a hero

— Эй! — воскликнул Питер, подбегая ближе к толпе, кладя ладонь на широкое плечо парня немногим повыше его, который занёс руку, собираясь, видимо, познакомить её с лицом бледного мальчика ещё на класс младше, чем Паркер, и одёргивая его. — Поумерь пыл. Настала тягучая тишина. Такая, как бывает, когда внезапно вляпаешься пальцами в смолу дерева, а под рукой не окажется никакой салфетки — противная. Питу пришлось оглянуться, чтобы удостовериться, что коридор всё ещё был наполнен школьниками. — Что ты сказал? — не оборачиваясь к нему, спустя только с десяток секунд, негромко произнёс незнакомец, но так проницательно, что у Пита по загривку пробежал целый табун мурашек. Он седьмым чувством ощутил, как на лице старшеклассника растянулась улыбка, не обещающая ничего хорошего, как ощетинились два парня, стоящие по бокам от него, как замерли, словно единый организм, люди в коридоре — Питеру показалось, что во всём мире, никак иначе, — охваченные безмолвным ужасом и страхом. Он ещё не успел осознать, но всё то же чувство подсказало, что он оказался в жопе. Паркер торопливо убрал руку и заглянул поверх плеча парня, коротко рассматривая его жертву, незаметно кивая подбородком в сторону; она пустилась наутёк, словно заяц, выбравшийся из лап свирепого хищника, почувствовав единственный и последний шанс на спасение, и это ещё больше разозлило незнакомца, всё ещё стоящего спиной: Пит увидел, как в предвкушении дёрнулись его плечи, услышал, как хрустнули костяшки пальцев. — Я думал, у таких ребят, как ты, есть какой-то кодекс или типа того, — Питеру не было страшно. Ладно, конечно, он чувствовал фантомную дрожь в коленях, но пытался до последнего держаться спокойно, как учила Мэй. Если наступил в дерьмо, то не избавишься от него, пока не ототрёшь подошву. — Драться с теми, кто слабее тебя, не круто, — толпа охнула. Парень, неторопливо переминаясь с ноги на ногу, повернулся к Питеру, и он подумал, что никогда не видел такого выражения лица: то, что казалось ужасающим, по всей видимости, остальным, вызвало у Паркера только снисходительную улыбку, которую он, к сожалению, не смог скрыть. Было видно, насколько сильно старшеклассник наслаждался собой, кайфовал от происходящего не хуже, чем от наркотиков, и получал удовольствие, с радостью играя на драгоценное внимание публики, запугивая их, загоняя в угол узкой неширокой клетки, заставляя трястись от одного его вздоха. — Что ты сказал? — повторил попугаем старший. Его граничащая с невменяемостью улыбка была кривой, а брови смешно вскинуты вверх. А ещё он был в солнцезащитных очках, что позволило Паркеру сделать окончательный вывод о том, что этот парень был придурком. Да, потому что Мэй всегда говорила, что люди, которые ходят в них в закрытом помещении — придурки. Теперь понимаете, почему Пит не смог скрыть такую несвоевременную ухмылку? А дальше всё произошло в одну секунду: Тони набросился на него, как бешеный пёс, спущенный с цепи, и одной рукой схватил за шею, ударив об железные ящики позади. Питер беспомощно схватился обеими ладонями за его запястье. Парень был выше него сантиметров на 5, но, почувствовав силу, скрытую в его руках, и безумие, легко воспламеняющееся в груди, за каких-то пару минут, Пит понял, что именно вызывало страх у всей школы. К этому моменту коридор заполнился подростками разных возрастов, но никто не лез наперекор несменяемому «лидеру». Паркер понимал их страх, но неужели он — некрепкий, местами жалкий, как его часто дразнили, мальчишка, был чем-то лучше, чем капитан футбольной или баскетбольной команды — парней под два метра ростом и шире Питера в два или три раза. Лучше? Нет. Смелее? Определённо. «Слабоумие и