Практически на равных

Магнус не мог толком вспомнить, сколько времени понадобилось, чтобы относительно привыкнуть к этому. Кажется, первые две недели он проходил стадию отрицания с налётом надежды и пытался вернуть свою магию, зарывшись в старинные фолианты. Алек постоянно находился рядом и поддерживал, Катарина исправно приходила в лофт минимум дважды в сутки, чтобы освежать защитные заклинания и решать некоторые бытовые дела. Она пряталась и пыталась делать всё незаметно, но Магнусу всё равно было нестерпимо больно, потому что он даже через плотно закрытую дверь слышал родной звук потрескивания синих искр и чувствовал озоново-электрический запах магии. Уже потом, когда руки окончательно опустились, лавиной обрушилась ненависть и злость. Магнус злился на себя, на своё бессилие и Асмодея, вот только не мог контролировать эмоции, и в итоге всё это выливалось на близких и любимых. Он упорно отталкивал их от себя, отказываясь от любой помощи, ощущая себя жалким и ничтожным. Алек пытался разговаривать с ним, искал подходящие слова, старался проявлять ещё больше заботы и внимания, отдавать ещё больше любви и нежности. Магнус и сам не понял, как это произошло, но они поругались в первый же день, поругались сильно — с криками, швырянием предметов интерьера о стены и хлопающей дверью, когда Бейн выставил за неё своего парня. Эти скандалы тянулись изо дня в день, но Алек продолжал возвращаться и пытался начать сначала снова и снова. Он присылал в лофт Иззи и даже Джейса, привёз из самого Детройта Рафаэля, который всеми силами отпирался, но остановить эту бесконечную череду истерик смогла лишь Катарина, залепив Магнусу красноречивую пощёчину. И вот тогда, в момент, когда скулу обожгло пекущей болью и спустя мгновение ощущение не прошло, а только усилилось, Бейн осознал, что это реальность. Казалось, будто он проснулся после долгого сна, очнулся после наркоза, и чувствительность начала постепенно возвращаться. Раньше магия незамедлительно лечила малейшие ранения, Магнус даже вспомнить не мог, что такое боль, это ощущение как физическая составляющая всегда было для него недоступным. Теперь же это воспринималось совсем иначе: было трудно принять тот факт, что теперь он мог удариться коленом об угол мебели, порезать ножом палец во время готовки или же простыть и слечь с ангиной. Катарина предусмотрительно притащила в лофт аптечку и нашла для неё место в ванной комнате. Магнус всё ещё отрицал необходимость этой идиотской коробки и верил, что всё получится исправить и вскоре он снова начнёт использовать свой кабинет, магические книги и ингредиенты для зелий. Вот только спустя две недели в аптечке закончились пластыри, таблетки от головной боли и крем от гематом, и Бейн стыдливо затолкал коробку в шкафчике поглубже, пытаясь не думать, о находящейся там кружке Эсмарха. Катарина всегда была той ещё умницей и предусмотрительно продумала всё до мелочей. Время летело, и в какой-то момент Магнус смирился, пытаясь приспосабливаться. Он просто поднялся утром с постели и начал жить своей человеческой жизнью, занимаясь своими примитивными делами. Алек ушёл на рассвете в Институт, и Магнусу пришлось застилать кровать в одиночку, но он всё равно пытался улыбаться и получать удовольствие от процесса. Оптимизма надолго не хватило: одеяло упорно не хотело ровно ложиться поверх постели, а запрыгнувший сверху Мяо окончательно испортил картину. Бейн не унывал, он отправился на кухню, чтобы сделать себе отвратительнейший кофе и сжечь то, что в принципе нельзя было испортить, — яичницу. Ушло довольно много времени, пока наконец-то что-то начало получаться, в большинстве случаев это было заслугой Алека. Это он помогал с готовкой, глажкой и даже маникюром, когда стопроцентному правше Магнусу не удавалось аккуратно накрасить ногти непослушной левой рукой. Александр учился вместе