В благодарность за роскошный минет

Франческо, выкладывавший покупки из пакетов, сказал: - Забыли влажные салфетки. Возвращаясь с уик-энда в Л'Иль-Адаме они заскочили в супермаркет, чтобы не заморачиваться с этим на неделе. - Там ещё оставались. Посмотри в тумбочке, - ответил Франсуа. Он снимал поводок и ошейник с Атиса. Франческо прошел в спальню и заглянул в тумбочку у кровати. Салфетки там действительно были. И ещё кое-что, чего он раньше там не видел, длинное, чёрное, блестящее. Он взял эту штуку и показал Франсуа. - Ты серьёзно? Двойной дилдо? Мы с тобой что - две лесбиянки, у которых нет собственных членов? Франсуа засмеялся. - Тебе понравится, вот увидишь. Вандомов Франсуа видел не часто. Раз в пару лет примерно - когда женился или умирал кто-нибудь из родственников или родственников родственников. Вот как сейчас: умерла старушка, которую он едва знал, но семейный долг обязывал его присутствовать здесь одетым в траурный костюм и со скорбью на лице. Здесь были дядя, Анри-Жюль и Арман. А ещё троюродные братья Франсуа - Луи-Жозеф и Филипп де Вандом. Все помянутые были членами большого клана Бурбонов, листиками с разных ветвей одного дерева. Франсуа с любопытством разглядывал Вандомов. И с осторожностью - чтобы они не заметили. Он запомнил их нагловатыми и грубыми ребятами, способными припереть к стенке кого угодно - такими они были подростками, но, судя по рассказам родных Франсуа, с возрастом стали только хуже. Осторожность не помогла - Луи-Жозеф уже направлялся в его сторону. - Бог мой, Франсуа, как же ты вырос! - воскликнул он и расцеловал кузена в обе щеки. Франсуа пришлось ответить тем же. - Я не узнал тебя, представь! Спросил Филиппа: "Кто этот красавчик вон там, у окна? Ну тот, который на меня смотрит". А Филипп мне сказал: "Это же малыш Франсуа". - Луи-Жозеф довольно рассмеялся. Тут подтянулся Филипп. - Привет, - сказал он. - Привет, - ответил Франсуа. Целоваться они не стали. На троих разговор у кузенов не клеился. Но потом Филипп свалил за выпивкой и стало получше. Да что там - стало хорошо. Луи-Жозеф ("Зови меня Луи", - предложил он) вовсе не был наглым и грубым. Он был весёлым и добродушным, много смеялся и смешил Франсуа - что, может быть, было не слишком уместно в данных обстоятельствах. Франсуа так хохотал над одной из его шуток, что облился апельсиновым соком, стакан с которым держал в руках. Луи-Жозеф предложил свою помощь в устранении пятна. Они нашли туалет и заперлись там. Зачем - Франсуа понял только тогда, когда кузен опустился перед ним на колени. Луи-Жозеф… Луи… был не только веселым и добродушным - он был красивым. А ещё - чертовски умелым: такие вещи он проделывал своим ртом и пальцами. Поминки по старушке-родственнице как-то вдруг превратились в поминки по девственности Франсуа. Луи-Жозеф дал Франсуа свой телефон и адрес, пригласив зайти в гости или по крайней мере позвонить. Франсуа позвонил. И зашёл в гости. Он учился в одном из парижских лицеев и жил с Анри-Жюлем и его семьей, что ему не особо нравилось, потому что приходилось делить комнату с сыном Анри-Жюля, противным мальчишкой на несколько лет младше Франсуа. Свободным временем у него была только вторая половина дня - после занятий. Оказалось, что Луи это тоже удобно. "Мы с Филиппом как вампиры, - сказал он. - Днём спим, ночью бодрствуем". Братья занимались семейным бизнесом - ночными клубами, и на работу выдвигались, когда начинало темнеть. Первые два раза у них были отличные. А на третий появился Филипп. Он вошел в спальню брата и уселся на кровать. Франсуа чувствовал себя неловко, несмотря на то, что они с Луи-Жозефом были ещё не до конца раздеты. - Ты мешаешь, Филу, - сказал