Flashback
Восемнадцатилетие Российской Федерации решили отпраздновать в небольшом ресторанчике недалеко от квартиры Беларуси. Всеми приготовлениями занимался белорус, при любой попытке помочь заявлявший, что это будет его подарок, чтобы не заморачиваться (на самом деле он, знавший о тайной влюбленности русского, давно купил подарок: комплект очень откровенного эротического белья). День совершеннолетия Росса наступил как-то неожиданно для него самого. Зал, где будет происходить торжество был искусно украшен, а стол ломился от обилия еды. Правда, из двадцати семи приглашенных пришло только двенадцать: большинство болело или как Иран разгребало проблемы на своей территории, Третий Рейх вежливо отказался прийти из-за нежелания пересекаться с СССР, в порту Индии произошла катастрофа, из-за чего тот не смог прилететь, у Великобритании с Канадой возникли срочные неотложные дела, а Литва, Латвия и Эстония демонстративно отказались присутствовать на празднике брата. Пришли Беларусь, Казахстан, Киргизия, Италия, Китай, КНДР, Сирия, Германия, Украина, СССР, США и Польша. От общества последних четырех личностей Россия бы с превеликой радостью отказался, но не выгонять же гостей? Всё было вполне нормально до того момента, когда США выпил. Пить этому… этой нехорошей личности категорически запрещено, потому что с одного бокала вина его увозит в объятия Зелёного Змия, а рюмка водки — катализатор тотальных проблем в лице полосатой страны. — Hey, Russia! Is it true that your mom was a piece of ice? No offense to the USSR it will be said, but how did you manage to conceive at all?! [Хей, Россия! Это правда, что твоя мама была куском льда? Не в обиду СССР будет сказано, но как вообще удалось зачать тебя?!] — Америка пьяно засмеялся с собственной шутки, неосознанно перейдя на родной язык. — Нарываешься, Пендос, — прорычал СССР, но попытался успокоиться. Никому не нужен труп американца. — А ещё Россия сумасшедший! — внезапно подал голос Украина, — Я видел, как он в пустой комнате орёт на кого-то, будто с невидимым собеседником общается. Глаза украинца торжествующе блестели в то время, как глаза Союза наливались яростью, он ненавидел, когда правопреемник отличается от тех стандартов, в которые его пытался загнать отец. — Украина, ты сперва у УПЫ спроси про ЕР, а потом уже выдвигай свои безумные теории, — холодные, будто лёд, глаза впились острыми иголочками презрения в растерявшегося сводного брата, — В конце концов, жополизов не спрашивали. Украина тут же вспыхнул, словно сухой валежник в костре. — Ненавижу, — процедил украинец сквозь плотно сжатые зубы, вызвав тем издевательский смех Триколора. — А за что, укропчик? Это я имею право тебя ненавидеть, сволочь ты поганая. О-о-о, ту вазу я никогда не забуду. — Какую вазу? — недоумевал Беларусь. — Дедову вазу, которая у нас на комоде стояла. Эта крыса двухцветная специально разбила её, а потом побежала папочке жаловаться какой я плохой. Я из-за тебя, погань, три недели в кровати провалялся с лихорадкой, а шрамы от отцовского ремня не сошли до сих пор. Это я тебя ненавижу, мразь прогнившая! — Россия, закрой пасть! — взорвался таки СССР. — А ты мне не указывай, ублюдок! Ты свалил на меня обязанности правителя в двенадцать лет, а сам съебался в неизвестном направлении! Ты держал меня в подвале за то, что я, сука, верующий! А если бы я монархистом был, вовсе бы убил? Ты мне никогда не был отцом! Да чтоб ты вообще сдох! РФ выскочил из-за стола и, не обращая внимания ни на кого, быстрым, тяжелым шагом поспешил на выход.End of flashback
