Чем хороша двухнедельная разлука

      Сяо слишком много – он залезает холодными пальцами Эфиру под футболку, тычется носом в шею и кусает ключицы. Эфир ожидаемо фырчит и пытается выкрутиться из его рук – такой горячий прием ему, разумеется, по душе, особенно после двухнедельной разлуки, но усталость берет свое.       – Сяо, ну пусти, – шипит он, хватая наглую морду за щеки. Сяо едва ли реагирует – упрямо толкается головой и приоткрывает рот, намереваясь жадно кусить в плечо. Когда у него получается, Эфир сдавленно матерится. – О, Архонты, успокойся! Я тоже очень соскучился, но я приехал две минуты назад, дай мне хотя бы полчаса на передышку!       – Долго, – коротко отвечает Сяо и с силой стискивает ягодицы Эфира, из-за чего ему едва удается подавить возмущенный вопль. Руки Сяо жадно блуждают по телу – сжимают бока, бедра, перебирают длинную растрепанную косу и щекочут шею. Неожиданно он замирает, уткнувшись носом в плечо Эфира, и ворчит: – Я скучал.       Эфир замирает следом за ним и беспомощно гладит по широкой спине. От Сяо пахнет хвоей и цитрусами – Эфир втягивает знакомый естественный аромат, исходящий от чужой кожи, и наконец-то чувствует, что вернулся домой.       Двухнедельные сборы [1] оказались настоящим испытанием и для Эфира, и для Сяо – несмотря на то что у них была возможность связываться ежедневно, видеть лица и слышать голоса друг друга, это не заменяло реального общения. Даже секс по телефону, который они уверенно практиковали, не приносил желаемого результата – хотелось чувствовать сильные руки на своей коже, ощущать жадные, горячие поцелуи на шее…       Как член национальной сборной [2] Ли Юэ по фехтованию на шпагах, Эфир обязан был ездить на все национальные сборы, прописанные в календаре. Он прекрасно понимал и осознавал это, равно как и Сяо, но короткие моменты разлуки иногда казались настоящей пыткой. Сяо работал в другой спортшколе – был тренером, ответственным за целую группу подрастающих шпажистов, и бросить все, чтобы отправиться вместе с Эфиром куда-то за пределы страны, не мог.       Однако в руки тренера национальной сборной, Чжун Ли, Сяо отдавал Эфира на удивление спокойно – доверял своему учителю и знал, что тот сможет позаботиться об Эфире. Несмотря на суровую внешность и грубую манеру общения, Сяо в себе уверен не был – Эфир знал, что тому виной было тяжелое прошлое, – поэтому плохо сходился с людьми. Тем не менее, ученики Сяо его любили, и он искренне, как умел, любил их в ответ.       И с Эфиром Сяо сходился не менее сложно, чем со всеми остальными, – словами не передать, сколько сил и терпения стоило Эфиру, чтобы приручить диковатого, колючего Сяо и убедить спрятать свои клыки и когти, подставиться под ласковую руку. Их знакомство вообще началось с того, что на одной из боевых практик [3] обломок клинка Эфира, сломавшийся во время боя, едва не влетел Сяо в глаз. Тогда Эфиру казалось, что в порыве гнева Сяо его убьет, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы загладить перед грубым, но справедливым парнем свою вину.       – Я тоже очень сильно скучал по тебе, – шепчет Эфир в ответ и слепо тычется носом в крепкое плечо, затем – немного отстраняется и заглядывает Сяо в лицо. Желтовато-зеленые глаза Сяо блестят в свете ламп, наполняющих прихожую; под ними виднеются синяки – темные и объемные. – Сяо, ты плохо спал? В твои мешки скоро можно будет складывать одежду!       – Я плохо спал, – сварливо повторяет Сяо и упрямо поджимает губы. Эфир ласково гладит его по щеке, и Сяо жмется к широкой ладони, прикрывая глаза. – Без тебя совсем не так.       Эфир тихо выдыхает, первый тянется за поцелуем – те хаотичные прикосновения губ, которыми Сяо осыпал его лицо еще пару мгновений назад, едва ли можно назвать поцелуями, – и с готовностью встречает жадный ответ. У Сяо горячий рот, его дыхание на вкус как мята, и он всегда целуется как в последний раз – с полной, стопроцентной отдачей. Эфир стонет, когда Сяо поглаживает его язык своим и отстраняется только для того, чтобы подхватить под бедра и прижать к себе вплотную.       – Сяо, пусти, – просит Эфир, едва ли находя в себе способность к сопротивлению. Член крепнет под тканью штанов – ему определенно нравится сила, которую наглядно демонстрирует Сяо, – и Эфир ощущает себя совершенно беспомощным. – Мы все наверстаем, правда, дай мне хоть вещи разобрать и в душ сходить!       – В душ можно, – хрипло шепчет Сяо и кусает Эфира за шею, а в ответ получает возмущенное шипение. – Вещи разберешь потом.       – Нет, сейчас, – возражает Эфир, несильно оттягивая Сяо за волосы назад. Сяо раздосадованно цокает языком и щурится; его глаза блестят, как тщательно отшкуренный клинок. Звенящее в воздухе напряжение можно резать ножом – а можно, конечно, сделать захлест [4], но не факт, что это поможет, – ведь Сяо, очевидно, против. – Я просто закину грязное белье в стирку. Это быстро, особенно если ты мне поможешь.       – Ладно, – спустя время соглашается Сяо. Его недовольство можно едва ли не пощупать, и эта мысль заставляет Эфира прятать улыбку в уголках губ. Сяо нехотя отпускает Эфира на землю и тут же переплетает с ним пальцы, а другой рукой хватает увесистый чехол [5] за ручку и устремляется в гостиную.       