Мы не торопимся

За завтраком доктор Маккой написал ему, что жёны жаждут обсудить будущее потомство. Спок вслепую, не глядя на сенсорные кнопки, набрал: «Буду у вас в 21.00». И чуть позже добавил для ясности: «Капитан придёт со мной». Уже закрывая коммуникатор, Спок краем сознания уловил жалобное «Ну с кем он там?» от Джима. Доставать средство связи во время приёма пищи (тем более, в компании вышестоящего начальства) было неучтиво. Но доктор, должно быть, был в приподнятом расположении духа: свои сообщения он короткими частыми фразами, из-за чего коммуникатор на груди вибрировал, не переставая. Скоро Спок снова открыл крышку устройства, чтобы прочесть ответ: «Да понятно, вас теперь даже хирургически разделить невозможно.» Джим воткнул вилку в стейк из тунца с очень сердитым видом. «К чему быть таким собственником?» - мысленно упрекнул его Спок. - «Это недостойная гамма эмоций». В ответ Джим демонстративно раскрыл собственный коммуникатор и ткнул пальцем в последний контакт. Над столом всплыла вращающаяся голограмма Прайма, уменьшенная до размеров ладони. Спок едва не поперхнулся своей спаржей и отставил еду. Навязчивая ассоциация его т'хай'ла с другим вулканцем вызывала ощущение горечи и бессилия. Он опустил голову, рассматривая поверхность тарелки из серого кварца. «Спок! Чёрт, ну прости, а? Я не знал, что тебя НАСТОЛЬКО это задевает», - передал Джим ему по связи, жестом схлопнув голограмму до точки, которая скоро погасла. - «Но серьезно, ты же сам не лучше.» «И это обстоятельство вызвает во мне новый виток фрустрации», - сумрачно ответил Спок. «Кстати, доктор ждёт нас после ужина у себя». «Дожили. Уже к Боунзу тебя приревновал», - ласково и виновато послал ему Джим. Он протянул руку через стол, забрался ему под рукав чёрного лонгслива и дотронулся до кожи там, где кончалась перчатка. Спок не отстранился, позволив себе насладиться извинением. Но увы: оно только раздразнило. Споку очень хотелось вулканских поцелуев прямо сейчас. Он только теперь понял, почему это постоянно делали его родители, касаясь друг друга кончиками пальцев даже в присутствии других. Решительно стянув экранирующую перчатку под столом, он положил руку на гладкий пластик. А потом протянул к Джиму ладонью вверх, вытянув указательный и средний. Тот расцвёл трепетной улыбкой, встретив его на полпути, протягивая свои пальцы тоже. Первое их соприкосновение было божественно. О таком он мечтал ребёнком, когда ему была обещана наречённая – чтобы касаться и ощущать сильную тягу друг к другу. Спок закрыл глаза: папиллярные узоры кожи капитана так возбуждающе тёрлись о поверхностный слой эпидермиса. Кирк напротив него алел кончиками круглых ушей, тоже очевидно находя такое волнующим. - Бог ты мой. Не при детях, хорошо? - проплыла мимо Кэрол Маркус, заслоняя ладонью глаза энсину Чоттопадхьяя. Реянш был выше её на голову и моргал круглыми карими глазами, недоумевая. «Исключительно неприятная женщина», - нечаянно передал он Джиму резкое, усиленное контактом голой кожи. «Рад, что она не состоит в штате научного отдела». «А вот это сейчас была недостойная...» - приподнял намекающе брови капитан. «Гамма эмоций. Вынужден это признать», - глянул на него исподлобья Спок. К счастью, ремарка адмиральской дочери не заставила Джеймса прервать их занятие. Им обоим нужно было напитать Связь перед заступанием на смену. Сейчас это было даже важнее, чем насытить тело. Проведя с капитаном три ночи наедине, Спок очень хотел ещё. Он был согласен пожизненно ёжиться и мёрзнуть в неприветливой атмосфере человеческой каюты – только бы Джим снова разрешил войти в его тело и познать его разум. Только бы видеть перед собой подёрнутые дымкой