с ним, и Бейн был благодарен ему за это, ощущая слабые отголоски облегчения. Его храбрый охотник защищал, проводил тренировки и всё чаще брал с собой в Институт, но не потому, что так было безопаснее для Магнуса или потому, что хотел занять его чем-то, а чтобы дать возможность ощутить себя значимым и полезным, да и просто находиться рядом. И в какой-то момент Бейн даже сблизился с Маризой, которая, как никто другой, понимала его состояние, потому что с лишением рун ей пришлось пройти через всё, через что сейчас проходил он. Алек всё ещё не упускал ни единой возможности, чтобы не припомнить, как его мать и парень напились вместе в "Охотничьей луне", и Майя позвонила с просьбой забрать их оттуда. Магнус хотел верить, что однажды он сможет почувствовать себя хотя бы отчасти счастливым и полноценным, как это удалось сделать Маризе. Сейчас же он был на полпути и внезапно осознал, что с того проклятого вечера, когда он потерял магию, а Алек едва не умер у него на руках, прошло уже два месяца. Почти шестьдесят дней, которые Бейн потратил на истерики, ссоры и отталкивание любимых людей, чтобы сейчас добиться этого нестабильного, едва заметного прогресса. Он в ужасе распахнул глаза, когда понял, что за всё это время у них с Алеком были лишь поцелуи и объятия — слишком осторожные, которыми они боялись спугнуть друг друга или переступить черту, которой раньше для них не существовало. Это произошло вечером, когда они уже привычно разместились на диване в гостиной, собираясь вместе посмотреть фильм. Рука Алека соскользнула на бедро Магнуса и опалила его жаром сквозь пижамные штаны, отчего тот вздрогнул. — Всё в порядке? — Лайтвуд уточнил без задней мысли. — Да, — Магнус спешно кивнул, неуверенно подняв взгляд на любимого. — Просто мы давно не были вместе. Так, — тихо добавил он. — Разве это проблема? — Алек непонимающе пожал плечами. — Просто ты не говорил, что хочешь, и я подумал, что сейчас для нас это не самое главное, — проговорил он. — Возможно, я был немного не готов, — Магнус неловко вцепился пальцами в край своего рукава, признаваясь. — Я понимаю. Всё хорошо, — охотник ласково прикоснулся к шее любимого и нежно поцеловал. — Давай завтра? Если захочешь и будет настроение, — невзначай предложил он, и они продолжили смотреть фильм. Магнус ощущал волнение весь следующий день, что было крайне глупо, потому что у него был многовековой опыт в любовных и сексуальных делах, и у них с Алеком тоже всё было прекрасно в этом плане, в любом случае так было раньше. Бейн был уверен, что и сейчас, с потерей магии, ничего не должно было измениться, но руки всё равно предательски дрожали. Магнус планировал сделать эту ночь волшебной без волшебства, и ничто не должно было помешать ему в этом. Алек ушёл на целый день в Институт, но обещал вернуться к ужину, который они договорились заказать на полседьмого вечера через доставку. Магнус успевал, по крайней мере, он был уверен в этом, когда после обеда принялся приводить себя в порядок. Он хотел быть идеальным для своего любимого, как это было раньше, вот только на деле всё оказалось куда сложнее и дольше. Чёртов маникюр получился более-менее аккуратным только с четвёртого раза, с подводкой дела обстояли ещё хуже. Бейну было не по себе от одной мысли о том, что ещё нужно было сделать укладку и привести в порядок волосы в других местах своего тела тоже. В результате полуторачасового мучения на голове гордо стоял ирокез — чуть кривой и слишком жёсткий (вероятно, Магнус переборщил с лаком), а кожа в интимных местах была жутко раздражённой, но хотя бы относительно гладкой. Бейн с измученным вздохом выбросил одноразовый станок в мусорное ведро и неуверенно потянулся к спрятанной аптечке, уже смирившись с тем, что это не конец и на не самую приятную, но необходимую гигиеническую процедуру ему придётся убить ещё час. Алеку