Мы не торопимся

Команда «Энтерпрайз» была максимально разнообразна по составу: одних только наций Терры тут было шестьдесят. Но в импровизированной нагретой камере, полной влажного пара, Спок обыкновенно находил одних и тех же существ. Механик Вяйне Коскинен, сотрудница научного отдела Лийса Мякинен и навигатор Павел Чехов год назад основали это место, называемое «сауной». Спок не мог бы поспорить с их логикой: устроив камеру прямо рядом с варп-ядрами, они не давали зря пропасть энергии, что давал самый важный отсек корабля. И, сидя на охлаждающем контуре, вдобавок радовались следованию земному ритуалу. Поначалу троица пользовалась жаркой камерой, не разделяя это с остальной командой. Паша как-то привёл свою подругу-андорианку, но Лориканн нашла пребывание во влажном полумраке неудовлетворительным. Спок бы не стал пробовать и сам, если бы не стычка с Леонардом Маккоем, в ходе которой тот назвал его «унылым душнилой». Дабы опровергнуть несправедливое обвинение, он решил испробовать сауну сам. Правил было два: полная обнажённость и соблюдение тишины. К удивлению Спока, он обнаружил там свою напарницу Велеену. Прикосновением та охотно пояснила, что ради вулканцев люди согласны реже увлажнять камеру. В тот вечер он понял сам: сухой ровный жар ощущался великолепно после охлаждённого воздуха корабельных палуб. Через месяц к ним присоединились горны, которые, как любые ящерицы, были не прочь погреться. Последними решились охранники с Зинди – те были симбионтами с архибактериями, живущими в горячих источниках их планеты. Спок бы пригласил капитана – идея сидеть рядом, в такой прекрасной атмосфере и без одежды казалась превосходной. Он даже обдумывал это – до тех пор, пока на одной из высадок Джим в сердцах не выругался: «Чёрт, да тут просто как в сауне. Дышать вообще нечем!». Позже, когда их компания окончательно сложилась, Спок понял и оценил смысл отсека. Неподвижное сидение в свете тусклых ламп и не нарушаемое ничем молчание двадцати существ было максимально близко к коллективной медитации. Чехов иногда вставал, чтобы плеснуть на стену камеры воду – но Спок быстро привык к тихой поступи его босых ног. Положа руку на бок, Спок уже не жалел об отсутствии капитана в сауне. В конце концов, его родители тоже проводили какое-то время порознь из-за разницы в физиологии. Но впереди была высадка на Бетазед, где средняя дневная температура составляла тридцать восемь градусов при влажности в шестьдесят процентов. Капитану нужно было привыкнуть. *** Жаркое и влажное айовское лето, что длилось с мая по сентябрь, было мягче по всем параметрам. Но по словам Джима, он и это переносил с трудом, предпочитая отсиживаться в тени или находиться по горло в ручье. То, что Джеймс был пси-нулевым, также обещало дискомфорт. Речь бетазоидов на Стандарте была замедленной, со странными ударениями и паузами от отсутствия практики. Объективно, условия жизни на планете неплохо подходили вулканцам – по этой причине там существовала небольшая община беженцев. Прочие диаспоры Бетазед также были представлены телепатическими расами – другие тут просто не приживались. Однако, Джим был намерен почтить память адмирала Пайка, даже если это будет трудно и неловко для него самого. За одно это капитана можно было уважать. *** Они сидели в гостях у доктора, где приходилось разговаривать вполголоса: Кхасс и Мрэа, что вскоре должны были окотиться, стали весьма раздражительны. Когда фелиноиды покидали свои коробки, Спок видел шесть алых сосков на фоне поредевшей шерсти вокруг. Из них уже начинало подтекать молоко. Сейчас Спок и Леонард могли наблюдать удивительную картину: сидя прямо на полу