голубые глаза, слышать его шёпот и стоны – в ярчайшем насыщенном стерео, невозможном с другими. *** - Спок, Джим. Добро пожаловать в мою скромную обитель. - Брось, Боунз. Какой из тебя скромник? Вон каких шикарных пушистых заполучил. Вы, ребята, сейчас в тренде! Кхасс и Мрэа в глубине каюты издали серию звуков, которые чётко идентифицировались, как довольство. Спок тщательно прислушивался к ментальному отклику – но нет, капитан нисколько не хотел двоих партнеров, двоих девочек, или двоих фелиноидов. Кирк просто был... рад за друга. - Полагаю, вы уже подсадили оплодотворённые эмбрионы, - высказал предположение Спок. Это было логичным – если судить по манере коммуникации Леонарда. - В точку, гоблин, - хлопнул его по плечу Маккой, и дверь каюты задвинулась за их с Джимом спинами. - Потому и позвал. Ты же знаешь, каитята растут очень быстро. Безусловно, Спок знал это из базового курса Ксенобио. Беременность самки с Каит длилась считаные недели. В скорости когнитивного развития фелиноиды безусловно опережали вулканцев; их полная зрелость наступала в семь лет. Жёнам доктора было не больше десяти. Однако, упоминания об этом Маккою были неприятны из-за полученного на Терре воспитания. Спок огляделся. Довольно просторное помещение содержало в себе какой-то непривычный элемент. Через две сотых секунды стало понятно, что это. У дальней стены, положенные на бок, располагались две одинаковые коробки от репликаторов «Аркесилай». И, если судить по скребущим звукам, их гофропластик идеально подходил для точения зубов и когтей. - Кхасс, добрый вечер. Мрэа, приятно тебя видеть, - поздоровался Спок с каждой. Над бортами коробок показались два таала. А чуть позже – глянцевито-чёрные макушки и острые уши особой формы. Зелёные радужки с вертикальным зрачком не были редкостью в галактике. Но широко расставленные глаза фелиноидов, острые клыки под верхней губой и хищные ноздри создавали особый шарм. Обе сестры носили гладкую причёску из длинных волос, трижды перехваченных украшениями из орионского перламутра. - Красавицы, - восхитился вслух Джим, солидарный с ним. - Неудивительно, что ты их прячешь, Боунз. - Мы не питаем приязни ко многим существам. Нам достаточно компании одного, самого лучшего, - низким голосом пояснила Мрэа, показавшись по шею. На лбу у неё горел неоново-розовый тхурор – знак старшинства. Такими рождались первые детёныши в каитянском помёте. Шею Тхурор-вал – носителя старшинства, всегда помечали следы от когтей старших родственников. Десятилетие спустя зажившие шрамы походили на ожерелье. Светло-коричневая шерсть фелиноидов была короткой, как у Абиссинских кошек с Терры – на их шкуре любая отметина бросалась в глаза. - Нет, вы слышали? Самого лучшего, - выпятил грудной отдел Леонард, который явно готов был замурчать в ответ. - Спок тоже не питает приязни ко многим существам, - рассмеялся Джим. - Но я ведь не запираю его у себя в каюте. - А вот я бы с удовольствием заперся с вами, капитан, - не стал скрывать Спок. - Как минимум на половину стандартного месяца. Доктор закатил глаза, мотая головой. Как Спок многократно убеждался, терранцы предпочитали врать и юлить, а озвучивать свои истинные мысли и намерения считалось чем-то неприличным. Они с Джеймсом встретились взглядами и тот отвёл взгляд, смутившись. «Хочу тебя постоянно. Только и думаю о том, когда снова на тебя влезу. Скорее бы». Сильно, с нажимом вдавившись в него ментально, раскалённая мольба Джима оставила след на кубе из монотания. Немыслимо – раньше Спок не представлял, что этот материал поддаётся деформации. Латунный тессеракт по-прежнему вращался – но теперь задевал его при каждой итерации с очевидным намерением. Его