Под конец рассказа Казах плакал, уткнувшись в плечо Беларуси, чуть не роняя телефон из слабых и дрожащих пальцев. — Понятно. В общем, Росс у меня и пока побудет тут. Всех, кто посмеет приехать, я пристрелю. Так и передай. В основном это касается США, Украины и Союза. — Хорошо. Спасибо большое, что заботитесь о нем. До свидания. Послышались короткие гудки. РИ положил телефон на комод и пошел к Россу. Уже в комнате мужчина разделся и лёг рядом с дрожащим Россией. Почувствовав тепло, парень расслабился и придвинулся поближе. — Ты пришел, — облегчено выдохнул именинник, утыкаясь лицом в обнаженную грудь мужчины. — Я же обещал. А теперь спи. Завтра разберёмся со всеми проблемами, солнце, — РИ обнял внука, притягивая к себе. Так они и уснули.***
Российская Империя просыпался медленно, наслаждаясь сладким состоянием полудремы. Ровно до того момента, как понял, что лежит со своим внуком в одной постели практически голый. А также вспомнил, из-за чего его любимый заявился к нему домой в полночь. Россия беспокойно заворочался и приподнял с груди РИ голову. В его глазах плескалось непонимание, тут же сменяясь страхом. — Деда, что… — Мужчина не дал ему договорить, целуя в губы. — И тебе доброе утро, солнце. Опережая твою истерику, скажу: не ожидал, что мои чувства к тебе окажутся взаимными. Росс залился румянцем, что было хорошо видно на его красно-синих щеках, и положил голову обратно. Империя обнял своего мальчика руками, делясь теплом, как физическим, так и духовным. Но нащупав шершавую ткань бинтов, нахмурился. Он притянул руку любимого к лицу и поцеловал запястье. — Росси… Убери бинты, пожалуйста. — Не надо! — испуганно прошептала Федерация. — Не бойся, любимый, я приму тебя такого, какой ты есть. Тяжело вздохнув, Раша сел и стал разматывать бинты. Кое-где их пришлось отрывать, потому что они приклеились засохшей кровью. Наконец, длинные куски материи были скинуты на пол. Юноша боялся реакции деда и поэтому прижал руки к груди. РИ мягко отвел руки Федерации в сторону и взглянул на своеобразный узор из кровоточащих порезов, и шрамов разной степени давности. Империя осторожно коснулся губами пореза, поцелуем собирая выступившую кровь. — Скажи, зачем ты это делаешь? Ты мазохист? — Что? Ну, есть немного, но не поэтому. Только боль помогает мне почувствовать себя живым, она, словно спасательный круг, не дает потеряться в депрессии и апатии, которые часто наступают у меня. Боль дает почувствовать себя живым. Если что-то болит, значит я еще не умер и живу дальше… Россие было сложно признаваться в своих проблемах кому-то. Тем более, что это оказался РИ. Империя притянул парня в свои объятия и поцеловал в висок. — Я обещаю, что попытаюсь стать заменой боли. Но у меня есть условие: ты будешь рассказывать мне всё, что с тобой происходит. Всё, что у тебя на душе. Договорились? Россия заалел и согласно кивнул. — Россия, я люблю тебя. — И я тебя… люблю, — совсем тихо прошептал парень, — А нас не спалят? — Не беспокойся. Вчера я позвонил Казахстану и попросил передать, что любого визитёра я пристрелю, — РИ переплёл свои пальцы с пальцами Рашки. — Как красиво, — прошептал Рос. Действительно, его белые пальчики хорошо гармонировали с черными пальцами Империи, а синяя ладошка была в два раза меньше жёлтой. — Ты идеален, мое солнышко! Они так лежали еще недолгое время, но часы пробили девять часов, и РИ нехотя встал. — В твоей комнате кое-какая одежда осталась — одевайся и спускайся на кухню, а я нам что-нибудь на завтрак приготовлю. — Хорошо… любимый, — последнее слово парень прошептал, очень робко глядя на одевающегося мужчину. Тот улыбнулся, чувствуя растекшееся внутри тепло. Российская Империя нагнулся к юноше и запечатлел на его губах лёгкий поцелуй. — Любимый.***
