Я угадаю твоё имя

По дороге в офис, которая была наполнена болью и самобичеванием, телефон вибрировал, но Антон не мог ни посмотреть, кто пишет, ни на звонок ответить – наушники сели. Зайдя в аптеку, он купил спиртовые салфетки, чтобы вытереть висок, колено и руки. Крови почти не было, так, содрал кожу чуть-чуть. Приведя себя в порядок, поправив волосы, чтобы не было видно повреждённый висок, парень вышел и закурил. Смотря на забор завода, Шаст тяжело вздохнул, понимая, что даже если он отсрочит свою «смерть», легче ему не будет. Волосы вставали дыбом от одной лишь мысли, что его заставят заплатить за испорченный прибор. Он ни кредит взять не сможет, ни попросить взаймы – никто такую сумму не даст. Паниковать было рано, но накрутить себя Шастун успел по самое не могу. Смог бы, то в узел себя уже давно бы завязал. На приёмке, смотря в обеспокоенно-осуждающие глаза Рустама, Антон отдал рюкзак, поджав губы. - Сам живой? – спросил Матвиенко, появляясь в дверях, хмыкнул. – Что случилось? - Упал спиной на него, - указал на вещь. – Хрен знает, что внутри. - Руст, - Сергей был хмур и строг, - проверь, вряд ли тотал, но всё-таки. - Ок, - Рустам сразу же отвлёкся от своего занятия. Тоха вздохнул, сжимая ладони. - Ты чего такой неуклюжий? – Сережа поцокал, качнув головой. – На звонки не отвечаешь. - Телефон разбил, - тихо. - Хорошо, что не голову, - он подошёл к столу, смотря на распаковку прибора. - Не товарный вид, - сказал Рустам. - Если бы ты на него упал, думаешь, упаковка такой же красивой осталась? – с сарказмом. – Антонио, ты вообще как себя чувствуешь? Может, тебе в травмпункт? Ты ударился? - Да всё ок, - он прятал ладони, смотря виновато. – Я всё отдам, - брови изломились. – Прости. - Тебя Попов хотел видеть, - недобро. – Так что все вопросы к нему. - Ублюдский день, - вставил Рустам, доставая одну из катушек. – Целая. - Смотри внимательно и держи аккуратно, если что-то повреждено, то пиши производителю, - Матвиенко кивнул. – Ты почему ещё тут? – спросил, видя неуверенно мнущегося у двери Антона. – Поповский взбесится, не заставляй его ждать, - строго. Сергей ответил на звонок: его телефон просто разрывался. Шаст пошёл в туалет. Волосы не до конца скрывали висок, ладони чуть стёрты. Колен, благо, под джинсами видно не было. Так к Графу идти было нельзя. Антон умылся, а потом воровато прошёл к Оксане и спросил, есть ли у неё лак для волос, ну или гель. Девушка вопросу удивилась, но открыв один ящик, дала лак. В туалете Тоша превратился в Аню, которая всегда химичила с его волосами. Зачесав чёлку и по возможности выпрямив волосы, фиксируя их лаком, он добился своего – висок видно не было. Сглотнув, парень потёр устало глаза и пошёл к начальнику. Тот сидел за столом, что-то печатал, тихо матерясь. Он коротко взглянул на Антона, пытливо просканировал. - Садись, - на выдохе. Закончив, мужчина откинулся на своём кресле, помассировал переносицу и посмотрел на любовника. – Что произошло? Я тебе звонил, почему не взял? - Поскользнулся и упал на спину, а там металлик, - не стал рассусоливать Шаст. – Экран айфона разбил – не реагирует на прикосновения, - пожал плечами. - Не тотал же? – спросил Попов, становясь серее. – Я про металлик. - Вроде нет, Рустам смотрит. - Мда, этого мне не хватило сегодня для полного пиздеца, - босс выдохнул, смотря на один из мобильных. – Да блядь, что за день? – он устало прикрыл глаза. – Чёрт возьми, - взяв трубку, встал. – Прошу, скажи мне что-нибудь хорошее, - пройдя к двери, Попов завис. – Ебать. Чудесно, ну просто чудесно! – зло. – Оксан, - он встал в проёме, - я тебе сейчас инфу по своему рейсу скину, будь другом, перенеси мне перелёт на сегодня максимально поздно или на завтра, чтобы я утром был в Екб. Паш, - обратился он к незримому собеседнику, - я приеду. Дай мне час, пожалуйста. Нет, Паш, я сам поговорю с ними, думаю, мой авторитет никто не пробьёт, мы не можем себе позволить просрать помещение и кредит такой не потянем, - начальник вернулся к столу, где вибрировал второй телефон. – Не день, а пиздень, - раздражённо. – Всё, через час я буду, документы возьму. Антон сунул руки в карманы, смотря себе на колени, понимая, что разочарования в голубых глазах просто не выдержит – оно его разорвёт. - Скажи, - тихо. – Скажи, что дальше? – рискнул задать интересующий его вопрос парень. Шеф хмыкнул как-то недобро и раздражённо, смотря только в свои телефоны – это очень сильно нервировало. Он уже хотел ответить, как в кабинет вошёл Рустам. Тот сказал, что катушки целы, треснула ручка, а блок надо проверять, но вроде как видимых повреждений нет. Само собой, что коробка и рюкзак только в мусорку. Антон вздохнул: что-то уцелело. Пацан сжал пальцы и смотрел на любовника, ожидая вердикта. - Ну почему ты был так неаккуратен? - Попов отошёл к стеллажу и взял какие-то бумаги. – Серёга же предлагал тебе на такси поехать, - спокойно, но холодно. - Так вышло, - он сглотнул. – Прости, я постараюсь... я покрою убытки, я... – он понимал, что готов частить и заверять, даже, наверное, умолять, лишь бы Граф вновь посмотрел на него мягко. – Я очень виноват, - взволнованно. Попов его прервал, потому что в кабинет вошёл Матвиенко. - Ну что? – спросил у друга начальник. Тот качнул лишь головой. – Да блядь! – свирепо. – Когда этот пиздец в моей жизни закончится? – он в миг стал злой и страшный. Антон замер. – Сколько, блядь, можно надо мной издеваться? Одни, сука, траты и потери, как меня это заебало, - рухнув в кресло, мужчина вымученно застонал. - Не кипятись, - попросил Матвиенко, смотря в свой мобильный. – Не всё так страшно, муторно со страховой, но мы в первый раз что ли? - а потом странно посмотрел на Шастуна. - Это ты Воле скажи! Блядь-блядь-блядь! – эксцентрично. – Ещё этот Ебург всрался именно сегодня. Может, я не полечу? – спросил он у собеседника. – Сам к Белому поеду, а? - Ага, и мы их там одних оставим? – Матвиенко покачал головой. – Стас не может сейчас сорваться. Езжай, - добро, - мы тут со всем справимся, и даже Руслана уломаем, - и подмигнул Антону. - Ебал я в рот это дерьмо, - он сжал виски, а потом встрепенулся, потому что начал вибрировать его личный телефон. – Не хватало, - тихо. – Да, родная, что случилось? По тону Шаст понял, что Графу звонила Кьяра. Мужчина встал и подошёл к окну, распахнув его настежь – всё ещё шёл дождь, но уже не так сильно. - Там заказы ещё есть, - шёпотом сказал Матвиенко. – Не сиди без дела. - У меня телефон разбит, - вновь виновато. – Как я буду работать? – и сделал угрюмое лицо. - Надыбаем тебе телефон, - и он вышел. - Доченька, ну что ты, - тон был мягкий, любящий, ласковый. – Папе сейчас очень плохо от того, что ты плачешь. Хорошая моя, я тоже не рад, что планы изменились, но зато ты побудешь пока дома, с мамой, а к бабушке с дедушкой поедешь попозже. Кьяра, ну прошу тебя, ребёнок, не плачь, - он выдохнул тяжко, прислонившись лбом к стеклу. – Мне очень жаль, но папа должен работать, дорогая. Я обещаю, что прилечу и мы... милая, не плачь, - Попов взялся за ручку и даже на короткий миг зажмурился. – Я знаю, что это плохо, знаю, - мужчина вернулся к себе на кресло. – Родная, мы с мамой договорились, что ты приедешь в августе, я тебя заберу и... – вновь тяжёлый выдох. - Кьяра, милая, не надо расстраиваться, не надо плакать. - Дай мне трубку, - попросил Антон, протягивая руку. – Я успокою её. Попов посмотрел на него хмуро, сжав губы. Он слушал, что говорила ему дочь, и отрицательно покачал головой. - Доченька... – умоляюще. - Дай мне с ней поговорить, - настойчиво. Антон встал и нетерпеливо смотрел то в лицо партнёра, то на чужой телефон. – Я, правда, смогу успокоить её. Внутри всё горело. Хотелось доказать, что он не никчёмный, а очень даже полезный, и тут уж не подведёт Графа, так как у него чудесные отношения с девочкой. Но вместо понимания и телефона, Попов выказал лишь раздражение. - Милая, подожди минуточку, пожалуйста, - сказал тот и прикрыл микрофон ладонью. - Антон, - жестко, - прошу, не мешай мне, это семейный вопрос. - Но если она плачет, то я... - Антон, - тон ледяной. – Помнишь, ты проиграл мне желание, - он смотрел на парня всё с тем же раздражением. – Ты так и не угадал моё имя. - Да, - Тоша выпрямился, сглотнув. - Исполни его сейчас. - Да, что угодно, - заверил парень, стиснув спинку кресла. - Уйди, - твёрдо и чуть грубо. Антон сжал челюсти. Граф встал, начав собираться, видимо, к Паше, продолжая разговаривать с дочерью. Он почти не сюсюкал, но его тон вновь стал мягким и ласковым. Шаст посмотрел на него, ощущая такую глубину чувств, желая… а потом опомнился, понимая, что от него требуется. Тоха отошёл к двери, обернувшись. Попов недоумённо посмотрел на любовника, не понимая, почему тот медлит, почему он так долго исполнял чужую волю. В груди набатом билось «сейчас». Вероятно, глупо было ждать какого-то момента, атмосферы и лучшей возможности, чтобы сказать... надо было сделать это раньше, в постели при пробуждении, на прогулке в лесу, а не сейчас, когда нервы, как чёртовы струны… но... - Антон, - тихо, - пожалуйста. - Да, прости, - он окинул взглядом кабинет, держась за ручку, в момент ощутив себя стариком, каким-то беспомощным телом, будто душа его покинула, оставив лишь горечь осознания нереализованных планов. Тоша посмотрел на мужчину и горько улыбнулся. – Арсений. Тот удивился, даже подвис, а потом посмотрел одновременно растерянно, укоризненно и безрадостно. Пространство сузилось до одного человека, такого любимого, но сейчас разочарованного, злого и раздражённого. Антон взглянул под ноги, держа улыбку, а потом вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь. Если бы Антон мог, то сейчас бы пошёл в туалет и выблевал всё, что ел сегодня. Матвиенко перехватил его в коридоре, когда он стоял, прислонившись к стене, понимая, что висок всё-таки болит. - Ты чего такой бледный? - Всё нормально, - кислая улыбка. – Ты мне телефон нашёл? - Да, - Сергей отдал прибор, - это старый Зинченко. Повезло, что он на работе его держит. Заряди и симку вставь свою, - мужчина отвлёкся на один из мобильных, - и можешь заказы взять. - Ну да, - Шаст хмыкнул, - мне же надо за порчу имущества отдавать. Козлову кто позвонит? - Я уже всё сделал и новый для него подзаказал. Соврал, что мы обнаружили заводской брак при проверке, он смягчился. - Спасибо, - выдох. - Не посыпай голову пеплом, Ромео, - Матвиенко хмыкнул, сжав чужое плечо. – Иди. Шастун выдохнул. Рустам связывался с заводом, решая вопрос о диагностике и возможном ремонте, давая парню выбрать заказы, которые можно уже взять – чего-то просто не было в наличие. Антон поставил телефон на зарядку и сгрёб всё, что мог. - Не грузись, - посоветовал коллега. – Попов не заставит тебя платить всё, - он даже улыбнулся. – Не тотал, а это уже хорошо. - Как думаешь, какой ущерб? – Тоха закусил губу, оборачивая плёнкой небольшой металлоискатель. - Ну, если блок в порядке – так как это самая дорогая часть металлика – то отделаешься малой кровью. - А если нет? - Ручка, рюкзак и блок, - он нахмурился, - ну, навскидку, тысяч сто, сто двадцать, может. - Ясно, - уныло. - Не факт, что я прав, - и вновь улыбка. – Не пили себя, с каждым могло случиться. - Ага, - Шастун быстро собрал заказы и ушёл, стараясь не думать ни о своём мобильном, ни о последних словах начальника. Он вновь вымок до