Bound

Всё изменилось после Танедда. Братство Чародеев прекратило существование, а вместе с ним и Совет Чародеев. Большинство членов этих организаций либо предали их, либо были мертвы или же исчезли, включая Йеннифер из Венгерберга. Цири также пропала, и Трисс надеялась, что Йеннифер исчезла ради её поиска. Девушка не могла вынести всех этих разговоров о том, что её самая близкая подруга встала на сторону Вильгефорца и предала Север. Она знала, что это неправда. Она была в этом уверена, однако даже Филиппа была скептически настроена. Хотя чародейка понимала, что лучше не озвучивать подобные обвинения вслух. Она знала, что Трисс этого не выдержит. В довершении всего, из-за произошедшего, маги были в значительной степени опозорены. Насильственный конфликт между ними подорвал доверие королей ко всем чародеям, в результате чего многие из них были изгнаны со дворов. Прошло много времени, пока северные правители выразили обеспокоенность по поводу чрезмерной политической власти, сконцентрированной в руках магов. Они начали отстранять волшебников от важных переговоров и обменов сообщениями, предпочитая использовать более старый и гораздо более медленный метод, полагаясь на гонцов, рассылая их в другие королевства вместо того, чтобы позволить чародеям телепортироваться. Трисс не имели и тени сомнения о том, что, если бы она осталась при дворе Фольтеста, то была бы уже изгнана. Последней новостью, которую она слышала, было известие о том, что Кейра была выслана из Темерии по приказу короля. В этом плане Филиппе повезло больше, чем большинству чародеев. Король Визимир был убит в ночь перед переворотом. Хотя Трисс была почти уверена, что это было дело рук любовницы, она сочла правильным не задавать подобных вопросов. Филиппа была в большей безопасности, пока никто не знал правды. Учитывая надвигающуюся угрозу со стороны Нильфгаарда, Трисс сомневалась, что кто-то планировал разбираться в причинах смерти Визимира с должным усердием. Тем не менее, Трисс оставила своё любопытство при себе и вместо этого стремилась воспользоваться преимуществами, дарованными обеим новым положением Филиппы. Несмотря на то, что Гедвига из Маллеоры, вдова Визимира, официально правила королевством до тех пор, пока Радовид V не достигнет совершеннолетия, фактическое правление было сосредоточено в других руках. На самом деле Реданией правил регентский совет во главе которого стояли Филиппа и Дийкстра. Причиной этому послужило то, что королева Гедвига никогда не интересовалась политикой и боялась, что Редания будет разрушена в результате её неопытного правления. Вероятно, это было ужасным клише, но образ Филиппы, обладающей такой властью, творил с Трисс что-то невообразимое, и она начала подразнивать её, называя своей Королевой. Девушка допускала подобное обращение лишь тогда, когда они находились в уединении, в собственном доме, поскольку Трисс на самом деле жила с чародейкой уже продолжительное время. Она никогда не получала однозначного предложения, а их совместное проживание даже не было подтверждено должным образом, но Трисс ни разу не возвращалась в свою башню в Мариборе, а Филиппа никогда не просила её уйти. Теперь они делили жизнь, спальню и практически всё остальное, включая неспособность высказать правду о том, что они чувствовали друг к другу. Тем не менее, Трисс хотела этого. Было так много случаев, когда она чуть было не сказала чародейки эти слова, но каждый раз заставляла себя замолчать и похоронить эти слова глубоко внутри. Мысленно она могла смириться с тем, что была влюблена в Филиппу, но по какой-то причине между ними всё ещё существовал барьер, который ей было трудно преодолеть, несмотря на то, что она точно знала, чем на самом деле были испытываемые ей чувства. Хуже всего было то, что Трисс была практически готова сделать следующий шаг, но теперь её терзали сомнения по поводу того, хотела ли этого Филиппа. Складывалось впечатление, что чародейка была совершенно довольна тем, что трахала её с прикрытыми шрамами. Хотя подобный расклад и заставлял Трисс долгое время чувствовать себя комфортно, она начинала осознавать необходимость продемонстрировать