Российская Федерация медленно поднялся с постели и перешёл в комнату напротив. Когда-то он жил здесь, в этой комнате. Он восхищался дедушкой с малых лет, пока не понял, что любит. Любит не как члена семьи, а как мужчину. Это стало шоком. Мало того, что Раша оказался геем, так еще и мужчина, в которого он влюбился, был его родным дедушкой! В платяном шкафу парнишка откопал шортики и растянутую футболку, ворот которой приоткрыл одно плечо. Спустившись вниз, Россия услышал шкворчание сковороды. РИ стоял спиной ко входу. На нем поверх рубашки и домашних брюк был надет миленький оранжевый фартук с бабочками, а шикарные черные волосы гладкой волной спадали на плечи. — Так нормально? Империя повернулся на звук голоса… и застыл: на пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял Россия, прекрасные ножки которого не скрывали короткие шортики до середины бедра, а аккуратное плечико было оголено растянутым воротником потрепанной футболки. — Ох, Россия, ты просто прекрасен! Садись, я тебе блинчиков приготовил. Ты с чем будешь: со сметаной или с крыжовниковым вареньем? — Со сметаной. Давай, я пока чай сделаю? — Мне кофе. С молоком. — Твои предпочтения не поменялись, — с нежной улыбкой и картинами прошлого в глазах сказал Триколор. Они позавтракали и, помыв за собой посуду, перешли в зал. Сев на диван, РИ сразу же притянул парня к себе на колени, обхватив его за талию. — А теперь я хочу услышать, откуда взялись депрессия и апатия у столь молодой и привлекательной страны? — Это… сложно. Я еще никогда никому не рассказывал это. — Мне ты можешь рассказать всё, милый. Ведь если я буду знать, что с тобой, то я смогу помочь или, наоборот, не затрагивать больные темы. — Хорошо… Ты же знаешь, что я любил проводить у тебя время? — Конечно. — Но ты не знаешь, почему. Отец с малых лет относился ко мне не так, как к моим братьям. Требовательнее, жёстче, нетерпимее. У меня, практически, не было детства. За любую провинность меня наказывали. Даже за то, что недосмотрел за младшими — наказывали. А Украина еще и делал всё, чтобы мне влетело. Из вредности. Хорошие отношения у меня были лишь с Казахом и Бельчонком. Потом, когда отец ушёл, я стал его правопреемником. В 12 лет. Остальные, получив независимость, разошлись кто куда, оставив меня одного. Мне было очень тяжело. Я не спал по несколько суток подряд, с головой ныряя в дела. А потом меня начали ненавидеть. Просто потому, что я был хмурым, молчаливым и нелюдимым. В груди будто разверзлась дыра в ад. Мне… Мне было так плохо. Хуже стало, когда я понял, что влюбился в тебя. Я боялся, что это чувство невзаимно, что ты тоже начнёшь меня ненавидеть. Этого я бы не пережил. Потому я и приехал вчера, чтобы положить конец всему этому. По щекам России лились слезы, он мелко дрожал, часто всхлипывая. Империя прижал его к себе, положив белокурую голову себе на плечо. — Тише, мальчик мой. Теперь всё будет хорошо. Мужчина поцеловал Росса. Его язык скользнул в горячий ротик, изучая его. Юноша, чтобы было удобнее, развернулся на его коленях, садясь лицом к лицу, и, обхватив руками его шею, восстановил поцелуй. РИ залез руками под футболку младшего, оглаживая бока, впалый животик, грудь, задевая чувствительные соски, отчего юноша хныкал в поцелуй. Мужчина потянул край футболки вверх, намереваясь снять её полностью. Россия подчинился и поднял руки, помогая. Футболка тут же оказалась отброшена прочь. Теперь Империя водил кончиками пальцев по крыльям красных лопаток, слегка царапая кожу ногтями. — РИ… М-м-мх… Это мой… А-а-ах… Первый раз! — Я рад, что я у тебя первый, Росси, но предлагаю перейти в спальню. Подхватив Федерацию под бёдра, заставляя обхватить свою талию ногами, актив поднялся с дивана и понес свою ношу наверх. Там он осторожно опустил парня на кровать, всё также продолжая целовать. Вскоре младший русский остался полностью обнаженным перед своим любовником. Тот всё ещё оставался в одежде, и Россия поспешил исправить эту несправедливость. Он