нитки, потому что забыл зонтик, телефон Зинченко быстро садился, поэтому пришлось его подключить к повербанку и пользоваться так. Одна большая неудача принесла Антону несколько маленьких побед: он нигде не опоздал, один из клиентов дал ему четыреста рублей на чай, отчего парень почти растрогался, благодаря горячечно; клиентка на последнем адресе предложила подбросить его до метро, так как самой нужно было срочно поехать в офис к мужу. Шаст согласился. Дождь перестал идти, у Антона от тяжестей заболела спина, поэтому он согласился на предложение. Вернувшись после девяти, он знал, что напорется на недовольного Графа, но перед отъездом в Екатеринбург парню нужно было с ним поговорить. В офисе был босс, Матвиенко, Крап и Макар – все остальные уже ушли. Выдохнув, Антон прошёл к кабинету директора, но остановился у приоткрытой двери, зацепившись за чужой разговор. - Ты что-то забыл или опять хочешь меня «обрадовать»? – спросил шеф незримого собеседника тихим, усталым тоном. По голосу было понятно, что он говорил, сидя на диване. Антон не решился войти. - А что Антон? – недоумение. – А, да, я его сегодня видел. Да, приехал. Ой, Паш, - на выдохе, - всё он понимает, не глупый мальчик. Ну я же не буду в суд подавать, в самом деле. Со страховой барахтаться, да, геморр, но что сделаешь?! – риторически. – Видимо, судьба у нас такая. Он когда пришёл, уже было понятно, что для него работа с нами не всерьёз, - пауза, после которой раздался уставший и злой смех. – Ага, роман с «Сиг-налом», ну да, - пауза. - Интрижка. Ох, для меня уж точно, - опять смех. – Ладно, не смешно всё-таки, - Граф успокоился. – Ну что, Паш, мы поговорили, но я эмоционально уже без сил, так что попрошу тебя в понедельник объявить ему о моём решении. Да, всё-таки я решил его уволить. Во-первых, ты прекрасно знаешь, что таких людей я рядом не держу, во-вторых, ну сколько надо дать вторых и третьих шансов? Да, он не «мистер косяк», но и у меня есть предел терпимости и понимания. Да, - жёстко, - надо быть аккуратнее, внимательнее, бля, Паш, ну что я тебе тут распинаюсь? – мужчина встал и вроде как сел за стол. Раздался щелчок зажигалки. – Ты не хуже других знаешь, что фирма меня буквально доит, выкачивает силы и энергию, и слава богу, что Бог наградил меня шилом в жопе, и я в свои годы способен вертеться и скакать, как в двадцать, но, - он затянулся, - даже у меня есть предел, до которого я не хотел бы доводить. Сейчас, Паш, вот сейчас мой предел, мой Рубикон, который я не желаю переходить. Я не хочу никуда лететь, не хочу никого слушать, что-то решать, но я директор, у которого есть свои обязанности, и при всём желании я не могу позволить себе всё бросить на самотёк. Антон думал уйти, ощущая, как сильно-лихорадочно билось его сердце в груди, как ему становилось гадко и обидно, но почему-то он продолжил тихо стоять в своём укрытии, подслушивая. - Да, Паш, спасибо, я знаю, что не обязан тянуть всё один, знаю, что у меня есть такие друзья, как вы, чудесные работники, которые меня не подводят, и поэтому я готов искать тех, кто также не будет меня подводить - через текучку, увольнения... а Антон, - выдох. – Я при знакомстве уже понял, что он не задержится, но почему-то взял, не знаю, - бестолково выдал Граф, - подкупил чем-то, и вот во что это вылилось... Я бы, может, и оставил его, правда, но после сегодняшнего не смогу доверять, - тяжкий вздох. – Чёрт, и сил самому сказать нет. Я бы ему сейчас позвонил, но по телефону не стоит решать столь деликатный вопрос. Да, спасибо тебе, Стаса в понедельник не будет, так что я на тебя надеюсь. Ты потом мне отзвонись, - пауза. – Нет, может, прозвучит жёстко, но мне его ничуть не жаль, я ведь в первую очередь думаю о фирме и о себе, конечно, да и видеть его не хочу после нашего разговора, если честно. Антон посмотрел на дверь, сведя брови и поджав губы. Понятно. Шаст сглотнул, больше не слушая, тихо развернулся и ушёл. В коридоре он поозирался, думая, где бы ему найти Матвиенко, и на удачу голос Серёжи раздавался со склада. - Привет, Тох, - Макар устало улыбнулся, переодевая футболку, - не знал, что ты тут. - Да, - он кивнул. – Ты домой? - Угу. Давай тогда, до завтра. - Да, - Шастун кивнул, пожав большую ладонь. Матвиенко разговаривал. Он очень удивился, увидев Тошу. Тот сжал ладони в кулаки, дышал часто, но смиренно ждал, когда тот освободится. - Я думал, что завтра тебя только увижу, - сказал тот, смотря на Антона. – Всё нормально? - Да, - Шастун стиснул челюсти, ощущая себя обосраным голубем на клумбе. – Я хотел попросить, - открыв поясную сумку, парень достал терминал, - что не нужно напрягать Пашу, у вас и так дел невпроворот. Я уйду сам, - спокойно и без эмоций. – Жаль, что претензии мне не озвучили лично, но я всё понимаю, - он кивнул, протягивая прибор. – Как только придёт отчёт по блоку, пожалуйста, дай мне знать, я не отказываюсь от выплаты, я всё возмещу, - он сглотнул. – Возможно, не одним платежом,.. но соглашусь на любые ваши условия, - его брови вновь изломились и взгляд стал как у побитой собаки. – Спасибо, и мне жаль. - Тох, - Матвиенко встал, охреневая, - ты чего? Почему ты решил уйти? – Сергей заволновался. – Что он тебе сказал? – стал жёстче. – Не бери в голову, даже если он орал. Очень тяжёлый день, неудачный! - Серёж, - мягко, - давай я верну терминал, отчитаюсь и просто уйду, как меня и просили, - Антон понял смысл тех слов только сейчас, когда озвучил их. – Не хочу больше доставлять неприятности. Матвиенко нахмурился, смотря на терминал. - Ты с Поповым это согласовал? - Да, - враньё. - Что ж, на такой поворот я не рассчитывал, - он почесал щёку. – Не знаю, что между вами произошло сейчас, но если ты завтра не выйдешь на работу, то я вскроюсь, - он выглядел потерянно и обескураженно, - даже если всех вызову, всё равно не доставим все принятые заказы, - нахмурившись ещё сильнее, Сергей посмотрел на Антона. – Останься, прошу, он сегодня ночью улетит, его не будет минимум две недели, и если ты решил уйти по его воле, то я ничего ему не скажу, буду искать тебе замену, пока ты продолжишь работать и копить на возмещение, или ты уже успел найти работу получше? - Нет, - иронично. - Тогда не торопись, - Матвиенко не взял терминал, садясь обратно за стол. – Работай, сколько можешь, или пока не найдёшь что-то лучше, ну или где платят больше. - Две недели, - сказал Антон. – Я готов работать без выходных, но это только между нами. - Две недели минимум. Максимум - до его приезда в Москву, - Сергей умел торговаться. – Договорились? - Да, только в субботу мне нужен выходной, чтобы сделать некоторые дела, а потом я весь твой, - усталая улыбка. - По рукам. Антон чувствовал себя обманутым. Он ехал домой, слушая шум метро и трескотню сплетниц рядом с собой, думая, что достоин слов об увольнении от Попова, а не Воли. Неужели одна ошибка, один инцидент мог так сильно пошатнуть их отношения, что Граф начал агриться? Уже дома, лёжа в постели и гладя кота, Тоша пришёл к выводу, что он сделал другую ошибку, которая стала роковой – стал лезть в их с Кьярой разговор. По-хорошему, он чужой человек, Попов – отец, который знал, как общаться со своим ребёнком. В другой ситуации Антон бы сделал всё, чтобы выпросить прощение за свой длинный нос и язык без костей, но после услышанных слов про «не всерьёз», «интрижку», «никаких вторых шансов» и «видеть его не хочу», которые были сказаны за его спиной, он подумал, что так тому и быть. Засыпая, Шаст уловил одну горькую, печальную мысль, которая отчего-то ранила его сильнее, но и одновременно принесла облегчение: как хорошо, что он так и не признался. «Малыш, я в Екб. Долетели нормально» «Заселился в квартиру. Поспать нормально не удалось(((» Антон смотрел на сообщение, сидя в метро, обложившись заказами, как Киркоров перьями, и грустно улыбался. Лицемер! Весь день он старался не думать над посланием, да и не получалось особо, так как Шаст взвалил на себя уйму доставок - с самого утра и до глубокой ночи. Он лишь успел позвонить Кате Позовой и попросить у неё старый телефон, так как Дима ей подарил новенький айфон, а тот у неё был в рабочем состоянии, почти не лагая. Продавать она его почему-то не стала. Девушка узнала, что друг разбил свой гаджет, а денег на восстановление пока нет, и без вопросов согласилась отдать свой предыдущий аппарат на любой срок. Антон рухнул на постель, даже не покормив кота, сгребая подушку и постанывая от боли – поясница беспокоила дико. Его быстро вырубило. Утром он взял лист бумаги и ручку, рассчитывая свой бюджет: если опираться на слова Рустама, а тот в бизнесе уже давно и понимал явно больше самого Шаста, то Тоше необходимо экономить и копить, а оставшуюся сумму он займёт. С этого дня парень решил ограничить потребление сигарет и алкоголя, больше не покупать перекусы по пути от клиентов – всё брать из дома, готовить заранее, рассовывать по контейнерам. Заморозить домашний интернет хотя бы на месяц – он и так не собирался дома быть много, возвращаясь лишь на поспать. Вспомнив про Федю, Антон написал сообщение с просьбой выделить ему проект или даже два, если они имелись. Подумалось, что Шаст мог бы продать плойку, если прижмёт, но решил не забегать так далеко вперёд. Всё обойдётся. Накормив питомца, налив ему воды, Антон взял рюкзак, положив туда все вещи Графа, которые нашёл в квартире, и уехал к нему. Квартира встретила его тишиной и приятным запахом, как будто мужчина только вышел из душа и сейчас покажется из-за угла. Но дом был пуст. Шастун поджал губы, думая об этом, но не позволил себе медлить: он убрал всё, что мог, дабы не смущать Зою. Заправив постель, парень разобрал все лишние предметы по ящикам и полкам, в одном из санузлов он затолкал лубрикант и пачку презервативов на место, смахивая пыль. Поставив стирку ещё и с теми вещами, которые он привёз, Антон пошёл на кухню. Попов попросил съесть всё скоропортящееся, но парню не хотелось. Аппетита не было уже второй день. Продукты в холодильнике были хорошие, жалко, поэтому он собрал всё, что посчитал нужным, и решил отвезти Позовым – Катя точно знает, что с этим всем сделать. Позволив себе чашку чая с печеньем, Шаст после перекуса обошёл квартиру в поисках своих вещей. В гостиной ему пришлось убираться чуть дольше и незаметно для самого себя он понял, что пялится на чужую фотографию на стене уже которую минуту. - Жаль, что мы не посмотрели «Такси-4», - и грустно хмыкнул. Повесив сушиться шмотки, Тоша поборол желание что-нибудь спиздить, типа футболку или трусы. Он вернул всё хозяину, постирал. Если бы хотел, то те самые боксеры от Хьюго Босс оставил бы у себя в ящике. Часть продуктов убрав в рюкзак вместе со своими пожитками, часть распихав по пакетам, Антон встал в коридоре, смотря на чужие квадратные метры. Он слушал тишину. Было грустно, мысли в голове крутились тупые, детские, перемешанные с какой-то странной лёгкой злостью и разочарованием, но, несмотря на это, Тоха улыбнулся, закидывая рюкзак на плечи и беря пакеты в руку. - Я буду скучать, - шепнул он квартире, а затем вышел, закрыв дверь на все замки. Иррационально хотелось написать гаду, что ему плохо, что его почти рвёт на части от этой несправедливости. Ну почему он подслушал чужой разговор? Сейчас бы не ощущал себя так погано. Спустившись на подземную парковку, Антон оставил поклажу у лифта, а сам