Vesta: Long Way Home

      Джисон потянулся и тут же пожалел об этом. Острая боль пронзила тело, а на глаза навернулись слёзы.       — Это пройдёт, — сказал ласковый и такой родной голос. — На вот, выпей.       Губ коснулось что-то тёплое с приятным запахом лимона. В сочетании с розмарином этот аромат вызывал много воспоминаний из детства.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил Джехен, когда омега опустошил стакан с каким-то лечебным снадобьем. Джисон никогда не вникал чем поил его старший. Джехёну он верил.       — Терпимо, — ответил омега, но тут же спохватился. — А Джемин?       — Цел твой герой. Еле отправил его спать. Сидел тут и ждал твоего пробуждения.       Щёки омеги покраснели.       — Ты мне лучше скажи, зачем ты из корабля-то вылез? Тебе что было сказано?       — Я… Я как увидел этого крылатого, так и заподозрил что-то неладное. Это ведь он тогда был в машине с Марком и Куном, а тут смотрю, в логово Дорвана пробирается. Вас отвлекать я не стал. Я же планировал только одним глазком, а тут эти ошалелые с докладом, о том что Ли с напарником в доме. Я ведь хотел по-тихому уйти. Квон предупредил, что мальчику ничего не грозит, вот только птичка оказалась уж больно глазастая.       — Дурак ты, — покачал головой Джехён. — Ладно Джемин был неподалеку. Ты знаешь, что волькалы очень вредный, сильный и выносливый народец? Только Берфорту с его прихвостнями удалось на них управу найти. Удивляюсь, как его вообще огонь Джемина достал.       — Так то не обычный огонь, — мечтательно сказал Пак. — Живой.       Джехён лишь улыбнулся, потрепав младшего по макушке.       — А как прошла ваша миссия? — спросил омега. — Все целы?       — Да, всё хорошо, — ответил Джехён, а его взгляд слегка погрустнел, что не скрылось от младшего. Чон порой был для омеги, как открытая книга.       — Вы поссорились? — спросил Пак. — С Дери? Я прав?       — Нет, что ты, — замотал головой Чон. — Всё, правда, хорошо.       — Кого ты пытаешься обмануть? — хмыкнул Джисон. — Я ведь каждую эмоцию твою наизусть знаю. Вы…       — Мы сцепились, — ответил Джехён, откидываясь на спинку стула. — И это было что-то большее, чем минутное замешательство организма. Эта сцепка длилась дольше обычного, а это явный признак перехода.       — Это же здорово! Хендери так мечтал о настоящей семье. Он ведь так до конца и не поверил, что это возможно, а тут живой пример. Вы красивая пара.       — Но я не тот, кто ему нужен! Да я ему в отцы гожусь. Это какое-то безумие.       — Ты его не любишь? — осторожно спросил Джисон.       — Не в этом дело! Просто… Посмотри на меня. Мои волосы наполовину поседели. На родной планете мне грозит пожизненное или вовсе смертная казнь. Я… Сон, я его не заслуживаю. Он…       — Уголовник. Второй по влиянию среди неправительственных авторитетов Лотоса после На Джемина. Вор, контрабандист. Его разыскивают всем ЕКВ, а на родной планете — он биологический мусор. Он с трудом дожил до восемнадцатилетия, а альфа, которого он любил, едва не выпотрошил его, чтобы выставить тело на всеобщее обозрение, как трофей. Он несколько раз был на краю, и представь, как ему было тяжело кому-то довериться. Кого-то полюбить, а ты… Ты считаешь седину в своих висках. Пусть ты не медик, но ты должно быть знаешь, как просто одним словом сломать такого бету. Состояние перехода — это одновременно и проклятие, и дар, но в то же время это бомба замедленного действия. Одно неверное слово может его просто убить. Если ты любишь его, то зачем ломаешь?       — А если меня убьют? Что будет с ним?       — Мы все ходим по краю, но если думать об этом постоянно, можно сойти с ума. Живи каждым мгновением. Вон, к примеру, отец с Чунмёном. Один боится снова полюбить и потерять, а второй быть отвергнутым, даже не попытавшись что-то изменить. И что в итоге? Больно обоим. Но я верю, они справятся с этим. Обязательно. Живи, хён. Вы с Дери как никто заслуживаете счастья. Иди, успокой его. Он, поди, уже чёрт-те что себе напридумывал.       — Ты думаешь?       — Не сомневаюсь. И если он тебя побьёт, я буду исключительно на его стороне.       — Предатель, — засмеялся Джехён, целуя младшего в лоб. — Отдохни ещё немного. Скоро боль уйдёт.       Джисон кивнул, проводив старшего взглядом и поудобнее устраиваясь на подушке. Прикрыв глаза, он снова перенёсся в тот проулок, где на него напало это крылатое создание. Джисон вспомнил широкие кожистые крылья, острые клыки, сильные руки и ноги, что наносили удары. Вспомнил ярость, исказившую когда-то красивое лицо и вспомнил Джемина, что появился буквально из ниоткуда.       — Знал, что ты тварь, Тэн, — прошипел На, отбиваясь от очередной атаки и закрывая Пака собой. — Но чтобы на столько. Ты оказывается уже с детьми торгуешь?       — Не твоё дело!       — А я думал, у вас с Куном было что-то больше, чем интрижка.       — Тебе показалось. Ошибка природы — ничего больше. У меня другая миссия, и я не дам вам её сорвать. Я уничтожу каждого, кто встанет у меня на пути.       — Да нужен ты нам больно, — отмахнулся от очередного удара На. — Размножайся сколько твоей душеньке влезет, но если с головы сына Куна упадёт хоть один волосок, я приду за тобой, за твоей семьёй и твоим кланом и выжгу все дотла.       — Ты не такой, На Джемин. Ты тряпка. Ты только с виду такой суровый, а в душе ты всё ещё остался тем забитым мальчишкой, которого Парвин нашёл среди трупов. Ты так и не научился рычать как лев. Подстилка, о которую вытирают ноги.       Огненные шары один за другим разбивались о широкие крылья.       — Ничтожество! — шипел Тэн. — Ты даже и мизинца Лотоса не стоишь. Все вы лишь пешки. Наивные. Вам с Парвином не видать ни трона Лотоса, ни трона Кворка. Скоро у вашей сплочённой вселенной будет один хозяин. Несогласных уничтожат, а моя нация будет процветать.       — Тварь!       Джемин сделал ещё один выпад, но Тэн ударил его, сбивая с ног, и пользуясь тем, что На был слегка дезориентирован, улетел, прижимая к себе папку, что ему вручил Сэмвэй.       Джисон вспомнил, как подполз к старшему, что выглядел разбито.       — Мин, — прохрипел он. Сломанные рёбра давили на лёгкие и было трудно дышать. — Мин, слышишь меня? Мы обязательно победим, а этот урод пожалеет о своих словах.       Джисон вспомнил, как опустил ладони на щёки старшего. Бета был горячим, но это не пугало, а наоборот, заставляло верить в силу праведного огня.       — Сон? — взгляд На стал более осознанным, а потом напуганным и виноватым, словно он только сейчас вспомнил о раненом омеге. Но Пак на него не злился. Он понимал всю тяжесть груза, лежащего на этих плечах, а он… Он потерпит, ради того, кто с такой нежностью поднял его на руки и отнёс на корабль, обработал раны, зафиксировал переломы и с таким трепетом ждал его пробуждения.       Боль, действительно, отступала. Джехён своё звание главного медика в команде полностью оправдывал. Пак приподнялся и спустил ноги с кровати.       — Могу ли я поинтересоваться, куда вы, молодой человек, снова собрались? - послышался в передатчике голос Квона. Джисон вздрогнул. Не то, чтобы он боялся, но Квон вызывал в нём какой-то трепет, как часть истории, которую омега зачитал до дыр.       — Я… Джемин спит? — спросил Пак.       — Да, в комнате вашего отца, — ответил компьютер. — Его организм сильно истощён сражением.       — Угу, — кивнул Джисон. — Вот к нему я и пойду. У меня есть резервный запас. Я готов им поделиться с тем, кто фактически спас мне жизнь. Это, конечно, не сила анварцев, но тоже не маленькое подспорье.       — Не спорю, — ответил Квон. — Но постарайтесь сделать так, чтобы вам обоим потом не было больно.       — За кого ты меня держишь? — хмыкнул Пак, хотя прекрасно понимал, что есть вероятность того, что его мечты так и останутся мечтами.       — Моё дело предупредить.       Джисон подумал, что будь Квон человеком, он сейчас непременно бы развёл руками.       Между тем, омега осторожно поднялся и вышел из комнаты. Где-то были слышны голоса Джехёна и Хендери. Джисон решил не прислушиваться, чтобы ненароком не влезть не в своё дело, а поспешил к комнате отца. Здесь всё пропахло мускатным орехом. Кровать, небольшой комод с зеркалом, к которому скотчем были приклеены фотографии. Вот Чонин держит на руках годовалого Джисона. Вот они втроем с Джехёном, вот Сон виснет на Хендери, фото Чунмёна, что задумчиво смотрит в иллюминатор. Отец сам делал эти фотографии, называя их памятью, которую во вселенной уже почти утратили.       Джемин лежал на кровати. Его чёрные волосы слегка взмокли, прилипнув ко лбу и вискам. Кожа старшего казалась бледной, но в целом он выглядел вполне здоровым, видимо, Джехён «поколдовал» и над ним.       Джисон опустился рядом, осторожно взяв бету за руку и переплетая пальцы. Их руки так идеально смотрелись вместе, что омега невольно залюбовался, упустив момент, когда старший потянул его на себя, сгребая в охапку. На как-то по собственнически положил руку на живот омеги, а его нос зарылся в волосы. Джисон замер, ещё никогда никто не был к нему так близко, семья не в счёт. Сердце бешено забилось в груди, но омега попытался взять себя в руки и вспомнить о том, зачем он вообще сюда пришёл. Нужно было лишь закрыть глаза и выпустить энергию, что он копил всю свою жизнь. Приятное тепло побежало по телу. Это было так ново, но так правильно. Вскоре Джемин рядом зашевелился, а потом приподнялся на локте и посмотрел на младшего.       — Джисон? — сонно спросил бета, а потом попытался отстраниться, но омега успел не только заметить, но и почувствовать весьма внушительный бугорок в штанах старшего, который тот постарался прикрыть подушкой. — Ты что здесь делаешь?       — Пришёл сказать тебе спасибо, — ответил омега. — И немного поделиться внутренней энергией. У нас у центрионцев это врожденное, а у меня ещё и часть способностей Вирта имеется.       — А для этого обязательно было забираться в мою постель? — щёки Джемина были красными, и это забавляло. Джемин совсем не походил на того убийцу, ловеласа и грозу омег, как его часто называли. И почему-то сейчас Джисон понимал, что всё это было наносным, что именно сейчас перед ним был истинный наследник Лотоса.       — Не обязательно, — хмыкнул Пак, поднимаясь и опуская руки на плечи На. — Я взял тебя за руку, остальное — последствия твоих манипуляций.       Глаза Джемина расширились.       — Я… Я приставал к тебе? Прости, это трудно контролировать. Ты… Ты очень привлекательный, и твой запах… Он слишком выделяется среди остальных, но я… Я не должен был…       Джисон почувствовал, как в его животе запорхали бабочки. На Джемин назвал его привлекательным. Это ли не то, о чем он так долго мечтал.       — Всё в порядке, — ответил омега. — Ты ничего плохого не сделал.       — Ну да, — как-то неуверенно хмыкнул На. — Как ты себя чувствуешь?       — Замечательно, — ответил Пак, разминая напряжённые плечи. — Расслабься. Отец всегда говорит, что после трудного дня массаж — лучшее лекарство. Джехён научил меня.       Бета повернул голову, взглянув в глаза младшего через плечо.       — Зачем ты это делаешь? Я же монстр!       — Что за бред, — отмахнулся Пак. — Ты замечательный человек. Мне с тобой интересно. Ты… Тёплый. Знаешь, многие считают, что в Туманной галактике проживают лишь роботы.       