Луи-Жозеф. - Заманивать малыша Франсуа в твою секту? - хохотнул Филипп. - Он все равно там будет. Со мной или без меня. - Луи-Жозеф подмигнул кузену. Франсуа немного расслабился. Филипп вытащил пачку сигарет, достал одну и сунул в рот. - Прикури и мне, - попросил его брат. - И мне, - не удержался Франсуа. Луи окинул его веселым взглядом, а Филипп - насмешливым, но прикурил сразу три сигареты. Луи вытащил две у него изо рта, отдал одну кузену. "Малыш Франсуа" ни разу не закашлялся - он уже тайком покуривал. Немного странно было сидеть на постели между двумя Вандомами. Они были похожи, хоть и не так сильно, как бывают похожи близнецы - Филипп был на год младше брата. При этом казались они именно близнецами - сиамскими близнецами, которых зачем-то разделили, и они вынуждены жить двумя организмами, хотя природа создала их одним. Луи-Жозеф был крепким голубоглазым блондином, а Филипп имел русые волосы, карие глаза и сложение античной статуи. Но эти различия были несущественны. Франсуа ощущал между ними какую-то связь, что-то реальное, физическое, что можно даже потрогать руками. Ему стало немного грустно - он почувствовал себя лишним. У Филиппа в ухе была серёжка, на которую Франсуа неожиданно залип. Если бы это был не Филипп, а кто угодно другой, он бы даже потрогал ее. Возможно, языком. Летом девчонки демонстрировали пирсинг в пупке, всякие блестящие штучки. Франсуа это нравилось. Он подумал, что тоже хочет пирсинг. - Ну ладно, Филу, - сказал Луи-Жозеф, - давя окурок в пепельнице, которую поставил аккурат между ними тремя, - выметайся. У нас с Франсуа незаконченное дело. - А давайте втроём, - предложил Филипп. Франсуа даже рот открыл от его слов. Луи-Жозеф это заметил. - Не пугайся, Франсуа, - успокоил он его, - Филипп шутит. Он не спит с мужчинами. - Я могу попробовать, - сказал тот. Он провел пальцем по обнажённому плечу Франсуа и вниз по руке. Франсуа дёрнул плечом. - Отвали. - Могу я хотя бы посмотреть, Луи? Мне скучно. Я просто посижу тихонько вот тут, в уголке, вы меня и не заметите. - Если Франсуа не против. - Луи-Жозеф вопросительно посмотрел на кузена. - Я против, - сказал Франсуа. - Видишь, он против. Проваливай. Пойди погуляй, телек посмотри. Придумай что-нибудь. Филипп ушёл, оставив дверь незакрытой. Франсуа поднялся и прикрыл её, повернул в замке ключ. - Раз уж ты встал, Франсуа, возьми в ящике презервативы. Ты знаешь, где. Франсуа достал требуемое. - Никогда не позволяй трахать себя без резинки, - сказал Луи-Жозеф, стаскивая с него трусы. - Хорошо? И сам так не делай. Только если ты абсолютно уверен в том, что твой партнёр ВИЧ-отрицателен. Сейчас все немного расслабились, а ведь совсем недавно люди умирали от СПИДА пачками. Десять лет назад мне было шестнадцать, как тебе сейчас, и газеты только об этом и писали. Казалось, это новая чума. СПИД никуда не делся - это просто передышка. Так что будь осторожен, дорогой. - Ладно, - пообещал тот. - Ах, ты, чёрт! - выругался Луи. - Франсуа, тебе ближе - достань-ка нам смазку. Франсуа полез всё в тот же ящик, но кроме нужного тюбика заметил там кое-что ещё - длинное, чёрное, блестящее. Он вытащил эту штуку и показал кузену. - А это для чего? - Когда-нибудь узнаешь, - ответил тот со смешком. Они отдыхали после первого захода, когда Луи спросил: - Есть хочешь? Можно заказать пиццу. - Было бы неплохо, - ответил Франсуа, который, правда, перекусил в лицее, но это было уже давно. Луи поднялся, открыл дверь и крикнул: - Филу! - Чего тебе? - отозвался тот. - Закажи пиццу, будь так добр. - А сам не можешь? - Мы ещё не закончили. Когда они всё-таки закончили, то сидели втроём на кухне и ели пиццу. - Тебе