капитан отчаянно хотел близости. - Мы тоже были такими, коммандер, - одобрительно мурлыкнув, заметила Кхасс. - После первой ночи Леонарду понадобилось два регенератора на максимальной мощности. - Да, были же времена, - ностальгически сложил рот скобкой Маккой. - Изодрали мне спину в лоскуты, чертовки! Спок невольно проникся уважением к отважному человеку. Стоящие на задних лапах фелиноиды были выше доктора на голову, а их зубы и когти представляли смертельную опасность. Но сейчас было ясно, что рискнул Маккой не зря. - С какой целью вы пригласили меня к себе? - перешёл к делу Спок. - Семьдесят два часа с момента имплантации, - просто сказал Леонард. - Время найти нашего Тхурор-вал. Ну, или нашу. У Кхасс внутри эмбрионы-девочки. - Понимаю. Вы желаете провести установление связи здесь? - уточнил он. - Я-то предпочёл бы в медблоке, с пишущими датчиками, - пожал плечами Маккой. - Но в первый раз мои хорошие хотят тут. *** Сидя в позе для медитации, Спок касался ладонями без перчаток гладкой шерсти в подбрюшье фелиноидов. Кхасс и Мрэа застыли по обе стороны от него в том же положении, возвышаясь над Споком резными изваяниями. На их поджаром теле можно было увидеть три пары маленьких сосков – одежду кошки не жаловали, впихиваясь в звёзднофлотские алые туники только в крайнем случае. - Знаете, а это здорово похоже на зарождение культа, - буркнул Джим в тишине, завистливо сопя. «Согласен, Джим. Земляне когда-то верили в богиню Бастет с головой кошки», - послал ему Спок, чтобы партнёр не чувствовал себя обделённым вниманием. Доктор, заметно нервничая, тёр пальцами подбородок. Неудивительно: ранее Маккой не планировал заводить приятное наощупь остроухое потомство и всё ещё находился в стадии принятия. Наблюдая у себя в голове два глухих микрокосма, Спок ждал появления искры – первой манифестации разума гибридного вулканца. Т’Лока была чистокровной, а каитянский геном по сути являлся огромной кнопкой «Турбо», усиливая и ускоряя развитие заложенных черт. Четыре целых и восемь десятых минуты ожидания вознаградились; слева, где была проекция Кхасс, вспыхнула и замерцала во тьме звёздочка. Спок отнял правую руку от тёплого живота Мрэа – ребёнок, которого они искали, был не там. Первый телепатический призыв был смутным и невнятным, повторяющимся: «Кто ты, кто ты, кто?» Спок горестно замер, отброшенный к далёкому моменту собственного эмбрионального развития. Ведь когда-то и он звал и беззвучно плакал, целую неизмеримую вечность не получая никакого ответа. «Я – Спок. Ты мне важна, маленькая. Ты – Тхурор-вал, первая среди подобных. Я стану ожидать твоего появления». Он не планировал речь для первого контакта, сказав то, что и сам хотел бы услышать. Но детский разум тут же откликнулся восторженным: «Тхурор-вал... Я – желанна? Как хорошо, Спок. Не оставишь меня?» «Я всегда буду открыт тебе, несравненная», - твёрдо пообещал он, укладывая и вторую руку на колени. Физический контакт с носителем больше не требовался – Спок и нерождённое дитя были связаны напрямую. - Установлено, что Старшая будет рождена Кхасс, - объявил он вслух. - Разумы остальных будут ведомы ею. - С ума сойти! - прикусил свои пальцы доктор Маккой. - Девчонка будет верховодить во всём этом кошачьем клубке? Могу представить. Спок кивнул – он тоже хорошо это представлял. В каждом вулканском клане все ответственные решения принимала Матриарх. Кхасс, тихо мурча, уложила голову на плечо сестры. Кажется, Мрэа была не в обиде за то, что единственный сильный телепат был не её ребёнком. Гибридное потомство, зачатое в пробирке, само по себе было чудом – естественным образом им бы от Леонарда родить не удалось. - А мне потом дашь