каюты, Джим почёсывал животы, умиротворяя страдающих от бремени кошек. Короткие ногти капитана вызывали у обоих экстаз. Доктор Маккой, технически, не был обременён. Однако, находился в нестабильном состоянии из-за будущей ответственности отца семейства. Когда он попросил составить ему компанию во время распития опьяняющей субстанции, Спок не смог отказать. - Гоблин, слушай… это так дико. Ну, сознавать, что я всех их переживу. Кхасс, Мрэа... и даже детей, - вполголоса сказал Маккой, делая глоток ультрамаринового бренди прямо из бутылки и покачиваясь в кресле. Спок знал, что это соответствует фактам: жизнь фелиноида длилась немногим больше двадцати лет. - Мне более чем понятно ваше душевное состояние, - кратко высказался он. Спок сидел прямо, не откидываясь на спинку мягкого кресла из соображений самодисциплины. - И ведь я могу завести ещё жену, - задумчиво произнёс корабельный врач. - Человеческое сердце эластично. А ты, Спок? Хотя бы для того, чтобы не сдохнуть – сможешь быть с кем-то другим? - Не могу знать, - еле заметно сощурился Спок, глядя перед собой. - До встречи с капитаном мне казалось, что я приговорён к пожизненному одиночеству. Вы ведь в курсе, что прерывание жизни для вулканцев – приемлемая опция при разрыве уз? Я могу сознательно отключить подачу кислорода к мозгу – такой исходящий изнутри императив имеет необратимые последствия. - Слышал что-то такое, - мрачно кивнул Маккой. - Должно быть, это успокаивает – что ты можешь просто выбрать уйти вслед за ним. И это не будет выглядеть жалко и нелепо, как у людей. - Возможно, мне будет интересно остаться – если только смогу выдержать боль от разрыва связи. Он заживает примерно так же, как ожоговый струп у людей. Убивает не само повреждение, а токсины, отравляющие ткани уже после травмы. - Вот оно что. Ну, тогда ты выдернешь себя из розетки в первый же Пон Фарр без Джима, - покачал головой доктор. - Посол Спок ведь и за руки не подержался со своим Кирком, а тоскует по нему так, что жуть берёт. Спок опустил голову, безмолвно признавая правоту собеседника. Его тоже печалило, что всему драгоценному в жизни должен прийти конец. Как Маккой справлялся с разрывом семейных связей при жизни Джослин и Джоанны, он не представлял. Наверное, процент коллагена и эластина в человеческом сердце правда был выше. *** Третье по счёту прохождение портала не взволновало никого из членов экипажа. По большей части потому, что весь корабль, затаив дыхание, ждал появления на свет котят. Первое потомство на «Энтерпрайз» рождалось прямо этой ночью, во время гамма-смены. Как и было оговорено, Спок наблюдал за процессом в прямом эфире, сидя в капитанской каюте. Джим мог смотреть с ним, но предпочитал нервно ходить по периметру и обкусывать ногти. Спок косился с изумлением: твёрдость его кератина не позволяла такого. Когда через положенный час схваток у обоих фелиноидов показался первый плодный пузырь, Джеймс затаил дыхание. Первой на стерильную простынь вывалилась длинная и мосластая, завёрнутая в блестящую плёнку Тхурор-вал-цанор. Её налобный знак горел и светился лиловым огнём. Подобрав и съев кровавую плаценту, Кхасс когтём прорвала первородную пелену. «С прибытием, несравненная», - послал Спок насквозь вымокшему, тощёму котёнку. Новая дочь Леонарда была размером со взрослую земную кошку. Но если приглядеться, всё её тело состояло из тугих жгутов мускулов – будучи частично вулканкой, Старшая была сильной не только телепатически. «Спок. Следи и смотри вместе со мной. Не дай им погибнуть». - Ну, дела, - почесал бровь Кирк, услышавший просьбу через Связь. - Сама ещё не обсохла, а уже о других беспокоится. - В этом её