Раб любви

Аиноске день за днём видит один и тот же сон, уже ставший таким родным кошмар. Он видит раскалённое докрасна железо, выжигающее на его спине унизительную метку, слышит собственные крики, и просыпается от собственных слёз. Его дыхание сбивается, а сердце бешено колотится в груди. Он всё ещё не может поверить, что его собственный отец может быть столь бессердечным по отношению к нему, и клеймит его, словно скот. Он знает, что Тадаши носит точно такую же метку на спине, но молчит. Всегда молчит. Даже когда его заставляют съесть дьявольский плод, навсегда лишив его возможности плавать в море. Аиноске это раздражает, такая слепая преданность этому монстру в обличии человека. Он пытается сопротивляться, но плод оказывается скормлен ему против его воли. Даже одно воспоминание об этом заставляет почувствовать его гадкий вкус, и к горлу автоматически подступает тошнота. Пальцы едва дотягиваются до того места, где выжжены два сердца, символизирующие дом Шиндо, словно напоминание о том, что он никогда не станет свободен. Он вечно будет жить так, как хотят его отец и тётушки. Выхода из этой ситуации, он не видит от слова совсем. Он каждую ночь будет просыпаться от своих криков и слёз. Вся его жизнь один бесконечный цикл страданий, хоть его отец уже давно в могиле. Он навечно стал рабом любви дома Шиндо, на это указывает унизительная метка на его спине, она никогда не исчезнет, как бы сильно он того не хотел. Но однажды всё меняется. Когда в его дом случайно попадает он. Юноша с удивительно бирюзовыми глазами, сотканный из снега, тот, на которого сила мэро мэро не действует. Он с самого начала отличается от остальных. Как правило, никто не может устоять перед его красотой, но Сноу… Он другой. Особенный. Совсем как Ева, которую он столько лет искал. Ему, простому парню, удалось растопить лёд в чужом сердце и навсегда избавить Аиноске от кошмаров. Теперь ему снятся сладкие сны, полные счастья и пусть метка на его спине никуда не делась, и пусть время от времени она продолжает болеть и её безбожно жжёт, если ему суждено быть рабом любви, то точно не для дома Шиндо, а для него, научившего снова радоваться жизни.