Будь хорошим мальчиком

Совсем недавно начался большой перерыв, из-за чего студенческая столовка постепенно наполнялась людьми. Практически все столики были заняты, и за каждым велась активная беседа, отчего в помещении стоял огромный шум. Тэхён сидел в полном одиночестве у окна и снисходительно наблюдал за тем, как один из членов волейбольной команды пытался склеить первокурсницу. Внезапно он краем уха уловил отрывок чужого разговора, что заставил его отвлечься от созерцания очередного провала Чон Хосока. — И как она тебе? Объездила как следует? — голос принадлежал Пак Чимину, тот ещё казанова. — Не то слово, эта девчонка слишком горячая, — Тэхён всеми силами сдерживал себя, чтобы не засмеяться в голос с того, насколько голос Чонгука звучал самодовольно. — Не планируешь повторить? — Ты же знаешь, что я не сплю дважды с одной. И после этого Ким, потеряв всякий интерес к диалогу, поднялся со своего места и направился в курилку, чтобы наполнить лёгкие никотином. Стоило только сделать первую затяжку, как на телефон пришло сообщение, от которого на лице появилась ласковая улыбка. Бейбик 13:32 Я видел твою ухмыляющуюся рожу и очень сильно хотел в неё плюнуть, ибо моя задница горит адски из-за тебя. Спрятав мобильник в задний карман своих потёртых джинсов, Тэхён направился на ненавистное занятие по философии, которое планировал благополучно проспать на последнем ряду. Тем не менее, его планам не суждено было сбыться, так как минут через пятнадцать после начала пары в кабинет заглянул один из членов студенческого деканата, объявив, что Ким Тэхёна вызывают к ректору. — Просто замечательно, — тяжело вздохнув, Тэ взял свой рюкзак и направился по давно наизусть выученному маршруту. В кабинет ректора парень вошёл чуть ли не с ноги, тут же плюхаясь на кожаный диванчик у стенки и с вызовом глядя на мужчину средних лет за столом, ожидая начала разговора. — Ты же в курсе, что из-за твоих оценок я уже давно должен был тебя исключить? — Да, — на молодом лице не дрогнул ни один мускул. — И то, что твои вечные драки и твои препирательства с преподавателями ситуацию не улучшают, ты тоже понимаешь? — Догадываюсь, — и снова холодное спокойствие. — Но ты продолжаешь действовать всем на нервы? — Ага. — Я каждый раз задаю тебе этот вопрос в надежде получить нормальный ответ и задам его снова: зачем, Тэхён? — А я тебя каждый раз в ответ спрашиваю и спрошу снова: почему я всё ещё здесь, отец? Мужчина тяжело вздохнул и снял очки, потерев глаза. Пару минут он сидел, ничего не говоря, и просто смотрел на сына. В его глазах читались невероятная тоска и раскаяние, а ещё боль. — Тэ, то, что произошло между нами с твоей мамой, не должно никак влиять на наши с тобой отношения. И уж тем более ты не должен губить свою жизнь из-за каких-то обид. Ты же умный парень, ты многого можешь добиться, так зачем это всё? Что ты пытаешься мне доказать? — Да нахрен ты мне сдался, чтобы что-то тебе доказывать! — карие глаза наполнились яростью. — Я не хочу здесь находиться, просто потому что ты мне омерзителен. — Тэхён… — Если это всё, то я, пожалуй, пойду. — И куда ты пойдёшь? В свою трухлую квартиру? — старший Ким тоже начинал злиться. — Хоть бы с матерью связался и сказал, что всё хорошо. Она же переживает. Тэхён резко развернулся у самой двери и искривил губы усмешке: — О, так вы с моей многообожаемой мамашей так прекрасно сплотились на фоне всего этого? — Не смей так говорить о ней! — Да вы же оба трахались друг у друга за спиной, и за моей тоже, к слову, конечно у меня нет повода вас ненавидеть. Вы всего лишь похерили мне жизнь. — Тэхён… — Всего нехорошего, — и входная дверь закрывается с громким хлопком. Грудная клетка часто вздымалась от закипающей ярости, а руки сжимались в кулаки. Как это всё надоело, как же хотелось побыстрее избавиться от этого кошмара, уехать куда-то и забыть всё, как страшный сон. Внезапно раздался тихий голос, от чего