С самого детства Шерлока учили бояться ночи.
Той необъятной тьмы, что наступала после заката, и
тварей, что в ней обитали.
Холмсов растили на рассказах об ужасных монстрах, что не боятся смерти и убивают без разбора только для того, чтобы утолить жажду.
Вампиры были тенью, что маячила на горизонте, вселяя ужас в людские сердца. О них слагали самые страшные сказки и легенды. Ими пугали малых детей и проносили этот страх через всю жизнь.
Люди суеверно считали, что все истинные беды исходят именно от этих тварей. Кровожадных и не знающих жалости и сострадания.
Шерлока Холмса с самого детства учили бояться вампиров.
Но он не боялся
***
Когда на Ноевом Ковчеге детектив впервые встречает, тогда ещё просто Мистера Математика, он на несколько секунд теряет дар речи.
Даже не так. Он теряется весь. Растворяется в этих самых прекрасных на свете кроваво-красных глазах.
Уильям Джеймс Мориарти, по мнению Холмса, в целом, был самым прекрасным существом в этом грешном мире.
Бледная, почти фарфоровая кожа. Блондинистые волосы, что при свете дня отливали золотом, а в ночи были белы как луна. Общая достаточно хрупкая,
особенно на фоне самого Холмса, фигура. Пышные светлые ресницы, что обрамляли эти невероятные глаза, подобные двум рубинам. И улыбка.
Эта понимающе-снисходительная, добрая улыбка. Казалось, её скопировали из холста Моны Лизы или одной из фресок девы Марии.
Второй сын дома Мориарти, казалось, был произведением искусства, созданным лишь для того, чтобы в этом мире был хоть один идеальный человек.
Или не совсем человек, — мысленно поправляет себя Шерлок, когда они вновь встречаются в поезде.
«Лиам» при виде огромного количества крови незаметно, почти естественно прикрывает нос и при дальнейшем разговоре его глаза чуть дольше положенного задерживаются на шее Холмса.
Вот только мысль о том, что Уильям это то самое «ночное воплощение ужаса» в голове не укладывалось совсем. Мысль, что всё, что он знал о вампирах, было полной чушью, почему-то казалась более рациональной, чем то, что молодой профессор «злобный кровосос».
Каждый раз, когда такие ассоциации приходили в голову Шерлока, детективу хотелось начать смеяться в голос. Почему-то Уильям и «чистое зло» в одном предложении звучало неуместно.
Что было достаточно странно. Учитывая, что настолько же, насколько Холмс был уверен в том, что Мориарти — вампир, Шерлок был уверен, что этот профессор математики — Криминальный Авторитет, преступный консультант, кукловод дела Хоупа, называйте как хотите.
Наверное, именно из-за этой путаницы в мыслях, детектив решил ещё раз навестить математика вскоре после посещения его лекции в Даремском Университете.
Джон бы сказал, что Шерлок окончательно обдолбался чем-то покрепче опиума, когда составлял план поездки. Холмс бы возразил, что это просто был самый эффективный способ проверить его теорию.
Но факт остаётся фактом. Шерлок заглянул к Уильяму в гости… ночью… в полнолуние… к, на минуточку, вампиру…
Ну ладно, возможно это был не самый продуманный план в его жизни!
***
Уильям совершенно не аристократично развалился на крыше, глядя на прекрасную полную луну, только взошедшую и ещё слабо узнаваемую из-за солнца, что ещё не зашло за горизонт.
Один их главных плюсов проживания в Дареме, а не в Лондоне, был в том, что тут достаточно редко бывают туманы. И небо по ночам видно с невероятной четкостью.
Наверное, если бы кто-то увидел его в этот момент, испугался бы.
Ярко красные потусторонние глаза Мориарти казались двумя кровавыми кострами на его бледном лице.
Самое забавное в этой ситуации то, что никто даже не задумывался, что
Аристократ может быть вампиром.
А ведь красные глаза были самым очевидным признаком полукровки. Но ни его, ни Льюиса никто даже не заподозрил, ведь они «представители высшего класса».
И если в случае младшего брата с его темно багровыми, которые за очками кажутся почти коричневыми, объяснить слепоту окружающих ещё как-то можно было, то как они в упор не видели истины в его ярких рубинах, для Уильяма было настоящей загадкой.