главное предназначение, капитан, - отстранённо пояснил Спок, следя за кластером у себя в голове. Лилáх – проводник до окончания своей жизни. - Лилах? - заморгал Джеймс. - Ты что, уже дал ей имя? - Прошу прощения, - опустил глаза Спок. - Это вышло неосознанно. Имя было когда-то зарезервировано моей матерью – на тот случай, если зачата будет девочка. - На каком это языке? И что означает? - Язык моей матери по начертаниям немного похож на вулканский – однако, она писала справа налево. Это означает «сирень», Джим. - Имеет смысл, - кивнул капитан. - Из-за её метки старшинства. Спок удовлетворённо улыбнулся, приподняв уголки рта. Не дать пропасть идее Аманды тоже ощущалось, как почитание её памяти. - Ну и кого ещё ты втихаря от меня назвал? - минуту подумав, подозрительно спросил Кирк. - Сейчас родится Гил, - не удержался Спок от непристойно человеческой улыбки с обнажением зубов. - Прежде чем ты спросишь: это переводится, как «счастье». Когда из Мрэа вывалился такой же длинный и тощий котёнок-мальчик, Лилах издала победный писк. Неоново-розовая метка на лбу брата означала старшинство – Гил должен был стать буквально её правой лапой во всём. Затем весь экран заслонило потное и радостное лицо доктора Маккоя. - Нет, вы это видели? - спросил он, указывая большим пальцем на своих новых коричневых детей с сожмуренными глазами. Личико новорождённой Лилах по эстетическим качествам явно превосходило всех родителей – в этом Спок был уверен. Форма её ушей была скорее вулканской, но пока было рано судить. - Боунз, мои поздравления. Ты на пути к тому, чтобы стать жутко многодетным папашей, - поддразнил Джим. - Да я сам в шоке. Спок, как они там? - Кластер дозрел и родится в полном составе, - отчитался он. - Джимми-бой, хочешь дать имя следующему? - спросил Леонард. - Неа, не хочу. У Спока это лучше получается, - заметил Джим. - В общем, вы как закончите – маякните мне. Пойду проверю, что там с параметрами прохождения Червоточины, да. В окошко посмотрю. Спок бы засмеялся, если бы совсем не имел внутренней дисциплины. Бесстрашный капитан «Энтерпрайз» мог встречать атаку ромуланцев лицом к лицу, но наблюдать двойные кошачьи роды было выше его сил. *** Спок растворил дверь и вышел к полукруглой стене из суперстабильного стекла. Обзорная палуба демонстрировала то, что без сомнения являлось звёздной картой альфа-квадранта. Карликовая звезда Хейнара, согревающая своим светом восемь планет бетазоидов, горела ярким огоньком на бархатной черноте космоса. Ближайшая к ней Хейнозед была населена мутировавшими под воздействием излучения существами: они были сильнейшими телепатами в Малой Группе Галактик. Бетазед была опоясана тремя льдисто-голубыми кольцами. Это парили вокруг неё двухметровые обломки несостоявшихся спутников, разрушенных гравитацией. Третья по счёту планета Авандер находилась уже на таком отдалении, что её можно было разглядеть только в телескоп. Спок смотрел на это с любопытством, но Кирк – тот буквально прилип носом к стеклу, совсем по-детски ожидая встречи с прародиной адмирала Пайка. Это вызывало в Споке странный импульс: ему хотелось прикоснуться губами к шее капитана и сильно сжать его в объятиях. Он так и поступил – управлять подобными импульсами рядом с Кирком Спок не хотел и не мог. - Ну, что там у вас? - полушёпотом спросил Джеймс. - Всё двенадцать котят в порядке. Мы с Лилах убедились в том, что они управляемы. - Мы с Лилах, значит? - бессмысленно переспросил капитан. Спок увидел почти сразу, как высекла искры из сверкающего тессеракта его ревность. - Не стоит, т'хай'ла, - ласково провёл он по светлым волосам. - Котёнок мал и будет нуждаться во