надо было давно ещё.

«поцелуйтесь ещё» «поцелуйтесь» Оба пропускают это мимо ушей, переглядываются и Гром тянет уголок губ вверх. Его до ужаса сильно смешит ситуация, а ещё то, как жалко и беспомощно выглядит связанный Разумовский. Он сидит в этом своём кресле, злорадствует, ехидно улыбается, скалится, а на деле? Выглядит как загнанный котёнок, который до последнего шипит, кусается и выпускает коготки. Он знает, что проиграл и понимает, насколько сильно проебался. Он не надеется уже ни на что, и потому, просто травит шуточки на подобие этой да желчью плюётся. -Слыш, злодей, а чего ты радуешься? Тебе пожизненное светит. – парирует Игорь и присаживается столешницу. – Я тебя сейчас сам так поцелую. Кулаком по морде. – после этого слышится Димкин смешок, но он поднимает руки в смирительном жесте «сдаюсь» под грозным взглядом майора. – Герой хренов. -Ты ещё не понял, да? Ну подумай хоть минуту.. – Серёжа нервно дёргает головой и смотрит так безумно. – для полиции ты являешься чумным доктором. Ну сам посуди.. ты сбежал из участка, устроил теракт и беспорядки на улицах. Я останусь на свободе, а вот ты получишь пожизненное вместе со своими дру-зья-ми. -Твою мать… - матерится Игорь, отворачиваясь, и хмурит брови по-максимуму. Вдруг откуда-то из-за спины слышится голос майора и говорит он, кажется, те вещи, которые мужчина уже слышал и будто сам говорил. Он оборачивается в поисках источника звука и видит, как ехидно улыбается Юля, держа телефон, из динамика которого звучит недавний диалог рыжего с полицейским. Гром непонимающе улыбается, сказать что-то хочет, но передумывает и победно переводит глаза на растерянного пленника. Тот теряет прежний насмехающийся вид, теряется сам и перестаёт улыбаться. - Вообще-то я уже смонтировала ролик о личности чумного доктора и мне не хватало только этого разговора. Спасибо. – на лице арестованного всё больше отражается осознание поражения. _ Лифт едет медленно, с самого последнего этажа, поэтому Игорь успевает рассмотреть город с высоты, полюбоваться тем, как же красиво в ночи сияет Питер, и послушать очередные угрозы рыжего. Он думает о том, что же сейчас происходит там, в центре, думает о том, как там Федор Иваныч и вообще голова заполняется разными мыслями насчет участка, дальнейших событий и судьбы их дружной стаи. Ещё становится жалко Разумовского. Парень, видимо, совсем свихнулся, узнав о смерти друга, а теперь… вот. Пожинайте, бляха, плоды его безумия необузданного. Как же всё-таки страшно быть одному. Когда лифт приезжает на заветный первый этаж и раскрывает свои стеклянные двери, то Грома кое-как вытаскивает из мыслей касание Пчёлкиной, которая чуть обеспокоенно смотрит на него и спрашивает «-Игорь?», а он отмахивается, улыбается устало и успокаивает девушку, уверяет, что всё в порядке. Она вроде верит, улыбается в ответ, волосы поправляет, заправляя пальцами за ухо, и начинает снимать Дубина, как он ведёт сумасшедшего программиста, а тот сначала предпринимает попытки вырваться, но сильные руки, на вид хрупкого паренька, не дают дёрнуться. Компашке навстречу шагает целая орава полицейских в форме, во главе них Прокопенко, завидев Игоря, начинает улыбаться по-отцовски, сиять радостно глазами, потому что его с̶ы̶н̶ Игорёк живой и невредимый. Только поцарапанный слегка. - Игорь.. Игорёк. Ну здравствуй. – хлопает мужчину по плечу начальник. -Фёдор Иваныч, я.. – лепечет сипло Гром и неожиданно обнимает его, наклоняясь вниз. -Ну-ну, ты чего? Вс-ё-ё хорош-о-о. Ты справился. – всё таки шатен отстраняется и ловит себя на мысли, что чувствует уязвимость сейчас, после того, что он сделал. – Ну здравствуй, дружок. - здоровается с Разумовским Прокопенко. Когда Разумовского уводят с глаз долой, Гром чувствует такое облегчение. Его будто всех проблем в жизни лишили, ну или по крайней мере самой главной на данный момент. Он видит, как потирает затёкшие руки Дима, как снимает происходящее Юля, наблюдая с диким интересом. «Наверняка чувствует себя полицейским» - думает Игорь и тяжко вздыхает, вспоминая о взрыве в отделе. -Фёдор Иваныч, что у нас там с отделом? Так рвануло..