Хотя, может быть, он просто слишком многого ожидает от интеллекта окружающих?
Или люди просто привыкли списывать подобные приметы со счетов из-за того, что полукровки редко доживают хотя бы до подросткового возраста?
В конце концов, они ведь
дефектные.
Именно поэтому вампиры как раса, несмотря на своё долгожительство, постепенно вырождаются.
Изначально, их и так было немного, а со временем из-за постоянного инбридинга и вовсе почти выродились. Попытка «завести потомство» с людьми тоже провалилась. Формально, полукровки были даже сильнее чем чистокровные…
Если доживали до взрослого возраста. Потому как такие дети всегда имели один «больной» ген. При чем это могло быть что угодно. Теория вероятности не работает. Полная рандомность.
Льюису в каком-то смысле повезло. Ему досталось больное тело, которое смогли вылечить те же люди, так что сейчас он был чуть ли не сильнее самого Уильяма.
Ведь, в отличии от своего старшего брата, Луи достаточно часто не брезговал наесться чужой крови. А учитывая, что его любимый деликатес, Моран, был очень даже за то, чтобы поделиться своей кровушкой, особенно учитывая, что обычно сдержанный Льюис в такие моменты отпускал себя и позволял в ответ насладиться своим телом, Себастьян вообще был всеми лапками за.
Уильям усмехнулся, вспоминая как покраснел младший, когда понял, что Уильям всё знает.
Льюис вообще всегда испытывал перед Лиамом это непонятное и абсолютно глупое, по мнению старшего, чувство вины из-за того, что он делает то, что не мог позволить себе Уил.
Глупо, не правда ли? Вампир, который не может пить кровь…
Не совсем, конечно, не может. Таков уж его «дефект». Для Уильяма человеческая кровь практически всегда имеет отвратительно-приторный запах, что аж тошнит, и вкус немногим лучше.
Конечно он всё равно выпивал бокал этой «феерической гадости» раз в месяц. Но лишь для того, чтобы не озвереть от голода, человеческая пища человеческой пищей, но иногда и внутреннего монстра подкармливать нужно. А экспериментальным путем доказано, что месяц — это максимум который он может прожить без «пищи» не теряя продуктивности это тридцать дней.
К счастью, Альберт был более чем счастлив, иногда сцеживать ему своей крови, что из его окружения казалась Уильяму наименее гадкой.
И да, он проверял.
Это вообще было странное явление. Любой «дефект» имел свои особенности, возможности его обойти. Это был как тест на отбор сильнейших, смог выжить и превзойти свою слабость — молодец, нет — земля тебе камнем.
Особенность проблемы Уильяма была в том, что несмотря на то, что он вполне мог выживать и на гадкой-крови, но некоторые люди пахли совершенно по особенному. Не приторно, а именно
вкусно, это было то, что Льюис называл нормально.
Но и среди них был тот, кто умудрился выделиться.
И да. Это был Шерлок, мать его, Холмс.
Тот, кто заставлял Лиама нервно сглатывать при одном воспоминании. При виде этого ходячего мужчины-соблазна клыки как-то сами собой незначительно вытягивались, а взгляд цеплялся за шею.
Уж кто-кто, а этот мистер детектив наверняка знал, кем являлся Профессор математики. И явно его не боялся… Возможно, испытывал даже не только интерес как к предполагаемому подозреваемому…
Хватит, — мысленно обрывает себя Уильям и издает почти неслышный мученический стон.
Полнолуние еще не вступило в полную силу, а он уже начинает постепенно сходить с ума, утопая в мыслях о своём, по идее, заклятом враге.
И занять себя сейчас нечем и некем. Луи в честь полной луны,
с его позволения конечно же, сбежал к Моргану. Альберт где-то в Лондоне,
скорее всего, снова капает на мозги Майкрофту. А остальные, как бы хорошо они не знали, что Уильям им ничего не сделает, но суеверный страх, взращиваемый в их сердцах с детства, не позволял им оставаться рядом с вампиром в полнолуние.
