половины — для себя и кого-то другого, кто смог бы скрасить его вечера. В тех обстоятельствах, которые подкидывала жизнь, у Айзека не было времени даже на себя и собственные слабости, так зачем же, черт возьми, делить подобные крохи на кого-то еще и мысли о нем? Он не был одинок. О, нет, он был одиночкой, самодостаточной единицей, в чью жизнь с изяществом двухметрового гризли в период гона вломился Декстер Янг - в меру молодой и не в меру наглый солдат Альянса, поставивший, кажется, за цель потоптаться пудовыми сапогами на моральных устоях ново обретенного напарника. Айзек всегда знал, что от Янга будут одни проблемы. Желания Декстера всегда претили чувству самосохранения, а от того отдавали первобытной дикостью. Он жил инстинктами, отбрасывая бессмысленное блуждание в запутанных мыслях и многочисленные сомнения, словно ненужную шелуху. И, словно ребенок, не желал мириться с простым и действенным "нет", которым, будто щитом, паладин отгораживался от не в меру настырного Янга. От гризли в шкуре человека разило так, что паладин боялся опьянеть от одного запаха. Гризли терся теплым носом о его шею, щекотал дыханием, душил в медвежьих объятиях. Он всегда такой, когда возвращается из своих увольнительных на Цитадель или Омегу. - Ты мне не нравишься. Айзек, демонстративно морщась, упирается обеими ладонями в широкую грудь напирающего напарника, отталкивая от себя, и отходит в сторону. Наверное, Декстеру с первой встречи казалось, что они обречены на дружбу - одни против всех и друг за друга. Айзеку подобные мысли казались смешными. В отличие от настырного Янга его не заботили столь примитивные для его понимания понятия, как дружба. Партнерство и помощь в бою? Всегда пожалуйста. Но он не подписывался на совместные попойки, игру в покер и прочие вещи, на которые денно и нощно с перерывами на уничтожение врагов и самобичевание соблазнял неугомонный дестроер. Друзья имели обыкновение умирать. - Отвали. Подушечки большого и указательного пальцев несильно надавливают на закрытые веки, но напряжение и отзвук мигрени никуда не уходят. - Что ты ломаешься, как девственница в первую брачную ночь? Всего разок! Обещаю не играть на раздевание. Смех Декстера совершенно не соответствует его грозному виду - даже в повседневной форме он выглядит, как солдат с мотивирующих плакатов Альянса. "Служба в армии залог успешного будущего!" "Качайся и девки от тебя не отстанут" "Посмотрите, какой я клевый и умею шевелить мышцами груди - оп-оп!" Страж едва заметно улыбается и понимает свою ошибку лишь тогда, когда этот неуравновешенный гризли, издав победный возглас, словно разобрал прайма перочинным ножом, сгребает его в медвежьи объятия. - Ты меня все еще бесишь. Доверие. Всего одно слово, заключающее в себя столь важное для разума Айзека понятие. Доверие, оно сродни ребенку - для начала, требует знакомства двоих, когда пара линий разрозненных судеб пересекаются в одной точке, чтобы дать начало чему-то новому. Они притираются друг к другу, узнают свои привычки и повадки, а затем, много позже, происходит таинство зачатия с одним лишь различием - никто не понимает, когда удалось посеять зерно доверия. Просто однажды мы осознаем, что верим человеку напротив, как самому себе, словно он - отражение, продолжение нашего тела и души, а значит, причинить ему боль является чем-то противоестественным, сродни мазохизму. Несколько месяцев вынашивается плод знакомства, и вот уже нечто новое-рожденное обретает имя - до-ве-ри-е. И тут-то начинается самое интересное для ценителей непростых психологических задачек, поскольку всегда можно пойти несколькими путями - холить и лелеять свое "чадо", не давая зачахнуть и превратиться в нечто кардинально иное. Либо отречься и уничтожить само воспоминание об интрижке с чувствами другого, не выплачивая алименты в виде жалких крох дружелюбия и вежливости