прошёл к БМВ. - Спасибо тебе, - он погладил автомобиль по борту. – Я знаю, что сейчас выгляжу сопливой школьницей, но хотел тебя увидеть, красотка, - улыбка. – Ты просто супер, - попытавшись обнять автомобиль, по факту пацан просто лёг на него, зажмурился, вспоминая их поцелуй внутри БМВ, как он вёз Попова с дочерью из аэропорта, что именно в этой машине произошли некоторые ключевые моменты их отношений... Стало ещё поганее. Отцепившись от чужой собственности, Тоша прошёлся пальцами по зеркалу, почему-то подмигнув авто, и ушёл к лифту. В фойе, у почтового ящика, он смотрел на свою ладонь со связкой ключей в ней. Смотрел пристально, будто та сейчас оживёт и что-то скажет. Антон не знал, сколько так простоял, как долго пялился на треклятую ключ-карту, ощущая спиной холод продуктов в рюкзаке. - Ладно, - он выдохнул, - да и похер, - бросив ключи в почтовый ящик, пацан взял пакеты и пошёл на выход, не обернувшись, ни о чём не думая. У Позовых его размотало. Хотелось выговориться, даже, наверное, поныть, но так, по-мужски. Дима не сразу понял, что друг в раздрае, в отличие от его жены. Та с животом наперевес усадила эти два метра за стол, сразу разогрела суп, заставив съесть всю тарелку. - Рассказывай, - в приказном тоне выдала она, смотря пытливо. – Я беременна, у меня бушуют гормоны, и я могу начать орать, - спокойное предупреждение. Позовы стали разбирать пакеты, которые им привёз друг. Антон лениво ел, говорил тоже лениво, делая длинные паузы. Он не стал пересказывать всё, что слышал, только в общих чертах, подытожив свою плаксивую исповедь, что мужчина ему пишет как ни в чём не бывало и даже один раз звонил с четверга, но Шастун игнорирует, потому что не знает, как себя вести. - А речь точно о тебе была? – Позов встал, пройдя к холодильнику. - Нет, конечно, у него же любовников Антонов тьма, - вспылил тот, - я четырнадцатый в списке, - и фыркнул пренебрежительно. - Так вы расстались? – Дима нахмурился, доставая им по банке пива. – Чёт непонятно. - А мы встречались? - Ой, да хватит прибедняться, - Катя была строгой. – М-м-м, брокколи как пахнет, - она втянула запах овоща ноздрями, который был для мужчин неуловим, и глаза прикрыла. - Мне за тебя боязно, - выдал супруг, смотря на неё недоумённо. - Скажи спасибо, что я не облизываю подъезд, - она закатила глаза и убрала брокколи. – Тонь, в самом деле, ты же понимаешь, что должен сказать ему, что слышал, и обязан узнать его ответ. Все проблемы в нашем мире решаются через диалог, а не игнор, потому что мы обладаем таким уникальным инструментом, как речевой аппарат. Очень наивно и глупо вести себя так, как ты. Антон насупился, решив доесть суп, промолчав, чтобы не взболтнуть лишнего. Катя достала ему макароны с подливкой и тефтелями, разогревая, а остаток переложила в контейнер, сказав, что Антон всё это заберёт домой и будет кушать, потому что припёр им половину «Азбуки вкуса». Шастуну ничего не оставалось, кроме как молчаливо согласиться. Дима продолжил задавать вопросы, то почёсывая подбородок, то глаз, то ухо. - Странно, - в итоге выдал Поз. – Шеф не показался мне такой крысой за все эти годы, что мы знакомы. - Ну так ты с ним и не спал, - Тоха прыснул, дожёвывая последнюю тефтелю. – Всё очень вкусно, Кать, как всегда. - Да что ты, дорогой, - она махнула рукой. – Ты заходи почаще, буду тебя кормить. - Постой, - Дима вновь нахмурился, - тебе что, придётся триста тысяч отдавать? - Нет, - друг отставил тарелку, вздохнув. – Думаю, тысяч сто, может, чуть больше. - У тебя же нет таких денег, - Позов допил пиво и сцепил руки в замок. – Тох, мы можем дать пятьдесят, да? – посмотрел на жену. - На роды отложено, можем даже семьдесят, - она кивнула. Антон изломил брови и бросился их обнимать. Вот что-что, а с друзьями ему повезло. Кузнецова поставила парня перед фактом, что вечером приедет к нему с ночёвкой. Он лишь вздохнул, отписавшись уже с катиного телефона, что ждёт её. Подходя к своему подъезду, Антон отвлёкся на вибрацию мобильного. Он внёс не все номера, и звонивший был незнаком. Тоха помолился, лишь бы это был не Граф, ибо парень ещё не успел взять и собрать себя, чтобы поговорить. - Кент, - осуждающе, - ты шо, баклан? Тоша улыбнулся. - Привет, Эдик, - он открыл дверь, входя внутрь. – Знаешь уже всё? Забыл тебе написать, закрутился. - Братан, шо зробылось? Я тут в ахуе сижу, меня не было два дня, а в «Сиг-нале» какая-то революция. Ты шо натворил? - Слушай, - выдох, - не хочу пересказывать всё по тридцать пятому кругу, - он задумался. – Хочешь, приезжай после работы, у меня подруга тоже примчит, вот обоим и расскажу, или хочешь, когда буду ей исповедоваться, то тебе позвоню. - Не, хочу тебя видеть, - Выграновский замолчал. – Привезти бухла или всё более или менее ок? - В Польшу зайти придётся, - хмыкнул тот. - Пизда-шиза, - приятель цокнул. – Ладно, не кисни... - На радуге зависни, ага, - Антон улыбнулся искренне и широко впервые за эти дни, вспоминая старую рекламу. – Жду тебя тогда? - Да, приеду. - Ок. Зайдя в квартиру, Антон разулся и ушёл на кухню, поставив контейнеры с едой в полупустой холодильник. Когда он вынул из рюкзака свою зубную щётку, то сел на корточки в коридоре, смотря на неё осуждающе. Телефон вновь завибрировал. «Малыш, привет. Как дела? Не знаю, починил ты телефон или нет, но позвони мне, как получишь мои сообщения)))» «Тут жарко, но я смог сегодня выспаться, хотя день вчера был муторный: меня почти разорвали на части» «Скучаю» Тоша смотрел на послания, злясь, но улыбаясь. Чёрт бы побрал этого человека. Он отложил мобильный, начав заниматься домашними делами: так как Шастун собрался не щадить себя в ближайшие недели, то нужно было сделать в свободный вечер всё, что можно. Поставить стирку, чтобы все штаны-трусы-носки были чистые, убраться, хотя бы из-за гостей, которые приедут чуть позже, поменять постельное бельё, почистить за котом лоток и перемыть все его миски, навести порядок на кухне, чтобы не было крошек и пятен. Антон решил, что не будет отказываться от услуг Марины, а сэкономит на себе, так как чувствовал какую-то иррациональную вину, если скажет ей о своих проблемах и о том, что не потянет больше её помощь. Он посчитал, что в состоянии выделить раз в две недели деньги на уборку. Лучше недокурит. Открыв ноутбук, Шаст решил добить себя грустным настроением, включив плейлист со старыми песнями, такими же печальными, чтобы они на него плитой упали. Кузнецова, счастливая, с двумя пакетами в хрупких руках, так и застала друга в таком состоянии: размазанного, на грани апатии или истерики. - Что случилось? – она испугалась, быстро скидывая босоножки, когда Тоша перехватил её покупки и пошёл на кухню. – Господи, Антон, на тебе лица нет. Шастун поставил пакеты у холодильника, обернулся и понял, что надломился. Он притянул Иру к себе, уткнул ей нос в плечо, дыша сладким запахом духов, прошептав, что ему тяжело, что его просто-напросто ударили под дых, а ведь никто не ожидает этого. Он облажался, всё испортил, на нём повис долг около ста тысяч, но хуже этого, всё-таки, злые слова в спину, так и невысказанные в лицо. Двуличность человека, который... - Я плохо понимаю, лапушка, - шепнула она. Антон отошёл от подруги, улыбнулся, поправив её красивые локоны. - Кушать хочешь? Мне Катя столько еды надавала, - показной довольный тон. – Ну и ты что-то вкусненькое купила, давай разберём... Его ладонь перехватили. Девушка умно, добро посмотрела в зелёные глаза. - Передо мной ты можешь быть собой, не нужно скрывать эмоции, которые хочешь выплеснуть. - Спасибо, - тихо, - к нам присоединятся, я всё расскажу обоим, ладно? – неуверенная улыбка. – Так ты кушать будешь? - Буду, - Ира кивнула, уйдя мыть руки. У неё всё получилось. У них с Аней. Она прекрасно прошла собеседование, а сегодня ей представился шанс продемонстрировать свои умения, как и Ане. И их взяли. Ира была просто на седьмом небе, делясь впечатлениями, улыбаясь от уха до уха, говоря про салон, про начальницу, про то, что на следующей неделе они подписывают трудовой договор, а потом девушка осеклась, видя улыбку, но невеселые глаза. - Спасибо за твою удачу, - протянув ладонь, она сжала пальцы друга, грустнея сама, - возвращаю обратно. Антон хмыкнул. Они встрепенулись от звонка домофона. - Это Эд, - Шаст пошёл открывать. – Пить будем? Он бухла привёз. - Милый мой, - Кузнецова расплылась в улыбке, – когда это я отказывалась? Выграновский навёл шума. Ввалившись в квартиру, сразу полез обниматься, даже обувь не сняв и руки не помыв. Кивнув Ире, прошёл на кухню, звеня бутылками, стал хозяйничать, пока двое других за ним наблюдали. Эд сказал, что охуел с самого утра, когда к нему приехал Шевелев и сказал, что Антон разбил металлик для Козлова, что одного из водителей увольняют, его коллега всё-таки уходит, варганит ИП, у него в четверг будет последний день, а замены пока нет, так как Граф в Ебурге, и поэтому Воля приедет в понедельник, чтобы разрулить хаос в офисе и вроде как провести собеседование. А ещё у них какие-то конкуренты чуть не отжали новое помещение офиса недалеко от Паши, поэтому из-за этого тоже жопы полыхали, но Попов всё уладил перед отъездом, и они вроде как реально будут переезжать. Движуха - дурдом какой-то! Эдуард налил всем виски с колой, в большую миску были высыпаны чипсы и сухари, и четыре любопытных глаза уставились на Антона. Он рассказал друзьям всё: как упал на спину, что Рустам предрёк сто тысяч покрытия ущерба, как он вернулся и подслушал чужой разговор, где узнал про «интрижку», недоверие, что мужчина видеть его не хочет и не может уволить сам, делегируя это на Волю. Ира была в шоке, она возмущалась, попеременно отпивая свою порцию виски с колой, закусывая, пока Эдик оставался молчалив, лишь смотрел огромными глазами, с трудом переваривая информацию. - Что за скотство вешать на тебя всё? – негодовала она. – Неужели нет страховки, не знаю, что там ещё может быть?! - Да не пыли, квитонька, - выдал с ленцой Выграновский. – Никто не будет пихать всю сумму на работника, они ж не мудаки. У нас были прецеденты – чуваки разбивали товар на тачке, но там иная история – ущерб вписывался с авто, то бишь, страховая должна и его учитывать. А у Тохи всё просто – виноват – плати. - Но... – Кузнецова повернулась к нему с очень сложным лицом. - Эй, леди, ты дослушай, - он хлопнул её по ладони и подлил себе виски, жуя вяленую колбаску. – Металлик не в тотал, и поэтому... - Что? – Ира нахмурилась. - То есть, от прибора что-то да осталось. Его можно продать по частям, а если ущерб несущественный, то просто заказывается с завода – если с ними есть договор – новая деталь и продаётся, как юзанный или с пометкой, что восстановленный. Ты знаешь сколько этих дураков, кто мнит себя кладоискателями, топят металлики, под колёса швыряют, роняют с высоты девятиэтажки и бла-бла-бла – дохуя, - выдал Эд. – Поэтому сейчас надо дождаться инфы по блоку – это самый хрупкий и дорогостоящий предмет металлоискателя. Плюс, милая, ты прикинь, это он в розницу стоит триста тыщ, а закупочная цена у него меньше, поэтому сейчас наши менеджеры его либо восстановят, либо продадут по частям, а разницу по закупке Антон покроет, и даже если там будет сотка, ни один из наших начальников не заставит его платить сразу всё, потому что понимают, что у него может таких денег не быть, а работает