удалось вырваться из Института чуточку раньше, и он был счастлив, что смог лично забрать из ресторана ужин и прихватить по дороге домой бутылку вина. Лофт встретил его подозрительной тишиной, Лайтвуд уже собирался позвать любимого, но заметил полоску света под дверью ванной комнаты и пошёл туда. Сердце ухнуло в пятки, когда Алек обнаружил Магнуса сидящим на краю ванной и рыдающим взахлёб. — Что случилось? — охотник тут же опустился на колени перед своим парнем, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Бейн не смог ответить, он даже полноценный вдох не мог сделать. По его щекам чёрными дорожками стекали слёзы, смывая остатки подводки и капая с подбородка грязными каплями на полотенце, обмотанное на бёдрах. — Хэй, ну иди сюда. Я рядом, что бы ни произошло, — Алек обнял его, разрешая Магнусу уткнуться лицом себе в шею. — Я не смогу без магии, — задыхаясь, всё же признался Бейн. — Я старался. Так сильно старался, но ничего не получается. — Мы найдём выход, даже если потребуется снова обратиться к Асмодею, — пообещал охотник. — Всё будет хорошо, Магнус. Я люблю тебя, — добавил он, ласково проводя горячими ладонями по спине любимого. Тот вздрогнул от этого действия, только сейчас почувствовав, что замёрз, и это опять же было таким примитивным ощущением, что слёзы хлынули с новой силой. — Я уже заканчивал, собирался выйти из ванной и одеваться. Всё было почти идеально, а потом... — обрывками проговорил Бейн и отстранился, протягивая правую руку и показывая указательный палец, которым он ранее неаккуратно стукнулся о дверь. Чёрный лак соскоблился, а на самом краешке торчала заусеница сломанного ногтя. — Ты плачешь из-за этого? — Алек выдохнул и невольно улыбнулся. Магнус словно пришёл в себя от его слов и, осознав, что же случилось, тоже улыбнулся. Вскоре эта улыбка переросла в настоящий хохот, который в свою очередь снова трансформировался в истерику и слёзы, потому что Бейн чувствовал себя жалким. Он не понимал, как пришёл к этому: от Верховного мага Бруклина, одного из самых могущественных колдунов в мире, до ничтожества, плачущего в собственной ванной из-за невозможности привести свой внешний вид в порядок. Алек больше не проронил ни слова, только отпустил своего парня и поднялся на ровные ноги. Магнус был уверен, что это начало конца, но лишь удивлённо распахнул глаза, когда охотник достал из шкафчика маникюрную пилочку, ватные диски и жидкость для снятия лака, а затем вернулся на своё прежнее место. Алек аккуратно исправил форму ногтя, убрав с него и остальных чёрный лак, после чего открутил кран и заткнул слив, принимаясь готовить ванну. Спустя пять минут они уже сидели обнажённые в облаке ароматной пушистой пены, и Магнус кусал свою нижнюю губу, умалчивая о том, что из-за горячей воды депилированный пах жутко жгло. — Ты красивый без всего этого. Я говорил тебе это много раз и не перестану повторять снова, — выдохнул Алек прямо над ухом Бейна, усадив того к себе спиной и предварительно очистив его лицо от остатков макияжа. — Это был ужасный день, — ответил Магнус, смирившись и подставив голову под ласкающие прикосновения рук любимого, когда тот взял шампунь и принялся мыть ему волосы. — Мы попытаемся исправить хотя бы вечер, — пообещал Алек, улыбнувшись, когда больше не ощутил под пальцами жёсткого лака. — Ты действительно расстроился из-за испорченного маникюра? Или произошло что-то ещё, о чём ты не хочешь мне рассказывать? — спросил он. — Ничего не произошло, — Магнус виновато опустил голову. — Возможно, я слишком долго держался, а сейчас сорвался. Я прожил семь столетий с магией, а теперь оказалось, что без неё я совершенно ничего не умею, — признался он, ощутив стыд за то, что любимый застал его в таком виде. — Ты напугал меня. Не делай так больше, — тихо проговорил охотник. Бейн ничего не ответил, поднимаясь и собираясь смыть