Так что был он в Дареме сейчас один…
От печальных мыслей его отвлёк силуэт, внезапно, для столь позднего времени фазы луны, появившийся на дороге и направлявшийся в его сторону.
Почему именно его?
Ну, а к кому ещё мог идти Шерлок Холмс в этом городке?!
Мориарти был готов почти что молиться на обостренные чувства вампира, ведь если бы детектив застал его в столь непритязательном виде, то возникли бы вопросы.
А так у него был шанс незаметно свалить с крыши и сделать вид, что он собирался пить вечерний чай, и по чистой случайности добавил на поднос вторую чашку, ага.
На плечи поверх домашнего костюма ложится мягкий халат. И, немного подумав, Лиам добавляет немного запасенной крови в свою чашку, против притяжения Шерли поможет вряд ли, но намного отрезвить его мысли полне.
Стук в парадную дверь разносится как раз тогда, когда Мориарти усаживается в кресло гостинной.
Путь до главного холла отвратительно короток и совершенно не способствует душевному равновесию Уильяма. Светильник в руке подсказывает только пару десятков способов пришибить незадачливого гостя, но это не тот случай. Математик даже почти пожалел, что взял несчастный предмет в руки, но вовремя опомнился, что освещение в коридорах он не включал, а для обычного человека здесь сейчас ужасно темно.
В последний раз сделав глубокий вдох и призвав все глубины собственного самоконтроля и благоразумия, Уильям всё же открыл дверь. И тут же почти потонул в чужом аромате, потому беседу пришлось начинать именно Шерлоку.
— Привет, Лиам! Знаю сейчас немного неподходящее время для визитов, но мне в голову пришла одна фантастическая идея и я сорвался к тебе, не подумав в какое время доберусь до сюда, — Холмс небрежно зачесывает волосы назад и трет шею, всем своим видом показывая, мол, вот такой я идиот, а затем немного лукаво щурит глаза и добавляет, — Так, пустишь меня в дом, а то, кто знает, наткнусь ещё на вампира в такое-то время.
Шерлок небрежен и всем своим видом показывает, что ему как-то вообще-то и плевать на подобный исход.
Знает, что если бы рядом и был другой вампир, то Лиам его в обиду не даст. Мориарти тем временем наконец берет себя под контроль и с самой доброжелательной, на которую был способен в данный момент, улыбкой «загадочно» сказал.
— Если вы надеялись провести этот вечер вдали от вампиров, то не стоило приезжать ко мне, мистер Холмс… Заходите.
Наверное небольшой особняк Мориарти в этот момент не внушил бы доверия случайному гостю. Но его посетителем оказался единственный в своём роде детектив-консультант, а потому ни темные коридоры, ни абсолютная тишина не внушали ему трепетного ужаса.
В гостинной царил приятный полумрак, а чай дымился на столике.
— Для кого вторая чашка?
— Будет для вас, мистер Холмс. Я совершенно забыл, что Льюис уехал, и налил лишнюю.
— О, так мой приезд пришёлся как никогда кстати?
— Можно и так сказать, — уклончиво ответил Уильям.
Сил играть с детективом почти не было, Мориарти и так почти всё тратил сейчас на самоконтроль. Взяв свою чашку и принюхавшись к ней, Уильям немного поморщился от тошнотворного запаха, переплетенного с ароматом чая.
— Не нравится вкус? — естественно, Холмс не мог пропустить подобного даже в полутьме комнаты.
— Переборщил с сахаром, — и конечно же в ответ звучит ложь или не ложь (?), — Но это именно то, что нужно сейчас, каким бы противным ни был вкус.
— Хочется чего-то иного нежели «красный» чай, а, Лиам?
— Вы выбрали не самое лучшее время для того, чтобы меня столь наглым образом провоцировать, Мистер Холмс. Как и время для визита в целом.
— Подходит ли это время для разговоров?
— Догадайтесь, Вы же детектив.
Их словесная дуэль кажется невероятно вялой, как будто им уже до невозможности надоела игра, но и что делать после её окончания — непонятно.
— А где же слуги? — переводит тему Шерлок, понимая, что разговор зашёл в тупик.
— Их нет.