при встрече. Мы в ответе за тех, кого приручили? Айзек, полагая, что является прожженным реалистом и циником, немало потерявшим на этой войне, презрительно усмехался в ответ на подобные утопические утверждения. Слишком идеальным в его глазах выглядело общество, начавшее заботиться о ближнем своем и подставляющее щеку под очередной удар, как было завещано Высшим Разумом, не поддающимся логике и научным объяснениям. Нет, ничего подобного! Паладин благодушно улыбнется, словно делая одолжение, и заявит, что человек бывает в ответе только за самого себя, за свои поступки и мысли, которые к поступками привели. И это блажь - задумываться о тех, кто был слишком наивен или глуп, чтобы привязать себя к другому. Он не хотел, а может, не хотел верить в доверие, привязанность и прочий спектр человеческих чувств, отдаленно их напоминающий. Плазменные заряды с тихим шипением ударялись о поверхность омни-щита. Казалось, что невесть откуда свалившийся за спины к разведотряду прайм в своих логически-механических рассуждениях поставил целью вбить маленькую фигурку человека прямиком в каменную крошку под ногами. Правый бок пульсировал тупой болью - пару мгновений назад этот идеальный в своей точности механизм уничтожил весь небольшой отряд Альянса и весьма умело пробил щиты и броню паладина. Игнорируй боль, почти зло уговаривал внутренний голос, похорони глубоко внутри, пусть она сгниет и истлеет. Почему-то показалось, что было бы неплохо узнать точное время - присущая стражу любовь к точности требовала отчетности во всем. Пожалуй, стоя пред вратами мифических рая или ада ему доставит смутное удовольствие мысль, что его жизнь кончилась ровно в двадцать минут первого в среду, пятнадцатого марта. Да только всегда был тот, кто с ловкостью дикого зверя разламывал на кусочки все его крупные планы и маленькие идеи. "А вот и принц в сияющих доспехах" доверительно шепнули где-то за левым ухом, обжигая дыханием, и Айзек едва не взвыл от боли, когда на его талию легла рука Декстера и сильные пальцы зажали края раны. Почему-то он был уверен, что грязно матерящийся, словно выпускник инженерного корпуса, Декстер дотащит его на собственном горбу до их потрепанного шаттла. У Айзека блаженно кружилась голова - кажется, всесильный Янг, с третьего ракетного залпа разобравший прайма на запчасти к их хищнице "Гертруде", перестарался с использованием панацелина. Впрочем, в передозировке медицинскими препаратами паладин его не винил. Мягкое блаженство слой за слоем ложилось на моральные увечья, и паладин бессвязно нес околесицу. - У тебя задница, как у бабы, - разрушитель не удостоил свою "принцессу" королевскими удобствами и попросту перекинул раненого через плечо. Кажется, он ему за что-то мстил. Теперь прямиком перед носом давно уже потерявшего свой шлем стража оказалась любовь и гордость Декстера Янга и паладин не счел зазорным поделиться впечатлениями с напарником. - Я тебе это припомню, говнюк, - беззлобно отозвался Декстер. Доверие. Простая вещь, зарождающаяся в моменты, когда твою шкуру спасают за секунду до отправки прямым рейсом ко всем, кто остался за порогом времени. Их в этой жизни связывает слишком многое и постель здесь не главное. Лови момент, завтра умрем — вот их новая философия, рожденная в крови и закаленная пламенем. Хотя постель тоже не стоило исключать. - Ты - упырь, но мой самый близкий друг, - серые глаза Айзека насмешливо изучают лохматую башку Декстера, покоящуюся на его коленях, и он не отказывает себе в удовольствии запустить пальцы в его буйную шевелюру. - Это так мило, что наша дружба практически всегда оканчивается сексом, - Янг не в меру саркастичен и ухмыляется с совершеннейшим бесстыдством.. - Только с настоящим другом можно заняться сексом. Все остальные этого совершенно недостойны. С секунду они смотрят друг другу в глаза и разражаются громким смехом.