Videtur quod

Девчонка Уизли выглядела отвратительно счастливой. В этом не было ничего удивительного. Рядом с ней возвышался сильно похорошевший и раздавшийся в плечах Победитель Темного лорда. И смотрел, как на настоящее сокровище. Таким теплым, влюбленным взглядом, что становилось тошно и хотелось кого-нибудь разделать с особой жестокостью. И он шел. Стоял часами в лаборатории, вскрывал, шинковал, растирал, не замечая, что режет не под тем углом, что растирает в труху, а не в зерна. Злился непонятно на что. Даже разбил любимую хрустальную палочку для помешивания. Работал до изнеможения, загоняя себя, чтобы ночью провалиться в темноту и получить необходимую измученному мозгу передышку. Но все равно видел один и тот же сон, как смотрит в зеленые глаза, полные нежности. Глаза, совсем не похожие на глаза Лили. Глаза ее сына, до недавнего времени бывшего для Северуса воплощением ненавистного Джеймса, а ставшего… Кем же? Он сам себя не понимал. Ругался, ненавидел, плевался ядом, но исправно таскался на все мероприятия, где можно было встретить пару Поттер-Уизли. Наблюдал исподтишка, чтобы поймать тот самый взгляд, отчаянно надеясь разобраться. Почему же так болезненно тянет внутри, стоит увидеть? Помешательство прогрессировало. Сначала вроде бы медленно и почти незаметно. Но в какой-то момент стало невыносимо. И тогда Северус решился на подлость. Его изощренный ум легко выстроил нужную комбинацию, осталось только найти в себе силы или поддаться уже слабости. Достать волос Джинни пока еще Уизли было сравнительно легко. Сварить оборотное — и того легче. Он всего трижды порывался уничтожить настаивающееся зелье, пока наконец не понял, что, если не сварит его, придется варить яд. Никакое успокоительное уже не подействует. Оставалось дождаться конца месяца. Именно эта мысль держала, не давала сойти с ума, раз за разом наблюдая ненавистную и одновременно слишком притягательную картину — Поттер ухаживал за своей невестой. Почти не отходил от нее, подносил пунш и пирожные, заботливо укутывал теплым плащом, нежно касался плеча и спины, украдкой целовал руку и радостно улыбался, что не оставалось сомнений, что именно она — центр его вселенной. Северусу хотелось выть. Северусу хотелось отвернуться и больше никогда не иметь возможности видеть, выжечь с сетчатки вид растянувшихся в улыбке губ, чуть подрагивающего от смеха носа и тонких морщинок в уголках глаз, так подчеркивающих, что их обладатель отчаянно, безгранично счастлив. Скоро все должно было закончиться. Уже завтра в котле растворится последний ингредиент и его личное лекарство от безумия будет готово. *** Превращаться с помощью зелья в женщину Северусу случалось, так что никакого трепета при виде увеличившейся груди и других характерных изменений он не испытал. Только поблагодарил Темных Магистров, что в гардеробе часто донашивающей за старшими братьями Джинни не было шпилек и обтягивающих платьев. Даже на мероприятиях, посвященных празднованию Победы, они с Поттером появлялись в самых обычных мантиях. Немного поразмышляв и мельком удивившись собственному спокойствию по этому поводу, он трансфигурировал себе простое хлопковое белье, не только нижнюю половину женского комплекта, но и верхнюю. В зеркало он старался не смотреть, действуя на ощупь. С поразительным спокойствием заковал свое новое соблазнительное тело в красную рубашку, невольно поморщившись от непривычного цвета. Проверил разместившуюся в кармане брюк тонкую фляжку с зельем и, тяжело вздохнув, оставил дома палочку. Слишком приметной для Поттера она была. Молясь про себя, чтобы сегодня ему не понадобилось слишком много колдовать и его умений в беспалочковой магии хватило, он вышел из дома и сжал в руке заранее изготовленный порт-ключ, перенесший его к «Дырявому котлу». *** — Привет! — с трудом выдавил из себя Северус вместо обычного «мистер Поттер». Гарри уже ждал свою невесту за столиком у Фортескью и с радостью поднялся навстречу в ответ на приветствие. — Джинни. Улыбка была именно такой, какой Северусу мечталось. И теперь легче было войти в роль. Отбросить все мысли, стать хоть на время легкомысленным и свободным. Живым. — Закажешь для меня? — неопределенно протянул он. Ему было просто двигаться, как Джинни, копировать мимику Джинни, но он никогда не давал себе труда узнать вкусы своих учеников и боялся ошибиться. — Уже. Предупредительность Гарри переходила все границы. Будто он вычитал, как себя