— Прости? Ты хочешь сказать, что в доме аристократов, вашего уровня, нет ни одного слуги? Не знал, что так бывает…
— Они нам ни к чему. Нас три брата, да и дом небольшой. К тому же, так намного проще хранить секреты.
Лиам растягивает губы в улыбке, чуть сильнее чем обычно, позволяя показаться клыкам. Действие простое, но, учитывая обстоятельства, от него веет нескрываемой угрозой. И Шерлок нервно сглатывает.
— Ты не против если я закурю, — нервно отводя глаза, спрашивает Холмс, будто невзначай проводя по своей шее. Но это не защитный жест, нет, Шерлок напротив почти незаметно оттягивает ворот, давая чуть больший обзор к столь желанной для Лиама сейчас жилки на шее.
Мориарти нервно сглотнул и порывисто кивнул, он бы и сам не прочь сейчас закурить. Это нехитрое действо могло бы отвлечь его от головокружительного запаха другого тела, находившегося в комнате.
Горяченького такого, с пьянящей алой кровью, струящейся по венам, с изящными длинными пальцами и пропорциями греческого атлета, наверняка, под одеждой…
Уильям вновь одернул себя от скатившихся не туда мыслей. Сейчас ни в коем случае нельзя терять над собой контроль, не в присутствии этого детектива.
Но так хочется…
— Ты сегодня крайне напряжённый, Лиам, — полушутливо заметил Шерлок, смыкая губы на сигарете,
внутри которой явно не только табак, но ещё и что-то покрепче, — Плохо себя чувствуешь?
— А как Вы думаете, мистер Холмс?
— Я думаю, что это не самое весёлое развлечение для вампира, просто болтать с кем-то в полнолуние.
Мориарти в мгновение ока оказывается рядом с Шерлоком нависая над ним.
— Вы играете с огнем, мистер Холмс.
— И мне чертовски это нравится, — с придыханием говорит детектив. В его голосе чувствуется дрожь, но там по-прежнему нет испуга, лишь иррациональное возбуждение от опасности ситуации.
— Что ж, тогда не обижайтесь, когда обожжётесь, Мистер Холмс, — ухмыляется Лиам и, выпрямившись, затягивается отобранной у Холмса сигаретой,
как и предполагалось, тут есть немного опиума, но это лишь придаёт остроту ощущениям.
Детектив прикусывает губу, чтобы не сболтнуть лишнего, просто потому, что Уильям в этот момент, по его мнению, выглядит как божество. И, пожалуй, это не самая лучшая идея, сейчас начинать нести какой-то влюблённый бред.
Рядом с этим человеком не хочется показаться идиотом, вот вообще.
Но как всегда что-то идет не так.
Их игра и так была на грани, вообще-то, уже давно было лишь вопросом времени, когда они переступят эту невидимую грань, что отделяет их от
желанного.
И когда Уильям наклоняется, чтобы отдать сигарету, Шерлок нечаянно прокусывает губу, на которой моментально собирается несколько капелек крови.
Мориарти наклоняется сильнее, чем собирался изначально, прямо к уху Холмса, опаляя его горячим шёпотом.
— Я предупреждал, Шерли, — тягуче говорит Лиам и, чуть отстранившись, слизывает выступившую кровь.
Момент когда «невинный жест» превращается в страстный поцелуй, а Уильям седлает бедра Шерлока, властно сминая собранные в пучок волосы.
Мориарти мнёт чужие губы, извлекая из свежей ранки ещё несколько капель алой жидкости и еле удерживается от стона, потому как ничего столь вкусного в жизни он не пробовал. К сожалению обоих, поцелуй приходится разорвать из-за категорической нехватки кислорода.
— Ты же знаешь, что есть более удобные способы «добыть» мою кровь, чем мазать маленькую ранку на губах? — слегка задушенно говорит Шерлок.
— Не торопи события, Шерли, — вновь припадает к чужому уху Лиам, — У нас впереди длинная ночь~
И у Холмса по спине идут мурашки, то ли от осознания во что, черт возьми, он вляпался, то ли от того, что Мориарти качнул бедрами позволяя их эрекциям на секунду соприкоснуться сквозь слои одежды.