он чисто на словах, без договора, - Эд пожал плечами. – Не стоит ныть раньше времени и ругаться зазря, - пожурил он Кузнецову. – А вот с Графьём, - он почесал бровь, - я даже не знаю, что сказать. Если бы это был не ты, Тох, я б не поверил. - Да он просто лицемерный хуесос, - выдала Ира зло. - Эй, - Выграновский недовольно посмотрел на неё, - ты о моём друге говоришь! Он меня из такой параши вытащил за волосы, я ему очень обязан и буду защищать до последнего, - он рыгнул. – И потом... ты в чужую голову хлебало своё не засунешь и не посмотришь, что там творится, но я всяко дольше его знаю, и поэтому мне очень странно сейчас это слышать. Он не такой, - Эд вновь выпил, слопал несколько чипсин и загрустил. - У вас не было отношений, ты не знаешь, каким он может быть наедине, - не унималась подруга. – Ух, я б его стукнула. Какой мерзкий человек, чтобы вот так исподтишка... - Да погоди ты, - Эдик фыркнул. – Нормальный он, вот чего, а лицемерие за ним не водится, он всегда всё в лицо выдаёт. - Что же тогда он не смог перед Антоном душу отвести? – язвительно спросила та. – Сказать ему, что он ничего для него не значит, уволить его за осечку, а не всё другу своему выбалтывать по телефону в темноте своего кабинета? - Не знаю, - обезоружено. - Ну и хуй с ним, лапушка, ну и пошёл он к чёрту, ты лучше найдёшь! - Нет, - почти хором сказали парни. Антон шёпотом, а Эд вредно. - А чё думаю, - Выграновский вновь разлил напитки по стаканам, - он, может, именно из-за Булки взъелся? Ну, ты тип влез, он весь на нервах из-за Ебурга, плюс она ещё, Алёна могла там масла в огонь подлить, и ты под руку говорил... - Но это не даёт ему никакого права вот так крысятничать! – вступилась Ира. – Ну кто говорит за спиной у человека свои намерения, а в лицо сюсюкает? - Лгун, - спокойно выдал Тоха. – Человек, который к другому ничего не чувствует, просто «интрижка уж точно для меня», и чувств моих не жалеет, но хочет выйти сухим из воды, с хорошей репутацией, оставаясь в глазах других добрым руководителем, роль играет, мол, ничего не было, это я просто Паше наговорил, но больше никто не знает. - Ханжа, - Кузнецова отпила половину своей порции. – Гнилой внутри человек. - Я умываю руки, - Эд раздул ноздри, - мне сказать нечего, я растерян, поверить не могу, что Арс ведёт какую-то, по твоим словам, двойную игру. За спиной тебя ебланит, а в лицо улыбается, - он поднял ладони в миролюбивом жесте. – Меня никто не убедит в его подлости, единственное, могу лишь спросить у него чё-кого. - Не смей даже, - Антон потянулся через стол и схватил парня за руку. – Дай слово, что не будешь этого делать, - боязно. – Пообещай мне. Эдик растерялся, видимо, не ожидав такой реакции. Он смог лишь кивнуть. - Дай мне свой телефон, - Ира встала из-за стола, - я ему сейчас позвоню и скажу всё, что о нём думаю, - виски уже ударил ей в голову. - Не думаю, что это хорошая идея, - гость выпятил губы, - дурочка, это ж не твои отношения и не тебе их выяснять. - Сам дурак, - она прищурила глаза и посмотрела недовольно. – Ведущую руку не меняют, наливай давай! Антон сел, перестав нервничать, даже улыбнувшись. Эти двое начали спорить, пить, закусывать, опять спорить, отчего Шастун то хихикал, умиляясь, то смеялся в голос. Он решил прилечь, когда Ира выдала: - Да ты, кенточек, попутал что? – спародировала она собеседника. - У меня в ушах серёжки с жопами корги, которые он мне подарил, я, по-твоему, кто? Взяв мобильный, Тоша поставил сразу будильник, обратив внимание на два пропущенных от Попова. «Антош, прошу, почини свой телефон» «У меня дома есть два старых рабочих, в кабинете, где стеллаж – коробка белая» «Возьми любой, а если надо, то два, единственное, я не помню, где зарядки от них лежат, может, и там же, придётся порыться)))» «Смог в городе погулять, хотел тебе позвонить, но ты, видимо, с другой симкой бегаешь)))» «Спокойной ночи» Прикрыв глаза, Антон почувствовал подкатывающий ком к горлу. Они с Эдом правы: он никогда больше не встретит такого, как... Арсений. Можно было бы простить ему эту двуличность, эту мелочность, и просто жить, продолжать встречаться, но Шаст знал, что он будет постоянно думать, что его партнёр, тот, кому он верит, может кому-то вываливать гадости о нём, сплетничать, хихикать или глумиться. А Антон... дурак дураком, будет терпеть, думая, что и так сойдёт. Лет пять назад, может быть, он так бы и сделал, но не сейчас. Ему под тридцать, если что он и понял за эти годы, так это две сперва пугающие, но потом окрыляющие вещи: первое - нельзя бояться одиночества. Нужно уметь оставаться с самим собой наедине. Второе - время, то ценное, что мы имеем, самый дорогой ресурс нашей жизни, и он не готов тратить его на человека, который вот так подло с ним поступает. Лучше быть одному, по разным причинам: и нервы целы, и никаких компромиссов, стрессов, никто не капает на голову. Если уж и впускать в свою жизнь человека, то хотелось бы прожить с тем, кто соответствует минимальным требованиям, у кого такие же моральные ценности и примерно схожее мнение о нормах жизни. С годами одиночество воспринимается как друг, к которому всегда возвращаешься после неудач, который поддержит и поймёт, и никогда не предаст, не сделает больно, если ты к нему правильно относишься. Антон научился его любить. Проблема в том, что его мораль диктовала ему условия, что нельзя прощать, даже выслушать не стоит, потому что он выкрутится, соврёт, лишь бы остаться хорошим в чужих глазах. А сердце ныло: не мог он быть таким, не мог Паше о Тоше рассказать вот так. Шастун видел его к себе отношение, ощущал его заботу, симпатию, и такая подлость... Как бы он не накосячил, как бы не ошибся, он имел право на разговор с глазу на глаз. Оказалось, что нет, что человек, который его целовал и трахал за сутки до его промаха, за пару часов решил, что не хочет видеть, не хочет сам сказать ему об увольнении. Шаст закусил губу и повернулся на бок, смотря на плойку – время перевалило за полночь. Конечно, грустно, неприятно, но это не самое худшее, что могло случиться. Он мог вляпаться ещё сильнее, и тогда дистанцироваться было бы сложнее, а сейчас всё сыграло на руку: и командировка, и разбитый телефон, и даже его неуклюжесть. Хорошо, что вскрылся этот гнойник, хорошо, что сейчас, когда не было сказано много громких и обязывающих слов. Гости на кухне продолжали препираться. Один защищал друга уже с пеной у рта, а Ира говорила, что он просто недостоин такого чудесного человека, как Антон. В какой-то момент они успокоились. - Надо домой, - Эд посмотрел на время, - бля, на метро уже не успею, - у него был чуть косой взгляд. - Посмотри такси, может, норм цена будет, - предложила Кузнецова, садясь на диван и начав медленно поглаживать Тоше бок. - Не, почти тысяча рублей, пиздец. - Оставайся, - Тоха повернулся. – Тебе же завтра на работу, как и мне. - Сегодня уже, - начала душнить Ира. – Тогда я на такси поеду. - Места хватит, посмотри на этот диван – он как чёртов плацкарт, а мы три дрыща. Они решили, что хозяин дома прав. - Можно я помоюсь? – Эд почесал пузо. – А то потный, как девственник в свой первый раз. - Можно, - Антон хмыкнул, встал и дал чистое полотенце и свою стиранную футболку. – Могу ещё трусы выделить. - Не надо, а вот от чистых носков я бы не отказался, - он улыбнулся. – Помоюсь, покурим перед сном. - Угу. Ира решила убраться на кухне, она включила ноутбук, который после оживления заиграл песней Максим «Знаешь ли ты». И тут они начали выть. Так как Антон жил в доме семидесятых годов, изоляция здесь была чудесная, стены толстые, поэтому на их общий скулёж уж точно не прибегут соседи и полицию не вызовут. - Ты всё равно грустный, - сказала девушка, когда песня закончилась. Она сделала тише, присев напротив. – Тебе не легче? - Нет. - Не всё же так погано, ведь Эдик сказал, что тебя не заставят платить много и сразу, можно заработать, а с начальником твоим всё разрешилось – открылась его скрытая сторона. Ты принял решение его игнорировать, свести общение на нет, как я поняла. Тебе должно полегчать, почему нет? – она нахмурилась, и чтобы не сидеть без дела, начала снимать с запястий и пальцев друга украшения. - Потому что я люблю его, - Антон не хотел произносить этого вслух, не хотел признаваться. – Я знаю, как выглядит он после моих слов о подслушанном разговоре, прекрасно понимаю, что это его не красит, а делает лишь хуже, - парень сжал челюсть. – Но поздно, - Антон устало прикрыл глаза. – Я полюбил его раньше. - Антош, ты драматизируешь, - она ласково погладила его по руке, - конечно, тебе тяжело из-за чувств, и пусть вы не так долго были вместе, но существенное время. Да, не годы, но я прекрасно понимаю, как можно прикипеть к мужчине за короткий срок, потом ведь успокаиваешься, приходит смирение, равнодушие, и в конечном итоге ты живёшь дальше, встречаешь других, лучше, надёжнее, надеясь, что вот этот последний. Такова жизнь, - она облизала губы и очень добро посмотрела в глаза напротив, - у тебя такой период нехороший, родной, но всё пройдёт. - Поверь мне, - он вздохнул и благодарно посмотрел на подругу, - приходить в себя я буду ещё очень долго. - Не говори так, - она нахмурилась, - ты реально очень сильно драматизируешь и рассуждаешь, как импульсивный подросток. - Возможно, - Антон был честен перед собой. – После себя он оставит руины. Слишком высоко он задрал планку. Я не говорю, что буду убиваться, биться об стенку. Нет, просто будет ныть, саднить, как царапина, но не более. И встречу другого, третьего, как ты и сказала, но никто из них не сможет с ним сравниться. Он обнулил после себя всех, пойми, уже сейчас, заранее. Лишь один нюанс, одно дерьмовое качество не делает его дерьмовым человеком. Да, жить с этим я не смогу, но и не думаю, что встречу кого-то лучше, - парень пожал плечами. – Он не любит меня, потому что я – «интрижка», - припомнил он вновь слова Попова. – Я для него промежуточный этап, и я принял это. Да, когда услышал, думал, будет реакция, как в фильмах, - парень фыркнул, - когда отшатываются от двери и убегают, или наоборот, врываются и предъявляют претензии, но в жизни вообще не так. Да, больно слышать, что ты для человека значишь в разы меньше, чем он для тебя, но его отношение к себе ты не изменишь по щелчку, и если после всех этих месяцев я для него недостаточно хорош, то что ж, - Тоша пожал плечами. – Я уступлю место совершенному, лучшему, следующему. Возможно, будь на моём месте кто-то другой, он бы и не сказал тех слов, вообще бы ничего не стал обсуждать. А ему сейчас попался я, - Шастун вновь нервно передёрнул плечами. - Он сам сказал, что после нашего разговора больше не сможет мне доверять. Как я смогу оправдаться? Что мне нужно сделать, чтобы заслужить доверие, но и забыть про злые слова, про его двуличие? Про эту игру одного актёра, не учитывая его сообщения и попытки звонков? – пауза. – Я запутался сам, - тяжкий выдох, - не понимаю, как будто что-то не сходится, но я себе ничего не придумал, и не знаю сейчас, чего хочу больше, - пацан изломил брови, - но точно знаю, что вторых шансов мне не дадут, а я не хочу просить их. Чувство собственного достоинства у меня ещё немного, но осталось, поэтому пусть пока всё идёт так, как есть, - Антон улыбнулся. - Пустое, - выдох. - Всё нормально, я успокоюсь и смирюсь, обещаю. - Звучит пиздец