отвага» — это не про Паркера, но справедливость — да, в яблочко. Если он знал, что может помочь, и прошёл бы мимо, его бы замучила совесть. Так почему никто из столпившихся в коридоре не думал об этом? Неужто ни у одного из них её не было? Неужто ни одного из них не подталкивал внутренний голос, вопящий о праведности? Глупости. Видимо, Тони был настолько страшен, что заглушал любые доблестные позывы; Питер не мог найти другого объяснения. Видимо, фразу «не круто» старшеклассник воспринял на свой счёт, к тому же Паркер помешал ему почесать кулаки об беззащитное лицо, значит, должен поплатиться. — Ты хоть знаешь, кто я? — приблизившись, почти прорычал он, сдавливая шею Питера пальцами. — Знаешь… как-то… — Пит пытался сглатывать слюну, но кадык неудобно упирался в чужую руку. — Не было времени… познакомиться… Я тут… вто-второй день, — голос его не дрожал, не считая того, что он чуть ли не задыхался из-за неспешно убывающего кислорода. — Питер! — откуда-то из толпы встревоженно крикнула Мишель, и мальчишка машинально попытался повернуть голову в её сторону, легко переключая внимание с незнакомца и сложившейся ситуации, будто она его совсем не интересовала. И он тоже. Вместо того, чтобы бояться, Пит оторвал одну руку и махнул подруге. Толпа, словно стадо глупых овец, жалась плотным кругом, сохраняя дистанцию, боясь подойти ближе. В первых рядах стояли парни-старшеклассники, чтобы, в случае чего, не пострадали обеспокоенные девушки, отчаянно выглядывающие из-за их спин. — Как…какой-то сюр, — выдохнул Питер и прикрыл глаза, обращаясь то ли к Джонс, то ли к себе, то ли к этому странному парню. Словно забыв про него на несколько секунд, Паркер снова вернул своё внимание незнакомцу, который выглядел оскорблённым и разъярённым (куда ещё больше?). Старшеклассник тут же грубо встряхнул его, схватил второй рукой за плечи и хорошенько приложил об шкафчики ещё раз. Кто-то закричал, Пит нехотя разлепил веки. Кажется, он очень-очень хорошо и глубоко подковырнул чужое эго своим невниманием, глупой улыбкой, которую держал на лице до сих пор, и всецело поступком. Если бьют — принимай удары с достоинством. Не дай другим почувствовать, что твоё тело сковывает животный страх. — Тебе пиздец, — Тони нервно хмыкнул. Его ноздри расширились, грудь выпятилась колесом, пальцы опасно, до боли сжались на чужом плече. — А я Пит… — не успел он договорить, как почувствовал первый удар, и он, пожалуй, исходил из самого сердца; Питер и представить не мог, что бить можно с таким вдохновением. Кулак приземлился куда-то на щёку, хватка на шее расслабилась, и мальчишка упал на пол, с наслаждением хватая воздух. Свет от ламп на потолке больно порезал сетчатку, и, только Пит успел восстановить дыхание, как на его солнечное сплетение приземлился тяжёлый ботинок. Паркер охнул и, закашлявшись, перекатился на бок: весь воздух снова вылетел из лёгких. Старк дёрнул Питера наверх и ударил ещё раз, не позволив упасть, и Пит свалился снова, как мешок, только тогда, когда третий удар коснулся его лица. — Помогите же ему! — Паркер плохо слышал Мишель: звон в ушах перебивал звук её приятного голоса. Джонс никогда не показывала эмоций, но сейчас в этом её крике в пустоту было столько беспомощности и неприкрытой дрожи, что Питеру стало невероятно стыдно и страшно за то, что он заставил девушку переживать. Подруга пыталась воззвать к действиям ещё несколько раз, а потом пропала, расталкивая людей, направляясь к кабинету директора. Теперь, когда слушать было некого, Паркер прикрыл голову руками и поджал колени, защищая живот. — Энтони Старк, — примерзко прохрипел старший, присев на корточки. Это имя было ему знакомо, но расфокусированный