Но уже в следующую секунду Уильям спрыгивает с чужих ног. И спиной идя к двери игриво манит Холмса за собой пальцем, полностью уверенный, что детектив пойдет. И Шерлок идет, он наверное бы сейчас пошёл вслед за Лиамом куда угодно, даже если бы тот повел его в какой-нибудь стремный подвал, как в лучших традициях ужастиков.
Но его ведут не в подвал, а в уютную комнату на втором этаже. Через не зашторенные окна сюда проникает лунный свет, открывая вид на большую и очень мягкую кровать.
В последнем её свойстве он тут же убедился, ведь был в прямом смысле слова завален на ложе чужой властной рукой.
Уильям тем временем вновь седлает бедра детектива и втягивает его в новый поцелуй.
Не то, чтобы Шерлок был против. Где-то на окраинах сознания привыкшая всё анализировать часть его мозга подмечает, что Лиам помешан на контроле.
Поцелуи становятся всё более и более страстными, а за тем, что делали чужие руки, вообще никто уже давно не следил. Одежда полетела в разные стороны.
Шерлок возмущенно стонет, когда Лиам отпускает его губы из желанного плена. Но Мориарти на это как-то по боку, он уже увлёкся «раскрашиванием» шеи и ключиц детектива.
Быстро краснеющие засосы расцветают на чужой коже, соединяемые небольшими царапинками от острых клыков. Лиам на пробу прикусывает кожу, оставляя не слишком глубокую, но заметную рану, с упоением собирая появившуюся кровь.
Шерлок теряется между наслаждением, возбуждением и легкой болью.
Вот только… Терпение у Холмса было не столь безграничным, как у Мориарти, и прелюдия ему быстро надоела. А потому он решил взять инициативу на себя.
Резкий толчок, переворот и вот уже Шерлок прижимает Уильяма к кровати, а не наоборот. Сказать, что вампиру не понравилась смена позиций, не сказать ничего, но детектив периодически умел быть крайне убедительным.
Конечно, в этот раз он пользовался далеко не ораторским искусством, но рот можно использовать и по-другому. И, надо признать, он был действительно хорош.
Руки Холмса были буквально везде, он не разменивался на то, чтобы быть последовательным или «эстетичным», а потому его действия были хаосом, в одну секунду он мог целовать Лиама, а в следующую уже оставлять засос где-то в области живота.
Не смотря на шквал приятных ощущений, Уильям предпринял ещё несколько попыток вернуть себе контроль над ситуацией. Не сказать, что у него не было шанса… Шанс как раз-таки был, ведь, несмотря на свою кажущуюся хрупкость, он был намного сильнее человека, но на стороне последнего были опыт в подобных делах и… подсознательное желание Мориарти подчиниться.
А потому Холмс вполне удачно смог «переубедить» Лиама, что тот не хочет доминировать, просто схватив их члены рукой и начав постепенно надрачивать. Ощущение чужой горячей плоти и рук
там полностью выбило преступного лорда из действительности.
Он даже не заметил, как Шерлок начал оглаживать внутреннюю сторону его бедер, разводя их всё шире и шире, пока язык детектива пытал рот блондина.
На самом деле, если бы Холмс продолжил в том же духе, то Мориарти наверное долго не продержался бы. Но после заявления про «долгую ночь», у брюнета были свои планы по поводу того, что должно быть дальше.
А потому он прекратил своё «увлекательное занятие» и немного отстранился. За что тут же получил недовольный стон от вампира.
Чего не ожидал Лиам, так это того, что стоит ему открыть рот, как там окажется пара чужих пальцев.
Шерлок нагло играл с чужим языком, скользя между плотно сомкнутых губ, он сделал пару движений пальцами и вот он уже заставил Уильяма открыть рот, выпуская чужие пальцы.
Отстранившись, на столько, что бы был виден весь лежащий под ним мужчина, Холмс на несколько секунд замер наслаждаясь видом.
А посмотреть было на что.
Аристократическая-белая кожа усыпана огромным количеством засосов. Изящно-возбужденное тело лежало под ним, призывно раскинув ноги. На лице похоть и призыв. Юркий язычок обводит раскрасневшиеся от поцелуев губы. И белоснежные, острые, как две шпаги, клыки блестят в лунном свете.