не радостно. - А мы и не для веселья рождены, - Тоха хмыкнул. – Всё со мной будет в порядке. Они замолчали, так как из ванной вышел парень, вытирая волосы. - Мадам, Вас не смутят мои голые волосатые ноги? - Сладкий, - Ира потянула уголок губ вверх, - я мастер эпиляции, я каждый день волосатые ноги вижу. - О, надо тебя с Егоркой познакомить, это он в нашей семье по этой части, - и заулыбался. Пока Ира продолжила наводить порядок, ребята закурили. Из динамиков донеслась «Зима в сердце» Гостей из будущего, и тут троица сделала громче и начала горлопанить: - Но у меня зима в сердце, На душе вьюга, Знаю я, что можем мы друг без друга. Зима в сердце, На душе вьюга, Ты понимаешь, что мы друг от друга … далеко. Они втроём составили на постели бутерброд, где Ира с Эдом были кусками хлебушка из забродившего теста, а Антон – покусанным со всех сторон ломтиком колбаски. Люк в этой композиции выступил квадратиком сливочного масла, который никак не хотел размазываться по корочке. Шаст услышал будильник, сразу вырубив его, чтобы друзья продолжили спать. Он не то, чтобы не выспался, а чувствовал вроде бы отдохнувшее тело, но тяжёлую голову и чуть затёкшую шею. Кузнецова, как мерзлячка, забрала себе одеяло, парни же спали под пододеяльниками. Подушек на всех не хватило, поэтому они взяли диванные и один валик, который Эд обнял, словно игрушку. Тоша сел, мотнув головой, потянулся и тут же стёк с дивана. На экране мобильного висело сообщение от Феди: «Антох, есть три, хочешь, бери все, хочешь, выбери, но они не айс» «Скинул тебе подробности на почту» «Жду ответа» Тоша улыбнулся. Ну, жить можно, по вечерам ему не только «Доширак» светил, но как минимум сосиски и пельмени. После душа он застал Эдика на кухне. Тот делал им кофе, курил и чесал свой пенис через трусы одновременно. - Дядь, у тя сахар есть? - Да, на полке, - Антон указал на дверцу. – Меня реально забавляет, что ты никогда не здороваешься, в этом что-то есть. - Доброе утро, ёпты, - кисло. – Так лучше? Шаст расхохотался, благо, успел дверь на кухню закрыть, чтобы не будить подругу. - Доброе, - Тоша достал из холодильника контейнер с едой, предлагая приятелю. Тот кивнул. - Слушай, - Выграновский затянулся, плюхаясь за стол у окна, - я чё спросить хотел. - Ну? - Ты так и не сказал о своих планах. - По поводу? - Ну, «Сиг-нала», Поповского, ты ж не можешь его игнорировать, когда он вернётся. - Да, - Антон поставил одну разогретую порцию перед гостем, пихая вторую тарелку в микроволновку, - я уйду. Мы с Матвиенко договорились, что минимум две недели я отработаю, чтобы чуть-чуть накопить на разбитый металлик, и уйду перед тем, как он прилетит, - вздох. – Я не смогу делать вид, будто ничего не произошло, и отношения выяснять я не хочу. Ругаться, знаешь, не по мне, а видеть пренебрежение в его глазах, слышать ложь - как-то больно, - Тоша сел за стол. – Лучше так, молча и спокойно. Думаю, он сам поймёт, что к чему, и не будет задавать вопросы или допытываться, чего это я свалил. - Тебе есть, куда уходить? – Эд затушил сигарету и принялся за завтрак. – Есть хоть, на что жить? - За меня не переживай, - Тоха хлопнул его по плечу, - я всегда выкручиваюсь. У меня есть подработка со старой конторы, вот сегодня приятель ответил, что халтура имеется. - Чё робишь? - Проекты, я что-то вроде временного наёмного работника, проверяю чужие отчёты или, наоборот, сам их делаю, так как иногда объёмы дикие, порой составляю кейсы на закупку оборудования или товаров из Америки, так как я собаку на этом съел, ну или помогаю заключать разным ипешникам контракты с америкосами. У меня миллион шаблонов по этой теме, и я, по факту, их продаю. - Так ты по-английски шпрехаешь? - Ага, как ты по-немецки, - и засмеялся. – Знаю ровно то, что нужно знать. Словом, по мелочи выполняю различные задания, и мы подписываем договор с «подрядчиком» только на эти услуги. - По ГПХ получается? - Что-то вроде того, не забивай голову, - Шаст махнул рукой, отпив кофе. - Много платят? - Копейки, но как говорится, они рубль берегут, - и тёплая улыбка. – Ты это, оставайся, можешь со мной не выходить, если не торопишься, а Ира знает, где ключи. - Почилюсь тогда, - парень улыбнулся. – Ну беги, Золушка. Антон доел и помыл посуду, уйдя собирать рюкзак и одеваться. - Я там носки тебе на столе оставил, - Тоша налил себе воды во флягу, застёгивая рюкзак и поправив поясную сумку. – И спасибо тебе за поддержку, я очень ценю это, - он улыбнулся. Выграновский встал и обнял парня. - Всё хорошо будет. Порой надо наступить в говно, чтобы увидеть под ним ключи от Бентли. - Согласен, - Шаст похлопал его по спине, улыбнулся и ушёл. Антон не мог сказать, что он жил. Существовал - вот это ближе. Каждый день парень вставал в шесть-семь утра, возвращался в лучшем случае в девять, а в худшем за полночь. Взяв всё, что предложил ему Федя, он сидел за ноутбуком, работая, оставляя себе на сон всего четыре часа, ложился и не спал толком, ворочаясь, вставал, кормил кота, ел и шёл работать. И так каждый день, словно по кругу. После той субботы Тоша оценил заботу друзей, думая, что надо бы им свечки в церкви поставить: он заметил пачку сигарет на столе, почти полную, которую оставил Эд. Тот отбрехался, что забыл, но парень почему-то подумал, будто он специально, а ещё взял его разбитый айфон, сказав, что у него на Будённого есть умельцы, которые могут сделать дисплей по-братски. Антон против ничего не имел. Ни Ира, ни гость не взяли ничего из еды и алкоголя с собой, хотя Антон предложил им – всё оставили у Шаста. Катя раз в два дня звала Тошу в гости под разными предлогами: то Сава скучает, то помочь надо, то ещё что-то, и всё это выливалось в кормёжку парня, будто он нищенка, и сам себя прокормить не может. Позова неизменно пихала ему в руки контейнеры с едой, злясь, если он открывал свой рот и протестовал. Тоха всегда обнимал её и благодарил, а у самого под кадыком сдавливало. Эд вообще сделал небывалую вещь: он, как самое вонючее трепло, рассказал всем, что Шастун в «Сиг-нале» не задержится, и что пока ждёт приговора по блоку, экономит фанатично, копит деньги, недожирает и недокуривает. В офисе появилась коробка из-под автомобильной камеры, в которой сделали прорезь, и кто-то написал «Антону на блок». Она стояла на стеллаже на приёмке у Рустама. За одну неделю там накопилось семь тысяч. Шаст чуть не разревелся. Он узнал, что вся белорусская четвёрка положила в коробку свою выручку за один день, а это в среднем по две тысячи с человека. Он обнял каждого, лихорадочно благодаря, говоря, что не нужно, им самим надо зарабатывать, но те вчетвером добро и ласково улыбались, называли его «братан» и говорили, что и он им помогал, и выручал, и добр был. К концу второй недели в коробке было уже двадцать тысяч. Антон чуть не прослезился. Он не выдержал и купил просто тонну конфет, оставив их на кухне, тем самым благодаря всех не словами, а жестом. В тот первый понедельник с отъезда босса, Воля действительно был целый день в кабинете Попова, и Шаст отчитывался ему. Паша улыбался, шутил, хохмил, и ни слова не сказал про увольнение или разбитый металлик. Антон мысленно пожелал Матвиенко здоровья и благополучия. Он познакомился с одним из соискателей на место водителя-курьера, так и не спросив, кого же уволили. Ему было не до этого. Пацан как можно меньше времени проводил в офисе, загребая заказы и развозя их. В выходные он помогал на складе, если заказы не капали, тягая и таская всякие коляски, детские машинки, мини биотуалеты или гладильные доски, искренне не понимая, какого хрена они вообще это продают. Он понимал, что с таким темпом скоро просто упадёт где-то в метро и умрёт. Но при всей его занятости и беготне Антон уделял время родным и друзьям. Никогда не сбрасывал мамины звонки, улыбаясь и говоря, что всё отлично, никаких изменений. Двадцать первого числа последний заказ у него был в Троицке, и Тоша приуныл, думая, что может просто не успеть на метро, а до дома пешком не дойдёт. Тогда он позвонил Косте и напросился в гости. Друг обрадовался, сказав, что сам в гостях, и если Шаст приедет в Коммунарку, которая была относительно недалеко, то они вместе рванут к Ионову. Так и поступили. - Ты как-то болезненно выглядишь, - Костя поцеловал Антона в висок, смотря озабоченно. – Что-то не так? Пока они ехали в такси, Шастун вкратце рассказал о случившемся. Костя испугался, смотря неверяще, будто тот врал и не краснел, а потом опомнился и предложил денег. Тоха лишь устало улыбнулся. - Не нужно, - погладил мягкую ладонь, - то, что ты меня выслушал и приютил – достаточно! В квартире Костя приготовил гостю поесть, погнал его в душ, потому что Шастун был потным после целого рабочего дня. Накормив друга, Костя утешал его, когда они уже лежали в кровати. Эти объятия были как нельзя кстати. Утром же Ионов встал вместе с Тохой, дав ему с собой чуть ли не половину холодильника. Пришлось отказаться, так как целый день это таскать не прикольно было бы. А через три дня он ночевал у Иры, вновь не успевая на метро домой. Подруга попыталась его отвлечь, но получилось наоборот: они прочли некоторые сообщения от Графа, слушая Краски – «Он не знает ничего». Уснули в два часа ночи, а в шесть Антон тихо ушёл, возвращаясь в рабочую реальность. «Малыш, я переживаю. С тобой всё хорошо?» «Наконец смог посмотреть город почти полностью, посвятил этому целый день, просто гулял, осматривал достопримечательности, прямо-таки душой отдохнул» «Наш офис-менеджер мне нравится, очень толковый. Я вроде как больше не дёргаюсь» «Скоро приеду!» «Я так устал проводить собеседования, мне кажется, за много-много лет не видел такое количество людей, которые шли один за одним» «У меня, правда, дёргался глаз, ахаха. Ты как там?» «Антон, что происходит? Я звонил Сергею, ты работаешь, и твой номер подключён» «Пожалуйста, ответь на мой звонок. Я очень хочу с тобой поговорить» «Руки чешутся, как охота тебя отлупить. Мне сказали, что ты пашешь сутками. Антон, в чём дело?» «У тебя же грыжа была, дурак!» «Антош, я что-то сделал? Малыш, прошу, мне пиздец некомфортно от этого молчания, я начал теряться в догадках» «Если ты за что-то на меня обиделся, то ответь мне хотя бы на что, я, правда, не понимаю» «Вроде как закругляюсь, возможно, ты не хочешь ничего обсуждать по телефону, поэтому я скоро прилечу)))» «Очень скучаю по тебе, хочу увидеть» «Привезти тебе что-нибудь?» «Нет, этот игнор не может же быть просто так? Антон, ты ведь всё читаешь, чёрт возьми, что происходит?» «Ладно, поговорим, когда приеду» «Взял билет на второе июля. Буду в Шереметьево третьего в 00:05, очень обрадуюсь, если встретишь)))» Антон ехал в тухлой задрыге в Лосино-Петровский по щёлковскому направлению, смотря на селфи Попова на фоне памятника клавиатуре, сидящего на буквах «с». Тот улыбался, держа одной рукой кепку. Был таким красивым, что сердце сжалось. Антон даже погладил экран, всего на три секунды задумавшись, а не поехать ли ему в Шереметьево, но мысль эту выкинул вон. - Серёж, - Тоша позвонил Матвиенко, хотя было уже достаточно поздно. - Всё ок? – сразу спросил он. – Ты закончил? - Нет, еду в этот Лосиный, ну ты понял. - Да, обратно успеешь домой? - Да, - ложь. – Я хотел тебе сказать, что в понедельник я последний день. - Знаешь уже, что Поповский прилетает, - он хмыкнул. – Услышал тебя, Тох. - Купить