ligera

      Тэхён смотрит в окно, держа холодную ладонь Чонгука в своей. Всё подходит к концу, но он не чувствует этого в полной мере. Словно напряжение, которое копилось все эти месяцы, будет уходить так же долго.       Тэхён вздыхает и отпускает руку Чонгука, чтобы написать службе безопасности.              «Подготовьте борт для Юнги. Он улетает в течение часа. В один конец».              «Если Юнги не дурак, конечно же», — добавляет он про себя.              — Ты больше не увидишь его, — говорит Тэхён спокойно, блокируя экран телефона.              — Его? — спрашивает Чонгук дрожащим голосом. Он всё ещё не верит, что Тэхён приехал за ним.              — Чимина.              Тэхён смотрит на Чонгука немного устало. В его жизни появилось много проблем вместе с ним, хотя именно Чонгук должен был решить многие из них.              Чонгук сжимается в клубок оголённых нервов. Ощущения такие, словно его кожа горит — даже обивку сиденья он чувствует болезненно. Это… не его вина, разве нет? В этот раз он не сделал ничего плохого, но почему всё равно чувствует себя виноватым?              — Мы не… попытаемся спасти его от Намджуна? — спрашивает Чонгук едва слышно, опуская взгляд.              Тэхён усмехается и запрокидывает голову, прикрывая глаза.              — Намджуна больше нет. Если Юнги не дурак, то через час улетит из страны. Вместе с Чимином. Прости, я не думаю, что после всего он захочет выйти с тобой на связь.              Чонгук медленно осознаёт сказанное, а потом ему снова становится больно. Ещё больнее. Чимин был для него другом, самым близким человеком. И он понимает слова Тэхёна. Понимает, что Чимин действительно не захочет. Всё слишком… паршиво и сложно, чтобы пытаться вернуть их отношениям что-то хорошее.       Чонгук кивает и сжимает колени пальцами, чувствуя себя одиноко и брошено. Тэхён не проявляет никакого участия к его страданиям, к его боли, и это ранит, хотя, казалось бы, сильнее уже нельзя. Чонгук не чувствует, что на его душе есть хоть одно живое место. Она вся как сплошной кусок разочарования, обиды и нанесённых ей ран, которые ощущаются так, словно никогда не затянутся, а постепенно сгноят её.              — Теперь будет спокойно, — мечтательно вздыхает Тэхён. — Ни Намджуна, ни Хигана… Только я и Ликорис, — он приоткрывает глаза и склоняет голову набок, убирая выбившуюся прядку волос Чонгука ему за ухо. — Ты рад, любовь моя?              Чонгук поднимает на Тэхёна затравленный собственными болью и страданиями взгляд, и кивает. Тэхён выглядит как божество. Спокойный, красивый, уверенный. Чонгуку хочется верить, что Тэхён его любит.       Тогда только Тэхён будет иметь значение. И Чонгук сделает всё, чтобы быть для него хорошим. Быть его радостью. Его любовью. Чонгуку хочется спокойствия, быть нужным и любимым. И Тэхён любит его так, как нужно. Особенно когда Чонгук не делает глупостей.       Чонгук слегка улыбается ему и обещает самому себе сделать всё, чтобы Тэхён любил его по-настоящему. Всю жизнь.       Тэхён будет его центром. И это будет просто. Жить для одного человека, приносить себя в жертву, приносить в жертву свои любовь и жизнь. Чонгук справится.       И больше никогда не подведёт. Стерпит любые боль и унижение. Ведь только он, Тэхён, всё это время заботился о нём, что бы Чонгук ни делал, только он старался для него, спасал и любил. Прощал.       Чонгук прижимается щекой к руке Тэхёна, обнимая её, и прикрывает глаза. Зияющая пустота затянется. Боль утихнет. Останется только любовь и безграничная преданность. Он себе это обещает.              Чимин открывает окно, вдыхая ночной, слегка душный воздух. На небе собираются тучи, скрывая луну и звёзды, а на душе совсем наоборот — светло и ясно.              — Всё хорошо? — интересуется Юнги. Он напряжённо ведёт машину, стараясь доехать до аэропорта как можно быстрее.              — Всё замечательно, — шепчет Чимин и смотрит на Юнги, улыбаясь широко и свободно. — Это был твой первый раз?              Юнги качает головой.              — Конечно, нет. Я уже убивал для тебя.              — Точно, — Чимин улыбается ещё шире и теплее.              Раньше ему показалось бы странным, что такие слова и поступки заставляют его сердце трепетать, но сейчас… Нет. Это всё так правильно. И он так сильно любит Юнги.       Он лишь корит себя за то, что посмел допустить мысль о том, что Юнги может в самом деле отдать его Намджуну. Но всё уже в прошлом… Почти. Осталось только улететь из страны раз и навсегда. Стать счастливыми где-то в другом месте.       Юнги не уверен, что он сможет. Он слишком привык жить свою жизнь здесь, она нравилась ему, и он не хотел её менять так кардинально. Но теперь… Наверное, просто настало время.       Ему нужно идти вперёд. И не здесь. Не с Тэхёном.       Он смотрит на Чимина — на то, как тот светится свободой и счастьем, — и стирает большим пальцем кровь с его щеки.       Кровь заточения. Кровь несчастья и боли. Они убиты навсегда.              — Кристиан Поршель сработал замечательно, — говорит Хосок, перелистывая страницы в толстой папке. — Как только Самуэль получил доказательства, имя Хигана тут же было вычеркнуто из негласного привилегированного списка правительства.              Чонгук сидит рядом с Тэхёном, размешивая сахар в кружке его чая. Он слегка улыбается, чувствуя облегчение от хороших новостей. Наконец-то никакого напряжения больше — бизнесу Тэхёна и ему самому ничего не угрожает.              — Спасибо, — говорит Тэхён одновременно и Хосоку, и Чонгуку. Он делает глоток чая. — Славные новости.              Хосок смотрит на Тэхёна и слегка усмехается — по-доброму.              — Следующая тебе понравится ещё больше, — он загадочно улыбается и выпрямляется, расправляя плечи. — Самуэль захотел знать, кто так благосклонно позаботился об активах правительства. Чтобы предложить тебе сотрудничество.              Тэхён улыбается уголком губ и ставит чашку на блюдце. Он кладёт ладонь на бедро Чонгука и поглаживает его, точно зная, что под его ладонью — большой лиловый синяк. Оказывается, некоторым милым деткам нужна регулярная порция качественной боли и унижения, чтобы они оставались послушными и счастливыми.              — Я ожидал этого, — честно говорит Тэхён. — Назначь ему встречу завтра после полудня. Мы всё обсудим.              Хосок кивает и какое-то время молчит.              — Уверен, что хочешь путаться с правительством?              Тэхён снисходительно улыбается и кивает.              — Бодаться с Ликорисом я не хочу — слишком опасно, а его влияние мне порядком надоело. Если я буду работать с правительством, даже Ликорис мне будет нипочём. А опыт Хигана показал — обвести их довольно просто. Нужно лишь подходить к делу с умом. К тому же, — он пожимает плечами, — с ними можно работать честно. Много им не нужно.              Хосок согласно кивает — Тэхён звучит разумно.              — Сегодня только хорошие новости, — Хосок усмехается. — У Сокджина высококлассный товар. У нас будет отличный дополнительный заработок, если начнём продавать клиентам.              Тэхён задумчиво мычит, перебирая пальцами по бедру Чонгука.              — Ты прав. Только это должно быть безопасно для работников. Грамотный эскорт дороже пакетика кокаина.              Чонгук улыбается. Ему нравится слушать Тэхёна. Он очень умный, мудрый и рассудительный. Жаль, что ему понадобилось столько времени, чтобы понять это.              