Джемин хмыкнул.       — Нет, я серьёзно. Я много раз слышал такие доводы из уст, казалось, умных людей. Они всерьёз говорили, что внутри у нас: оксионцев, центрионцев, гиуслусцев — микросхемы. Ан нет. Мы вполне живые. У нас есть сердце. Вот послушай.       Джисон взял На за руку и положил его ладонь на свою грудь. Сердце омеги билось как бешеное, но он старался не обращать на это внимание.       — Мы способны чувствовать, любить, но… Но мы можем и тухнуть, когда наши чувства становятся никому не нужны. Как говорит отец: сердце словно обрастает коркой льда и нужно очень горячее пламя, чтобы снова его растопить. Мне повезло больше. Мне не грозит перспектива превратиться в бесчувственную болванку, потому что когда-то мой отец горел. Горел в пламени истинной любви, и его парой стал человек с пылающим сердцем. Я не знал его, но отец очень долго тосковал. Я видел как он леденел на глазах, а потом появился Чунмён, что вроде бы и пытался разжечь пламя, но сам же его боялся. Когда-то он полюбил не того человека и снова боялся ошибиться. К чему я всё это говорю? К тому, что я вижу, что ты порой тоже боишься себя. Того огня, что внутри. Ты считаешь себя монстром, а это неправильно. Ты считаешь, что огонь внутри тебя способен лишь убивать? И это в корне неверно. Вспомни, как когда-то именно огонь уберёг твоего деда от смерти. Он буквально собрал его по частям. Сейчас Лотос словно те частички гниющей плоти, что готовы вот-вот рассыпаться на части под напором вируса, и лишь тебе дана сила соединить их воедино.       — Предлагаешь сжечь планету дотла и построить новый мир? — усмехнулся На. — Не слишком гуманно, не находишь? Чем я тогда буду лучше Берфорта или Дорвана с Корвином?       — А кого ты собрался там жалеть? Тварей, что торгуют детьми? Насилуют и убивают омег? Воров, шлюх, кровопийц и варваров?       — Тех, кто пришёл за правдой.       — На Лотос? Не смеши меня.       — Не знал, что в твоей юной головушке столько кровожадных мыслей, — улыбнулся Джемин, постучав пальцем по лбу омеги.       — Ещё скажи, что моё место на кухне, а главной целью моей жизни должны стать семья и дети.       — А разве нет?       — Да, но это потом. Сейчас я хочу, чтобы планета, на которой они появятся на свет снова стала пригодна для нормальной, спокойной жизни, а отец моих детей перестал наматывать сопли на кулак и поборолся за землю, что по праву принадлежит ему!       Джемин поперхнулся, вылупив на Джисона глаза.       — Что? — спросил бета.       — Что? — наивно похлопал глазами Пак. — Ты против?       — Я… Это как бы технически невозможно, — ответил На. — Я бета…       — Это дело десятое, — отмахнулся омега.       — Ты так уверен в своей неотразимости, что считаешь, что между нами, чисто теоритически, возможны чувства, провоцирующие переход?       — А почему нет? Ты меня ведь совсем не знаешь, — пожал плечами Пак.       — А ты меня.       — У нас есть время это исправить.       — И что твой отец думает по этому поводу?       — Он открутит тебе голову, — кивнул Джисон.       — Мне? — опешил Джемин. — За что?       — За то, что ты украл мой первый поцелуй, — ответил Джисон и пока На не опомнился, коснулся его губ своими. Почти невесомое касание заставило толпу мурашек пробежать по телу. Щёки пылали, когда омега отстранился и посмотрел в глаза напротив. Джемин смотрел на него с интересом.       — Что-то мне не хочется остаться без головы за столь невинное действо. Отвечать, так за что-то более серьезное.       Бета развернулся, потянув Джисона на себя. Их губы встретились. Омега сперва растерялся, а потом начал неуверенно отвечать, позволяя языку Джемина хозяйничать в своем рту, а горячим рукам забраться под футболку. Они были очень близко, Джисон дрожал, понимая, что каждое прикосновение старшего ведёт его к обрыву, но Джемин остановился. Его нежные губы запорхали по лицу младшего, а потом бета отстранился, заглядывая в немного растерянные глаза Пака.       — Я ещё не готов к нелепой смерти от рук разъярённого отца, — хмыкнул На. — Сейчас мне, действительно, надо заняться Лотосом, ведь именно его я должен бросить к ногам моего будущего супруга, ведь так?       Джисон почувствовал, как в глазах защипало. Было обидно, что из всех сказанных им слов, Джемин зацепился именно за эти.       — Да пошёл ты, — ответил Пак. — Нужен мне твой лотос, как собаке пятая нога.       Омега оттолкнул старшего и направился к выходу, чтобы громко хлопнуть дверью и скрыться в своей комнате.       Да, он снова облажался. Слишком замечтался. Это ведь только его, Джемин не должен думать так же. Может он и вовсе не верит в судьбу? Может все знаки, что увидел Джисон в их встрече были лишь плодом его фантазии? Может они с Джемином не пара вовсе?       — Сон? — послышался голос за дверью. — Открой, пожалуйста. Нам надо поговорить.       — Не надо, — ответил Пак. — Давай забудем. Я просто наивный дурачок, что поверил в сказку. Ты хоть раз читал, как было там, у них? Я ведь… Знаешь, когда мне впервые дали передатчик, первое, что я сделал, это расспросил Квона о них. О На Джемине и Пак Джисоне из прошлого. О том, как они прожили свою долгую и счастливую жизнь. О том, как они любили.       — А о том, как страдали, спрашивал? — спросил Джемин. — Как ругались, ссорились, дрались? Нет в этом мире ничего идеального, Джисон.       — Ещё скажи и любви нет, — проворчал омега.       — Нет, — ответил Джемин. — Хотя… Не знаю. В своей жизни я её не встречал. Разве что Янян, но он брат, это другое. Ты говорил что-то о любви, что может вызвать переход, но я… Я не способен на такие чувства. Они просто воспламенят меня. Ты хочешь сгореть? Ты молод, Джисон…       — Наивен и глуп?       — Я такого не говорил.       — Но подумал, — хмыкнул Пак. — Но я не дурак, Джемин. И знаешь, я готов побороться. А любовь… Она есть. Разве ты не чувствуешь? Сейчас этот корабль наполнен ей. Розмарин и… Фрезии? Да, именно они. Разве это не прекрасно?       Джисон подошёл к двери, распахивая. Джемин растерянно хлопал глазами, втягивая носом насыщенный аромат.       — Видишь? Всё возможно, если будешь верить, — сказал омега. — А если ты так боишься меня сжечь, вспомни, у меня внутри микросхемы. Если вдруг заскучаешь, можешь собрать меня вновь.       — Не смешно, — сглотнул На.       — А я и не смеюсь. Я хотел лишь дать тебе понять, что ты сильный, и что я готов быть с тобой, а ты… Ты все перевернул вверх дном. Мне не нужен Лотос. Я хочу быть нужным. Тебе.       — Я…       Джемин сделал шаг к омеге, а его ладонь опустилась на поцарапанную щёку младшего.       — Твой отец открутит мне голову, — напомнил На.       — Перебесится, — ответил Джисон, а потом почувствовал прикосновение губ Джемина к своим.       Поцелуй получился нежным. Бета трепетно прижимал омегу к себе, а Джисон ликовал. Да, будет непросто, но их тянуло друг к другу, и это было слишком очевидно.       — Мы не будем торопиться, — сказал Джемин, чмокнув омегу в нос.       — Не будем, — улыбнулся Джисон. — Но пообещай, что будешь делиться со мной всем, что тебя беспокоит.       — Я постараюсь, — улыбнулся На, заправляя прядь волос за ухо Джисону.       — Давай потренируемся, — сказал Пак. — Расскажи мне, что заботит тебя прямо сейчас. Ты напряжён. О чём ты думаешь?       — Не важно.       — Джемин, — насупился младший.       — Я… Чёрт, это сложно, — хмыкнул На. — Но меня, действительно, беспокоит то, что как оказалось, Вон Хендери теперь омега. Это ж надо! Вот же ж…       — Это плохо? Кажется, это его личное дело, — ответил Джисон.       — Да, но… Грамблины и родонсцы, мечтающие увидеть его растерзанную тушку, получат от этого только пользу.       — Каким образом? — спросил Джехён. Они с Хендери, видимо, направлялись в душ, но были застигнуты врасплох откровениями На.       — Запах, — ответил Джемин. — Если кому-то случайно станет известно о переходе, грамблины, что очень чувствительны к ароматам, найдут его и за сотни тысяч метров.       Дери вцепился в руку Чона и сглотнул.       — А если он будет пахнуть мной? — решительно сказал Джехён.       — Метка даст тебе право в случае обнаружения выкупить жизнь омеги, но потребовать они могут всё, что угодно. Вплоть до вашего первенца.       Хендери повело. Джехён усадил его на ближайший стул.       — Малыш, слышишь меня? Всё будет хорошо. Они нас не найдут. Я не позволю.       — Вот что значит благородная, братская, единая вселенная, — всхлипнул Вон. — Я заслужил. Я ведь сам к ним полез. Похитил их детей, но я… Я же не знал, что все так обернётся.       Джехен крепко обнял любимого.       — Я тогда так испугался, но сейчас понимаю, что это были цветочки и всё ужасное ещё впереди.       — Извините, что прерываю, — вклинился в разговор Квон. — Есть ещё один способ добиться договоренности с грамблинами. Ну, во-первых, придётся вернуть яйца, а во-вторых, кто-то, кого эти монстры считают своим, должен клятвенно пообещать лидеру клана, что ноги вашей на их планете больше не будет. Проще говоря поручиться за вас.       — И где мы теперь возьмём эти яйца и парламентера? — нахмурился Джехён.       — Яйца забрал Чону, — напомнил Джисон. — А свой…       Глаза омеги просветлели.       — Своим грамблины считали Донхёка. Да, он же вырос среди них. Только…       — Донхёк у Сэмвэя, — напомнил Джемин.       — Но и вы пока далеко от грамблинов, да и о изменении в организме мастера Вона им пока не известно, — заметил Квон. — Я бы всё же сейчас посоветовал вам отдохнуть.       — А Донхёк? — с беспокойством спросил Джисон.       — О нём есть кому позаботиться, — ответил компьютер.       — Что ж, это вполне логично, — сказал Чон, а потом с подозрением посмотрел на Джемина. — А что ты делал в комнате Джисона?       На бросил растерянный взгляд на младшего, что решительно вышел вперёд.       — Джемин согласился быть моим альфой, — сказал довольно Джисон, на что На закатил глаза.       — Сон… — прошипел бета.       — Альфой, значит, — нахмурился Чон, а младшие синхронно закивали. — Так он же бета.       — Ну рядом с тобой тоже как бы бета сидит, — заметил Джисон. — Только вот несёт от него, прости хён, течной омегой.       Хендери хмыкнул в кулак.       — Так значит, да? — покачал головой Чон.       — Ага, — кивнул Джисон, а потом взял Джемина за руку. — Ну всё, мы отдыхать. Счастливо оставаться.       Омега, втягивая На в комнату, закрыл дверь.       — Нарываешься, — покачал головой На.       — И что ты мне сделаешь? — улыбнулся омега.       — Прижму к себе и больше никогда не отпущу, — притянул младшего к себе Мин, касаясь губами его лба.       — Заманчивая перспектива, — улыбнулся Пак, опуская голову на грудь беты и слушая колотящееся сердце.       — Главное, чтобы ты не пожалел об этом.       — Никогда.       Джемин лишь покачал головой, а Джисон… Он просто был счастлив. Он просто верил в себя, Джемина и любовь. И если потребуется, он готов любить за двоих, пока Джемин будет бороться за место под солнцем.       — Вот же шельмец, — проворчал Джехён и хотел было пойти за парой, что скрылась за дверью, но такие родные руки опустились на плечи.       — Успокойся. Они уже не дети и знают, что делают.       — Сомневаюсь, — покачал головой Чон, но с места не сдвинулся.       — Кому ты не доверяешь? Джемину или Джисону? По-моему, они оба проявили себя, как довольно зрелые личности. И я сомневаюсь, что они не осознают, что сейчас не время для глупостей.       — Я… Я ему не отец, но я лично помог ему появиться на свет, видел, как он рос, совершал ошибки, вставал на ноги, и это вполне естественно — переживать. Но ты прав, он вырос.       Джехён притянул Хендери к себе на колени и потянулся к его лицу, сдвигая чёлку и глядя в такие добрые глаза, что сейчас смотрели на него с нежностью. Каким же идиотом нужно было быть, чтобы всё разрушить. Чон был благодарен Джисону, что вовремя вправил ему мозги, ведь в тот момент, когда он вошёл в комнату после разговора с Паком, Хендери смотрел на него совсем другим взглядом. Диким, холодным, с огромной обидой, от которой всё сжималось внутри, а сейчас… Сейчас у него в руках был человек, которого Джехён был готов носить на руках до конца своих дней.       — Это так необычно, — хмыкнул Хендери.       — Что именно?       — Фрезии и розмарин. Признаться честно, когда я впервые почувствовал это сочетание, я тебя жутко приревновал. Мне почему-то стало так обидно, что ты завёл интрижку на стороне. Да, мы никогда ничего не обещали друг другу, но чёрт, я уже тогда считал тебя своим.       — А я тебя, просто… Мне всегда казалось, что ты наиграешься и уйдёшь, а я… Я останусь один. Старый, отчаявшийся и никому не нужный.       — Ты нужен мне, — ответил Вон, распутывая пальцами длинные пряди, что сегодня к его радости, не были собраны в нелепый хвостик. — И совсем ты не старый.       — Я рад, — сказал Джехён, улыбнувшись. — И кажется, мы собирались в душ.       — Да, ты прав, — поерзал на коленях альфы Хендери. — Немного необычное состояние.       — Джисон попал в точку, — усмехнулся Чон. — Тебя ждет несколько дней кошмара.       — Не преувеличивай, — отмахнулся Вон, но в его глазах промелькнула паника.       — Не бойся. Я буду с тобой.       Джехён нежно поцеловал младшего, а потом они всё же направились в душ.       — Как ты думаешь? — спросил Хендери, пока альфа включал воду. — Милла честен с нами? Можем ли мы перечеркнуть прошлое и после завершения миссии начать всё с чистого листа? Правда, что с нас снимут все обвинения? Или люди с именами Вон Хендери, Чон Джехён, Ким Чонин и На Джемин останутся в числе без вести пропавших или ещё чего хуже подлежат немедленному уничтожению?       — А как бы ты хотел? — спросил Джехён, забираясь в тесную кабинку.       — Я… Я хочу быть с тобой. Где угодно. Хоть а Аду.       — Туда нам определенно ещё рано, — хмыкнул Чон. Его широкие ладони легли на бедра младшего, двинулись дальше к ягодицам, раздвигая. Палец прошелся по припухшему влажному колечку мышц. Хендери зашипел, выпячивая попу следом за ускользающим пальцем.       — Больно?       — Совсем нет.       — Врёшь.       — Я не могу объяснить это ощущение. Там… Там словно всё горит, но в то же время хочется, чтобы касались. Снова и снова, но…       — Не глубоко, — догадался альфа, понимая, что сейчас внутри омеги, а Хендери теперь был именно ей, шла перестройка, и их последняя сцепка стала катализатором этого процесса.       — Повернись, — сказал Джехён. — Упрись в стену. Ноги сделай по шире.       — Чего это ты удумал? — спросил Вон, но подчинился.       — Для перехода нужно как можно больше гормонов счастья, — ответил Джехён, опускаясь на колени перед Воном. — Вот и будем над этим работать.       — Откуда такие познания? — спросил Хендери, когда Джехён снова сжал его ягодицы, а нос альфы прошёлся меж ними от яичек к копчику. — Был опыт?       — Если скажу, что был, расстроишься? — спросил Джехён, обводя пальцем покрасневший воспалённый анус, что сжался от прикосновения, выталкивая первую розоватую каплю смазки с ароматом фрезий и крови.       — Нет, — ответил как можно равнодушнее Вон, но его голос дрогнул. — Разве мне должно быть дело до твоих бывших. Но это тоже был переход? Забавно, да?       Чон хмыкнул, но ничего не сказал.       — И как успехи? Ты помог тому человеку? Что с ним стало? Он…       — Умер, — ответил Джехён. — За неделю до нашей официальной, как я её называю «бумажной» свадьбы. Он был на пятом месяце беременности. Пьяные кворки устроили дебош на рынке. Началась паника. Его затоптали.       — Мне… — сглотнул Вон. — Жаль.       — Это было двадцать лет назад, — отмахнулся Чон. — Я научился с этим жить. Но для себя давно решил, что прошлое должно оставаться в прошлом. Именно это я повторял и Чонину из года в год, и я рад, что он всё-таки последовал моему совету. Так, что-то мы заболтались, пора приступать к терапии. Расслабься и получай удовольствие.       — Дже…       — Что? — альфа посмотрел на младшего.       — Я тебя люблю. Я тебя не оставлю. Ни за что на свете.       — Я знаю, малыш. Я тоже тебя люблю.       Джехён склонился к воспалённому анусу, обводя его языком. Хендери зашипел и подался навстречу. Сильные руки сжали ягодицы, в то время как язык осторожно скользнул внутрь. Джехен ласкал младшего, стараясь не торопиться, ведь чем больше было смазки, тем отчетливее становился привкус крови на языке.       Омега громко постанывал, цепляясь за стену. Ноги разъезжались, но кабинка была настолько узкой, что падать просто было некуда.       — Дже… Пожалуйста… Мне надо…       Рука Джехёна переместилась на напряженный член омеги. Пара движений и с громким криком Хендери кончил в руку старшего, тут же сжался, морщась от боли. Они сползли вниз, вода под ними окрасилась в алый, стекая воронкой в слив.       — Что это? — в панике спросил омега, проводя пальцем по промежности и собирая окровавленную смазку. — Дже…       — Тщ, — прижал младшего к себе альфа. — Это пройдет.       Его голос слегка дрогнул, потому что происходящее определённо выходило за рамки критерия «нормально», но Джехён ведь не был экспертом, а пугать омегу раньше времени ему не хотелось.       — Врёшь. Со мной что-то не так, да? Я… Я не смогу стать полноценным омегой для тебя, да? Не смогу подарить тебе сына, я…       Джехён заткнул младшего поцелуем, стараясь вложить в него всю свою любовь. Крупные капли слёз стекали по щекам омеги, придавая их поцелую особенный солоноватый вкус.       — Успокойся, — сказал альфа. — Ты делаешь только хуже. У всех это происходит по разному. Здесь нет однозначного ответа. Мы справимся. Пока всё хорошо.       — А кровь?       — Думаю, это последствия твоего трудного детства. Ты же говорил, что тебя били.       — И не раз, — всхлипнул омега, прижимаясь к старшему.       — Видимо, при перестроении вскрылись какие-то старые гематомы. Я же с тобой. Мы справимся. Я сделаю для этого все возможное.       Джехён укачивал в своих руках самого родного человека на земле и думал, снова и снова думал о том, как ему сейчас добраться до более продвинутых медиков, имеющих доступ к современному оборудованию. Возможно, если бы он когда-то учился в этом направлении, то возможно смог бы сам поставить диагноз, но ведь он был простым техником, иногда полагающимся лишь на свой врожденный дар.       — Смею напомнить, что в истории были случаи, когда простой солдат спасал от смерти дорогих людей, полагаясь лишь на свой дар и инстинкты, — подал колос Квон. — Вам многое по силам, мастер. К тому же, я думаю, что для вашей миссии полноценный лазарет определенно не помешает.       — И где ты предлагаешь взять оборудование? — спросил Джехён, глядя на засыпающего в его руках Хендери. Омега был слегка ослаблен оргазмом и случившейся за ним истерикой, поэтому сон оказался сильнее его.       — Я уже говорил мастеру На и повторю вам, что наиболее вероятным ходом сейчас будет ограбление музея. Оно привлечет к вам ещё больше внимания. Там есть вполне работоспособная копия лаборатории капитана Ли, воссозданная по его старым записям и под моим непосредственным присмотром. Каждый аппарат там в рабочем состоянии. Да, это конечно не те приборы, что сейчас в ходу, но смею вас заверить, что и триста лет назад оборудование изготавливалось на высшем уровне. Особенно если оно поставлялось в медицинские центры.       Джехён выключил воду, и, закутав омегу в полотенце, поднял его на руки и вышел из душевой.       — Будь ты человеком, я решил бы, что ты спятил, но учитывая твое происхождение, смею предположить, что у тебя и план имеется, — сказал альфа, укладывая Хендери в кровать и укутывая одеялом. Организм омеги успокоился и кровотечение остановилось. Вот только надолго ли?       — Вы забываете, что музей, хоть и является достоянием ЕКВ, — моё детище. И работает он исключительно по моим правилам. Я знаю всех кто туда входит и выходит. Я директор, экскурсовод и охранник в одном лице, если так можно выразиться. Да, там существует и другой персонал, но все они подчиняются мне, следуя распоряжению верховного главнокомандующего.       — Звучит устрашающе, — хмыкнул Чон, а потом убедившись, что омега крепко спит, вышел в холл, доставая из шкафа защитный костюм с подогревом. Когда-то во время одной миссии Хендери «одолжил» парочку, но вернуть как-то не получилось, да и не хотелось.       — Уж вам-то бояться нечего, — ответил Квон.       — Поверю тебе на слово. И в чём заключается твой план?       — Вы проберётесь в музей и с помощью камня, как в старые добрые времена, просто перенесёте лазарет в выбранное безопасное место, а главнокомандующий свалит это исчезновение на происки Леви с товарищами. Я уверен, это немного наведет смуты в рядах нашего противника.       — А главнокомандующий знает об этом?       — Он немного занят сейчас, — ответил Квон. — Мы обсудим этот вопрос позже.       Джехён открыл люк и выбрался наружу. Холодный морозный воздух обжёг лицо. Чон сел на край корабля и достал сигареты. Увы, его не минула эта дурная привычка, но в отличии от некоторых, что курили всякие новомодные смеси из разных галактик, Джехён по старинке курил табак. На Вирт его завезли с Земли, а позже Чон научился выращивать его прямо на корабле. Чунмён всегда с интересом разглядывал его плантации, и сейчас альфа понимал почему. Видимо, они напоминали ему о прошлом.       Вглядываясь в даль, Джехён видел заснеженные вершины. Казалось, что на ближайшую сотню километров здесь нет ни души, но почему-то было неспокойно.       — Квон, тут точно нет живых? — спросил Чон, выпуская облачко сизого дыма.       — Утверждать наверняка не могу, но одно знаю точно — на ближайшие две сотни километров ваши звездолёты являются единственным источником энергии.       — А местные? Неужели нет нации, приспособленной к таким температурам? В том месте, куда мы везли эти костюмы, если мне не изменяет память, было в разы холоднее.       — Ну там, я смею предположить, холод был частью климатической зоны всегда, а здесь он стал следствием природного катаклизма. Для чего людям было оставаться замерзать, если в более южных частях планеты климат вполне пригоден для жизни? Я могу, конечно, просканировать местность, чтобы вам было спокойнее. И даже если здесь кто-то есть, лучше оставаться незаметными, нам не нужно лишнее внимание.       — А то они нас не заметили бы, — хмыкнул Чон. — Такие машины трудно не разглядеть.       — Я принял для этого все меры, — ответил Квон, а после некоторого молчания добавил. — В паре километров слева от вас в пещере прощупываются три тепловые сигнатуры.       Джехён повернул голову в указанном направлении, замечая пещеру, что казалась пустынной.       — Люди? — спросил Чон.       — Врял ли, — ответил Квон. — Слишком мала поверхность сигнатуры. Возможно, детёныши какого-нибудь местного представителя фауны.       — Голодные поди, — покачал головой альфа. — В этой морозилке поди и еды нормальной нет.       — Ну каждому существу присущ свой ареал обитания, — заметил компьютер. — Возможно, то, что они ещё здесь, говорит о том, что им всего хватает. Здесь их дом.       Где-то в небе послышался шорох. Огромная птица с широкими крыльями приближалась к пещере. Со стороны казалось, что её крылья были покрыты не перьями, а густым черным мехом, но не смотря на это, она неплохо маневрировала меж воздушных потоков.       — Шелковый сарбон, — сказал Квон. — Редкая местная птица. По данным Совета на Тарто их едва ли насчитается с десяток. Умные создания, но вольные. Не особо идут на контакт с людьми. Выводок из трех птенцов довольно редкое явление.       Между тем птица, что держала в клюве несколько пучков мёрзлого мха, сделала несколько кругов вокруг их кораблей, и видимо, поняв, что от них не исходит опасность, направилась к гнезду.       — Что-то приближается, — настороженно сказал Квон, но тишину вокруг уже нарушил звук прицельного выстрела. Джехён подскочил, заметив как птица камнем рухнула вниз.       — Это ещё что за чертовщина, — послышался в динамике голос На. — Кто стрелял?       — Твари! — прошипел Чон, замечая что из-за перевала вышла небольшая группа тарторианцев. На их плечах сверкали ружья, а за собой они волочили большую телегу. — Браконьеры!       Джехён хотел было спуститься с корабля, но Квон остановил его.       — У них оружие, мастер. И их больше.       — Но они… Они стреляли в птицу… Там птенцы… Голодные. Ты сам сказал, что этот вид почти вымер!       — Птице вы вряд ли уже поможете, и если сойдёте с корабля, я вам тоже. Эти люди вряд ли полезут в гору. Про птенцов они не знают, так что лучше отсидеться, — сказал компьютер.       — Думаю, Квон прав, — сказал Джемин. — С этими людьми лучше не сталкиваться. Пусть уходят, с птенцами мы потом разберёмся. Накормим, если нужно.       — Это не люди! — прошипел Джехён, но спрыгнул в люк, наблюдая за происходящим из окна. Он то и дело бросал взгляд на пещеру, но птенцы не показывались, и Джехёну очень хотелось верить, что у них хватит ума не высовываться.       Между тем браконьеры связали тушку птицы и поместили её на сани.       — Жалкое зрелище, — послышался голос Джемина за спиной. — И ради чего всё это? Ради полкило пуха? Я слышал мясо у них не особо приятное на вкус.       На подошёл к Чону, похлопав его по плечу. Джехён хоть и состоял в банде, смотреть на смерть всё ещё не привык. Он был родом с планеты жизни, и любая особь для него была ценна.       — Мы должны забрать птенцов, — сказал альфа. — Они умрут тут с голода.       — Или околеют от холода, — заметил На.       — Но звездолёт не место для крылатых, — напомнил Квон.       — Ну и мы здесь не навсегда, — сказал Джемин. — Перевезём их пока на Лотос. Я знаю парочку мест, где им будет спокойно, сытно и тепло.       — Это контрабанда, — заметил Квон.       — Ты имеешь что-то против? — спросил Джемин. — Мы их спасаем, в отличии от некоторых.       — Ваша взяла. Хотя, я бы не возвращался на Лотос так поспешно. Я как раз говорил мастеру о том, что нам нужно на Анвар. Провокация в музее сейчас будет как-никогда кстати. К тому же нам нужно медицинское оборудование.       — Для чего? — насторожился Джемин.       — Для обеспечения здоровья команды, — не стал вдаваться в подробности Чон, но Джемин оказался уж больно проницательным.       — Проблемы с переходом?       — Старые травмы, — отмахнулся Чон. — Не бери в голову. У всех это происходит по разному. Просто… Я просто хочу знать, что у нас всё под контролем.       — Понимаю.       — А вы? У вас всё хорошо? Ты не пойми не правильно, но Джисон с Чонином — моя семья, и я хочу знать, что происходит, чтобы вовремя предотвратить трагедию.       — Ты такого плохого мнения обо мне, хён? — хмыкнул На.       — Нет. Я просто знаю на что способен Джисон и его фантазии, ведь несколько лет назад он был твёрдо уверен в том, что влюблён в меня.       — Даже так, — усмехнулся Джемин.       — Да, но после того, как он услышал твоё имя, он окунулся во все эти исторические опусы, его было за уши от них не оттянуть, а ведь единственное, что когда-то могло его увлечь — это комиксы про супергероев. Он ещё совсем ребёнок.       — Я бы так не сказал, — ответил бета. — Он осознаёт чего хочет и уверенно идёт к своей цели. И это вызывает уважение.       — И только? Неужели только из-за этого ты согласился стать его «альфой»? — хмыкнул Чон. — Не думал, что ты поведешь себя так легкомысленно.       — Разве подарить человеку счастье — это легкомыслие? Ты видел, как искрились счастьем его глаза. Да, я не альфа, и моё прошлое вряд ли можно назвать чистым, но всем нам дали второй шанс, и почему бы не войти в эту новую жизнь за руку с любимым, а главное любящим человеком? Джисон — мое спасение.       — Любовь? В вашем случае рано говорить о ней, не считаешь?       — Если Богу будет угодно, она придёт. Он нравится мне. Его запах выделяется на фоне остальных. Он милый, забавный, ласковый. Разве не о таком омеге мечтают все альфы?       