Филиппе то, кем она была на самом деле глубоко внутри. Иначе любовь, которую она испытывала к ней, была бы ложью. Как иначе можно назвать любовь без доверия? Прошло так много времени, и Трисс не знала, как подойти к этой теме. Её страх быть отвергнутой был настолько велик, что даже если бы она и нашла способ, то не была уверена, что сможет заставить себя озвучить эти слова. Трисс знала, что ей нужно перестать зацикливаться и просто сделать, но она никогда не находила подходящего времени. — Ты бы хорошо выглядела в короне, — размышляла Трисс после того, как увидела, как Филиппа совещается и выдвигает требования настоящей Королеве Редании. Ей на самом деле было жаль, что Филиппе приходится скрываться в тени в политических вопросах, вместо того, чтобы сидеть на троне, который принадлежал ей во всём, кроме титула. Хотя Трисс знала, что Филиппа предпочитает именно такое развитие событий. Чародейка подошла к ней, наклоняясь и прижимаясь губами к уху любовницы: — Ты бы выглядела намного лучше, девочка. Трисс ухмыльнулась и взяла Филиппу за руку, переплетая их пальцы. Девушка попятилась, увлекая чародейку за собой на выход из тронного зала, одновременно открывая портал в их дом. Несмотря на то, что Трисс была довольна тем, что теперь ей было позволено появляться в Третогорском дворце, зачастую она предпочитала Монтекальво любому другому месту. Сейчас же, когда Филиппы покончила с делами, девушка хотела провести остаток ночи вместе. Она хотела, чтобы сегодняшняя ночь стала особенной, хотя ей ещё предстояло поработать над планом действий. Но она уже имела чёткие установки по этому поводу. — Я не являюсь той, кто практически правит королевством, — напомнила Трисс, когда они прошли через портал и оказались в тускло освещенной гостиной. В мерцающем свете камина их фигуры отбрасывала причудливые тени на стены. Портал закрылся, и Филиппа перехватила инициативу. Чародейка устроилась на диване напротив пламени, нежно притягивая к себе любовницу, побуждая Трисс сесть к ней на колени. — Нет, но каждому королю нужна своя королева, — рассуждала Филиппа, её пальцы пробежались по скуле девушки, прежде чем потеряться в волосах на затылке. Её прикосновение было нежным, но собственническим, и Трисс содрогнулась от этого чувства. Однако она не могла сдержать себя и ухмыльнулась от своей реплики: — Я думала, что Дийкстра как раз для этого и нужен. Филиппа фыркнула, и Трисс рассмеялась, нежно прислонившись лбом к чародейке. Когда девушка наконец успокоилась, она осторожно прикусила нижнюю губу, играя с подолом камзола любовницы. Трисс немного поерзала на коленях, но не соскользнула с них. Молодая волшебница просто хотела чувствовать себя комфортно, но осознавала, что её намерения лишают её этого ощущения. — Что такое? — спросила Филиппа, читая язык тела любовницы. — Ты останешься со мной сегодня ночью, верно? — спросила Трисс, внезапно осознав, что строила планы, даже не удосужившись узнать, свободна ли Филиппа. Обычно ей было безразлично, есть ли у женщины встречи или другие дела, которые её не касались, поскольку Трисс начинала расширять свою жизнь за пределами Филиппы. Но между ними всё еще оставалось одно негласное соглашение заключавшиеся в том, что их отношения стояли на первом месте среди всех остальных. Трисс надеялась, что Филиппа осознаёт и уважает подобный статус их отношений, поскольку до сегодняшнего дня она никогда не акцентировала на этом внимания. — Ты бы хотела, чтобы я осталась? Трисс кивнула, внезапно почувствовав себя немного неловко. Она отчаянно хотела избавиться от чувства нерешительности. Однако предстоящий разговор был для неё значимым, и девушке казалось, что естественно немного нервничать. К счастью, Филиппа не колебалась и не задавалась вопросом, почему она должна отложить все свои дела ради неё. Казалось, женщина не рассматривала другого варианта, кроме как согласиться и Трисс это очень ценила. — Тогда я внесу изменения в своё расписание, — сказала чародейка. Она нахмурилась и, протянув руку, нежно обхватила пальцами подбородок девушки. — Взгляни на меня, девочка. Кажется, ты нервничаешь. Трисс хотела произнести это, но