с себя пену. Он не чувствовал себя лучше ни на грамм, пусть присутствие Алека и успокаивало. Магнус попытался прогнать глупое ощущение слабости рядом с любимым, потому что тот был сильнее физически и мог использовать руны. Он обещал себе, что однажды всё же сможет посмотреть на это с другой стороны и принять силу Александра как заботу и защищённость, а не превосходство. Магнус улыбался через силу, пытаясь скрыть волнение и собственные эмоции. Они ужинали и пили вино при зажжённых свечах, устроившись в гостиной. Алек рассказывал о приезде Алины из Аликанте, он был горд и счастлив, что его подруга детства смогла открыться и теперь встречалась с потрясающе красивой и доброй девушкой Хелен. — Ты только представь, Алина говорит, что моя сорванная свадьба с Лидией помогла ей принять себя и свою ориентацию. Но это не моя заслуга, это ведь всё ты, Магнус, потому что ты ворвался в зал и не оставил мне шанса ошибиться и сделать неправильный выбор, — проговорил Алек. — Ты не жалеешь? — внезапно спросил Бейн, но поспешил исправить себя, когда его парень нахмурился: — Я имею в виду сейчас, когда от меня нет никакой пользы. — Ты сегодня явно не в порядке и несёшь глупости, — охотник покачал головой и поднялся из-за стола. — Но я знаю, как заставить тебя замолчать, — уверенно добавил он, взяв любимого за руку и чуть потянув, принуждая встать и пойти в спальню. Магнус вздрогнул, но подчинился, волнение накатило с новой силой. Несмотря на все его старания скрыть это, Алек чутко уловил эту неуверенность и зажатость, видеть Бейна таким было непривычно. — Ты дрожишь, — констатировал охотник, нависая над Магнусом, когда они добрались до кровати. — Постель холодная, — попытался оправдаться тот, но отведённый в сторону взгляд выдал его с головой. — В чём дело? Говори, — Лайтвуд прикоснулся к его подбородку и заставил посмотреть себе в глаза. — Я боюсь, — слишком резко ответил Бейн. — Сам не знаю, почему и чего. Чёрт, это так глупо... — добавил он охрипшим голосом. — Всё хорошо, Магнус, это же я. Мы много раз занимались любовью, — Алек ласково потёрся кончиком носа о его щеку. — Я знаю, но для меня это впервые без магии. Она всегда компенсировала ощущения, с ней я мог расслабиться, потому что знал, что контролирую ситуацию и что всё будет хорошо, — признался Бейн, смутившись, отчего даже сквозь смуглую кожу проступил румянец. — Ничего не изменилось, ты и дальше контролируешь ситуацию, и всё будет хорошо, — Алек лишь улыбнулся и развязал пояс халата своего парня, пока не спеша обнажать его дальше. — Я люблю тебя. И мы можем просто лечь спать, если ты не хочешь или сомневаешься, — добавил он, не видя проблемы, чтобы отступить. — А я тебя Александр, — Магнус расслабился, ощутив себя немного лучше. — И вот уж нет, я не планирую отступать после всего, через что мне сегодня пришлось пройти, — проговорил он, снова покраснев. Алек улыбнулся уголком губ и поцеловал Бейна, медленно лаская и снова никуда не спеша. — Ты не обязан был делать это, мы могли бы найти другой способ, — попытался подобрать правильные слова охотник. Магнус отрицательно помотал головой, он хотел, чтобы всё было полноценно, как это было много раз до потери магии. Бейн всё ещё не понимал, как вообще так случилось: он, некогда могущественный колдун, у которого был очень, возможно, даже чересчур богатый любовный опыт, теперь лежал под своим парнем и вздрагивал от каждого прикосновения. Страх внутри плотно сплетался со стыдом, и это было так непривычно и неожиданно, что Бейна тошнило от самого себя. Он тяжело сглотнул, спрашивая себя, зачем он вообще сдался Алеку такой, ведь больше не осталось ничего — ни прежнего блеска, ни идеальности во внешнем виде, ни кошачьих глаз. Раньше Магнус ненавидел свою метку, но рядом с любимым её не приходилось прятать, тот обожал его сущность, но теперь её не было. Вместо