мозг отказался думать об этом и тем более пытаться вспомнить. Теперь — Пит уловил периферическим зрением — очков на нём не было. — Я заставлю тебя запомнить моё имя на всю жизнь, маленький ублюдок, — парень резким движением поднялся на ноги и пнул младшего почти как футбольный мяч. — Хоро… — выстонал он. — Хороший удар. Занимался футболом? — подобное не стоило говорить. Стоило просто молчать, но так Питер — неосознанно — справлялся с волнением и нервами и — осознанно — хотел вывести Тони. Если его боялась школа, это ведь не значило то, что его на самом деле боялся весь мир? Но Паркеру всё равно стало интересно: неужели ещё никто ни разу не обращался в полицию или не вызывал её прямо в школу? Не мог же Старк постоянно выходить из воды сухим. Слова Паркера работали: удары становились чётче и лишь больнее, а не теряли силу, хотя идеально уложенные зализанные волосы Тони растрепались, тело покрылось испариной, и дыхание сбилось. Вывести старшего из себя было легче лёгкого. Старк присел на колено, рывком дёрнул Питера на себя, переворачивая на спину, и схватил за грудки; на его лице расцветал синяк, и слегка заплыл глаз. — Какого хуя ты улыбаешься, ебанутый? — крикнул он, не сдержавшись. — Тебе не хватило? Приложить ещё раз? — разгорячённый и неадекватный, он смотрел в глаза Паркера дикими карими радужками, будто перекрывшими всю склеру. Мальчишка молчал, и Старк, конечно, терпеливо ждал его ответ, но, когда увидел, что его внимание начинало рассеиваться из-за боли, с силой втряхнул. — Видишь их всех? — Пит вдруг стал серьёзным и мрачным и, пересиливая боль, кивнул головой в сторону. Он говорил неторопливо из-за дискомфорта в челюсти и явного недостатка воздуха в лёгких, боли, растекшейся по всему телу, и раскалывающейся головы. Улыбка пропала, но не храбрость. Тони не требовалось оглядываться: он и так знал, сколько «зрителей» собирал каждый раз, и упивался этим, купаясь в лучах славы. — Думаешь, они тебя уважают? Они боятся тебя, — Питер из последних сил постарался сделать свой голос громче. — Ты отвратительный, а ещё ты трус, и у тебя проблемы, — Старк ошарашенно замер: кажется, Паркер задел по больному уже который раз за их не особо длинный разговор. — Они боятся тебя. Тебе кажется, что ты крутой, но на самом деле ты просто компенсируешь свои комплексы тем, что вымещаешь злость на тех, кто слабее… или даже не слабее, всё равно. И даже сейчас, несмотря на то, где нахожусь я, и где ты, — Пит сделал паузу, слизывая с губы не успевшую застыть кровь. — Они считают, что ты больший неудачник, чем я. На лице Тони пронеслась палитра из всех эмоций, как говорится, «от любви до ненависти», конечно, полностью исключая первое, особенно прочно закрепляясь на втором чувстве, наполняющем его тело, дающем силу его мышцам, разгоняющем кровь и бегущем по венам. Питер подумал, что это стоило того, потому что он, вероятно, был первым и последним человеком, который запечатлел такое лицо самого Тони Старка. — У тебя есть последнее слово, прежде чем я сломаю тебе нос, — выдохнул старшеклассник, но если Пит сохранял непринуждённость, то по одному виду парня можно было сказать, как трудно ему контролировать себя. Мальчишка снова улыбнулся. — Питер Паркер, — а потом хмыкнул, занёс руку и, пока Старк ничего не успел понять, щёлкнул пальцами по его лбу. — Тони! Не надо! — крикнул кто-то со стороны, но этот кто-то не успел пробраться через сомкнувшуюся, словно стена, толпу; в оглушительной тишине раздался аномально громкий хруст: несколько девушек шокировано запищали где-то позади, и Паркеру показалось, что его голова точно лопнет. Он застонал и, хватаясь за лицо, перекатился на бок, прислоняясь тыльной