слова вновь замерли на губах, и она возненавидела себя за это. — Я в порядке, — солгала девушка, заставив себя слегка улыбнуться, глядя на женщину. — Расскажи мне, как прошёл твой день. Выражение лица Филиппы указывало на то, что чародейка прекрасно понимала, что Трисс ей лгала. Но она позволила себе отвлечься на мгновение, нежно проводя руками по бёдрам девушки. — Как бы ни был для тебя интересен статус восстания в Аттре и его связь с проблемами Редании, у меня есть идея, которую я бы хотела с тобой обсудить… если у тебя есть желание меня выслушать. — Правда? — Мм, — пробормотала Филиппа, слегка постукивая кончиками пальцев по ноге любовницы. — Меня беспокоит статус чародеев на Континенте. Хотя лично я сохранила свою власть, многие потеряли всё, и существует только один план, который я могу реализовать в одиночку. Я также пообещала тебе нечто большее, чем неофициальная должность чародейки при моём дворе. И я до сих пор не выполнила своё обещание. Я хочу исправить это. Брови Трисс нахмурились, и её заинтересованность успокоила нервы, после смены темы разговора. — Как? — Наша самая большая ошибка как чародеев — служение королям, — сказала Филиппа. — Даже если у нас были собственные планы, мы всё равно прислуживали другим, и что это нам дало? Изгнание, недоверие, смерть, участие в чужих войнах. Мы другой породы, мы отличаемся от них, и нам пора изменить мир, чтобы реализовать себя в нём. К сожалению, мы не можем избавиться от королевской семьи и той власти, которой они обладают. Однако если на трон взойдёт кто-то с магическими способностями, готовый защитить наши собственные интересы, мы могли бы вылепить Континент под себя. Однако сначала нам нужно найти союзников и единомышленников, потому что без объединённых сил мы мало чего сможем добиться в этом вопросе. — Ты хочешь реформировать Братство? — недоверчиво спросила Трисс. Танедд разделил магов, и она сомневалась, что нынешняя политическая ситуация позволит восстановить такой союз. — Не совсем. Трисс нахмурилась сильнее. — Братство пало по ряду причин, и я не хочу возвращаться к прошлому. Мужчины чрезвычайно легко позволяют эмоциям направлять их к необдуманным решениям, которые, в свою очередь, негативно влияют на всех нас. Я бы предпочла, чтобы они не были частью нашего союза. Трисс не была удивлена, учитывая пристрастие Филиппы по отношению к представительницам слабого пола. Тем не менее, чародейка была права. Мужчины и их эго, их упоение властью ... Всё этого действительно вызвало немало беспорядков, которых можно было бы избежать, если бы только им предшествовала рациональная мысль. — Я также хочу стереть границы между Севером и Югом. Маги должны быть на одной стороне независимо от того, откуда они родом. Это заставило глаза Трисс расшириться. Политические волнения свирепствовали по всему Континенту, и маги не были исключением. — Это ... более сложная задача. — Я знаю, поэтому считаю более целесообразным, если мы вначале соберём небольшую группу магов, а затем с большой осмотрительностью расширим наши ряды, — предложила Филиппа, и Трисс согласилась. Она устала сражаться в человеческих войнах, не получая взамен ни малейшего уважения. Возможно, Филиппа была права. Возможно, пришло время одному из них подняться на трон. Может быть, тогда с чародеями будут обращаться должным образом. — Я бы попросила у тебя совета, но, думаю, я уже знаю, кого бы ты желала видеть среди нас. — Нет, — ответила Трисс, зная, кого имела в виду Филиппа. — Даже если бы Йеннифер не пропала, она бы не заинтересовалась подобным. Она перестала интересоваться политикой несколько десятилетий тому назад. Если ты серьёзно относишься к моему мнению, у меня действительно есть рекомендация. — Конечно, я серьёзно, девочка, — ответила Филиппа, будто не понимая, как Трисс могла предположить иное. Она нежно убрала с глаз любовницы выбившуюся прядь и заправила её за ухо Трисс. — Кто? — Кейра Мец. Бровь Филиппы приподнялась. — Чародейка, которая разделяла с тобой должность при темерском дворе? — Мм, — пробормотала Трисс в знак подтверждения. — Я считаю, что знаю её достаточно хорошо, чтобы предположить, что её интересы