этого осталась слабость и уязвимость, и Бейна коробил тот факт, что теперь Алек был сильнее. Возможно, это были отголоски обострившегося инстинкта самосохранения, но Магнусу было не по себе от собственной беззащитности даже в постели с собственным парнем. — Эй, ты здесь, со мной? — Алек отстранился, прекратив целовать смуглую шею, и заглянул в карие глаза. — Да. Да, прости, — азиат вздрогнул, виновато отводя взгляд. — Магс, ничего не изменилось. Я всё так же люблю и хочу тебя. Хочу, чтобы тебе было хорошо со мной, — проговорил Лайтвуд, больше не стесняясь быть откровенным. — Я просто вспомнил, что у нас нет смазки, а я не смогу призвать её, — судорожно ответил Бейн, пытаясь придумать зацепку. — Я купил. С анестетиком, — признался охотник, потянувшись к прикроватной тумбочке и достав оттуда тюбик, презервативы и салфетки, на что Магнус удивлённо вскинул вверх брови. — Я не глупый, я понимаю, что сейчас всё немного сложнее, дольше и требует подготовки, но мы справимся, — пообещал Алек, оставив невесомый поцелуй на губах любимого. Бейн почти расслабился, прислушиваясь к собственным ощущениям и отмечая, что они стали ярче. Тело без магии чувствовалось иначе, словно количество нервных окончаний увеличилось в разы. Прикосновения и поцелуи Алека воспринимались острее, будто только сейчас они оказались раздеты, будто до этого ласкали друг друга через плотную одежду, которая не давала возможности ощутить всё на полную. Охотник осторожно раскрыл полы халата на Магнусе и начал исследовать губами его грудь, прихватив ими бусинку соска. Они у мага всегда были очень чувствительными, и сейчас Лайтвуд собирался уделить им должное внимание, лишь улыбнувшись от того, как тело любимого изящно выгнулось навстречу. Бейн прикрыл глаза и застонал, ощутив, как его начало медленно выламывать от нарастающего и словно позабытого желания, это помогло ему ненадолго забыться. — Разденься, — хрипло попросил он, пытаясь непослушными пальцами сдёрнуть с Алека футболку. Тот тихо рыкнул и с недовольством отстранился, выпутываясь из всей одежды полностью, пока Магнус лишь приподнялся, чтобы рукава его шёлкового халата окончательно соскользнули с плеч. Бейн бегло взглянул на гордо стоящий член охотника и отметил про себя, что тот был до предела крепок и твёрд. Ему хотелось думать, что причиной этому было длительное воздержание, а не то, что Алека так сильно возбуждала беззащитность Магнуса, его примитивность. Но маг поднял взгляд выше и столкнулся им с бескрайней нежностью и заботой в каре-болотных глазах Лайтвуда, и ему стало стыдно за подобные мысли. — Всё нормально? Хочешь прекратить? — спросил охотник, будучи готовым принять отказ. Бейн отрицательно мотнул головой, не найдя в себе сил ответить вслух, и снова откинулся спиной на постель. Он чуть развёл ноги в стороны, чтобы любимый мог опять накрыть его собой, и попытался абстрагироваться от всех этих мыслей и сомнений, которые роились у него в голове. Алек целовал его одними губами несколько минут и только после этого начал углубляться языком, выбивая из мага тихие постанывания. Он повёл бёдрами в попытке потереться своим возбуждением о плоть Бейна, но тот был недостаточно твёрд. Лайтвуд знал, как это исправить, в любом случае раньше это заводило Магнуса с пол-оборота. Охотник снова приласкал его соски, постепенно опустившись ниже, пробежался кончиками горячих мозолистых пальцев по рёбрам и красивым кубикам пресса, а затем потёрся щекой о внутреннюю сторону бедра любимого, словно предупреждая его о своих намерениях. Обычно Бейн в таких случаях призывно раздвигал ноги или же сразу становился на четвереньки, нетерпеливо выпячивая аппетитную задницу, но сейчас... Магнус крупно вздрогнул и попытался свести колени вместе, сжав ими бока Алека. Он всё ещё чувствовал себя грязным и сомневался, пусть и проделал очистку несколько