Dirty

Середина мая, солнце светит так, что аж глаза слепит, температура выше двадцати градусов и, как назло самому Чонгуку, ни единого намека на ветер. Пот стекает ручьями, а руки мелко подрагивают от долгих физических нагрузок. Чонгук оставил в покое лопату, которой перекапывал почву, и начал искать бутылку прохладной воды, чтобы смочить пересохшее горло. После недолгих безуспешных поисков он тяжко вздыхает, облизывает липкие губы. Локтем стирает соленый на вкус пот, из-за чего щиплет глаза. Кажется, что он перекопал всю землю для посадки картошки, а не пару грядок для ягод. Из-за непостоянства погоды, после тех самых недельных дождей, а затем знойной засухи, земля стала тверже и, кажется, лопата никак не хочет прорезаться в почву, усиливая страдания брюнета. Наказание, что пару часов казалось сущим пустяком: «подумаешь, подготовить землю для ягод» — сейчас кажется самым ненавистным занятием. Мышцы ног ослабли и, кажется, стали совсем ватными. Решив взять небольшой перерыв, Чонгук направился в сторону их уютной беседки. Обыскав содержимое шкафа и холодильника, и не найдя напитка, он руками оперся об деревянный круглый стол, стоящий по середине, дабы ослабить напряжение в ногах. Краем глаза он уловил движение. На гамаке, подставив лицо под солнечные лучи, сладко спал Джин-хен. Его блондинистые волосы упали на лицо, и на нем цвела теплая улыбка. Появилось резкое желание заправить его волосы за ухо и кончиком пальцев коснуться мягких, цветом спелого персика, губ. Но Джин — хен так помешан на чистоте, что коснись Чонгук своими грязными руками после обработки земли его идеального чистого лица, он бы уже вскапывал землю для картошки. Вручную. Весь участок. Пока он был занят разглядыванием своего «обожепрекрасногопарня», то совсем не заметил, как сзади чьи-то руки аккуратно коснулись плеча. Чонгук весь вздрогнул. Он чувствует всем нутром, как горячее тело совсем рядом, их отделяют небольшие сантиметры, и это сводит с ума, потому что его нельзя касаться. Хочется прижаться к груди старшего и, как минимум, целоваться до онемевших губ. Прошло не меньше семи часов наказания, но Чонгук уже умирает: — Хен — голос выходит слабым и, кажется, дрожит. Намджун успокаивающее поглаживает по плечу. Чонгуку от этого действия хочется растечься маленькой лужицей. Боже, как же он зависим от этих касаний! — Малыш, ты весь вспотел. Горячий. — любимый голос возле уха добивает Чонгука окончательно. Его ноги ослабевают и, кажется, он упал бы, если не родные руки, ухватившие за талию. Чонгук молитвами держится на своих слабых ручонках. Чувствовать горячее тело, прижимающее сзади, головокружительно. А имитирующий толчок вызывает скулеж. Щеки покрываются румянцем. Судорожный выдох и рваные вдохи при каждом незначительном трении. У Чонгука все плывет перед глазами. Как он еще стоит и выдерживает весь этот напор — непонятно. — Н-не останавливайся –все что он может прохрипеть на данный момент. Понимает, что сейчас он не в самом лучше виде: его белая футболка вся мокрая от пота, руки после обработки земли грязны, так же как и ноги, на которых, между прочим, лишь одни сланцы. Но резкое желание быть выебанным прямо сейчас, возле этого стола стирает все грани приличного. Хлопковая ткань шорт позволяет довольно остро ощутить чужое возбуждение. Старший все понимает без слов, бедрами прижимается к чужим ягодицам, полностью ощущая жар и желание чужого тела. Но он не позволяет примкнуть грудью к спине младшего, хотя такой беспомощный вид малыша вызывает дикое желание прижать сильнее и выебать, как следует. Все, что он позволяет лишь удерживать одной рукой за талию слабого парня, который готов упасть прямо сейчас. Толчок и чужой член проходится по мошонке, вызывая приятную негу, так, что кончики пальцев на ногах сжимаются. Хочется ощущать ярче, намного ближе и контрастнее, чтобы без лишних тряпок, но желание быстрее и прямо сейчас вырубает мозг. Губы раскрываются в немом вздохе, пытаясь вдохнуть больше кислорода. Безумно жарко. Чонгук стонет, поднимает свой затуманенный взгляд в сторону Сокджина и вздрагивает сильнее. Он чувствует себя абсолютно нагим под таким цепким изучающим взглядом. Чонгук не выдерживает, опускает взгляд и стонет в такт движениям сзади. Он будет хорошим мальчиком для своих хенов. Руки хватают его за локоны, тянут назад. Чонгук скулит, сильнее выгибается и плотнее прижимается к бедрам. Когда младший начинает дрожать и сжиматься, Намджун успокаивающее гладит его по волосам и томно шепчет: — Ты же хочешь быть хорошим мальчиком для своих хенов? Давай малыш кончи для Джин-хена. Чонук вскрикивает и тут же, из-за слабости ног, аккуратно, при помощи Намджун –хена, опускается на пол. Поплывшим взглядом смотрит на старшего, высовывает язык наружу и чувствует солоноватый вкус спермы. Смочил горло. Руки хена поглаживают затылок младшего, тот удовлетворенно мычит и улыбается, когда чувствует другие, такие же любимые руки на своих губах. Джин проводит кончиком пальцев по нижней малиновой губе, стирает всю сперму, тянет их себе в рот и пошло улыбается — Такой грязный…Оба в баню. В бане ещё жарче, ещё острее.