Тэхён резко поднял голову: — Слышал, тебя снова вызвали к ректору. Чем на сей раз не угодил отцу? — А я слышал, что ты прекрасно развлекался ночью с какой-то горячей девицей. Номерок не одолжишь? — ярость начала постепенно отступать, уступая место нежности. — О да, она была хороша. Один минус, правда, всё же был, — парень стал медленно подходить. — Да ну что ты? — брови Кима поднялись в напускном удивлении. — Серьёзно тебе говорю. Член у неё между ног оказался, прикинь. — Не повезло тебе, однако. — Я вот так не думаю, — теперь брюнет стоял настолько близко к Киму, что его дыхание оседало на чужих губах. — Поехали домой. — У тебя же пара сейчас должна быть, а потом тренировка. — Думаю, они мне простят такую вольность. — Ай-яй-яй, Чон Чонгук. И не стыдно тебе? — руки опускаются на чужую талию, прижимая к себе как можно ближе. — Ни капельки, — тонкие пальчики зарываются в копну тёмных волос, мягко массируя кожу головы. — К тому же, — Чонгук наклонился к чужому ушку, переходя на шёпот, — моя задница очень хочет быть оттраханой своим папочкой. — Слышали бы остальные какие вещи ты мне здесь говоришь, — в глазах Кима начал сверкать недобрый огонёк. — Но я не хочу делиться таким сокровищем ни с кем, — он резко наклоняется и засасывает чужую нижнюю губу, слегка прикусывая. — Поехали быстрее. Как только входная дверь закрывается с громким хлопком, Чонгук оказывается прижатым сильной грудью к стене, а его ушей касается томный шёпот: — Ты был хорошим мальчиком? Во рту пересыхает, стоит только почувствовать, как чужой горячий язык проходится по шее, а затем нежные губы засасывают кожу под линией челюсти: — Д…да, папочка, я был очень х…хорошим. — Мой сладкий малыш, — Тэхён отстраняется ненадолго, любуясь чужой красотой, и нежно заправляет прядь чуть отросших волос Чонгуку за ушко. — Ты так скучал по мне, да? — Очень, — с губ срывается сладкий стон, когда чужая рука накрывает пах и начинает массировать. — Такой чувствительный малыш, — тонкие пальцы медленно расстёгивают молнию, забираясь под ткань белья и очёрчивая головку. — Хочешь, чтобы твой папочка встал на колени и отсосал тебе, м? Ноги перестают держать Чонгука только лишь от одного представления этой картины, и он благодарен всему на свете за то, что Тэхён его так крепко прижимает к твёрдой поверхности и не даёт сползти вниз. Так отчаянно хочется сказать «Да, пожалуйста. Я очень сильно этого хочу», но когда одна чужая ладонь крепче сжимает член у основания, начиная надрачивать, а вторая пробирается под футболку и накрывает сосок, сил хватает лишь на протяжный стон и бессвязное бормотание. Ким Тэхён, словно демон-искуситель, припадает к чужому ушку, вылизывая и засасывая мочку, а затем тихо шепча: «Ну же, сладкий, скажи мне чего ты хочешь». — Я… я х-хочу… ч-чтобы ты мне… отсосал, — сердце начинает биться чаще, а по телу бежит толпа мурашек, когда Тэхён немного отстраняется, чтобы приспустить чужие штаны вместе с бельём. — Чтобы ты мне отсосал…? — Чонгук уверен, что видит, как на дне карих глаз пылает дикое пламя, и черти танцуют лезгинку. — Папочка, — он смотрит в ответ чуть поплывшим взглядом, пытаясь собрать все силы, чтобы удержаться на месте, когда Ким со сладким «Молодец, зайка» опускается на колени и накрывает его член своими губами, практически сразу заглатывая до средины. — Чёрт. Тэхён обожает вылизывать своего мальчика, наблюдая, как того кроет от приятных ощущений, чувствуя, как его пальцы зарываются в волосы и слегка оттягивают, когда Ким берёт чуть глубже. Чон Чонгук — это один сплошной фетиш с этим своим по-блядски невинным взглядом, сладкими стонами, томным «папочка» и милыми покрасневшими щёчками, когда Тэхён жёстко вбивается в него, вгоняя до конца. — Тэхён, я… я уже не могу, — глаза прикрываются от крышесносного удовольствия, когда Ким, продолжая насаживаться губами на член, проникает пальцами в чужую дырочку, начиная её трахать и сразу же