по-прежнему совпадают с нашими. Более того, мне всегда с лёгкостью удавалось оказывать на неё влияние, когда дело касалось политических вопросов. Она ​​знает, что я гораздо рациональнее, чем она, и знает это достаточно хорошо, чтобы слушать, когда я говорю. — Трисс взглянула на чародейку. — Кого бы ты пригласила? — спросила девушка. — Вероятно, будет разумным на данный момент привлечь еще двух чародеек. Если мы сможем их убедить, то, возможно, мы сможем организовать более крупное собрание магов. — Согласна. Полагаю, ты слышала о Маргарите Ло-Антиль? - спросила Филиппа. —Она сменила Тиссаю де Врие на посту ректора Аретузы. Тиссая. При упоминании о бывшем ректоре Трисс внезапно пронзила острая боль в груди. То, что случилось с ней после Танедда, было просто ужасным. Молодая волшебница до сих пор чувствовала себя ужасно виноватой, поскольку она была причастна к бунту. У неё возникло ощущение, будто она каким-то образом приложила руку к самоубийству Тиссаи, несмотря на то, что она осознавала, что не должна винить себя. — Конечно. Йеннифер весьма лестно о ней отзывалась. — Она не слишком политизирована, но глубоко озабочена делами школы и её ученицами, — сказала Филиппа. — Нынешнее недоверие по отношению к чародеям может легко превратиться в страх и нетерпимость, если мы не будем осторожны. При таком развитие событий, я более чем уверена, что последствия будут катастрофическими для всего нашего рода. Убедить Риту в том, что она должна присоединиться к нам ради безопасности всего, что ей небезразлично, не должно быть слишком сложной задачей. Учитывая, что её любят и уважают многие волшебницы, которым я хотела бы направить приглашения, её связи в значительной мере помогут нам. К сожалению, я обнаружила, что уважение, которое окружающие мне оказывают, обычно идёт рука об руку с неприязнью или же прямым недоверием относительно моих намерений. Моё подобное положение будет контрпродуктивным для того, чего я пытаюсь достичь. Губы Трисс изогнулись в улыбке. По крайней мере, Филиппа обладала самосознанием. — Ты нравишься мне, — попыталась успокоить девушка чародейку с ноткой поддразнивания в голосе, нежно проводя пальцами по волосам любовницы и глядя на неё сверху вниз. Внутри всё сжалось от волнения, и её следующие слова прозвучали намного тише и честнее. Трисс озвучила то, что давно хотела сказать. — И я тебе доверяю. Больше… больше, чем кому-либо когда-то доверяла. Мне нужно, чтобы ты знала об этом. Филиппа заметила изменение тона любовницы, и в уголках её глаз проявились маленькие морщинки, когда она уловила честность в словах девушки. Внезапно Трисс слегка занервничала, и Филиппа нашла её руку, прежде чем переплести их пальцы. — Тогда поверь мне достаточно для того, чтобы рассказать, что так сильно смущает тебя сегодня ночью, — тихо попросила она, и Трисс попыталась избавиться от кома в горле. Она высвободила свои пальцы из ладони чародейки, и её руки опустились на воротник её свободного лазурного платья, осторожно расстёгивая первую пуговицу. Трисс облизнула губы и расстегнула вторую. Филиппа молчала, хотя казалось, что она понимала, что именно делает девушка. Трисс добралась только до третьей пуговицы, когда заметно заколебалась, судорожно вздохнув. Её руки дрожали, и Филиппа накрыла их своей ладонью. — Тебе не обязательно это делать, если ты не готова. — Обязательно. Я готова, — тихо настаивала Трисс. Её глаза поймали взгляд Филиппы, и она прикусила нижнюю губу. Сердце беспорядочно колотилось в груди, и всё же она не могла представить возможность пойти на попятную. Как бы она ни была напугана, она не могла больше удерживать эту стену между ними. — Я не хочу больше от тебя прятаться, Филь. Я… Но слова замерли на кончике языка, и горло Трисс сжалось от волнения. Она была ужасно разочарована в себе. Она не должна так бояться. Глаза девушки отражали всю тяжесть испытуемых ей эмоций. Филиппа уже знала. Вероятно, она знала об этом довольно давно. — Это всего лишь слова, девочка, — с нежностью в голосе заверила женщина. — Но если их озвучивание будет для тебя что-то значить, то я обещаю, что услышу их. Глаза Трисс наполнились слезами, когда