надо вести с девушкой в сопливых любовных романах, которые Северус нередко отбирал у старшеклассниц, и старательно исполнял все пункты девичьих фантазий. — Спасибо, Гарри. Имя мягко прокатилось по языку, рождая тепло в груди. Произнесенное впервые? Но идиллия была бесцеремонно нарушена — люди вокруг глазели на них, собирались группами, тыкали пальцами и что-то громко обсуждали. В глазах Гарри промелькнули ярость, тоска и вина, и он взял Северуса за руку. Вернее, за огрубевшую от постоянного контакта с древком метлы и красующуюся обломанными ногтями руку Джинни, которую Гарри, тем не менее, нежно погладил и поднес к губам. Но лишь обозначил поцелуй, то ли стесняясь прилюдных проявлений чувств, то ли… Додумать Северус не успел, занятый мыслями, как же он пропустил в своей подготовке руки девушки. Не могла же она являться на тщательно спланированные Поттером полные наивной романтики свидания прямиком с тренировок по квиддичу? Его тренированный мозг вновь уловил какую-то фальшь, несоответствие, но все потонуло в ощущении осторожных объятий, которыми его буквально окутал Гарри, настойчиво утягивая к выходу из кафе. Трогательно взявшись за руки, они аппарировали к дому на площади Гриммо, где под взглядами репортеров и других заинтересованных в личной жизни национального героя вместе зашли в дом. *** Внутри они оказались, не размыкая многообещающих объятий, и Северус замер в предвкушении. Ради этого момента он все затеял. Переступил через себя и свои несколько странные, но твердые понятия о чести ради того, чтобы посмотреть, каков же становится Гарри, оставаясь со своей возлюбленной наедине? Если украдкой подсмотренные знаки внимания, оказываемые им на людях, свели с ума холодного и расчетливого слизеринца за такое короткое время? Но его ждало разочарование. Лежавшая на талии рука исчезла оттуда за время между двумя ударами частившего сердца, а Гарри оказался на расстоянии нескольких шагов. С виноватой улыбкой тот проводил Северуса, обманом занявшего место Джинни Уизли к небольшой, уютно обставленной комнате и ушел, пробормотав извинения и пожелания спокойной ночи. Оставив гостя в полнейшем недоумении. Пребывая в растрепанных чувствах из-за непонятной ситуации, Северус достал из кармана фляжку с зельем, собираясь принять следующую порцию. Но, видимо, недооценил впечатляющую способность Поттера к разрушению чужих планов. Рука дрогнула, и драгоценная жидкость вылилась на пол. Некоторое время Северус бездумно смотрел на расплывающееся на антикварном ковре мокрое пятно. До него медленно доходил весь ужас положения, в котором он оказался. Палочки при нем не было, а значит покинуть дом, минуя хозяина, становилось маловыполнимой задачей. Объяснять Поттеру, с какими намерениями он здесь оказался, — еще хуже. Оставалось дожидаться утра и надеяться, что Поттер уйдет на работу, не потревожив разоспавшуюся невесту, и пытаться договориться с домом. Раньше у Северуса неплохо получалось. Оставалась еще только одна проблема — обратное превращение вернуло ему не только не особенно приятную внешность, но и физическое состояние тела. С самого утра у него в желудке побывало только несколько глотков кофе. Да и в предыдущие недели он не радовал свой организм полноценным питанием. Не говоря уже о слишком недавно закончившейся реабилитации после серьезного ранения. И теперь нестерпимо хотелось хотя бы попить воды. А лучше вкусного наваристого супа. Задавив нереализуемые желания в зародыше, Северус осторожно приоткрыл дверь отведенной ему комнаты, настороженно прислушиваясь. Присутствия Поттера поблизости не наблюдалось, и рискованная в общем-то вылазка на кухню могла закончиться успешно. Натренированное долгим опытом ночного патрулирования коридоров Хогвартса тело легко передвигалось в пространстве, не производя никаких звуков. Навыки быстрого и эффективного обыска тоже имелись и источник воды в полутемной кухне нашелся быстро и без проблем. Подвела удача. Ее у Северуса, видимо, не было от слова совсем. Каждый его успех был оплачен немалыми усилиями, трудовым потом, а временами и кровью. Поттеру в этом отношении, видимо, повезло больше. Ничем другим его внезапное желание посреди ночи отправиться за бутербродом именно в тот момент, когда там находился Снейп, объяснить не получалось. — Профессор? — растерянно спросил Гарри. В его голосе не было ни тени недовольства или гнева. Хотя Северус не смог без палочки толком трансфигурировать ужасающую