раз, рискуя заполучить дисбактериоз. Сказать об этом Лайтвуду казалось хуже смерти, маг был готов сгореть от стыда, желая провалиться сквозь землю. — Я тоже всё ещё стесняюсь, когда ты делаешь это со мной, — вдруг признался охотник, неловко улыбнувшись, он успокаивающе погладил запястье Бейна, и тот наконец-то разрешил перевернуть себя на живот. Магнус напрягся всем телом и поджал ягодицы так сильно, как только мог в этом смертном бесполезном теле, но оно предавало его под прикосновениями любимого. Кажется, Алек шептал ему что-то, но маг слабо разбирал в его словах связную речь, понемногу расслабляясь. Лайтвуд ласкал его спину, укрыв собой, словно одеялом, покусывал мочки ушей и оставлял влажные следы языка на шее, слушая губами участившийся пульс любимого. Он пересчитал пальцами каждый позвонок, добравшись от загривка до копчика, и оставил по поцелую в ямочках на пояснице, из-за чего Магнус потерял бдительность. Бейн не успел ничего предпринять, даже когда Алек раздвинул его половинки и прижался мокрым ртом к его сжатому входу, принимаясь вылизывать. Маг закусил уголок подушки, разрываясь между ощущением жаркого стыда и абсолютного блаженства. Ему отчаянно хотелось попросить прекратить, оттолкнуть, в конце концов, но тело размякало и открывалось навстречу юркому языку, ещё и Лайтвуд лизал его так, словно пытался что-то доказать этим. Бейн проклинал тот день, когда научил юного охотника этой технике римминга, потому что сейчас тот безжалостно разрушал его, умело чередуя широкие мазки с неглубокими толчками. И если в первые секунды Магнусу хотелось позорно расплакаться из-за невозможности убежать, потому что сильные руки любимого крепко удерживали за бёдра, то сейчас медленно накатывало осознание того, что бояться уже нечего. По сути дела, всё уже случилось: Алек чувствовал его запах и вкус, и, видимо, те не были столь ужасными, как уже успел себе напридумывать маг, раз охотник с таким энтузиазмом продолжал, так что нужно было смириться и расслабиться. Но стоило ему это сделать, как Лайтвуд резко перевернул его и потянул за руку, усаживая себе на колени и впиваясь в губы несдержанным поцелуем. — Я люблю тебя, и ничто не сможет этого изменить. Ясно? — выдохнул он, ненадолго остановившись и просто прижав Бейна к себе настолько тесно, словно хотел стать с ним одним целым. Магнус тоже этого хотел, причём так сильно, как никогда раньше. В нём всё ещё боролись беспричинный страх и желание, но последнее явно перетягивало канат на свою сторону. Ему хотелось, чтобы Алек как можно скорее оказался внутри, чтобы заполнил собой эту образовавшуюся после потери магии пустоту. — Мы никуда не торопимся, — напомнил ему Лайтвуд, открыв тюбик смазки и выдавив немного на пальцы, чтобы согреть. — Тебе ведь нравилось это, — добавил он, так и не решившись добавить в конце "раньше". — Я постараюсь расслабиться, — пообещал Магнус и спрятал лицо в сгибе шеи любимого, уткнувшись лбом в размашистую руну уклонения. Бейну понадобилось несколько долгих минут, чтобы привыкнуть к скользким прикосновениям подушечек, которые слишком тщательно увлажняли вход. Он пытался не дрожать и не зажиматься, а ещё не думать о том, что охотник жалеет его. В каждом прикосновении Алека он чувствовал снисхождение, от которого хотелось выть от безысходности или просто взять и насадиться на его плоть без какой-либо подготовки. Наверное, так было бы даже проще — сжать зубы и перетерпеть, лишь бы не быть слабым, лишь бы вернуть себе хоть капельку гордости... — Чёрт... — вырвалось у Магнуса, и он часто и шумно задышал, крупно вздрогнув, потому что никак не ожидал подобного, но его удержали на месте. Алек обычно играл с ним, дразнил мышцы, подолгу толкая внутрь лишь одну фалангу, пока Бейн не начинал умолять о большем, сходя с ума. Сейчас в нём одним слитным движением оказался весь длинный средний