торт? - Лучше пиццу, - Матвиенко помолчал. – Ты же знаешь, что можешь остаться, да? - Я не смогу с ним быть рядом, - честно. – Лучше будет нам порознь. - Тебе виднее, - Серёжа, вроде как, улыбался. – Я ребят предупрежу. - Спасибо. Антон сел ровно, смотря на тёмную дорогу, понимая, что на последнюю маршрутку он успеет, а вот на метро вряд ли. Крайний вариант – каршеринг. Придётся потратиться, но тут в голову Шасту пришла мысль, что Эд с Егором где-то недалеко живут от Щелчка. Он написал Выграновскому сообщение с вопросом о том, дома ли они и смогут приютить приятеля на одну ночь. Эд написал: «Ты шо, кент, пригоняй, канеш», - и скинул адрес. Антон появился на пороге небольшой, но уютной квартиры в полвторого ночи. Его напоили чаем с бутербродами, выделили диван на кухне, который поместил на себе эти два метра, дали полотенце и сменное бельё. Улеглись все в три утра, проболтав ни о чём, а в семь Антон уже встал, разбудил Эдуарда, извинившись, и попросил закрыть за ним дверь. Эд умудрился впихнуть пачку сигарет другу в руку, сказав: - Говно куришь какое-то, на, - ворчливо. А потом обнял и выпроводил вон. «Антош, неделя осталась)))» «В следующую субботу прилетаю. Ты встретишь?» Шаст вошёл в офис с натянутой улыбкой. Так как Журавль с Макаром дежурили в выходные, они пошли выпить кофе на кухню, и Тоха сказал, что уходит. Те были обескуражены, но почему-то решили, что Антон нашёл что-то намного лучше, престижней и стабильней, поэтому обняли, пожали руки и пожелали удачи. Долго не проболтали, так как Стас позвал курьера к себе. Тот отчитался и всю наличку бросил в коробку. - Когда результат? – спросил он Шеминова, точно зная, что мужчина поймёт. - Думаю, в понедельник-вторник дадут ответ, не переживай, - и улыбнулся. Антон взял листы, продумывая маршрут доставок, кивнул, начав собираться. День был не слишком загруженный, поэтому вечер он мог посвятить одному кейсу и выделить себе время на сон больше, чем обычно. Но после обеда ему написала Кьяра, попросив посмотреть с ней «Анастасию». Шаст её не видел, но решил, что ради девочки отложит все дела... и очень зря, потому что даже всплакнул, когда Анастасия впервые появилась в Зимнем дворце и вообразила, как танцует на балу с отцом. - Ты что, плачешь? – девочка открыла рот, поэтому он был у неё идеальной буквой «о». - Ну чуть-чуть. - Не плачь, Антон, - она погладила экран, - всё закончится хорошо. - Обещаешь? – собеседник высморкался. Он так расчувствовался, что даже рассопливился и налил себе виски, который остался после посиделок с Эдом и Ирой. Его вырубило до девяти утра воскресенья. Будильник не прозвенел, поэтому он подорвался и в скоростном режиме стал собираться. Прихватив почти всю наличку, решил сразу положить её в коробку, чтобы не класть на карту, если что, и не переводить. Стас ничего не сказал на «опоздание», а просто указал на стол. На удачу Антона, почти все адреса были у чёрта на рогах, а это значит, что больше денег на доставку. Сопли отчего-то не кончались. Тоха купил салфетки, высмаркиваясь время от времени, чтобы они не лились на маску ручьём. Его не ломило, не болела голова, он даже чихнул-то за день один раз. Нехорошие мысли закрались в голову, и как только Антон приехал домой, то вспомнил, что Граф при подозрении на корону стал нюхать уксус. Шастун пихнул ноздрю в бутылку соевого соуса и ничего не почувствовал. - Пизде-ец, - протянул он, смотря на Люка. Написав всем, с кем контактировал ближайшие дни, он извинился заранее, хватаясь за голову. Эд с Егором отнеслись к новости философски, заметив, что симптомов у них нет, но завтра же они сдадут пцр. В столь поздний час даже Шеминов отреагировал на новости об отсутствии обоняния у работника, заметив, что Тоха ни на кого не чихал и даже не дышал, поэтому не стоит панику разводить раньше времени, но Стас предупредит всех в офисе. О клиентах волноваться не стоило, потому что он отдавал все заказы в маске – таковы правила доставки для курьеров. На всякий случай написал и Позовым, мало ли, ведь Катя в виду беременности восприимчива. - Шаст, - Дима был сонный, - ты когда засопливел? - Вчера. - Не наводи ужаса, ты заразен всего пять суток, потом вирус уходит в кровь. Я завтра после работы зайду к тебе с экспресс-тестом, убедимся. - Не надо, у меня при простуде никогда запах не пропадал, это точно корона. - Всё равно зайду, - он зевнул. – Спокойной ночи. Раскошелившись на доставку пиццы, Антон написал в общий чат, что заболел и не может попрощаться со всеми лично. Он был рад поработать в их коллективе, но пора прощаться. Пожелав всем удачи, он закрыл чат, думая выйти из него, но повременил. Антона сморила какая-то дикая тяжесть, он лёг спать, а проснулся только от звонка в дверь. Дима был в медицинской маске и перчатках. - Будешь на меня чихать – я тебя голодным оставлю и поселюсь с тобой минимум на десять дней! - и указал на пакет с контейнерами. Шастун закатил глаза, но улыбнулся, пропуская мужчину внутрь. Тест показал положительный результат. Дима успокоил Антона, отдав еду ему и коту, купив упаковку по дороге с работы. Тоша хотел было обнять Поза, но опомнился, не касаясь его. Предложил денег, но на него посмотрели, как на врага народа. Позов ушёл в аптеку, заставив Антона отдать часть контейнеров, переложив всё в кастрюли и тарелки, а их перемыть, иначе Катя будет ругаться. Вернувшись, Дима вручил Шастуну пакет, забрал тары и пошёл домой. В аптеке он купил убойную дозу витамина с и ещё два препарата – это всё. - Ну что ж, - парень закурил, - опять мы с тобой на карантине, - хмыкнул, смотря на Люка, который лакал воду. Телефон вибрировал в комнате почти без остановки с момента, как Антон проснулся. Не хотелось никому отвечать, ничего делать. Поесть бы и лечь опять спать. «В смысле ты уходишь? Антон, мне кажется, я мог бы услышать хоть какое-то объяснение» «Хотя бы один звонок, малыш» «Чёрт возьми, что происходит?» «Тебя взяли на другую работу? Антон, я прошу тебя по-человечески, ответь мне!» Не было сил. Три дня Тоха просто лежал, ни работал, ни играл, вообще почти ничего не делал, только высмаркивался, пил, ел да в туалет ходил. Мобильный сел и лежал на диване трупом. Лёгкий шлейф запахов Антон почувствовал в пятницу, даже удивившись, когда разогревал еду. Начав молиться, он опасливо сунул ложку супа в рот, ощутив вкус говядины. Слава богу она не вызвала у парня отвращения. Без мяса он своей жизни не представлял. Пришлось зарядить телефон, чтобы доделать кейс и узнать, что же там решили на заводе по блоку. «Привет, Тох, 89 кусков разница. В коробке у нас 58 лежит. Серёга сказал, что он покроет убыток пока со своего кармана, а ты потом вернёшь ему, как будет» «Выздоравливай! Как вообще дела? Как новая работа? Или ты ещё не вышел?» Антон выдохнул, понимая, что осталась тридцать одна тысяча. На счёту у него лежало одиннадцать, но это всё, что было, за проект ему заплатят только пятнадцатого. Собравшись с мыслями, он позвонил отцу и попросил тридцать тысяч в долг на месяц. Он до этого говорил с мамой, поэтому родители знали, что у ребёнка корона. Папа согласился сразу же, переведя ему нужную сумму, понимая, что болезнь Тошу выбила из привычного графика. Сердечно поблагодарив папу, Антон перевёл оставшуюся часть Матвиенко, написав лишь «спасибо». Сев на диван, посмотрев на свои старые занавески, он улыбнулся. - Вот и всё. За воскресенье он отчитался переводом Стасу, осталось только вернуть терминал, возможно, через Эда, если тот приедет в гости, и можно идти дальше. В субботу Шаст уже чувствовал себя нормально, была лишь слабость, но это не остановило его, и почти весь световой день он провёл за проектом. В обед Матвиенко прислал ему голосовое сообщение, которое было очень гневным: - Господи, Шастун, что за драму ты развёл? Ты меня перед другом подставил! Я думал, что ты согласовал свой уход с Поповским, а он прилетел и чуть тут всё не разнёс, и по поводу металлика тоже. Блядь, Антон, - тот куда-то шёл, частил и злился. – Если бы ты не заболел, я бы сам нашёл тебя и стукнул! Он злой, просто в бешенстве, что мы всем офисом собирали деньги на этот треклятый блок, а он думал его списать, как только экспертиза пришла б. Идиот ты, Тоха, мог бы вообще не платить! И я дурак, что тебе поверил, как сам до этой мысли не дошёл? У нас бюджет по браку и поломкам позволял, я только этим не занимаюсь, но мог ведь узнать, - он сплюнул, идя быстрее. – Не знаю, что происходит, почему вдруг ты всех обманул и без причины решил уйти, но я очень, - пауза, - очень сильно тебя прошу с ним поговорить, - ещё злее. – Будь мужиком. Если задумал с ним расстаться таким способом – молча, - то ты чёртов трус! Он этого не достоин! – пауза. – Можешь не отвечать, просто поступи правильно. Тоша округлил глаза. Он ничего не понимал. Какое-то странное поведение Попова по возвращении, чтобы босс из-за него в офисе рвал и метал, злился и отчитывал персонал. Хотел блок списать после решения о поломке, чтобы избавить Антона от выплаты. Так не поступает человек, который просто думает о фирме и хочет остаться хорошим в глазах работников. Всё-таки деньги – мощный ресурс, и терять его никто не хочет, но Граф, получается, уже тогда принял решение в пользу Антона. Эти мысли крутились в глупой голове, не составляя полную картину, поэтому и нормально Тоша сосредоточиться не мог, пока в одиннадцатом часу он не встрепенулся от звонка домофона. Это не могли быть Позовы, так как было поздно, а доставка еды у него перенесена на утро. - Да? - Антон, - спокойный и ровный тон. – Это я. Впусти меня, пожалуйста. Голос начальника заставил волноваться. Парень сжал трубку. - У меня корона, - тихий ответ. - Я в маске и перчатках. - Нет, прошу, уходи. - Антон, - устало. – Ты не заразен уже, потому что заболел в понедельник. - Не стоит рисковать. - Чёрт, Антон, - нетерпеливо, - нам нужно поговорить. Шастун вернул трубку на место и подошёл к окну. Он увидел БМВ у детской площадки, но самого мужчину из-за козырька видно не было. Тот стал звонить опять. - Как думаешь, - обратился он к Люку, - долго он там простоит? Как назло из-за угла появилась соседка с первого этажа, идя к подъезду. Антон поджал губы, думая, что Попов всё-таки попадёт внутрь. Парень достал из поясной сумки терминал и нашёл небольшой пакет, решая повесить его на ручку двери с внешней стороны. Он успел закрыть замок до того, как открылись створки лифта. - Антон, - мужчина подошёл к квартире, постучав по металлическому наличнику. – Прошу. - Забери пакет, там терминал, я не успел отдать. - Может, объяснишь мне, что произошло? Меня не было три недели. Ты меня игнорируешь, увольняешься с работы, а в почтовом ящике я сегодня нашёл запасные ключи. И всё – без слов. Я хотел бы знать причину. - Я бы тоже, - очень тихо. – Я слышал ваш с Волей разговор, - Антон погладил внутреннюю панель. - Какой? - Тот, десятого числа. Я не хотел подслушивать, просто приехал, чтобы поговорить с тобой до отъезда, и не зашёл в кабинет, услышав твои слова. - Какие? Я плохо понимаю, - вздох. – Антон, давай спокойно поговорим, впусти меня, пожалуйста. - Чтобы ты выпал из жизни на две недели из-за одного разговора со мной? – скептично. – Не думаю, что это равноценно. Подумай о себе и фирме, как делаешь всегда, - вредно. – Не стой под дверью, а уезжай, пожалуйста. - Да объясни же мне, с чего вдруг