с ней поговорить? - попросил Джим. Спок с трудом удержал улыбку – он ведь так и знал, что его любопытный т'хай'ла не сможет остаться безучастным. Даже если «крёстным» назначили не его. - Обязательно. Через четыре недели она уже сможет воспринять что-то за пределами первичной родительской связи. Ты сможешь пообщаться со Старшей раньше, чем мама вылижет ей шёрстку. - Ну, дела. Котёнок ещё не родился, а командный состав его уже делит, - для вида возмутился Маккой. - Скажи спасибо, что мы не разболтали про них Ухуре! - фыркнул Джим. - А то бы она у тебя под дверью уже палаточный лагерь разбила. Ну всё, на этом я коммандера похищаю. - Не смею задерживать, - поднялся с пола Леонард. - Гоблин, я тебе благодарен по гроб жизни, если что. - Мне было приятно разделить со всеми вами этот момент, - искренне ответил Спок. - Прошу прощения, меня ждёт капитан. Но Джим не мог потерпеть – он тянул его прочь, схватив за обнажённую кисть, плавя синаптические связи своим нетерпеливым «хочу». И если для того, чтобы получить такое, нужно было ребёнком пройти через одиночество и череду унижений – Спок не жалел совершенно. *** У входа в турболифт они встретили Скотти с его лучшим другом по имени Хог. Те оживлённо болтали с паддами подмышками, явно замышляя очередную каверзу – оба были теми ещё шутниками. Огромные складчатые уши Хога и выступающие вперёд дополнительные доли мозга смущали только поначалу. Дальше, как правило, люди не могли от него отлипнуть. Спок припоминал, что пережил неприятные моменты, когда остроумным инженером-ференги был очарован и Джим. Проследив за ними глазами, Спок понял, что Монтгомери даже не заметил их с капитаном. Существа, населяющие двадцать три палубы «Энтерпрайз», были очень разными. Для Скотти общение с лучшим другом было такой же радостью, как для самого Спока – общение с Джимом. А Кэрол Маркус тратила всё личное время на опекание юных энсинов всех полов. Спок не мог её даже ненавидеть за давние посягательства на Кирка – ведь такой альтруизм у человека предполагал огромную работу над собой. *** Джим хотел встречать его на полпути во всём. Спок понял это, как только зашёл в полумрак капитанской каюты – там было жарко из-за изменённых настроек микроклимата. В дальнем углу, на полу он заметил курильницу, источающую запах эфирного масла плодов д’гахор. Под его развесистой кроной вулканцы издревле предавались медитации – источаемые д’гахор летучие соединения способствовали ясности мысли. Спок не знал, где Джим раздобыл эту безумную редкость (баснословно дорогую, как и все вещи с мёртвой планеты). Но часто бьющимся в боку сердцем уже чуял, что это значит. Он обладал даже большей ценностью для капитана. Джиму было важнее порадовать Спока напоминанием о светлых, неомрачённых временах его юности, чем следовать земному ритуалу интимной встречи. Его вспотевшая ладонь, прислонённая к ладони Спока, чётко передавала через прикосновение: «Нравится? Тебе нравится, да? Я ещё и не так могу.» Он развернулся к Кирку и посмотрел на него внимательно. Тут же догадавшись, что тот хотел поцелуев – своих, человеческих, которые так нравились капитану в его исполнении. У Джима были вспухшие покрасневшие губы, яркий румянец мазками на скулах и полузакрытые глаза. Скользнув сложенной ладонью вниз, Спок обхватил ей натягивающий форменные штаны орган капитана, одновременно поцеловав его взасос. Кирк откликнулся на это с такой страстью, что они неловко стукнулись зубами. Он накрыл обеими руками уши Спока, слепо поглаживая и сжимая чувствительные хрящи, стараясь возбудить точно так же. И это у него получалось. Раздеть капитана прямо сейчас стало уже насущной необходимостью. Быстро и технично