Сокровище

      На границе, где миры воплощённые соприкасались с великой бездной Гинунгагап, не было ничего, кроме скал, льда и снега. Даже времени здесь не было. То, что лишь условно можно было назвать временем, ограничивалось промежутками между падением капель яда в чашу, и другими, большими, между моментами, когда она наполнялась.       И так продолжалось вечность.       Сигюн вздохнула. Чаша была почти полна, скоро придётся отойти, чтобы опустошить её, и капли яда снова будут падать на лицо Локи. Это повторялось бесчисленное множество раз, было фактом постоянным и неизменным, как сама изначальная бездна…       Хлопок за спиной заставил её вздрогнуть, едва не опрокинув чашу. Целую вечность Сигюн не слышала иных звуков, кроме дыхания и стонов Локи, да шлепков капель яда, падающих в чашу. Целую вечность здесь не было никого, кроме них двоих. Неужели - впервые за вечность, - кто-то из асгардцев пришёл поглумиться над изгнанниками? Сигюн осторожно повернулась боком, тщательно следя, чтобы не расплескать яд. Заметила, как приоткрыл глаза Локи, выходя из привычного оцепенения. Оглянулась.       К её удивлению, это был не ас, а человек, человеческий колдун. Одежда его была чёрной, лицо странно искажённым, а палка в руке разила магией, родственной той, что практиковала падчерица Хель. Человек замысловато выругался, пообещав кого-то убить, огляделся и наконец заметил их.       * * *       Вокруг не было ничего, кроме скал, льда и снега. Да ещё мороза, щиплющего кожу и легко проникающего даже сквозь тёплую, подходящую для северного климата мантию.       Волдеморт замысловато выругался, заодно пообещав себе убить торговца, подсунувшего ему старинную безделушку – кусок лосиного рога с вырезанным на нём сложным рунескриптом. Торговец утверждал, что рунескрипт указывает место, где спрятаны сокровища древнегерманских жрецов. Не то чтобы тёмный маг рассчитывал найти клад, который если и был, то давным-давно разграблен, но сами руны показались интересными. Новыми знаниями он не брезговал вне зависимости от источника.       Вот только безделушка оказалась порталом, и в ответ на первое же исследовательское заклинание забросила его в это негостеприимное место. Кладом тут явно не пахло. Но, оглядевшись, Волдеморт с удивлением понял, что он здесь не один.       На него с не меньшим удивлением смотрели трое. Рыжий мужчина с покрытым язвами лицом, примотанный к скале чем-то подозрительно похожим на человеческие кишки. Измождённая женщина, держащая у него над головой чашу. И висящая над ними здоровенная змея, перевязанная на манер фермерской колбасы, с пастью, зафиксированной так, чтобы не закрывалась до конца, и яд с клыков стекал в чашу… То есть на лицо рыжему, если женщина хоть на миг опустит руки.       Волдеморт одобрительно хмыкнул. Местные знали толк в пытках. Разве что змею было немного жаль.       - Какая красавица! – восхитился он на парселтанге, рассматривая пресмыкающееся.       Змея и правда была хороша. Крупная, как удав, в зелёной и серебристой, как герб Слизерина, чешуе, с изящными клыками, яд которых прекрасно действовал, даже просто попав на кожу. Разумеется, она уступала василиску, но среди других змей, обычных и магических, ей не было равных.       * * *       - Какая красавица! – сказал человеческий колдун на змеином наречии.       Его поняли все, опальные и лишённые большей части силы, Локи и Сигюн всё же оставались богами, которым доступны любые языки Мидгарда. Локи открыл было рот, чтобы возмутиться. Как смеет этот жалкий смертный заглядываться на его жену?!       И сразу закрыл, потому что смотрел колдун вовсе не на Сигюн.       - Говорящий! – змея бешено забилась в путах. – Говорящий, освободи меня!       - За это ты будешь служить мне и убивать моих врагов, - благотворительностью Волдеморт не занимался даже в адрес симпатичных змей.       - А ты будешь меня кормить? – подозрительно уточнила змея.       - Ты сможешь пожирать моих врагов. Но если они придутся тебе не по вкусу, мы что-нибудь придумаем.       - Согласна!       - Фините Инкарцеро!       Человек взмахнул колдовской палкой, и Сигюн едва успела отдёрнуть чашу, чтобы не расплескать яд, когда змея шлёпнулась им на головы.       Потрясённые боги смотрели, как она шустро доползла до колдуна и обвилась вокруг него. Человек пошатнулся под её тяжестью, но устоял.       - Меня зовут лорд Волдеморт, - сообщил он, погладив змею по голове. – Ты будешь звать меня хозяином. А у тебя есть имя?       - Нет, хозяин, - змея поёрзала, удобней устраиваясь у него на плечах. Впервые за вечность она чувствовала тепло.       - Я буду звать тебя Нагини, - решил маг. – На одном из человеческих языков это означает «королевская змея».       - Мне нравится, - согласилась она.       …Пожалуй, он не будет убивать того торговца, решил Волдеморт. В конце концов, рунескрипт действительно привёл его к сокровищу. К живому сокровищу, которое кто-то другой вряд ли смог бы оценить.       Дальнейшая судьба замшелых древних богов не интересовала тёмного мага. От богов одни проблемы, они требуют поклонения, а он не собирался никому поклоняться. Это перед ним должна склониться магическая Британия, а потом и весь мир. И этого он добьётся сам.       Волдеморт нащупал остаточный след перемещения и ткнул палочкой в рунескрипт, заставляя портал сработать в обратную сторону. И исчез вместе со змеёй, вернувшись туда, где начал его изучение.       Позже он заметит, что граница миров оставила на нём свой след, сделав его кожу белой, как окружающие бездну снега. Но сочтёт это абсолютно неважным. Мизерная плата за его живое сокровище.       * * *       На границе, где миры воплощённые соприкасались с великой бездной Гинунгагап, жутко, истерично хохотал Локи, дёргаясь в путах. Он, бог хитрости и коварства, славящийся острым языком, не догадался сделать то, что сделала безмозглая рептилия. Он мог бы попросить смертного колдуна об освобождении, в обмен на… Он бог, он нашёл бы, чем заплатить человеку за свою свободу. Но вечность боли и холода сделала его мысли слишком медлительными. Он просто не успел.       У ног Локи тихо плакала Сигюн. Впервые за вечность она могла сесть и закрыть лицо руками. Впервые за вечность её чаша - пустая, ненужная, - валялась на земле.       Рагнарёк опять откладывался.