попадая по заветному комочку нервов. — Ох ты ж твою мать. — Давай, малыш, кончи для папочки, — Ким лижет член по всей длине и снова заглатывает, чувствуя, как тело под ним слегка потряхивает от накрывшего оргазма, а в горло ударяет тёплая струя. — Умница, — старший выглядел, как кот, обожравшийся сметаны. — Ты такой вкусный. Ещё пару месяцев назад Чонгук бы прикрыл ладошками лицо, заливаясь румянцем и прося прекратить говорить такие смущающие вещи, но теперь он лишь растягивает губы в довольной улыбке и притягивает своего парня к себе, утягивая того в страстный поцелуй и ощущая собственный вкус на языке. — Я так сильно хочу тебя, Тэхён, пожалуйста, — в этих тёмных, словно бездна, глазах читалось столько любви и искренней преданности, что Киму хотелось просто обнять этого мальчишку, закрывая от всего мира, и не отпускать никуда. — Ну как я могу отказать моему сокровищу? — сильные руки обхватывают чужие бёдра, поднимая Чонгука вверх, что тут же скрестил ноги за спиной Кима, и в таком положении они доходят до спальни, не разрывая зрительного контакта, а затем Тэхён бережно укладывает Чона под собой, сразу же снимая его футболку и припадая губами к правому соску. — Не медли, пожалуйста, — сладкий стон вырывается из груди младшего как раз тогда, когда Тэхён плавно спускается поцелуями-бабочками на тазовые косточки. — Какой ты у меня нетерпеливый малыш, — лицо старшего освещает квадратная улыбка. — Я знаю, что ты всё ещё немного растянут после вчерашнего, но мы ведь оба не хотим, чтобы тебе было больно, поэтому, сладкий, поработай хорошо язычком, — и после этого Тэхён засовывает ему в рот три пальца, с наслаждением наблюдая за тем, как старательно Чонгук их вылизывает, смотря при этом прямо ему в глаза. — Какой старательный зайчонок. Когда на пальцах было достаточно слюны, Ким пошире развёл чужие стройные накачанные ножки, не забыв поцеловать каждую коленку, и огладил пальчиками сжимающуюся дырочку, с наслаждением вслушиваясь в тяжёлое дыхание Чонгука. Он проникает сразу двумя пальцами, прекрасно понимая, что его малыш может их принять, губами спускаясь к низу живота и выцеловывая каждый миллиметр любимого тела. Он слишком хорошо знает Чонгука, каждую его эрогенную зону, каждую родинку, каждый шрамик, и как же сильно он обожает местечко под правой тазовой косточкой, где красивыми чёрными буквами набито «Ким Тэхён». Когда тёплый язык касается татуировки, и одновременно с этим пальцы сильнее надавливают на простату, Чонгука выгибает на постели дугой, и с его груди вырывается особо громкий стон со сбивчивым «Больше, пожалуйста». Когда Тэхён добавляет третий палец, то замечает, что на лице младшего проскочила гримаса боли, а потому он тут же припадает к его сладким губам, даря невероятно нежный поцелуй, вкладывая в него все переполняющие его чувства. — Всё нормально, правда, — чуть отстранившись, шепчет Чонгук. Ничего не ответив, Ким просто стал выцеловывать лицо Чонгука, плавно переходя на шею и чуть щекоча того своим дыханием. Почувствовав, что дыхание младшего стало чуть тяжелее, а стоны — громче, он, напоследок засосав кожу на ключице, отстранился и поднялся с кровати, чтобы и самому избавиться от одежды, с удовольствием отмечая то, как жарко Чонгук его осматривал, сыто облизываясь. — Что, нравится? — он не мог отказать себе в желании, чтобы не улыбнуться нахально на такую реакцию. — Ты же знаешь, что да, — Чон приподнялся, встал на четвереньки и начал подползать к краю кровати, где стоял Тэхён. — Мой папочка самый красивый, — мягкие губы накрывают левый сосок, чуть засасывая и тут же отстраняясь, — самый сильный, — тёплый язычок проходится по верхним кубикам, — и он так сильно меня любит, — тонкие пальцы тянут собачку молнии вниз, тут же залезая под ткань боксёров и сжимая налитый кровью член. — О да, зайчонок, очень любит, — Ким нежно гладит своего малыша по щеке. Сначала Чонгук ласково мурлычет на