избавив его от штанов и горчичной форменки, Спок в нетерпении случайно разодрал пополам футболку. Черные трусы Джима наощупь были влажными вдоль всего шва – тот тёк для Спока, выделяя испарину между сжавшихся ягодиц. Приперев его к стене каюты, Спок просунул бедро между ног Джима, потираясь о его живот полностью вставшим членом и посасывая мочку уха. У людей они были куда менее чувствительны, но Кирк не был типичным для своей расы. Он коротко постанывал, подставляя под поцелуи шею с часто бьющейся ярёмной веной. Жест бесконечного доверия для человека – повреждение этого крупного сосуда могло привести к смерти. Джиму нравилось, когда Спок сильно засасывал кожу у кадыка, ставя багровые отметины. Его член вздрагивал и выделял порцию остро пахнущей смазки, приклеивая к хлюпающей ткани спокову ладонь. Логично было продолжить с той позиции, где они остановились в прошлый раз. Надорвав его трусы, Спок засунул в прореху два пальца, дразняще надавливая на кожу, потирая место за яицами. Джим сильно сжал его плечо и охнул, подаваясь навстречу ласке. Скоро он сцепил зубы, еле дыша от возбуждения – в этой точке находилась наружная проекция одной человеческой железы. Через контакт кожи к коже Спок мог чувствовать его густое расплавленное желание, вязкое и горячее, как воск. Кирк сам сдёрнул с бёдер мешающий клочок ткани, бросив на полу, и отвёл спокову руку. - Господи, да хватит. Стой! Я так скоро кончу, а ты… ты ни одну молнию не расстегнул, сволочь такая! Раскрасневшийся и потный, с членом, отдающим в лиловый, Джим вызывал желание мучить его дальше. Недремлющий экспериментатор в Споке хотел бы исследовать весь цикл сексуальных реакций у его человека. Но сейчас было не время. Перекинув Джима через плечо, он отнёс его на кровать и сбросил на спружинивший матрас. Капитан много раз упоминал, что ему нравится демонстрация силы – похоже, Джим просто не мог подавить это в себе. Когда Споку приходилось держать его над обрывом одной рукой или выламывать искорёженную неисправную дверь шаттла, Кирк потом прятал глаза и отворачивался. Теперь он понимал: капитану было стыдно за реакцию своего тела в рабочей ситуации. Сцепив их пальцы в замок, Спок завёл руки Джеймса выше головы, глядя в почти чёрные глаза. Лёг на него, жёстко притираясь членом между ягодиц, проезжаясь шершавой тканью штанов по голой коже промежности. - Блядь, Спок. Ну трахни меня, пожалуйста, - не выдержав, тихо взмолился Джим. - Хочу тебя. Хватит уже играться. - Хорошо, - согласился он. - Думаю, ты достаточно подготовлен, чтобы попробовать. В ответ на это Кирк согнул сильные ноги в коленях, бесстыдно разведя их пошире. Теперь Спок мог видеть поросшее светлым пушком место, где сжимался и разжимался тугой вход в его тело. Пульсируя в жадном нетерпении для Спока, желая проникновения. Спок видел, что у Кирка судорожно сокращаются даже мышцы на животе, а пальцы комкают простынь. Гнёзда в его подмышках пахли упоительной смесью человеческих гормонов. И кажется, ждать дальше было неразумно. Избавившись от своей форменной одежды в считаные секунды, Спок услышал удивлённый возглас. Опустив глаза, он понял, что его кожа от пупка до паха слабо фосфоресцирует в полумраке. Спок так хотел раздразнить своего капитана, что истекал вулканской смазкой сам, даже не раздевшись. - Упёртый, как баран, - тяжело дыша, сказал Джим. - Да ты же сам еле терпишь! И где твой хвалёный контроль, а? Спок и хотел бы оправдаться, но было нечем. Т'хай'ла делал его одержимым мощными импульсами полуживотным, как в досураковы времена. «Я научусь лучше контролировать себя во время копуляции», - пристыженно послал он Джиму. - Не надо, - ответил тот вслух. - Мне нравится, что