красную рубашку в привычные черные одежды. Лишь кое-как подогнать по размеру. И способ его появления в доме становился очевидным даже для наивного Поттера. — Мистер Поттер, — со всем достоинством, которое смог сейчас наскрести, ответил Снейп. — Не предложите чашку чая? Нападение все же — лучшая защита. — Конечно, — миролюбиво ответил Гарри, в который раз бросая нечитаемый взгляд на необычное одеяние своего неожиданного гостя. Пусть тому совершенно не шло, подчеркивая нездоровую бледность кожи, не смотреть не получалось. — Вы довольно странно себя ведете, — заметил Северус, когда они уселись за кухонный стол с чаем и бисквитами. — Что именно для вас странно? — улыбнулся Гарри. Слишком приветливо для человека, только что обнаружившего в своем доме ненавистного преподавателя. — Что я сейчас не бросаюсь заклятьями или мои настоящие отношения с Джинни? — Второе, на самом деле. Ваша способность стойко принимать удары судьбы всегда впечатляла даже меня. — Вы не удар судьбы, — тихо, но твердо парировал Гарри. — Что касается Джинни, то она помогает мне по-дружески. — Притворяясь вашей невестой? — Да. Вы даже не представляете себе, сколько людей желают заполучить Мальчика-который-выжил, — он поморщился и отвернулся, сжав кулаки, словно ему было нестерпимо больно. Или противно. — Что вы… Наверное, я все-таки имею некоторое представление. Но все еще не понимаю. — Репортеры начали лезть в мою жизнь, едва о смерти Волдеморта стало известно в Министерстве. И с тех пор это не прекращается. Просьбы об интервью, брачные предложения, попытки опоить, шантажировать. Всего и не перечислишь. А Джинни она тоже героиня войны и отлично владеет летучемышиным сглазом. — Так женитесь на ней. — Она не хочет. А я слишком ценю ее, чтобы предлагать вступить в брак, когда люблю другого человека. — Вот как… — протянул Северус, поднес к губам чашку и сделал маленький глоток. Жажда и голод никуда не делась, но и показывать свою слабость он не хотел. — А направить усилия, затрачиваемые на мнимый роман, на достижение желанной цели вам в голову не приходило? Зачем весь этот цирк? — У меня нет ни единого шанса, — произнес Гарри без тени сомнений. И все же, несмотря на озвученный безрадостный факт, печальным он не выглядел. Скорее смирившимся, полностью принявшим горькую правду. Безропотность и кротость, совершенно Поттеру несвойственные, почему-то взбесили Снейпа. — У вас и против Волдеморта не было ни единого шанса! Кроме загадочной силы любви, да туманного пророчества сумасшедшей пьянчужки. Но это не помешало вам… — Почему вы пришли? — перебил его Гарри. Северус смешался. У него не было ответа на заданный вопрос. Вернее, был, но легче было позволить Нагини еще раз себя убить, чем произнести вслух. Потому что произнести означало признать, что по какой-то неясной причине Поттер ему небезразличен. — Может быть, поменяемся? Признание за признание. — Что?! — Вы скажете, зачем пришли, а я… Почему не оправдываю столь любимую вами репутацию наглого выскочки. — С чего вы взяли, что мне интересно? Северус поднялся из-за стола, жалея об отсутствии мантии, сделавшей бы движение эффектным и зловещим, таким, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что его можно остановить. Давно следовало уйти, а не распивать чай с мальчишкой, делая вид, что они способны вести что-то хоть отдаленно напоминающее конструктивный диалог. Что между ними не стоит столько смертей, обид и горя. А соединяет лишь ничем не объяснимое спокойствие Поттера, его болезненный интерес, проскальзывающий в каждом взгляде на Снейпа, да помешательство последнего. — Не уходите! — срывающимся голосом попросил Гарри. — Вы так и не попробовали бисквит. Кричер очень вкусно готовит, когда в хорошем настроении, — тараторил он, беспорядочно переставляя тарелки на столе. — Пожалуйста, скажите, почему вы пришли. Пожалуйста. Мне очень важно! Вы опять промолчите. В который раз промолчите, хотя нужно просто… — теперь он сидел неподвижно, опустив голову, словно на плечи ему давил непомерный груз. — И мне останется только ловить ваши взгляды, пока не сорвусь, не испорчу все. Да скажите уже что-нибудь! — Я пришел, потому что хотел, чтобы ты посмотрел на меня, — хрипя от переполняющих его эмоций, сказал Северус. — Чтобы посмотрел? — Посмотрел так, как смотрел на мисс Уизли. Когда Гарри поднял глаза, стало видно, сколько в них горькой нежности и робкой надежды. — Я готов смотреть на тебя так всегда.