медленно расстёгивал пуговку за пуговкой, нарочно проходясь пальцами по темно-белым бусинам сосков, изредка касаясь разгоряченного тела губами. Когда внутри него оказался покрытый холодной смазкой палец, Росс машинально попытался вытолкнуть чужеродный объект из себя. Конечно он читал, как происходит секс между двумя мужчинами, но читать — это одно, а испытывать на себе — совсем другое. Дискомфорт усилился с добавлением второго пальца. Благодаря повышеному болевому порогу, больно молодой стране не было, а чтобы заглушить неприятные ощущения, он впился в губы старшего русского, приоткрывая ротик. Горячий и скользкий язык Российской Империи прошёлся по ровным зубам, огладил дёсна и пощекотал нёбо прежде, чем столкнуться с язычком внука, сплетаясь с ним в страстном танце. Младший уже стонал в поцелуй от нетерпения, когда длинные пальцы деда задели его простату. Чистое удовольствие электрическим разрядом прострелило до самых кончиков волос, заставив задохнуться. Видя реакцию России, РИ плотоядно ухмыльнулся и, прикусив красную кожу на плече любимого, принялся массировать маленький комочек нервов, удовлетворенно наблюдая за искрами ярчайшего удовольствия в голубых глазах. Россия прикусив губу откинул голову назад, открывая больший доступ к шее простонав особенно громко и сладко. Глаза Империи еще сильнее потемнели и он потянулся к шее, проходясь по ней поцелуями-укусами. Осторожно дедушка ввел еще один палец, прикусывая острую ключицу. Вытащив пальцы, чем заставил пассива недовольно заскулить, мужчина приставил свой член к пульсирующей дырочке и потёрся о неё головкой. — Пожалуйста… Трахни меня уже… — нетерпеливо вскрикнул Росс. Дважды просить не пришлось. Федерация вздрогнул, когда холодная от лубриканта твердая головка надавила на его сфинктер, медленно проникая внутрь, холодя нежные стеночки прохода. Россия сильно сжал пальцы на плечах актива и закусил губу, чтобы не застонать от боли. Но, несмотря на ожидания, больно не было, и юноша смог расслабиться. Приятно тянуло внизу живота, а член так правильно вошел внутрь, что Россия задержал дыхание, привыкая к чему-то новому, неизведанному. Войдя до конца, РИ остановился, тяжело дыша — было трудно сдерживать себя, чтобы не войти полностью разом. Первый же толчок выбил из парнишки весь воздух. Потом ещё один, и ещё. Мужчина постепенно ускорялся. Внезапно он вышел из податливого тела, перевернул внука на бок и, положив его ногу себе на грудь и плечо, вошёл снова, но уже под другим углом. Россия вцепился пальцами в подушку, чуть ли не разрывая наволочку на ней. Его сладкие несдержанные стоны и негромкие вскрики услаждали слух старшего русского, заставляя двигаться сильнее и быстрее… …За много часов этой сладострастной пытки обе страны успели кончить не по одному разу. Их тела были раскрашены узорами из пятен-засосов, синяков и укусов. Россия, лежа на руке деда, изо всех сил боролся со сном, но в конце концов необходимая дрёма захватила сознание, медленно погружая в спокойный сон. РИ, обнимая юношу одной рукой, второй перебирал его шелковистые белые волосы, изредка наклоняясь, чтобы уткнуться носом в макушку и вдохнуть любимый запах. Завтра к ним приедут Германия со своим отцом и доверят секрет о своих отношениях, которые не очень-то похожи на родительские — а это будет видно во властной руке на бедре Третьего Рейха и его смущённом лице. После прилетят Казахстан и Киргизия и поздравят Россию как положено. Позже состоится крупная ссора между приехавшим СССР и РФ. Империи понадобится всего один удар, чтобы отправить нерадивого отпрыска восвояси. Но все это будет потом, а сейчас две влюблённые друг в друга страны безмятежно спят на кровати со следами их недавнего совокупления. Что это: конец или только начало?