ты так переменил своё ко мне отношение? Что ты мог услышать, чтобы разозлиться? – он привалился к двери. – Я не могу представить никаких сказанных мною слов, чтобы ты... – мужчина замолчал. – Может, дело не во мне? – Попов повернулся боком, говоря в скважину верхнего замка. – Ты встретил кого-то, а смелости мне признаться у тебя нет? – он выпрямился. – Если я прав, то просто подтверди это. Не можешь сказать в лицо, ок, я переживу, но не ври. Антон усмехнулся. Можно было бы сказать, что да, встретил, чтобы босс помучился, но это было глупо и инфантильно настолько, что парня аж замутило от этой мысли. Не настолько он подонок. - Нет, - грустно. – Никого я не встретил. Прости меня, что подвёл, что подорвал доверие, но у меня, правда, нет сил это обсуждать. Я думаю, тут всё понятно и так, - он вздохнул, поджав губы. – Я понял, что был неправ, когда лез в ваш с Кьярой разговор, я очень виноват, разбив металлик. - Антош, - нежно, - пожалуйста, открой мне. - Я вернул деньги, терминал на ручке. Я никому ничего не должен, - спокойно. – Прошу, уходи. - Я всё ещё не понимаю... Антон, что я такого сделал? Что я сказал? Не помню... Малыш, я... Шастун отошёл от двери, вернувшись за ноутбук. Сосредоточиться так и не получилось. Две недели вынужденного карантина, наконец, кончились. За это время Граф пытался дозвониться несколько раз, однажды Антон, стоя на кухне и куря, заметил во дворе БМВ, но мужчина больше не стучал и не звонил в звонок. Как будто просто приехал посидеть, посмотреть на подъезд. Внутри, в грудине, что-то вскипало и поднималось вихрем, сердце щемило. Глупо это всё. Шастун сосредоточился на кейсе и поиске новой работы. Конечно, он разослал резюме в конторы, которые занимались поставкой и обслуживанием МФУ в Москве, но реально осознавал, что там не светит, поэтому откликнулся на пару приземлённых вакансий. Съездив на одно собеседование, Антон возвращался с каким-то кислым послевкусием, но понимал, что, наверное, надо соглашаться – денег нет. За это время почти все друзья предлагали свою помощь, хотели приехать, но Шаст их мягко отбривал, ссылаясь на корону. По факту, ему хотелось просто побыть одному со своими горькими эмоциями. Он запутался, не понимал ни себя, ни случившейся ситуации. Главное, что утрамбовалось в его глупой голове за это время, так это простой факт: у него нет сил ничего решать. Были правы те, кто утверждал, что если тебя не ставят перед принятием решения, то и решать ничего не надо. Максимум Антон во всей этой каше выполнил – отстранился. Ни вашим, ни нашим. В «Конике» у коллеги висел лист с шуточными или философскими законами и их пояснениями, типа закона Мёрфи – «закон бутерброда». То, чего мы больше всего боимся, происходит. Но Тоха запомнил закон Старджона, в котором говорится о принципе, что ничто не является истинно и абсолютно верным. Сам писатель сказал: «Всё иногда идёт не так, как хотелось бы», - и эта формулировка Шасту была близка. Наверное, он фаталист или просто дикий лентяй. В любом случае, остаётся мириться с тем, что есть, и жить дальше, соизмеряя свои силы с возможностями. Парень встрепенулся, сильно погрузившись в думы. Ему звонила Катя. - Привет, - он стоял посреди коридора голый, с одним полотенцем, помывшись. Не заметил даже. – Всё нормально? - Привет, Тонь. Лежать хочу, - девушка кряхтела. – Как собеседование? - Ну такое. - Приходи к нам кушать, - она точно улыбалась. – Я пюре с грибочками сделала, м-м-м, а ещё котлетки из курицы, ням-ням, - шутливо. - Ладно, но при одном условии, - Шаст включил громкую связь, надевая трусы, - ты мне с собой ничего не дашь! Я не успеваю есть то, что ты готовишь, и часть портится, - грустно. - Ладно, не дам, - ворчливо. – Мы с Савой тебя ждём. - Купить что-нибудь? - Если только сок, а так – всё есть. Антон быстро оделся, напялив мягкие бермуды кремового цвета, носки с полуголыми Суперменами и первую попавшуюся чистую футболку с раненым фламинго. Дамы уж точно не будут судить его за прикид. Сходив в магазин и придя в гости, Антон расслабился в привычной обстановке. В доме Позовых всегда было уютно, тепло и комфортно. От Кати пахло сливками или молоком, такой запах матери – детские ассоциации. Девушка подала другу большую тарелку еды, сама развалилась на кухонном диване, пила чай и слушала пересказ про не очень удачное собеседование. Сава прибежала с плюшевой собачкой, села на колени к Шастуну и подъедала из его тарелки. Они решили полакомиться печеньем, поэтому все втроём перетекли в комнату, чтобы Позова смогла лечь. Дима отписался, что будет поздно, у него осложнение при операции. Тоша не стал его ждать, помыв за всеми посуду, не утруждая подругу, поцеловал два лба и ушёл. На улице уже не было так жарко, как днём. Тоха закурил, идя через детскую площадку. На душе кошки не скребли, но было отчего-то беспокойно. - Антон, - его окликнули почти у самого подъезда. Около припаркованной БМВ стоял Попов. Он держал руки в карманах, смотря устало. Шаст жадно осмотрел мужчину с ног до головы, выцепляя прекрасный вид – тот был одет в тёмно-зелёные брюки с жилетом – скорее всего, пиджак был в машине – белая рубашка с закатанными по локти рукавами и начищенные, блестящие лоферы, стоящие, наверное, половину той же БМВ. Граф кивнул, садясь за руль, давая выбор: Тоша мог сбежать домой или сесть рядом. Тяжко выдохнув, он выбросил окурок, незаметно вытер чуть вспотевшие ладони об бермуды, и решил не бежать от неминуемого тяжёлого разговора. Возможно, голые Супермены и раненый фламинго придали ему сил. На заднем сиденье парень заметил чудовищно огромного плюшевого корги. Лицо сразу озарила улыбка. - Приветик, - сказал он, не смотря на мужчину. - Я чайный пакетик, - шеф слабо улыбнулся. – Ты похудел. Очень. - А у тебя круги под глазами стали похожи на диванные валики, - невесело. Антон повернулся и с такого близкого расстояния осмотрел лицо собеседника пристальнее. – Но ты всё равно красивый, даже с ними, - отвлёкшись, вновь повернулся к корги. – Это Кьяре? - Нет, - Попов вздохнул. – Это тебе. - Да он у меня в квартире не поместится, - Тоша хохотнул, а потом посмотрел серьёзнее. – Мне? - Да. Не знал, что купить. Думал стереотипно. - Типа о цветах и конфетах до кучи? – Шастун улыбнулся, смотря в лицо мужчины. Как он скучал. Обнять хотелось страсть. Тот нахмурился сильнее, почему-то посмотрев на свои руки. - В багажнике. - Серьёзно? – парень оживился. – Ты врёшь! - Спорим? - он сощурился. - Да ладно? – обескуражено. – Зачем? - Думал, прощения просить… хотя не знал, за что, - Попов пожал плечами и посмотрел с грустной улыбкой. – Расскажешь? Шаст сжал губы в линию и растерял в миг всё веселье. Он сел ровно, смотря на бардачок, сцепив руки в замок. - А надо? – тихо. – Я почему-то решил, что всё ясно. - Представляешь, а я не понял, - тон ровный, без капли сарказма или злости. – Голову сломал. Меня задело, что вы с Матвиенко в моё отсутствие провернули такую классную схему. Спасибо, конечно, что покрыл разницу в ремонте металлика, но тебя никто не просил, - немного раздражённо. – Ладно, прости, я обещал себе, что не буду предъявлять претензий, что я выслушаю, если ты захочешь рассказать, а если нет, - он всё так же устало посмотрел на парня, - отдам подарки и уеду. Мне казалось, - мужчина тоже сел ровно, - я не обижал тебя, не давал повода на меня злиться. Да, я бываю резок или командую, и если это тебя... - Нет, - Антон повернул голову и хотел дотронуться, но отчего-то не стал. - Это профдеформация. Начальник в жизни порой не может сбавить свой приказной тон. И да, я фетишист. Возможно, тебя это смутило, но ты решил не говорить, а потом всё же решил, что нет, и... - Не в этом дело, - нетерпеливо. - А в чём же? – мужчина посмотрел на пацана обеспокоено, изломив брови, и сжал пальцы. – Объясни мне, Антош, потому что я устал вариться в догадках. Думал, ты там себе что-то придумал, и меня просто морозишь, но вроде как нет. Ключи вернул, ушёл с работы. Я решил, что это из-за любовника, - он опустил голову, говоря чуть тише, - но поверил тебе, пару раз приезжал, наблюдал за окнами, - признался Попов в своём шпионаже, - ты всегда был один. И я просто, - он вздохнул, - я не знаю, что думать. Эду звонил, он сказал лишь, что ты что-то там слышал, а что? – спросил, жестикулируя. – Я не помню, чтобы с Пашей о тебе говорил. И прям злился, даже пару дней сидел, пыхтел, думая, ну и чёрт с тобой, я тебе в няньки не нанимался, но, - он будто выдохся. – Думать и тосковать не перестал. Это проблема людей за тридцать, - Граф помял переносицу, - ведь в этом возрасте уже нет стольких друзей, людей рядом. Их количество редеет, потому что с возрастом отношения завязываются реже, не говоря уже о партнёрстве. Да, с моей внешностью и харизмой не проблема найти себе секс на ночь, но чем старше ты становишься, тем сильнее хочешь стабильности, уверенности в завтрашнем дне и людях, которые рядом. И десять лет назад я бы, может, не вытерпел твои капризы, послал бы, но сейчас понимаю, что в состоянии разобраться, выслушать претензии, будь они обоснованы или нет, и прийти к компромиссу, если он возможен, потому что ты первый за несколько лет человек, с которым я хочу не тупо спать, а просто быть рядом, разговаривать, смеяться, жить, - Попов взглянул коротко на собеседника. – Если это взаимно и нет никаких препон, кроме недопонимания, то я бы не хотел тебя терять. Антон стал хмуриться сильнее, закусив губу, пока слушал этот монолог. Ему стало тревожно и боязно, но и затеплилась надежда, что, может, он не так понял. - Ладно, - выдох. – Я себя очень сильно хуесосил из-за этого треклятого металлика и из-за того, что полез к тебе помогать с Кьярой. Извини меня, пожалуйста, я осознал всю степень своей тупости уже тогда, как только за дверь вышел, и очень хотел поговорить с тобой перед вылетом. Тогда, - он сглотнул и стал вертеть кольцо на пальце, - приехал поздно в офис, тормознул перед кабинетом. В тот день ты же ездил к Паше, и Эд мне сказал, что у вас были проблемы с новым офисом. - Да, - кивок. – Тот четверг был очень тяжёлый. - Ну и я услышал, что ты говоришь с Волей обо мне. - О тебе? – Попов не понял, но увидев недовольное лицо, не стал напирать. – Хорошо, я не помню, поэтому, пожалуйста, перескажи в двух словах, что я сказал? - Ох, боже, - Антон упёр затылок в подголовник и посмотрел на обшивку потолка. – Ты говорил про меня, что не дашь мне второго шанса, что таких людей рядом держать не хочешь, так как в первую очередь думаешь о себе и фирме, и типа я не глупый, всё понимаю, но так как ты из-за моего косяка не хочешь меня видеть, да и решать такие вопросы по телефону как-то не комильфо, то попросил Пашу уволить меня в понедельник, - выдох. – Я думал войти и поговорить с глазу на глаз, но понимал, что выдам свои эмоции, и ушёл к Серёже. Мы договорились, что уйду сам, не нужно Волю приплетать. Ну и вот, - сжав пальцами колени, он боязно посмотрел на партнёра. Попов сидел и смотрел на него с умилённо-осуждающей улыбкой, какая бывает только у родителей. А потом он почему-то засмеялся. - Эй, - Тоша не выдержал и заехал ладонью ему по дорогому жилету. - Прости-прости, - Граф хихикал, - это уже нервное. Ох, Антош, - он стал улыбаться шире, - я тебе сейчас скажу две вещи, от которых ты охуеешь. - Ну давай, - выдал тот чуть агрессивно, скрестив руки на