вулканец так мной одержим. Лестно до чёрта. Иди уже сюда, ну? Устроившись между бёдер Джеймса, Спок направил член к закрытому входу в его тело, потираясь распухшей гладкой головкой, слишком большой для капитана. Зияющая щель на конце вытолкнула новую порцию густой и вязкой смазки, подготавливая партнёра. Голубая светящаяся дорожка потекла по промежности Кирка вниз. - Господи, какой же ты садист, - проскулил Джим, сам пытаясь насадиться на его член. - Да вставь ты уже, Спок, я сейчас сдо-… Он умолк на полуслове, почувствовав тупое и сильное давление органа, который мог его разорвать. Спок услышал, как панически забилось сердце Кирка – тот вполне осознавал опасность. Обычно боль была другом и союзником человека, предупреждая о травмах, что могли повлечь за собой грозные осложнения. Но капитану она была ни к чему. Погладив закаменевшую икроножную мышцу Джима, Спок послал ему внятное: «Т'хай'ла, я не смогу причинить тебе вред. Не нужно ожидать от меня боли.» - Легко сказать. У тебя елдень, каких я в жизни не пробовал, - выговорил Кирк. - А технические ангары Риверсайда повидали немало, ты уж поверь. Намёк на предыдущих любовников доступного для многих кадета Кирка вызвал жгучее желание войти немедленно. Спок знал наверняка, что к этому моменту анестезирующего действия смазки хватит для начала копуляции. А потому двинул бёдрами и с трудом втиснулся в невозможную узость человеческой кишки, войдя на треть. Кирк так сжался на нём, запульсировав и стискивая внутри, что Споку понадобилась передышка. Джим лежал под ним взмокший и красный, с остановившимся мутным взглядом. Его рот был округлён в бесконечном стоне без звука – как будто, пошире открыв одно ответствие в теле, он смог бы лучше открыть и другое. Спок действительно не мог дальше терпеть. Нависнув над Джимом и наложив на его пси-точки дрожащие пальцы, Спок транслировал капитану своё бешеное желание быть в нём глубоко. Познать его в самом древнем смысле – слившись так полно, как могут два гуманоида. Прямой контакт был необходим – одуревший от ласк Кирк уже не воспринимал его мыслей, мучительно желая завершения. Он стонал уже без перерыва, не соображая ничего. Спок двинулся снова на пробу, с удовлетворением почувствовав, как скользко стало внутри. Узкий конец прямой кишки принимал и обволакивал его массивный орган с утолщением на конце. «Даймне даймне, ещё, ну ещё», - мысленно просил его Кирк, невнятно, надрывно. «Я так этого хотел. Знал бы ты». Зажмурившись, Спок трудно вошёл в него до самых яиц, замерев и пережидая неописуемо сладкие мгновения. Капитан разрешил иметь себя, и это до сих пор казалось незаслуженным. Взяв его за бёдра, Спок установил неторопливый, спокойный ритм пенетрации. Глаза Джима закатились под лоб, а сухожилия в паху натянулись – он снова встречал на полпути, насаживаясь на таранящий анус член. Ожидаемой со страхом боли так и не было. По его щеке Джима текла и змеилась влажная дорожка. Спок уже вбивался в него отчаянно, плывя в дурманном мареве густого вожделения. Он тоже ждал этого слишком долго. Джим кончил первым, охнув и уперевшись пятками в постель. Спок со стиснутыми зубами излил семя глубоко внутри, натянув человека на себя и не желая разделяться. К слову, болезненным будущее разделение не было. К тому моменту Джим давно смотрел на очередное видение, порождённое воображением и содержимым его памяти. Однако, Спок мог любоваться на то, как ярко-голубой поток течёт из Джима и заливает простыни. Неукротимый, неподконтрольный никакой логике вулканский воин в нём хрипло смеялся, торжествуя. Ведь коммандер Спок с его годами безупречной службы в Звёздном Флоте был только небольшой надстройкой над этим.