Джехён лишь покачал головой. Он очень надеялся, что эти двое знали, что делали. Ведь когда-то они с Хендери тоже начинали всё с простой дружбы.       Альфа бросил взгляд в окно. Браконьеры уже уволокли тушу сарбона куда-то меж горных перевалов.       — Что ж, думаю, что нам надо по быстрому смотаться за птичками и покинуть этот холодильник, — сказал Джехён. — Там в кладовке есть ещё один термокостюм или тебя кровь греет?       — От дополнительной защиты я бы не отказался, — хмыкнул На, а Джехён снова выбрался наружу. Спрыгнул на землю и собрал несколько пучков мха, на случай, если птицы будут сопротивляться.       — Квон, предупреди Марка, что как только мы вернёмся — улетаем, — сказал Джемин, спрыгивая рядом со старшим.       — Так точно, мастер.       — Нам туда, — указал на пещеру Джехён.       — Ну пошли.       Вместе, пробираясь по крутому склону, мужчины добрались до пещеры. Отсюда всё просматривалось, как на ладони. Но на их звездолётах, видимо, была одна из любимых примочек Квона, потому что сейчас они выглядели, как две груды камней.       — Квон, есть что-то, чего ты не можешь? — спросил Джемин, присвистнув.       — Есть, и очень многое, мастер, — с какой-то печалью в голосе ответил компьютер. — Увы, мне никогда не дано было обнять тех, кто дорог.       Джехён и Джемин переглянулись, но развивать тему не стали.       В пещере было темно.       — Посвети-ка, — сказал альфа, а на ладони Джемина заплясали языки пламени, что становились всё больше. — Квон, где тут твои сигнатуры?       — В паре метров от вас, мастер, — с тревогой сказал компьютер. — И, кажется, впервые я ошибся в своих суждениях.       — Твою ж… — выругался альфа.       — Что там, хён? — спросил Джемин, поспешив к старшему, что уже опустился на колени, нервно отстёгивая от костюма меховой воротник.       В большом гнезде из мха, пуха и веток сидели два довольно крупных чёрных птенца, что сейчас отчаянно шипели на Джехёна, прикрывая тёплыми крыльями младенца. На вид ребёнку было пара недель от силы. Он кряхтел и барахтался, а потом внимательно посмотрел на нависшего над ним альфу.       — Да помолчите вы, — сказал Чон. — Я не причиню вам зла.       Альфа протянул птенцам руку, на которой был мох, и пока птицы отвлеклись на корм, Джехён поднял на руки малыша, кутая его в тёплый воротник. На лбу мальчика были заметны небольшие уплотнения в виде рожек, а от бледной и немного посиневшей кожи исходил легкий солоноватый аромат морского бриза.       — Вот же ж шлюхи! — прошипел Джемин, отстегивая свой капюшон и протягивая его Чону, чтобы тот смог сильнее закутать ребёнка. — Знал, что сирены жестокий народ, но чтобы настолько.       — Думаешь, сирены? — спросил Чон, пытаясь аккуратно спрятать ручки, что тянул к нему малыш под ткань.       — А больше некому. Чувствуешь, малыш явно альфа. Ох же как эти твари ненавидят особей данного пола в своих рядах.       Джехён чувствовал. И почему-то было так больно. У кого-то дети умирали, даже не появившись на свет, а эти… Эти так просто выкинули ребёнка умирать только потому, что он был не того пола.       — Да уж, птица явно нашла его где-то и притащила к своим детёнышам, чтобы защитить, но долго бы он на этих мерзлых листиках не протянул, — заметил На.       — Забирай птичек, — сказал Джехён. — Отважные защитники получатся. Пора возвращаться.       Джемин осторожно подошёл к птенцам, несмело погладив их по пушистым головкам, а потом поднял на руки. Птицы не сопротивлялись, лишь иногда тревожно покрикивали в след Джехёну, что уносил того, кого они намерены были защищать до конца.       Стоило им вернуться в звездолёт, им навстречу выбежали Джисон и Хендери. Омеги выглядели обеспокоенно.       — Сон, взлетаем, — скомандовал На. — Курс на Анвар. Квон, найди нам место, где мы останемся незамеченными.       — Уже, мастер.       Джисон бросил взгляд на стоящих друг напротив друга Джехёна и Хендери, но под строгим взглядом Джемина лишь пожал плечами и побежал в кабину пилота.       — Пойду устрою наших защитничков, — сказал На, покидая коридор.       Джехён стоял у люка всё ещё прижимая к себе свёрток. Щёки и уши щипало, но это сейчас было не так важно.       — Квон разбудил меня и сказал, что нужно приготовить тёплое одеяло и нагреть молока, — сказал Хендери. — Что-то случилось?       Малыш в руках Чона зашевелился и начал хныкать. Хендери в несколько шагов оказался рядом.       — Вот, собственно, — сказал Джехён. — Тебе когда-нибудь приходилось иметь дело с полусиренами?       Вон помотал головой. Разбирая тряпки и растирая покрасневшие ручки и ножки малыша.       — И мне нет, — сказал Чон. — Придётся учиться. Ты… Мы…       — Идём скорее, — сказал Хендери, осторожно забирая ребёнка из рук Чона. — Наш малыш, наверное, проголодался. Как мы его назовем? У нашего сына должно быть героическое имя. Юкхей? Ты не против?       — Как Вон Юкхей? — хмыкнул Чон.       — Ну, я не настаиваю, — ответил Хендери, коснувшись губами лба малыша.       Джехён лишь улыбнулся, обнимая любимого. Он был совсем не против, ведь Вон Юкхей был одним из лучших воинов своего времени. Да, пусть легенда продолжает оживать.       — Прекрасное имя, — сказал Джехён, целуя младшего.       — Ох, — спохватился Хендери. — Где тут у меня одеяло? Он же совсем холодный. Квон, сделай температуру в комнате чуть теплее. И… Нам нужны детские смеси, ты не мог бы оформить заказ где-нибудь на Анваре.       — Как скажете, мастер, — ответил компьютер, а в его голосе, как показалось Джехёну, снова была тоска, как там, в пещере. Он скучал, даже будучи компьютерной программой, он скучал по тем, кто когда-то, триста лет назад, были его сердцем.