всей поддержке, которую мы можем дать. Не беспокойся: моя преданность тебе безусловна. Без сомнения, Лилах и сиблинги ещё будут бороться за твоё внимание. *** - Вот всегда знал, что у тебя хорошо язык подвешен, - прерывисто выдохнул Джим. - Прямо с момента, как... встретился с моим обвинителем на заседании совета. Спок прижался лицом к его шее, находя запах своего партнёра упоительным. Напоминание об их первой встрече отозвалось острым желанием совершить коитус немедленно. Должно быть, это был давний страх, что привлекательный и талантливый кадет-землянин найдёт его, полукровку, отталкивающим. - Знаешь, что мне привиделось в наш последний раз? - чувствуя его желание, возбуждённо дрожащим голосом спросил Кирк. - Не узнаю, если ты не пожелаешь рассказать. - Я был майянским подростком из четвёртой столицы, Паленке. Проходил ритуал посвящения в мужчины возрасте двенадцати лет. Видел празднества по поводу наступления очередного календарного двадцатилетия. Все эти стекающие с ритуального помоста реки крови – татуированных синим жертв богам они убивали градом стрел. Очень впечатляюще, Спок: они готовили для этого лучших игроков в мяч и самых прелестных косоглазых девушек. Но в видении мне все это казалось полностью логичным. - Это всегда так, Джим. Иллюзии вулканцев стопроцентно реальны. Что в той вселенной делал ты? - Мне связали за спиной руки и подпиливали обсидиановым камнем передние четыре зуба, делая их узкими и острыми, как у леопарда. Чертовски больно, даже с природными анестетиками – я терял сознание несколько раз. Зато когда закончили – разрешили развязать эш, набедренную повязку. И ко мне на колени влезла смуглая гибкая женщина с такими, знаешь, текучими чёрными волосами. Внутри у неё был рай, вот правда. - Компьютер, временно ограничить доступ на палубу. Коммандер Спок, код авторизации: альфа мю альфа нокс 2208, - отрывисто приказал он. - Воткнёшь в меня свою дубину прямо здесь? - задыхаясь и прогибая спину, спросил Джим. - Не стоило ожидать иного, рассказывая об эротическом отклике на всяких… женщин, - сдёрнул с него брюки Спок, жадными пальцами потрогав между сжатых ягодиц. - Я знал, что ты сюда за мной придёшь. Ну как – сможешь теперь держать себя в руках? - шепнул Кирк. Спок был не в состоянии ответить: он прикусил губу от нетерпения, невзирая на всю вулканскую дисциплину. Ведь Джим не только растянул и увлажнил себя скользкой субстанцией для их следующей ночи. Он искренне и сильно желал член Спока в себе, онемев от потребности отдаться и бессвязно упрашивая его телепатически. Как будто для человека это было в порядке вещей. Расстегнув молнию на форме, Спок высвободил упруго качнувшийся член, потеревшись текущей головкой меж половинок Джима. Тот издал такой нетерпеливый скулёж, что дальше ждать он не мог. Втиснувшись в жаркий и узкий вход, Спок придавил его плечи к стеклу. Ритмично задвигал бёдрами, медленно втрахивая капитана в неподатливую поверхность, за которой зияла бездна космоса. Он делал это, как некогда сулил своему т'хай'ла: вынимая полностью и после краткой паузы вламываясь в него снова и снова. Их с Кирком соитие было таким медово-сладким, что превосходило все самые постыдные мечты, которым Спок по случаю предавался. Неистово желающий его непосредственный начальник льстил тщеславной вулканской стороне, желающей иметь самое лучшее. Зная пристрастие Джима к асфиксии, Спок взял его ладонью под горло, надавив под острым выступом щитовидного хряща. Сжал, тщательно контролируя нажим – ведь он хотел простимулировать, а не умертвить. С силой проникая в него максимально отвердевшим органом, Спок раз за разом бился в содрогающуюся