обязательно уходить на ночь? - спросил Франсуа Луи-Жозефа. - Это наша работа, Франсуа. Даже больше - наш бизнес. Надо за всем присматривать. Управляющим нельзя доверять - половину выручки они кладут себе в карман. - У нас больше нет управляющего, - хохотнул Филипп и сделал глоток. Они с братом пили пиво, а "малышу Франсуа" досталась кола. - Да, - подтвердил Луи. - Филипп так его отметелил, что пришлось вызвать скорую. - И что? - вытаращил глаза Франсуа. - Тебе ничего за это не будет? - Ничего мне не будет, - ответил Филипп. - Ничего ему не будет, - подтвердил Луи. - Тот мужик сказал полиции, что упал с лестницы. Он же не дурак: понимает, что пара сломанных рёбер и синяки - не самое страшное, что может с ним случиться. Филипп засмеялся. Франсуа молчал, не зная, как реагировать. - Не бери в голову, Франсуа, - сказал Луи, похлопав его по плечу. - Такой это бизнес - или ты, или тебя. В квартире с Луи-Жозефом и Филиппом жили две собаки неизвестной Франсуа породы - изящные, как балетные танцовщицы, с умными черными глазами. Звали их Орфей и Эвридика. - Мы сейчас по-быстрому прогуляем их в парке, - сказал Луи, надевая на собак поводки, - а потом поедем в клуб. - Вы берете их с собой? - удивился Франсуа. - Конечно, - ответил Луи. - Нельзя же оставлять их одних на всю ночь. Филипп уже вышел - он свистом звал собак с лестничной площадки. Орфей устремился за ним, но у двери обернулся посмотреть, следует ли за ним Эвридика. Эвридика не следовала - она терлась о ноги Луи-Жозефа. Тогда Орфей вернулся, потыкал подругу мордой и снова побежал к двери. У двери он обернулся посмотреть, следует ли Эвридика за ним. Эвридика не следовала… Наблюдая эту сцену Франсуа хохотал. Луи-Жозеф улыбался - он привык к проделкам своих любимцев. - Я думал, он превратится в соляной столп, - сказал Франсуа, когда они наконец вышли из квартиры. - Ты путаешь, дорогой - это из Библии. А когда обернулся Орфей, исчезла Эвридика. На улице им пришлось подождать такси - Франсуа и Вандомам было не по пути. Филипп играл с собаками немного поодаль, что Франсуа, откровенно говоря, радовало. - Знаешь, когда Филипп серьезно подрался в первый раз? - спросил Луи-Жозеф, наблюдая за братом. - Когда один придурок в коллеже (1) назвал меня педиком. По дороге домой Франсуа думал о том, полез бы он в драку за Армана, а Арман за него? Уверенности у него не было. Это огорчало. И ещё к нему в голову холодной и скользкой змеёй заползала мысль, что теперь и его какой-нибудь придурок может назвать педиком. На этот раз хоронили старичка. Франсуа снова был в чёрном и со скорбью, которой не испытывал, на лице. Присутствовали всё те же люди - дядя, Арман, Анри-Жюль. Кое-что изменилось - были ещё и девочки, которые наконец подросли. Кое-что осталось по-прежнему: Вандомы. Правда, Филиппа нигде не было видно. Луи-Жозеф увидел Франсуа и улыбнулся. Франсуа сделал глоток виски - для храбрости - и пошел к нему. "Куда ты пропал, дорогой?" - спросил тогда Луи, позвонив ему - Франсуа перестал появляться у Вандомов и даже не звонил. "Э-э-э, - промямлил Франсуа, не зная, что сказать - ему было стыдно. - Много учебы, Луи". "Да брось, - Вандом засмеялся в трубку. - Скажи, он хотя бы симпатичный?" Франсуа помолчал. "Это девушка. - Помолчал ещё. - Они… она симпатичная". "Боже, Франсуа! - Луи засмеялся снова. - Ну хорошо. Если устанешь от женского общества - заходи. Я буду рад". Она и правда была симпатичная. Пожалуй, даже красивая. Жозефин. Мулатка с роскошной шевелюрой и обалденной задницей - ну, насколько он мог судить, не видев её голой. Самое забавное, она давно с ним флиртовала, а он словно бы не замечал. Будто видел всё в тумане. И вдруг - неведомо почему - туман рассеялся. Франсуа стал различать цвета и даже оттенки. Они с Жозефин успели уже пару раз переспать - и тут их отношениям настал конец. Девушка увидела, как он целуется с её лучшей подругой. Адель тоже была вполне симпатичной смешливой блондиночкой, и к тому же с пирсингом в пупке. Столько красоты вокруг - Франсуа запутался. Он мог бы вернуться к Луи, но впереди маячили летние каникулы, которые ему предстояло провести в Шантийи в компании малолетних кузин. А потом всё просто забылось. Лето было долгим - в основном, скучным, иногда интересным. Лето было долгим, а память у Франсуа, как видно, короткой. - Рад тебя видеть, Франсуа, - сказал Луи. Они расцеловались. - Какой же ты красивый! Просто загляденье! - Не смущай меня, Луи, - улыбнувшись сказал Франсуа. - Ты и сам хорошо выглядишь. -Да ну тебя, - отмахнулся Вандом. - Я располнел - возраст, нервы. - Тебе идёт, - заметил Франсуа. - Что? Возраст и нервы? - хохотнул кузен. - Полнота. Мне нравится. - Ты очень мил, дорогой. Ну расскажи, как у тебя дела. Где ты, с кем ты. Они разговаривали долго: Франсуа рассказывал о военной школе, о своих перспективах, а сам думал, что это ненормально - что Филиппа до сих пор нет. Обычно он появлялся как чёрт из коробки там, где был его брат. - А где Филипп? - спросил он у кузена. - Я что-то его не вижу. Вандом погрустнел. - Рехаб, Франсуа. Филипп полюбил бутылку больше, чем меня. Он стал рассказывать о том, как несколько лет боролся с алкоголизмом брата, но проиграл в неравной борьбе. В конце концов пришлось положить Филиппа в клинику. Луи как-то неловко дернул рукой и расплескал выпивку из стакана на себя. - Пойдем, Луи. Пятно нужно замыть. - Да ладно, - отмахнулся Вандом и вытащил из кармана носовой платок. - Пойдем, - Франсуа взял его за локоть и потащил за собой. - Жалко такой пиджак. - Тебе нравится? - Ага, супер. Франсуа, кажется, не думал, что делает, когда заперся с Луи в туалете. Действовал на автомате или что-то вроде. Замывать им в итоге пришлось не только пиджак Вандома, но и рубашку Франсуа, а ему ещё и тщательно промывать глаза. - Охуеть, Луи! - Франсуа смеялся, не мог остановиться. - Никто ещё не кончал мне в глаз! Ты - первый. И, надеюсь, последний. - Ничего, - Луи тоже смеялся. - Умылся - и как новенький. - Надеюсь, не подхвачу какую-нибудь дрянь. - Не подхватишь, дорогой. Я постоянно проверяюсь. Следующим утром в дверь к Франсуа позвонили. Ночью они с Маликом отлично потрахались и проснувшись собирались повторить. Тут и раздался звонок. Франсуа сдал экзамены в военной школе и ждал распределения. Он хотел немного отдохнуть и пообщаться с Маликом. С этим молодым алжирцем Франсуа познакомился совсем недавно в гей-клубе. Ничего пока не было понятно, кроме того, что секс у них отличный. - Не открывай, Франсуа, - сказал ему Малик. - Позвонят и свалят, кто б это не был. Иди лучше ко мне. Но Франсуа уже оглядывался в поисках трусов - звонили очень настойчиво. Найдя их наконец на полу, он оделся и пошел открывать. - Месье де Конти? Всего лишь курьер. - Да. - Это для вас. - Посыльный протянул ему букет. Расписавшись, где положено, Франсуа закрыл дверь и ошалело разглядывал цветы. Он заметил карточку. "В благодарность за роскошный минет. Луи". - Это ещё что? - спросил Малик. Он вышел из спальни, как был - голый, со своим здоровенным болтом наперевес. Франсуа шутил, что, хоть ему и отхватили кусок при обрезании, осталось всё же немало. - От кого букет, Франсуа? А Франсуа стоял и улыбался как дурак, пряча в руке за спиной помятую карточку. Ему было смешно - ситуация сложилась дурацкая, а ещё он был по-детски счастлив - ему никогда не дарили цветы.