палец охотника, и тот сразу же нащупал бугорок простаты. Магнуса начала пробивать дрожь, а его смуглая кожа мгновенно покрылась мерцающей в свете прикроватной лампы испариной. Больно практически не было, разве что непривычно почему-то, словно кольцо мышц немного онемело, прекратив сопротивление, и маг вспомнил — смазка с анестетиком. Он отпустил себя и доверился, но всё же пришлось крепче вцепиться в плечи любимого, когда тот добавил второй палец, увеличивая растяжение. Неприятное покалывание прошло довольно быстро, и Бейн глухо застонал, когда внизу живота начал стягиваться горячий узел. Зубы действительно пришлось сжать, как и подавить рвущееся наружу шипение, потому что третий вошёл очень туго, словно маг был девственником. Алек не спешил, только опять шептал что-то глупое и нежное, а ещё целовал в попытке отвлечь, потому что мышцы обхватывали его пальцы с такой силой, словно хотели их сломать. Но проблема была не в теле, она была у Магнуса в голове, и Лайтвуд не знал, как ему это исправить. Он не имел права торопить; то, что они проделали сегодня, уже было огромным успехом, и охотник был готов ограничиться только фингерингом, лишь бы любимому было хорошо. Бейн понимал это, понимал, что ему безмолвно давали последний шанс отступить, потому что Алек ничего не говорил и просто покорно ждал, когда он сам попросит — или нет — о большем, когда скажет "хватит", приблизившись к опасной грани оргазма. Соблазн получить его сейчас, прийти к финишу немедленно, вот так, был слишком велик, но принять это решение было бы проявлением трусости и слабости. И пусть Бейн был фактически примитивным теперь, но трусом и слабым он не был никогда, так что просто перехватил руку любимого у себя за спиной и заставил убрать её. — Я люблю тебя, Александр. Не представляю, что бы я делал без тебя, — прошептал маг и приподнял бёдра, чтобы Лайтвуд мог смазать себя и приставить головку к приоткрытому входу. Без магии оказалось куда больнее, но Алек придерживал так надёжно и заботливо, нарочно оставив Магнуса в позе наездника, чтобы тот сам мог контролировать ситуацию. И дело сейчас было не только в физических ощущениях, он давал Бейну возможность почувствовать себя тем, кто ведёт, главным, прежним. — Тшшш... Ещё совсем немного, — прошептал Лайтвуд, когда с губ мага сорвался какой-то непонятный звук, подозрительно напоминающий всхлип. — Всё хорошо... Правда... Хорошо... — обрывками выдохнул Бейн, жмурясь от того, как много было в нём Алека. Тот ощущался для него миром, целой Вселенной, которая сейчас затапливала его изнутри, навечно связывая с собой и заставляя стать чем-то фантастическим, единым, цельным. Магнус сконцентрировался на этой мысли, и всё остальное для него перестало существовать, даже острая боль показалась чем-то эфемерным и вскоре исчезла. Он словно попал в нирвану и мог лишь ждать, после чего начал покачиваться, на каждом движении издавая стон и оглушая их обоих слишком ярким удовольствием. Бейну на мгновение показалось, что магия ему и вовсе не нужна, раз без неё всё ощущалось настолько интенсивно. Вероятно, утром, когда он не сможет даже сесть, он об этом и думать забудет, продолжив искать способ вернуть себе свою силу, но именно сейчас вдруг стало плевать. Он лишь вскинул бёдра вверх ещё раз, а затем опустился до упора, обрушив на себя и Алека оргазм. — Мы найдём выход, просто верь мне, — судорожно прошептал охотник, когда они обессиленно упали на кровать, пытаясь отдышаться. — Найдём, — лишь кивнул ему Магнус, а затем повернулся на бок, чтобы заглянуть в глаза любимого и добавить: — А даже если нет, то быть рядом с тобой уже волшебство. Его всего потряхивало от ощущений, ему всё ещё ужасно не хватало его магии, но Алек находился рядом и у Бейна впервые был шанс прожить с ним хоть и недолгую и примитивную, но потрясающую жизнь – практически на равных…