от наслаждения человеческую железу. Передать свои ощущения по Связи оказалось достаточно; он даже не дотронулся до капитана спереди. Джеймс в его руках задёргался и полузадушенно захрипел, заливая мутными белыми потёками чистое стекло. Глядя вниз, где под монотаниевой тарелкой «Энтерпрайз» простёрлась бескрайняя голодная чернота, Спок разрешил себе кончить в Джима. Держа мгновенно обмякшее тело партнёра подмышками, Спок переживал момент абсолютного довольства течением своей жизни. *** Ему не было стыдно нести Кирка до их каюты, перекинув через плечо. Стыд являлся рудиментарной человеческой эмоцией, а Спок был вулканцем – по крайней мере, фенотипически. Встреченный в турболифте Монтгомери окинул их с Джимом беглым взглядом и снова сощурился, обновляя данные на своём падде. На их корабле уживались существа с самыми разными пристрастиями. И если вулканец нёс своего человека, бессознательного после спаривания, в этом не было ничего предосудительного. Насколько Споку было известно, Комак (только по недоразумению носивший имя Джеймс) больше не курировал дела «Энтерпрайз». Этим занималась адмирал Нечаева и их с Фатемах общий друг, адмирал Ногура. Такой информации не значилось в официальном деле, но любовником Ногуры был враждебный Звёздному Флоту чистокровный клингон Дарер Мвахар. После гибели Мвахара в битве при Тай’Гокор адмирал сменил своё имя на «Хейхачиро», что означало «мирный сын». И больше никогда не ступал на борт звездолёта, ограничившись штабной работой на Земле. Его Дарер был смертельно ранен в стычке с другим клингонским кланом. И совершил ритуальное самоубийство, хегх’бат, поочерёдно вонзив в оба сердца нож на глазах у братьев. Спок не сомневался, что новые кураторы поймут особенности их партнёрства с Кирком не в пример лучше Джеймса Комака. Просто потому, что Нечаева, Пэрис и Ногура проживали свои жизни не в пример ярче и смелей, чем их замшелый коллега. *** Раздев Джима и обтерев его тело влажной тканью, Спок позволил себе несколько минут чистого любования своим т'хай'ла. Невыносимая грусть, которую в подростковом возрасте у него вызывало отвержение Т’Принг, оказывается, имела смысл – просто тогда Спок этого не знал. Владеть человеком столь выдающихся качеств, иметь на него приоритетные права было лучшим исходом из возможных. И безусловно стоило пожизненного недовольства Сарека карьерным выбором сына. Впрочем, светлые стороны были даже там, где ты их сперва не мог увидеть. Например, гибридное потомство доктора Маккоя, размножаясь в геометрической прогрессии, к концу его жизни должно было достигнуть гигантских цифр. Даже пережив своих любимых жён, доктор всё равно оставался отцом целого кошачьего клана. Спок вычислил, что если брать самый минимум – одни роды в десятилетнем возрасте, Маккой будет ответственен за появление на свете 671844 фелиноидов в течение своей жизни. Открыв завибрировавший коммуникатор, Спок обнаружил там послание от своего альтер-эго. Развернув виртуальный монитор, он пальцем перетащил светящуюся ссылку туда. Перед глазами вспыхнули вращающиеся голограммы капитана Кирка и его самого – до пояса, как это было принято в учебных материалах. Спок смотрел и слушал с чувством восторженного неверия: он и его партнёр не только были авторами значимого научного открытия. Их имена отныне будут упоминаться парно, уже прямо сейчас становясь устойчивым выражением для проходящих обучение кадетов. Это было так же, как в случае навигатора Кохэку Кобаяши и старшего офицера его корабля, Пателя Мару, создавших известную модель для симуляции. Никто не упоминал фамилии Кобаяши и Мару раздельно – это даже звучало странно. Решив показать