такое действие, а затем, повернув голову и поцеловав чужую ладонь, приближается к Тэхёну так близко, что их губы чуть соприкасаются, и выдыхает томное: — Папочка ведь оттрахает меня как следует? — И как такое милое создание может говорить такие грязные вещи? — Ким не может сдержать грудного рыка, что вырвался у него на этих словах. — У меня был хороший учитель, — и с этими словами Чонгук разворачивается к своему парню спиной, тут же прогибаясь в пояснице и слегка виляя аппетитной попой из одной стороны в другую. — Я создал монстра, — Ким прикусывает нижнюю губу, наслаждаясь видом, и, оставив несильный шлепок на правой половинке, снимает штаны с бельём, направляясь к тумбочке со смазкой и презервативами. Только он хотел открыть упаковку и раскатать тонкий латекс, как Чонгук посмотрел на него своими большими, полными любви глазами: — Не нужно, пожалуйста. Я хочу чувствовать тебя. Ким Тэхён — это дерзость в чистом виде. Это «Пошёл нахуй весь мир: я живу по своим правилам». Это тот, кто срал на всех и каждого вокруг. И именно этот Ким Тэхён, глядя сейчас в эти чёрные бусинки глаз, готов был завизжать, как маленькая девчонка, и прыгать по квартире, хлопая в ладошки. — Какой же ты драгоценный малыш, Чонгук. Он обильно смачивает свой член смазкой, размазывая остатки вокруг чужой дырочки, и, обхватив ладонями бока младшего, мягко поглаживая кожу большими пальцами, начал медленно входить, пытаясь причинить как можно меньше боли. — Чёрт, какой же ты охренительно восхитительный, зайчонок. Чонгук тяжело упал лицом в матрас, издавая полный удовольствия стон, когда член вошёл до конца, даря то самое необходимое чувство наполненности, которого так не хватало. Спустя пару недолгих мгновений он снова прогнулся в пояснице, начиная подмахивать бёдрами, чуть отстраняясь и насаживаясь снова, прикрывая глаза от наслаждения. — Мой малыш такой нетерпеливый, — Тэхён наклоняется чуть ниже, целуя каждый позвонок, а затем, перехватив Чонгука поперёк талии, шепчет тому на ухо: «Я дам тебе поиграть в следующий раз», начиная потихоньку вбиваться в податливое тело. — Да, папочка, — мозг младшего уже конкретно начинал плыть, и он просто пытался хотя бы устоять на месте. — Умница, крошка, — распрямившись, Тэхён начал набирать тот темп, который так нравился его малышу, вгоняя до конца и попадая точно по простате. Когда-то давно у них всё началось с простого секса: они приглянулись друг другу, встретились бухие в клубе и трахнулись. Всё было легко и просто. А потом Чонгук перестал отвечать на сообщения, а Тэхён паниковал и не находил себе места, потому что нельзя переживать так за того, с кем ты просто трахаешься, потому что нельзя так нежно целовать того, на кого тебе наплевать, потому что нельзя так ласково и с любовью смотреть на того, кто тебе противен, потому что не может сердце так щемить, когда Чонгук стоит и рыдает на пороге твоей квартиры, признаваясь в любви. Все эти воспоминания вспышками пронеслись перед глазами, и стало страшно от того, что одна ошибка, и он мог потерять своего малыша. Вмиг оцепенённый этим страхом, он остановился и, быстро наклонившись и поцеловав Чонгука в копчик, вышел: — Сладкий, перевернись, пожалуйста. Стоило младшему лечь на спину, как его губы тут же накрыли нежным поцелуем. Тэхён снова вошёл в него, двигаясь плавно, но всё ещё попадая по нужному месту, заставляя Чонгука сладко постанывать в поцелуй и крепко сжимать их руки в замке. Ким ласково переплетал их языки, засасывал такие сладкие пухлые губы, не отказывая себе в удовольствии их покусывать, а затем отстранился, чтобы заглянуть в чужие глаза и уверенно сказать: — Я люблю тебя, малыш. Так сильно люблю тебя. Губы Чонгука расплылись в нежной улыбке: — И я тебя. И когда их губы встретились вновь, Тэхён начал набирать быстрый темп, не давая возможности младшему сделать нормальный глубокий вдох, заставляя того выгибаться в спине и срывать голос