эмоции переполнили её. Она посмотрела на женщину, которой принадлежало её сердце. Она уже была неспособна постичь другой мир, другую жизнь без Филиппы в самом центре. Слеза скатилась по её щеке, но чародейка тут же осторожно стёрла её пальцем. Трисс наконец позволила себе выдохнуть слова, которые она так долго хотела проговорить вслух. — Я люблю тебя… Шлюз открылся. Девушка подавила рыдания, когда Филиппа сбросила защиту, позволяя Трисс ощутить её чувства. Она знала, что Филиппа, вероятно, никогда не сможет выразить свои чувства словами, потому что в этом отношении она была слишком осторожна, но это не имело значения. У чародейки были другие способы показать ей, что она чувствует, и этого было достаточно. Их губы соединились в страстном поцелуе, и Трисс вцепилась в шею женщины. Её прикосновения было отчаянными и наверняка оставят синяки. — Я люблю тебя, — выдохнула Трисс между поцелуями, ей просто было необходимо повторять эти слова снова и снова. Она хотела убедиться, что они были услышаны, было поняты, потому что это были всего лишь простые слова, сказанные для того, чтобы объяснить что-то столь огромное и значимое. — Я люблю тебя…! - Шшш, я знаю, - заверила Филиппа, кончиками пальцев прослеживая контур её щеки, подбородка, прежде чем собственнически обхватить рукой шею девушки. — Я знаю, любимая, знаю… Трисс вновь чуть было не расплакалась от нового прозвища. Это было больше, чем она могла ожидать от Филиппы, и она снова прижалась к её губам, изливая все свои эмоции в ещё один долгий поцелуй. Именно тогда раздевание стало естественным процессом. Без колебаний, пальцы Трисс начали отчаянно расстёгивать оставшиеся пуговицы на платье, позволяя Филиппе стянуть его с плеч, так что ткань оказалась собранной вокруг её талии. Прежде чем Трисс успела двинуться, подумать или осознать только что сделанный шаг, губы Филиппы опустились на её шею, плечо, грудь. Чародейка, не задумываясь, поцеловала её шрамы так, словно они были просто ещё одной неотъемлемой частью Трисс, которая ничем не отличалась от всего остального её тела. Она не избегала их, но при этом не задерживалась на них. Это было именно то, в чём так нуждалась Трисс. Девушка подняла такой шум вокруг своих шрамов, что какая-то часть её самой не решалась показать их. Она была уверена, что это станет для неё непомерным, изменяющем жизнь увечьем. Но это было не так. Филиппу не отталкивали отметины на её теле, и она не сокрушалась по поводу их появления, чародейка просто приняла её такой, какая она есть. Её губы вновь накрыли губы Трисс, когда рука коснулась груди девушки. Несмотря на то, что она была немного деформирована, а кожа была грубой и неровной, это не помешало Филиппе прикоснуться к ней. Прикоснуться так, как она всегда прикасалась к ней до Соддена. Трисс зашипела ей в губы, когда ощутила, что по крайней мере один из её сосков всё ещё был немного чувствительным. Она этого не ожидала, так как уже очень давно не желала исследовать эту часть себя в сексуальном плане. Она почувствовала улыбку Филиппы на своих губах, но когда женщина начала скользить своей рукой под платье, Трисс поняла, что им нужно гораздо больше места, чем им предоставлял маленький диванчик. Она обхватила рукой запястье Филиппы, её дыхание было тяжёлым и неровным, когда она тихо приказала: —… Кровать. Без предупреждения Филиппа обняла любовницу за талию и поднялась с дивана. Трисс взвизгнула и прижалась к ней. Девушке показалось, что Филиппа наклонилась вперёд, пытаясь удержать её вес, но чародейка создала портал за её спиной, который позволил им резко упасть на кровать в спальне. — Не делай так больше! — воскликнула Трисс, её сердце хаотично колотилось в груди от ощущения свободного падения. Она слегка шлёпнула Филиппу по руке, но женщина лишь рассмеялась, забираясь на неё и сбрасывая свою одежду между горячими поцелуями. Трисс была занята тем, что пыталась освободиться от наполовину спущенного платья, и в конце концов она была вынуждена практически сбросить его со своего тела, прежде чем они наконец прижались друг к другу полностью обнажённые впервые за большой промежуток времени, казавшийся