Прайму, что он действительно благодарен за это уведомление, Спок сделал снимок спящего Джима – тоже по грудь, как в учебнике. Голографическую проекцию можно было рассмотреть при сколь угодно большом разрешении, с достоверной передачей цветов и текстур. Словами сопровождать такое не требовалось – они с послом знали друг друга слишком хорошо. Прайм мог не испытывать к его Джиму вожделения, но, без сомнения, был сильно привязан. *** Они вышли из шаттлов в районе горного хребта Ватакс, что располагался возле экватора. Даже для привычных ко всему исследователей дальнего космоса тут было, на что посмотреть. Зелёный прозрачный минерал версина, из которого состояли местные скалы, в лучах Хейнара отбрасывал в воздух дрожащее многоуровневое сияние с градиентом от бирюзы до солнечного цитрина. Запах здешних растений был горьким и освежающим, чем-то напоминая Споку его потерянную планету. Джим завёл его в пещеру, оставшуюся от бывшей вулканической активности Ватакс, и там, в тени, долго целовал пальцами. Капитан зажмуривался, чтобы лучше чувствовать – а Спок, напротив, любовался его приоткрытыми пухлыми губами и прозрачным краешком зубов. С нетерпением ожидая, что поведает Джеймс о своей последней иллюзии. *** В двойной столице Медара-Рикс было двадцатиполосное трёхуровневое движение, что с непривычки могло смутить. Однако, привыкнув к некомфортным условиям миссий, Спок не испытывал трудностей с вождением арендованного ховеркара. Впереди него светил в тумане фарами кар с Ворфом и Сулу, Скотти и Хогом, а также присоединившейся к ним Кэрол Маркус. Ухура с Гайлой предпочитали узенькие маневренные ховерборды, на которых неслись, хохоча, визжа и пихаясь, как подростки. Длинный хвост Ниоты реял в ночном воздухе, освещаемый сразу двумя лунами. Увидеть все три одновременно было невозможно, так что это, как говорил Джим, было «бинго». Небо над Медара-Рикс было исключительным зрелищем. Тройные голубые кольца планеты широкой дугой клонились вправо, пересекая Бетазед. По конфигурации они напоминали земную радугу – только раскинувшуюся на огромной протяжённости и состоящую из неяркого зеленовато-голубого свечения. Спок позволил себе рассматривать это около двух минут, запомнив все важные детали. Джим, задрав голову, широко раскрытыми глазами глядел на небосвод, не отрываясь. Спок был рад: с момента их прибытия в космопорт т’хай’ла был вялый, с собирающейся непрестанно каплей пота прямо над верхней губой. Зато ночью, когда температура опустилась до двадцати восьми, как будто ожил. Позади них в каре сидели Павел и Лориканн, оба чувствуя себя превосходно. Андорианцы были привычны к любой жаре. А кудрявые волосы Паши не давали его голове слишком перегреваться, хотя кожу пришлось защитить блокатором. В зеркало заднего вида Спок мог наблюдать ховеркар доктора Маккоя. Для отпуска на Бетазед тому пришлось арендовать модель для детских экскурсий. Впереди было несколько сидений для взрослых, где удобно устроились Леонард и обе его жены. Зато позади был переделанный специально под их потребности амфитеатр, на высшей точке которого сидела обворожительная Лилах, освещая пурпурным налобным знаком пролетающий мимо транспорт. Остальные котята рядами располагались ниже, ведя себя вполне пристойно. Тхурор-вал-цанор контролировала их с такой координацией, что Спок испытывал радость от возможности наблюдать это в своём разуме. Назавтра пути команды должны были разойтись. Им с Джимом предстояло найти скрытую от глаз бетазедскую часовню в сердце города, где хранились отпечатки разумов этой расы. Остальные существа, населявшие «Энтерпрайз», были вольны проводить нежданный отпуск так, как считали