из-за громких стонов. Раскрасневшийся, с прилипшей влажной чёлкой ко лбу, он умилял и возбуждал одновременно, да настолько сильно, что Тэхён вцепился зубами ему в плечо, заглушая собственный стон, а руками держал так крепко, что к завтрашнему утру у Чонгука, вероятнее всего, бока будут в синяках. Младший, чувствуя скорую разрядку, согнул ноги в коленях и развёл их ещё шире, крепко вцепляясь Киму в спину, когда тот сорвался на бешенный ритм. — Кончишь для папочки без рук, м? — Блять, да, — Чонгук задыхался от того, насколько ему было хорошо. — Ты такой хороший малыш, ты так приятно сжимаешься вокруг меня, — Тэхён продолжал шептать всякий бред, от которого, как он знал, младшего нехило так крыло. — Т-Тэхён… — Мой маленький зайка ведь так любит, когда я его хвалю, да? И он так старается для меня. Чонгук ничего не отвечает, а лишь сильнее вгоняет коротенькие ноготки в спину, слабо всхлипывая. Чувствуя, как его начинает потряхивать, Тэхён наклоняется чуть ближе и выдыхает прямо в губы: «Кончай», и когда сперма младшего пачкает их животы, втягивает его в дикий поцелуй, совершая последние толчки и изливаясь следом. — Умница моя, — нежный чмок в носик. — А за то, что ты был хорошим мальчиком, папочка тебя вылижет. Чонгук откидывает голову назад с тихим «твою мать» и громко стонет, когда Ким сползает ниже, прямо к его члену, проводит по нему языком, а затем резко разворачивает вниз животом, размашисто вылизывая сперму, что толчками выходила из сжавшегося колечка. Ноги младшего не держали от слова «совсем», а потому Тэхён придерживал его, пока не вылизал всё, до последней капли, сыто облизываясь: его малыш был слишком сладким. — Ты такой растраханный, зай. Прямо сфоткал бы. — Иди нахер, извращенец, — Чонгук напрочь отказывался переставать быть страусом и достать голову из-под вороха подушек. — Лучше пошли в душ. — Не пойду, — Чон начал капризно хныкать, когда его развернули и начали поднимать на руки. — Я, конечно, тебя хорошо вылизал, но не везде, — и улыбка такая широкая и довольная. — Вот же придурок, — младший уткнулся в чужую грудь, руками крепко обнимая за шею. — И я тебя люблю. Вымытые и довольные, они лежали на кровати, крепко обнявшись, наслаждаясь этим прекрасным моментом близости, когда только они вдвоём и никого вокруг. Внезапно тишину разрезал тихий голос Тэхёна: — А ты останешься со мной сегодня? — Сегодня, завтра, всегда, — Чонгук прикасается своим лбом к чужому и нежно трётся носиком. — В смысле? — на лице старшего читалось полное удивление и непонимание происходящего. — Ты сейчас серьёзно? А как же родители? Отец? Чонгук переплёл их пальцы, продолжая ластиться к Тэхёну: — Побесился чутка, а потом сказал: «Делайте, что хотите». — И он даже не будет пытаться меня убить? Снова, — мозг всё еще отказывался верить в то, что слышит. — Я не уточнял, конечно, но, вроде как, не планировал, — Чонгук начал тихо смеяться с того, как на чужом лице одна эмоция сменялась другой. Не успел Ким ничего ответить, как его телефон зазвонил. — Да, бабуль. Да, всё хорошо. Да, Чонгук у меня. Нет, с твоей дочерью я разговаривать не хочу, чтобы не заразиться долбоебизмом. Можешь даже ей так и передать. Нет, к вам с дедушкой я не поеду, мне и на нашей старой квартире хорошо. Ба, не обижайся, — пару минут Ким ничего не говорит, а лишь кивает головой. — Ба, бабуль, та постой ты. Чонгук переезжает ко мне, — и пара счастливых карамельных глаз смотрит на своё маленькое чудо, что внимательно слушает его разговор с бабушкой. — Да, он будет рад, если вы приедете, но не забудьте взять пирожки, а то у нас кушать нечего. — Ну что там? — Чон откинул одеяло и перелез к Тэхёну на колени. — Мне обещали дать подсрачник за то, что я тебя не кормлю, а ещё нам срочно нужно убрать в квартире, ибо бабушка уже ставит пирожки. — Ну тогда, — Чонгук наклоняется к чужим губам и оставляет на них нежный счастливый поцелуй, — нам нужно поторопиться.