вечностью. Трисс хваталась за каждый участок обнажённой кожи, до которого могла дотянуться, её губы приоткрылись от удовольствия, когда рука Филиппы оказалась между её бёдер. Чародейка позволила своим пальцам покрыться желанием, прежде чем медленно провести ими по всей длине возбуждённой плоти Трисс. Её губы впитывали стон, который она вытягивала из молодой волшебницы, когда они соединились в ещё одном отчаянном поцелуе. Бедро Филиппы прижалось к её руке в тот момент, когда она скользнула своим влажным центром по ноге Трисс. Девушка застонала от ощущения желания Филиппы на своей коже. Пальцы Трисс впились в упругие ягодицы женщины, притягивая её ближе к себе. Это движение заставило губы чародейки приоткрыться, пока она оставляла влажный след на бедре любовницы. Пальцы Филиппы вошли в неё, и у девушки перехватило дыхание. — … Мммм, — выдохнула молодая волшебница, чувствуя, как Филиппа скручивает в ней пальцы. Она взглянула на женщину сверху, её ногти впмвались в бёдра Филиппы, побуждая скользить по ноге. Угол был не очень велик, и Трисс безумно хотела прикоснуться к ней. В следующий раз, когда девушка схватилась за неё, она приложила немного больше усилий, из-за чего Филиппа практически упала сверху. Трисс резко перевернула их на бок, разворачивая лицом друг к другу. — Вот так, — тихо прошептала Трисс, взяв руку женщины в свою и вновь возвращая её между своих бёдер, она поощряла Филиппу закончить начатое, приподнимая и оборачивая одну ногу вокруг любовницы, предоставляя ей лучший угол для проникновения. Трисс зашипела, когда Филиппа снова вошла в неё, а её собственная рука оказалась между бёдрами чародейки, пробегая пальцами по желанию Филиппы. — Поцелуй меня… — Требует, требует… —заметила женщина с ноткой веселья в голосе. Она слегка наклонилась, ровно настолько, чтобы нежно коснуться губами нижней губы Трисс. — Пожалуйста, — умоляла Трисс, понимая, что Филиппа хотела подразнить её, продолжая водить губами по щеке. После она нежно прижалась к её губам, ровно настолько, чтобы Трисс почувствовала это, но не настолько, чтобы она получила то, что действительно хотела. Язык Филиппы ласкал уголок рта любовницы, когда её пальцы проникли глубже, и Трисс выдохнула хриплый стон. — Филь… Филиппа наконец поцеловала девушку должным образом, её язык скользнул ей в рот, но после она отстранилась и тихо потребовала: — Ещё. — Её пальцы продолжали медленно двигаться, нежно растягивая её изнутри. Трисс практически задыхалась, сильнее прижимая свою руку к возбуждённому комочку нервов любовницы, давление её пальцев заставило Филиппу застонать и начать вращать бёдрами, подаваясь к ней навстречу — Филиппа… чёрт. Пожалуйста, - умоляла Трисс, не зная, хочет ли женщина вновь услышать своё имя или её мольбу. Трисс было всё равно. Она дала бы ей всё, чего бы она только не захотела. Всё остальное у неё уже было. — Пожалуйста, ты нужна мне… — У тебя есть я. В её ответе не было колебаний, и губы Филиппы вновь накрыли её собственные, скрепив это чувство поцелуем. Трисс начала более энергично двигать рукой между бёдрами чародейки, пока Филиппа тяжело дышала ей в губы. Девушка ощущала жар, исходящий от кожи возлюбленной. Трисс прижалась лбом к Филиппе, её глаза закрылись, когда собственное удовольствие захлестнуло её. Всё происходящее было вовсе не таким, как она себе представляла. Трисс была убеждена, что во время занятий любовью, когда она будет обнажаться, она непременно будет одержима своими шрамами. Однако Филиппа заставила исчезнуть все опасения и страхи. В конце концов, Трисс даже не вспоминала о них, не смущаясь и не стыдясь. Вместо этого всё, что она видела, всё, что она чувствовала — была Филиппа. После того, как чародейка напряглась и хрипло застонала в губы Трисс, девушка прижала к груди женщину, которую обожала, тяжело дыша и содрогаясь. Филиппа взяла её руку и нежно поцеловала ладонь, и Трисс уже не могла остановиться, тихо шепча снова и снова, как сильно любит её. Она со всей ясностью осознала, насколько ей повезло быть связанной с той, кто отдала ей всё, что у неё было, всё, что Трисс когда-либо хотела, и намного, намного больше.

****

КОНЕЦ

****