thing

язык насилия нецензурен, наш брат привык на нём шпарить лихо, ты разливаешься в пышных фразах, манерны жесты, но взгляд горит, и твои причуды - лишь часть личины, мои "причуды" - мой допуск в бизнес; когда рождён по рога в дерьмище, вертеться в нём привыкаешь быстро. ("ты хоть кому-то здесь нужен, дурень?") ("лови объедки, покуда можешь") я вещь, но каждой ли можно вещи вбивать богатеньких в их же ложе, мять нежный пух и вцепляться в плечи, когда срывается крик на клёкот... а после - молча давиться дымом, скользя глазами по переплёту. ("сегодня можно пожёстче, милый") ("он наиграется, знаешь, скоро") (мы в пекле, в грёбаном адском пекле, какого ж хера меня колотит) "решиться, бросить, восстать, прикончить" - стелить красиво горазд тут всякий, да только хватит с меня советов - так и поверил, что мне во благо. как быстро б хрустнула птичья шейка? быстрее кровь бы моя вскипела, но доверяется, подставляясь, дрожит так сладостно в путах тело... причуда. глупость. фетиш. насмешка. от адской скуки эксперименты. я-не-игрушка-и-не-подстилка, да много чести болтать об этом, какого ж хрена ты, фрик пернатый, просил опять и опять остаться? (пустые комнаты леденеют, и пистолет примерзает к пальцам) я заебался, признаться, страшно, но трезвость мыслей пока доступна, границы тела послали нахер - границы разума неприступны, а было б мерзко совсем и жутко, игру прервал бы, и разрешили б. пока же - каждый своё получит, и дым, и влагу, огонь по жилам, но - точно ангельское железо, фальшь в каждой мысли - и стоне? - режет. (ад остывает, вскипает небо, причина жить остаётся прежней)