груди. - Хотя нет, скажу три, - Попов прочистил горло и опять стал улыбаться, как дурак. – Небольшая ремарка перед откровениями: лучше бы ты тогда реально зашёл в кабинет, чтобы этого разговора сейчас не состоялось, - облизав губы, мужчина нежно посмотрел на парня. - Паша ничего не знает о наших с тобой отношениях. О том, что мы встречаемся, был осведомлён только Сергей. Шастун прищурился, мотая мысли в голове. Что-то опять не сходилось. Он смутился, кивнул. - Допустим. Вторая? - С чего ты взял, что я говорил о тебе? – улыбка стала мягче. - Да что ты... – горячечно. - Если мне не изменяет память, - Попов прыснул, не сдержавшись и не позволив себя перебить, - то у нас на фирме было два Антона-курьера. Тоша выдохнул шумно, гневно смотря на собеседника, а потом его глаза стали шире, рот сам собой приоткрылся от удивления. - Пиздец, - выдал он обескуражено. – Какой же я дебил! – уже тише. Застонав, Тоха ударился лбом об бардачок, причитая, пока Граф громко и открыто хохотал. Выпрямившись, посмотрел в потолок, улыбаясь идиотом. - Антош, - уже спокойно, - в тот день твой тёзка попал в аварию. - Уму непостижимо! - Может, при разговоре с Пашей я как-то некорректно выразился, ляпнул что-то, отчего ты подумал, что речь о тебе. Я могу быть невыносим и менее понятен, когда на нервах, - улыбка. – Он разбил машину, ту самую, которую мы у Руслана забирали. - Вот почему вы говорили про страховую, - парень хлопнул себя по лбу. – А я недопёр! – вновь стон. - Я еблан. - А когда он приехал в офис, то повёл себя глупо, - шеф посмотрел на руль. – Солгал, что не виноват, что страховая сто пудово будет на нашей стороне, а там ущерба на двести тысяч только товара, не говоря уже про тачку, - вздох. – Ну а потом оказалось, что он трепло ещё то, думал, что регистратор просто для красоты стоит, - мужчина хмыкнул. – Мне надоело слушать его оправдания, он же не в первый раз за враньём был замечен: то документы забудет, то машину поцарапает. Я устал, - босс помассировал переносицу. - Понятно, откуда слова про несерьёзное отношение и прочее, - Шастун посмотрел на партнёра до ужаса виноватыми глазами, как пёс, который напрудил на постели. – Прости, - тихо. – Я тупица, я просто... - Антош, - мягко, - не надо себя накручивать сильнее, ты уже себя наказал, - и склонил голову. – Хорошо, что мы это выяснили, - а потом нахмурился. – Я не хочу сейчас портить наше общее облегчение, которое мы испытали, но у тебя, милый, проблемы с самооценкой сильнее, чем ты думаешь, - Граф протянул руку, чтобы парень дал свою в качестве жеста доверия. Они сцепили пальцы. – Другой бы человек не стал молчать, дуться и додумывать, а просто бы спросил, чтобы не было недомолвок. - Я глупый, я знаю, - повинно. – Прости, вёл себя, как ребёнок. Тупое поведение. - Вот что было бы, будь я таким бараном? – Попов погладил ладонь собеседника своим большим пальцем. – Ты бы продолжил игнорировать меня, а потом всё – не предпринял бы ничего, чтобы поговорить, чтобы как-то решить проблему? Вот так просто отпустил бы меня? Антон пожал плечами, становясь хмурым и грустным. Ну что тут скажешь, если он идиот десятилетний? - Извини. - Не надо извиняться, - мужчина смягчился. – Просто пообещай, что когда будешь готов, то обратишься за помощью, почитаешь статьи или пройдёшь тренинги, чтобы как-то выправить положение. Почему ты так в себе неуверен? – мужчина сделал странное лицо, не коря, но брови были сдвинуты. – Антон, ты замечательный: красивый, добрый, простой, честный. Я бы не простил себе, упусти я тебя из-за вот такой мелочи. - Я бы... – он повернулся и задохнулся. – Прости, - обессилено. – Я обещаю, что воспользуюсь советом, - он сглотнул. – Мне сейчас так страшно стало, когда ты озвучил возможную альтернативу, что мы просто бы отстранились друг от друга, не узнав правды, а всё было так... - Глупо? – иронично. Они посмотрели друг другу в глаза, побыв в тишине, молча улыбаясь, понимая, что данную ситуацию обсуждать уже не имело смысла. С одной стороны были употреблены двоякие выражения, вызвавшие сомнение, которые можно было трактовать по-разному; а с другой – низкая самооценка, которая поспособствовала проецированию сказанных слов на себя. Решил, что речь о нём, не разобравшись в контексте, сам сделал неверный вывод, из-за чего этот снежный ком стал просто необъятным. Антон выдохнул, улыбаясь, сбрасывая груз мыслей, которые тревожили его больше месяца. Его мужчина такой, каким он его считал с самого начала – именно эта мысль была самой окрыляющей. - Вернёшься? – с надеждой. – Ты тогда правильно предположил, когда сказал, что я сам всё не вывезу. Как в воду смотрел. В Екатеринбурге я понял, что мне нужен помощник. Ты не хочешь им стать? Обещаю тебе хорошую зарплату, стабильность, устройство по тк, - он хохотнул. – Согласишься? – ласково. - Нет, - Тоша улыбнулся довольно, но, видя непонимание, попытался сразу объяснить. – Ты был прав. Я не должен стоять на месте, я хочу развиваться, хочу соответствовать тебе, - чуть неуверенно. – Если вернусь, то так и останусь под твоим крылом. - Это плохо? – спросил тот как-то немного грустно. - Нет, что ты, - Антон подался вперёд и уткнул лоб в сильное плечо. – Я говорил, что ты чудесный, а сейчас я убедился, что ты чудесен во всём! Речь идёт про мои амбиции, я хотел бы их реализовать, и, попав под этот «каток», я понимаю, что буду барахтаться, как лягушка в молоке, но очень надеюсь, что от усилий всё-таки его взобью. Попов улыбнулся от такого сравнения. Антон поднял голову и второй рукой провёл по небритой щеке мужчины. - Я немного заебался, - оправдался он. – Не успел побриться. - Мне нравится, - пауза. – Я сейчас сдохну, как сильно хочу тебя поцеловать. Босс улыбнулся широко, приятно, становясь живее и красивее. Он чмокнул Антона в губы коротко, не позволив ласке продолжиться. - Не заслужил, - сказал дурашливо, а потом сжал чужую ладонь в своей и посмотрел серьёзно. – Ну а ко мне ты вернёшься хотя бы? Антон на эмоциях полез обниматься, отчего в поясницу вступило. - Если ты меня простишь за тупость, - шепнул он. – За то, что я заставил тебя переживать, ну и прочее. Мужчина хмыкнул, чмокнув парня в щеку. - Я это быстро не забуду, - довольно, - поэтому тебе придётся мириться, если я буду иногда возвращаться к этому конфузу. - Договорились, - просто выдал тот с улыбкой, выдыхая. – Ты обещал, что скажешь мне три вещи, от которых я охуею. Две попали прямо в цель. Граф повернулся к нему корпусом, улыбаясь лукаво. - Меня и правда зовут Арсений. Шастун засмеялся заливисто, так громко и с чувством, что ударился затылком об подголовник. Посмотрев на собеседника, подумал, что какой же ему дурак достался, хотя они опытным путём поняли, что полностью друг другу соответствуют. - Вот тут ты не угадал, - он продолжил хихикать. – Очень приятно познакомиться, Арсений, но я давно знал, как тебя зовут. - С самого начала? – спросил, прищурив глаз. - Нет, я не настолько умён и хитёр, чтобы скрывать столько времени, и знай я с самого начала, то не продул бы тебе желание, - он показал язык. – Я догнал поздно, хотя после Сени срастить одно с другим было несложно, - пацан пожал плечами. – Догадался, когда мы с тобой начали спать. Мне Белый отдал документы, где стояли твои инициалы, как гендира, и на тот момент на букву а оставалось не так много имён – я выбрал самое подходящее, - и улыбнулся. – Много раз хотел тебе сказать, но получилось немного драматично. - Зато эффектно, - Попов кивнул. – Можешь теперь называть меня по имени, или просто Арс. - А Сеня? – решил пошутить Тоха, за что его ущипнули за плечо. – Ай, ладно-ладно. - И да, я немножко тебе приврал, когда сказал, что имя – это третья вещь, от которой ты охуеешь, - крайне довольно, - просто хотел реакцию увидеть. - И что же третье? – Антон сцепил руки на груди. - Я купил тебе айфон. Челюсть упала, зрачки расширились. - Чего? – Шаст охренел. – Купил айфон? - Да, я же сказал, что думал стереотипно, чтобы «выпросить прощения», - он показал кавычки. – А ты свой телефон разбил, как я выяснил, и заказал тебе новый двенадцатый. - Где он? – Тоша стал суетиться. – Ты же врёшь! - В бардачке, - мужчина засмеялся мягко. Антон в два счёта вынул из отделения новенький телефон. Тот был в фирменном мешочке, в зелёном корпусе, стоя как несколько зарплат пацана. - Ну зачем? – обезоруживающе. – Я не могу... - Чтобы ты всегда был на связи, и у меня не создавалось ощущения, что ты меня игнорируешь. Шастун бросил на партнёра виноватый взгляд, делая большие глаза, смотря, как нищенка на большой красивый дом, где уютно и тепло. А потом просто вновь обнял, давая себе слово, что впредь всё будет решать словами через рот, и не позволит этому мужчине уйти из своей жизни по пустяковой причине. Будет работать над собой, сдержит слово, начнёт развиваться и добиваться успеха. И попробует сделать Арсения счастливым. - Давай пойдём домой, - Антон отстранился, продолжая сжимать телефон, - познакомим Люка с новым другом, - и бросил взгляд на корги. Мужчина кивнул с улыбкой. В багажнике действительно нашёлся какой-то дикий букет цветов, размером с дорожный конус, не слишком пышный, но пахнущий свежо и приятно, плюс ещё был пакет с кучей сладостей, от которых у Шаста жопа не слипнется – ибо нельзя было себе этого позволять при живом любовнике, - но вот диатез уже махал из-за угла. Попов достал игрушку, дождавшись, пока Тоша закроет багажник. Заблокировав двери машины, они пошли домой. На лестнице Тоха пропустил мужчину вперёд, а потом тронул за руку. - Что такое? - Надо решить один вопрос. Срочный! – Шастун чувствовал себя шкодой, держа цветы и конфеты, как та самая девчонка, на которую всё-таки обратил внимание самый красивый мальчик школы. - Что, здесь? – недоумённо. – В подъезде, прямо на лестнице? - Да, - нетерпеливо. Казалось, что корги на Антона тоже посмотрел недовольно. - Ладно, - удобнее перехватив зверя, Попов повернулся к парню. - Мы должны сделать кое-что прямо сегодня, - он поднялся на ступеньку выше и притиснулся к мужчине через все подарки. – Если не сделать, то будет катастрофа! - Что же? – спросил тот, выгнув бровь. Его подбородка уже касалась зелень от букета. - Мы зайдём домой, помоем руки, всё положим по местам. - Та-ак, - Арсений улыбался довольно. – Ты мне спойлеришь? - Т-ш-ш, - Тоха подался ещё чуть ближе, сплющивая мягкую игрушку под своим весом. – Закажем МакСрак, обязательно два обжор-сета, чтобы с картошкой и сырным соусом. - И с колой, - кивнул собеседник. - Само собой, - Антон облизнулся. – Потом разденемся, - чуть тише. - Да. - Ляжем на диван, обязательно с едой, но постараемся не запачкать бельё, - Тоша приблизился очень близко к лицу любовника. - Так, а дальше? - Попеременно будем целоваться, - ещё ближе. - И? – шепот на грани слышимости. - Наконец-то посмотрим «Такси-4», - радостно. Попов расхохотался. Он смеялся почти как в машине, искренне и не скрываясь, отчего могли набежать соседи с недовольными воплями, но Шастуну было плевать – он любовался своим мужчиной. Когда тот отсмеялся, то кивнул. - Ох, боже, меня, наверное, на девятом этаже слышали, - и похихикал. - Как тебе мой план? Ты со всем согласен? - Чудесный план, директором одобрен. - Идеально! – возбуждённо. Антон поцеловал Арсения в губы, а потом драпанул вверх по лестнице, гогоча, предупредив, что кто последний, тот лох.