нужным. *** На Бетазед Джим много спал или же проводил время в индуцированных спариванием иллюзиях. Спок в таком количестве отдыха не нуждался, поэтому стимулировал себя когнитивно, читая и смотря головидео в их апартаментах. Ранее не углубляясь в изучение культуры бетазоидов, Спок был немало поражён: у тех существовал близкий аналог понятия т’хай’ла. Здесь такого партнёра называли словом «имзади», и подобная связь тоже рассматривалась, как пожизненная. Тяготея к исправлению природы, жители восьми планет системы Бета Зета Велдонна были привержены контролю генетического кода потомства. На Терре это считалось вредным и опасным ввиду Холокоста и недавних Евгенических войн, поводом для которых явилось появление аугментов. Вулканцы были даже консервативнее – создание гибридов вроде Лилах для них было кощунством. На родине Спока не всегда вмешивались даже в случае явно физически ущербного потомства. Ведь такие дети могли быть одарёнными телепатами, нередко становясь целителями и монахами Гола. Бетазоиды считали приемлемым иметь тщательно подобранного по государственной базе партнёра для деторождения, всю свою страсть и нежность предназначая другому – своему имзади. Уже представляя, как поделится этим с Леонардом Маккоем, Спок почти слышал его выразительные чертыхания. Кристаллизованная сущность Кестры Сторры Рвориды Гракс покоилась в стерильно-белом хранилище рядом с её имзади. Огранка шаров из минерала версина, заключавших отпечатки разумов, у них была идентичной. Они даже располагались в одном выдвижном ящике, посмертно больше не связанные со своими брачными партнёрами. Имя имзади Кестры оказалось дельтанским; впрочем, пси-нулевое существо не могло претендовать на статус истинной любви бетазоида. Спок не стал прикасаться к разуму бабушки Пайка, хотя мог: ему был отчётливо неприятен расизм. Прайм благоразумно не контактировал с Джимом во время их пребывания на планете. Вместо этого посол общался напрямую со Споком, очень редко прося что-то Кирку передать. Такая модель общения вызывала у Спока чувство покоя и радости – ведь на его пару теперь никто не покушался. *** Положенный после отпуска медицинский осмотр был делом обыденным. Вот почему Спок встревожился, когда доктор за непрозрачной ширмой возопил: - Джим?! Да вы там что, вконец охренели с наркотой своей? Ты хоть в зеркало себя видел? Решительно отодвинув ширму, Спок зашёл, чтобы уставиться на своего партнёра, моргающего в свете ярких ламп. Он не мог отрицать очевидные факты: пряди волос, обрамлявшие лицо Кирка, были отчётливо синими. Белки его глаз были по цвету неотличимы от радужки. Когда Маккой вырубил освещение, стало заметно: капитан имеет модный маникюр, светящийся в темноте. - Ебать. Меня. Налево. Вот это называется МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ, - после долгого молчания прокомментировал Леонард, тычком пальца поправив защитные очки на переносице. Он принялся изучать пробы Джима на предмет интоксикации, прилипнув к своей консоли. - А нельзя было вот как-то чуток поумереннее, мм? - покосился корабельный врач на Спока. Он всё же убедился, что угрозы джимовому здоровью нет. - Неа, Боунз, - во весь рот улыбнулся капитан, показывая флюоресцирующие зубы. Шлёпнув себя ладонью лицу в человеческом жесте бессилия, Маккой вздохнул: - Всё, идите оба отсюда нахер. Но не буквально, Джим, имей совесть! Взяв Спока под локоть, начальство быстро потащило его по коридору к ближайшим турболифтам. Со всей очевидностью намереваясь пройти нахер буквально и как можно скорей. Но кто такой был Спок, чтобы Джиму мешать? Следующий отпуск подобной протяжённости ожидал их весьма нескоро.