*

             — Что думаешь о том, чтобы сыграть свадьбу летом? — спрашивает Тэхён, сидя за столом ресторана, в котором они ужинали с Чонгуком в первый раз.              Чонгук смотрит на Тэхёна с удивлённой улыбкой, но тут же прячет её — разбитая губа всё ещё немного болит. Он наносит бальзам на губы, пожимая плечами.              — Лето — отличная пора. Но не в США. Что насчёт Мальдив? Или Бора-Бора?              — Мне нравятся оба варианта, — Тэхён одобрительно кивает и закуривает. — Займись организацией. У меня нет на это времени.              — Конечно, — Чонгук делает глоток вина и подпирает ладонью подбородок. — Пригласишь друзей из правительства?              Тэхён усмехается и смотрит на Чонгука с лёгким прищуром. Его детка значительно поумнела — стоило только найти правильный подход.              — Как только они станут моими друзьями — обязательно.              Чонгук тихо смеётся и кивает. Он променял несвободу внутри себя на несвободу снаружи.       Рамки внутри душили, словно крохотная клетка для дикого животного. Но рождённого в неволе — полная свобода пугала и душила его, разрушала. А рамки побольше… клетка побольше — то, что нужно.       Он переплетает с Тэхёном пальцы. Рядом с ним его душа свободна ровно настолько, насколько нужно.              — И всё же я не понимаю, — говорит он, позволяя себе наивность. — Ты действительно полюбил меня?              Тэхён улыбается уголком губ и опускает взгляд, задумываясь. Он понял, что Чонгук — что-то особенное ещё после первой их ночи, но не позволял себе принять это очень долго. Потому что это глупо. Такие люди, как он, не влюбляются в мальчиков на одну ночь, которые меняют папиков, как перчатки.       Но ему захотелось поиграть. Сломать, починить, снова сломать и вылепить что-то иное, что-то идеальное для себя. И чувствуя ту гармонию в душе, которая есть сейчас, Тэхён понимает — получилось. А он любит гармонию. Любит Чонгука. И от этого даже не страшно.              — Да, — и признаться тоже не страшно.              Тэхён видит, как начинает сиять взгляд и улыбка Чонгука — чувствует, как это отзывается в груди не хуже тех моментов, когда он с упоением делает ему больно — и от этого не страшно тоже. Он научился с этим жить и использовать во благо. Чонгук волей и неволей стал причиной многих изменений в его жизни, которые в итоге привели его к чему-то, о чём раньше он и не мечтал.       Это всё ещё он, Тэхён, строит свою жизнь и возводит империю, но эта искорка, эти жаркие всполохи рядом — именно они сподвигают его, именно они позволяют очнуться от холодной рассудительности и немного взбодриться, посмотреть на мир иначе, пускай и сквозь яркие, бушующие эмоции — но только так картина становится полной.       Тэхён притягивает Чонгука к себе и целует в губы.       Он убьёт свободу внутри него, убьёт его сущность и личность — лишь бы продолжать творить свою жизнь. И что самое замечательное — Чонгук не будет против.       Чонгук станет самой счастливой жертвой.