стороной ладоней к шкафчикам, негромко заскулив; глаза стали слегка влажными; Пит терял связь с реальностью, потому что боль была мучительной, изламывающей и утомляющей. Старк собирался нанести ещё один удар, желая отыграться на мальчишке, но тут началась куча-мала: незнакомый голос приблизился и оттолкнул старшеклассника, а потом подтянулись члены футбольной и баскетбольной команды, прикладывая общие усилия, чтобы вытолкнуть Тони и его дружков из эпицентра, отдалить от Питера, закрывая его широкими спинами; заскрипели об пол вычищенные подошвы кроссовок; коридор ожил, зашумел, впервые за пятнадцать минут наполнился гулом, отскакивающим от стен; кажется, его речь возымела силу. Послышался вопль директора, крики физруков и других лиц мужского пола в педагогическом составе. Паркера подхватили на руки, и он не сопротивлялся, обмякнув безжизненным куском. — Всё будет в порядке, Питер, — незнакомец, всё тот же, чуть встряхнул его, но так нежно, что это движение и не могло встать в сравнение с подобным действием Старка. — Я Стив. — Я хочу спасать людей, — Пит сжал ткань ночной рубашки тёти Мэй и снова расплакался. — Если бы я спасал людей, я бы спас дядю Бена, — навзрыд протянул он. — Ну что ты, маленький, — Мэй всегда старалась говорить спокойным голосом, когда тема заходила о смерти её мужа, несмотря на то, как трудно ей приходилось. Прошёл уже месяц, а племянник всё никак не мог перестать винить себя. Малыш-Питер не хотел мириться с произошедшим, и женщине казалось, что другие дети не могли скорбеть так же, как это делал маленький Паркер. — Ты совсем не виноват. — Я спасу тебя, Мэй, — всхлипнул ребёнок. Питер схватился за чужие плечи и крепко прижался к тёте. — Я тебя спасу, обещаю. Тяжёлый комок встал у женщины прямо в горле. Она знала, что если сейчас попытается успокоить племянника, то и сама не сдержится: порой он говорил такие вещи, от которых было невозможно не разрыдаться. Мэй крепко прижала пушистую голову к своей груди и ласково пригладила кудряшки. — Я знаю. Ты мой маленький герой, Питер. Стал ли Паркер супергероем? Нет. Он им никогда не был и не станет. Пит просто оставался человеком, делал всё, что в его силах. Конечно, он боялся, но не Тони, не его гнева, не издевательств над собой — по-настоящему Паркер боялся только смерти. А до того, как это случится и с ним, он должен помочь всем-всем, кому сможет. Должен помочь, встретив опасность с улыбкой на лице, как старого приятеля, перебарывая страх, как бы больно не было. Питер не мог побить такого, как Старк, но его задача заключалась в другом: разрушить самоуправство, пойти против которого до сих пор не решался никто. Никто, а Паркер смог, возможно, облегчив жизнь всей школе, потому что, раз мог неизвестный низкорослый неудачник, разве не смогут парни вдвое выше него? Пит пошатнул уверенность Тони, сбил его спесь, пускай и не отделался легко, но его усилия не пропадут зря. — Привет, Стив, — просипел младший. — Не закрывай глаза, мы почти дошли до медпункта. Твоя подруга вызвала скорую, — его голос звучал низко и убаюкивающе, и Паркеру очень хотелось заснуть. — Да, — устало выдохнул он и замолчал, потому что каждое слово отдавалось болью. — Эй, Питер? — сказал новый знакомый, прежде чем зайти в открытую кем-то дверь кабинета. — Ты крут. Спасибо. Вот, что служило постоянно мотивацией для Питера. Пока чьи-то жизни становятся пускай и не много, но лучше, Паркер будет продолжать делать это снова и снова, даже если придётся поплатиться носом. Так мальчишка, появившийся в стенах школы всего два раза, стал её героем. Тони не отчислили, нет, но его проделки стали более редкими, и те прерывались другими старшеклассниками, которые