я видел. -Эх, Игорёк, не знаю. – тут начальник отвлекается на мелькающую рядом красную макушку и смотрит на Грома с таким удивлением, что майор даже давится подступающим к горлу вопросом. – А это ещё что такое? И даже не познакомил, поганец. -Фёдор Иваныч, так я это.. -Что «это»? Ну что «это»? – перебивает его мужчина. – Чтоб на ужин с ней к нам. И не нужно возражений, Игорёк! Окончательно Игорь очухивается по приезду к зданию полиции. Он видит кучу людей: протестующих, растерянных или арестовывающих полицейских, раненых и просто стоящих рядом. Перед глазами мелькают фрагменты событий сегодняшнего дня и до сих пор не верится, что всё это было реальностью. Заметив болтающих Дубина, Юлю и Прокопенко, Гром улыбнулся, расслабленно вздохнул и направился к разговаривающим. Ноги от усталости еле двигаются, голова слегка кружится да ещё и глаза предательски закрываются от накатившей, в отсутствие адреналина, усталости. -Фёдор Иваныч, я это, пойду. Устал как собака. – бормочет майор и проверяет время на часах. –Ох ты ж ё.. -Давай-давай, иди. Тебе отдыхать надо. И он разворачивается, шагает вдоль по тёмной улице, считает вывески баров и кафе, думает о том, как же сильно завтра будет болеть тело и улыбается, вспоминая слова Прокопенко про ужин. _ Утро встречает Грома пасмурным, темным небом. Духота на улице давит на мозги, пока мужчина неспешно идёт по утреннему Петербургу. На улицах так тихо по сравнению со вчерашним днём, вокруг ни души и кое-где летают листовки с портретом чумного доктора, от которого мужчину уже тошнит. Вот проезжает полицейская машина: после таких событий ещё несколько месяцев наверняка будут рейды, потому что это серьёзный удар по общественному порядку. Гром мимолётно задумывается как там Серёжа и где он сейчас, потому что судя по шушуканиям вчера у участка его увезут к Рубинштейну. Вот тебе и тайна. Майор присвистывает, когда мимо проносится свора собак и чуть не опрокидывает. Вот так наверно вчера и выглядел их день – сплошная беготня. В участке шумно, суета сует и как обычно Прокопенко пытается прогнать прессу. На входе машет Цветков, что-то лепечет про задержание протестующих, спрашивает об аресте Разумовского, но у майора так болит голова, что отвечать на это всё никак не хочется. Он игнорирует парня, пофигистично смотрит на, обернувшихся на него, сокомандников и садится на место. Удивительно, но никто не пытается его достать, спросить что-то, поговорить и мужчина мысленно благодарит коллег за благоразумие. Видимо все поняли, что сейчас Игоря лучше не трогать вообще. Единственный из присутствующих, кого он будет рад видеть это либо Прокопенко, либо Дубин, которого поблизости не видать. -Игорёк, здравствуй. – начальник жмёт мужчине руку. –Как ты? -Я в порядке, Фёдор Иваныч. Вы то как? Голова как? -Я здоров как бык, Игорёш. Пойду поработаю, а то этих стервятников.. - указывает Прокопенко на журналистов. – Хрен разгонишь! Я сказал вон пошли отсюда! -Фёдор Иваныч, Фёдор Иваныч.. а вы не видели Дубина? – встаёт из-за стола Гром, собираясь, если что, идти за малым. -Ах Дубин, так он вроде в архиве. Помогает Алексеичу. И Игорь идёт туда, чтобы поблагодарить ещё раз за помощь да извиниться. Правда ведь, что очень грубо вчера получилось: сказал херню, признаёт и раскаивается. Он минует толпу журналистов, несколько коллег, тщетно пытается вспомнить где долбанный архив, а когда находит табличку, смеётся и спешит дальше. В лабиринтах стоек с бумагами можно, кажется, потеряться не только самому, но ещё и пол отдела, но помогает парня найти его привычка напевать себе что-нибудь под нос. Тихий бубнёж, неловкое шипение значат, что Дима что-то уронил и звук падения свидетельствует об этом. В закутке, в самом конце помещения у письменного стола, Игорь обнаруживает друга, который выглядит как книжный червь ну или просто постоянный посетитель библиотеки: очки съехали на самый кончик носа, весь в пыли, с какими-то бумагами и папками на столе. Типичный Дима Дубин. -Привет. Дим. – от неожиданности парень слегка дёргается, поднимает охреневшие глаза на мужчину, потому что его бас прозвучал слишком стрёмно в тишине лабиринтов. –Прости, если напугал. -А, это ты. Привет. – Дима откладывает документацию и встаёт, отряхиваясь. –Как жизнь? -Потрепала знатно. Слушай, я это, извиниться хочу ещё раз, потому что, ну, не прав был конечно конкретно. Так что, эт, прости пожалст. -Да ладно, проехали, Игорь. С кем не бывает? – отмахивается по-доброму светловолосый. -С нормальными людьми. – басит Гром, опираясь на древний стеллаж. -Я всё понимаю, ничего. Проблемы с налаживанием контактов, неумение находить общий язык сразу – это всё не страшно. Не волнуйся, правда. -Дим, ты… господи, почему