— Черт, ты прекрасен! — сипло проговорил брюнет.
Шерлок нетерпеливо вздохнул и, в последний раз проведя пальцами по этим притягательным губам, наклонился вперед, уводя мокрые пальцы вниз, а второй рукой находя на плече ранку, только покрывшуюся свежей коркой и безбожно отдирая последнюю, позволяя Лиаму вновь полакомиться своей кровью.
Немного помассировав анус, Холмс вставил один из пальцев, почти полностью.
По телу Уильяма прошла дрожь, не самых приятных ощущения и от неожиданности он впился клыками в плечо детектива. В рот тут же полилась пьянящая алая жидкость.
Лишь на пару секунд Шерли приостановил разработку партнера с удивлением отмечая, что ему почти не было больно, вместо этого по телу разносились сладкая истома и усиливалось возбуждение.
Пометка на будущее, узнать нет ли у вампиреныша каких-нибудь примесей в слюне.
Довольно простонав что-то от ощущения юркого языка на свежей ране, Холмс решил немного ускориться и добавил второй палец, за что прошипевший что-то болезненное блондин снова не сильно прикусил его плечо.
Вскоре, пальцы начали настолько легко проникать в Уильяма, что он начал сам стараться насадиться на них посильнее. К тому же, Лиам, кажется, наконец наелся и оторвался от чужой кровушки, вновь потянувшись за поцелуем.
Мориарти что-то невнятно выдохнул в чужие губы. И Холмс, восприняв это как призыв к действию, прекратил расстягивать блондина, вытаскивая из горячего нутра свои пальцы и тут же получая недовольный стон.
Ничего, что могло бы сойти за смазку, у них под рукой, конечно же, не было, но обоих мужчин это уже мало волновало, а потому просто проведя во своему члену ещё влажной рукой, детектив устроился поудобнее и начал входить в разгоряченное тело.
Лиам плотно сжал губы, стараясь расслабиться настолько, настолько это возможно, и уже спустя несколько томительно долгих секунд Шерли полностью оказался внутри блондина.
Преступный Лорд уже мысленно проклиная свою несдержанность, а потому Холмс решил его отвлечь, затянув в очередной поцелуй и опустив руку на чужую возбужденную плоть.
Так что, уже после пары умелых движений, Лиам был во вполне себе в благодушном расположении духа и даже сделал на пробу движение бедрами. На удивление не встречая особого сопротивления, пусть ощущение чужой плоти там и было до сих пор
странным, но это больше не приносило ярких болезненных ощущений.
Сделав еще несколько осторожных движений, пара, будто дорвавшись до воды посреди пустыни, сорвалась на быстрый, почти бешенный темп.
Дыхание сбилось, губы уже начали неметь от поцелуев, пот катился градом, а в какой конкретно момент на шее Шерлока появилось ещё несколько ран, не скажет никто.
Они не уверены даже в том, сколько времени они так провели. Удовольствие лилось через их тела нескончаемым потоком. И за последующие несколько часов…
Пара успела мягко говоря многое.
Например выяснить, что клыки абсолютно не мешают делать минет, у вампира оказывается есть шикарная растяжка, и иногда давать Лиаму контроль над ситуацией не так уж плохо, так как он просто шикарный наездник.
В целом, на следующее утро Уильям прогонял Шерлока из дома, дабы братья не увидели детектива у них в гостях и «не заподозрили чего недоброго».
Не то, чтобы это помешало Льюису по одному запаху понять, в чьей компании Уил провел прошедшую ночь.
Все последующие дни люди, которые служат криминальному лорду, на разный лад проклинали Холмса, потому что, как выяснилось, сытый и довольный Уильям это деятельный Уильям, а потому средний сын Мориарти прямо-таки воспылал идеей творить добро и причинять справедливость.
Через преступления, конечно, но кто не без греха.
Ещё долго газеты Лондона будут пестреть заголовками о всё новых и новых скачках преступности, а у Холмса будет куча работы.
Люди валили вину в равных степенях то на Преступного Лорда, то на Вампиров. Шерлок на подобное лишь ухмылялся, прятал под рубашкой очередную порцию укусов после горячей ночки и мысленно весело комментировал, что обе группы правы…