поняли, что не так уж Старк и страшен, как они считали. Питера не уважали только глупцы и завистники, вроде Флэша Томпсона. Когда, спустя неделю, проведённую в больнице, пришло время возвращаться, Пит немного нервничал, не зная, как его примут, поэтому он второй раз шёл в школу первый раз, однако в первый день возле шкафчика его встретила толпа, скандирующая «герой», и обсыпала звонкими приветствиями пятернёй (у Питера даже немного устала рука), а первую неделю не было отбоя от внимания девушек и парней: кто-то пытался подружиться, кто-то сожалел, кто-то просто жал руку. Мишель долго обнимала его, а потом ударила по плечу, и Пит поморщился от боли, но Джонс и не подумала извиняться. Питера и его подругу взяла под крыло компания Роджерса, проникнувшегося, кажется, больше всех остальных, судя по тому, как много времени он проводил с мальчишкой. Они нечасто пересекались со Старком, но в те редкие разы Паркер чувствовал, как Тони прожигал в нём дыру, видел, какой желчью пузырился его взгляд и непроизвольно сжимались кулаки, и как Стив следил за тем, чтобы Старк не приблизился непозволительно близко, но даже после того, что Тони сделал, Питеру не было страшно. Скорее даже жалко: Старк и впрямь выглядел как человек, у которого проблемы, однако он боится обратиться к психологу или считает это глупостью. — Питер, — вздохнула тётя, в её глазах застыли слёзы. — Мэй, — радостно улыбнулся Пит, с трудом подняв ладонь и махнув ей, застывшей в дверном проёме. — Что случилось? — будто очнувшись, она подскочила ближе и торопливо прощупала племянника с ног до головы. — Я, ну… — Паркер усмехнулся. — Устроил революцию, — Мэй остановила голову и смерила его непонятливым взглядом, но потом рассмеялась, уселась на стул около кушетки и сложила тёплую женскую ладошку прямо на сердце Пита. — Ты маленький герой, — она с сожалением вздохнула, уже давно проверив на практике, что не сможет переубедить мальчишку быть хоть более сдержанным в своём благородстве. Мэй встретилась с ним взглядом, пропитанным любовью, теплом и гордостью, смешанной с беспокойством, и Паркеру показалось, что вся боль вмиг пропала. Он улыбнулся в ответ. Пит, сам того не поняв, даже не стремясь к этому, своим поступком выбил себе место в новой школе: больше его не считали неудачником, не запрещали сидеть рядом, не игнорировали и не считали пустым местом, и, сказать честно, это было довольно непривычно, поэтому Паркер был смущён изобилием внимания в свою сторону, но принимал с удовольствием и дружелюбием. Нос вправили, и он почти зажил, пускай и был слегка опухшим — это продлится ещё около двух недель; о драке напоминали лишь гематомы на рёбрах, спине, синяки на лице, рассечённая бровь, запёкшаяся рана на уголке губ и таблетки, которые для профилактики прописал врач, потому что Тони с особым усердием бил его по почкам. Стив, кстати, был тем самым капитаном футбольной команды. Баскетбольной, что было иронично, был Тони, только теперь уже бывшим капитаном. Его не выгнали из клуба, потому что он, вероятно, был хорошим игроком, только по этой же причине с ним взаимодействовали во время тренировок, но в каждом движении подростков сквозило презрение. Питер стал ключевым событием, словно все ждали, пока он спустится с небес и освободит всю школу из железных оков, станет клином в выстроенной иерархии. Паркер сломал не только невидимые наручники, но и Старка, растоптав его авторитет, стремительно отправив на дно его и его самолюбие, разрушив репутацию. Он оставался на плаву всё из-за того же: скверного характера и агрессии — оставались ещё люди, которые боялись его до онемения конечностей. Герои бывают маленькими. Маленькие тоже бывают героями.