ты такой? – улыбается Гром и смотрит на возню паренька. – Помочь? -Если не затруднит. Не могу достать ту папку, вон ту, да. Спасибо огромное. Я бы не просил, если бы тут табуретка была. -Да мне не сложно, что ты. А чем ты тут ваще занимаешься? Читаешь чё-то? -Да, мне разрешили порыться и изучить что-нибудь интересное. Ну и бардак с пылью тут у вас! – восхищенно тараторит мальчишка и тыкает в название дела. – Двадцатилетней давности между прочим! -Тут и не такие сокровища можно найти, уж поверь дяде Игорю. – ржёт Гром и осматривается. – Даже, блин, жопу посадить некуда. Ну что за .. -Только избавь меня от ругательств! – хохочет Дима, убирая изученную ранее папку, на полку. –Знаешь чт-о-о я тут нашёл! Не поверишь! Отрыл то самое дело про серийного маньяка и прикинь… - начал увлечённо рассказывать парень, надеясь, что майору интересно. Гром в это время, всё-таки отыскал табуретку, поставил рядом со столом и стал внимательно слушать. Хотелось, в конце концов, отдохнуть от работы, поболтать с кем-нибудь, а тут такой шанс и такой разговорчивый мальчишка. У него так светятся глаза, когда он разговаривает, рассказывает о том, что его вдохновляет, нравится, увлекает и сейчас шатену кажется, что он готов слушать этот милый голос и следить за довольно активной жестикуляцией вечно. У парня сияет улыбка на лице и у Игоря теперь, кажется, тоже. Вдруг на середине предложения, мужчина тянется, чтобы смахнуть с волос клубок пыли, упавший сверху, а парень завороженно замирает, смотря на ладонь. Доли секунды и их глаза встречаются и, чёрт, Игорь не знает почему он сейчас перегибается через стол и касается своими потрескавшимися губами нежных диминых. Он делает пробные движения, получает ответную реакцию и ликует. Значит, возможно, не только у него сейчас есть то самое желание. Он тянет руку, касается щеки, углубляет поцелуй и чувствует, как встает со своего места Дима. Парень, не разрывая поцелуя, обходит стол, перекидывает ногу через бёдра Грома и садится, как к себе на стул. Кладя руки на чуть оголённую шею майора, парень сам того не зная, пускает табуны мурашек по всему телу мужчины, от которых тот сильнее сжимает талию беловолосого через легкую рубашку и прижимает к себе. Щетина чуть колется, но Дубину это не мешает активно отвечать на желанный поцелуй, а затем подставлять нежную шею под ласки. Он откидывает голову чуть назад, смотрит в потолок и чувствует как Игорь ведёт своим языком от основания шеи до линии челюсти, попутно прикусывая кожу. Руками парень перебирает густые темные волосы, ёрзает на чужих бёдрах и шепчет неразборчиво о том, как майор Игорь Гром хорош в поцелуях. Мужчина на это прирыкивает, улыбается хищно и продолжает поцелуй, кусаясь немного, но до крови. Диме уже начинает нравится то, что здесь происходит, но главное, чтобы никто их не застал. Их спасает то, что они в архиве, куда редко кто-то заходит, но риск есть. А они плевать хотели вообще. -Дим… -Что? – шепчет запыхавшийся парень. -А Разумовский тогда был прав насчёт «поцелуйтесь еще», надо было, блять, ещё давно. В какой-то момент они слышат шаги в помещении и Дубин молниеносно спрыгивает с чужих коленей, пересаживаясь на своё место. Они смотрят друг другу в глаза, тяжело дышат, у обоих горят губы и сердца. Оба поправляют одежду и делают вид, что ничего не произошло. К ним так никто и не приходит, а шаги скоро пропадают, но они продолжают сидеть друг напротив друга и улыбаться как дебилы. -Может отгул? – спрашивает хитренько Игорь. -Может. Гром протягивает пареньку руку, тот берёт в свою маленькую ладонь чужую огромную и встаёт след за другом. А другом ли? Они аккуратно, переглядываясь, идут по лабиринтам документов, смеются. Игорь неожиданно прижимает Дубина к стенке, расставляет руки по бокам от парня, не давая уйти, и смотрит с каким-то умилением. Дима хватает мужчину за края кожаной куртки на груди, тянет на себя и целует, а шатен, прознав фокус, сжимает чужие бёдра, поднимая малого в воздух. Спиной беловолосый чувствует стену, а ещё чужие губы на своих. Опять. Дубину хочется выть от того, какие ощущения бушуют сейчас внутри него, а именно такие, будто им снова по пятнадцать, а хотя, пусть Игорю будут какие-нибудь семнадцать, и вот, они отпросились в школе с урока «выйти» , а сами целуются в туалете, как в последний раз и улыбаются в поцелуй. -Хоть в чём-то Разумовский, зараза такая, был прав. Хоть в чём-то.