Здесь все по-прежнему: светлые стены, завешанные грамотами, несколько полок с кубками и стенд с медалями, бежевый диван напротив книжного шкафа и аквариум с цветастыми гуппи в углу. Эфир подмечает, что пол чист, а пыли нигде нет – Сяо, не особо любящий уборку, прибрался перед его приездом, и эта мысль греет сердце. Он переводит взгляд на широкие плечи – футболка прекрасно обрисовывает рельеф спины, перекатывающиеся под кожей мышцы, – и гулко сглатывает.       Колесики мерно гудят, пока Сяо катит чехол по полу. По пути до гостиной Эфир проверяет семейство кактусов, ютящееся на кухонном подоконнике, и удостоверяется, что Сяо их не загубил – хотя, казалось бы, как можно загубить кактусы? Из мыслей по поводу взаимоотношений Сяо и растений Эфира вырывает стук и следующее за ним пронзительное «вжи-и-ик» – это Сяо кладет чехол на пол и расстегивает поочередно сначала одну молнию, потом другую, не выпуская, впрочем, руки Эфира.       Ладонь Эфир высвобождает сам – ему же надо каким-то образом доставать и раскладывать вещи. На самом верху красуются спецы [6], порвавшиеся носки которых замотаны изолентой. Сяо вскидывает на Эфира ровный взгляд, в котором читается немой вопрос.       – Я не виноват, оно само, – ворчит Эфир, вытаскивая спецы из чехла. Он раздосадованно скребет по своду серой подошвы и откладывает обувь в сторону.       – Я не виноват, оно само, – с непередаваемой интонацией передразнивает его Сяо. – Я предлагал взять тебе вторую пару.       – Мне нормально было и в этих, они мои любимые!       – Были. До тех пор, пока не порвались.       Эфир возмущенно дует губы, но не возражает – прекрасно знает, что Сяо прав: спецы таки придется менять, если он, конечно, не хочет ходить в кроссовках, носы которых замотаны веселой желто-зеленой изолентой. Благо, членство в национальной сборной позволяет ему не заботиться о таких вещах – спецов в шкафу стоит как минимум три пары, выбирай любые.       Пахнущую потом форму [7] Эфир со вздохом откладывает на диван. Сяо торопливо ковыряется в бесчисленных пакетах, в которых Эфир возит остальную одежду, – что-то откладывает в кучу для стирки, что-то относит в спальню. Мешок с гигиеническими принадлежностями Эфир деловито взвешивает в руке – кучу мелочевки еще предстоит разобрать. Сяо вытаскивает шнуры [8], затем шпаги и нечитаемо смотрит на клинок, обломавшийся у самой гарды [9] так, что по итогу рукоять осталась отдельно, а сам клинок – отдельно.       – Это был мой самый гибкий клинок, знаешь, как им удобно было захлесты делать? – вздыхает Эфир в ответ на безмолвный вопрос.       – Легче спросить, что ты не сломал во время сборов, – бормочет Сяо, осматривая маску [10]. – Об кого?       – Об Аякса, об кого еще, – фырчит Эфир и неловко смеется. – Мне кажется, он проклят. Ну, или кто-то заклял мои клинки ломаться только об него.       Было бы смешно, если бы не было так грустно – за последние два года Эфир сломал об Аякса семь клинков. Не иначе как магия.       – Опять он, – закатывает глаза Сяо, но в его голосе нет особой злости. – Все так и липнет к Люмин?       – Она вроде как не против, хотя уже два раза дала по наглой морде, – доверительно сообщает Эфир. – Мне кажется, Аякс мазохист, если продолжает к ней лезть. Хотя я в душе не чешу за их взаимоотношения, упаси Архонт, не маленькие, сами разберутся.       Сяо издает странный фыркающий звук – на его языке это означает что-то наподобие «смешно». Эфир улыбается, поднимаясь на ноги с кучей шмотья, которое надо закинуть в стирку. Из кучи коварно выпадает гетр, и Эфир ловко ловит его ступней, той же ступней подкидывает вверх и перехватывает рукой, а затем смотрит на Сяо с видом из разряда «какой я молодец, правда?» Сяо в очередной раз закатывает глаза, но в уголках его губ прячется улыбка – ее Эфир видит особо отчетливо.       – Сейчас вернусь, – вдруг говорит Сяо и стремительно выходит из гостиной. Эфир провожает его удивленным взглядом, но ничего не спрашивает и направляется в ванную.       Стиральная машина встречает его приветливо распахнутой дверцей и вспыхивает огоньками на дисплее, как только Эфир почти не глядя выбирает режим и время стирки. Он засыпает порошок, заливает любимый кондиционер с запахом лаванды, подталкивает дверцу коленом и с удовлетворением кивает, когда слышит гудение. Теперь главное – не забыть, что через час двадцать форму надо будет вынуть и повесить сушиться.       Эфир поворачивается к проему за мгновение до того, как в нем появляется Сяо. Его глаза светятся золотом, встрепанные темные волосы чуть ли не топорщатся от напряжения – вся поза выдает нешуточное нетерпение. Мощную шею окольцовывает ошейник. Эфир гулко сглатывает и вскидывает брови. Во взгляде Сяо – выжидание вперемешку с просьбой, и он сжимает дверной косяк с такой силой, что тот, кажется, скоро потрескается.       Эфир сглатывает повторно – горло почему-то пересыхает.       Гордому, независимому Сяо нравится ощущать себя в подчинении, – надевая ошейник, он заверяет весь мир в том, что принадлежит Эфиру. Эфиру такие заверения не нужны, он и без того верит Сяо, но тому, кажется, просто необходимо отдавать кому-то бразды контроля, пусть даже номинально. Если Сяо нравится, пускай – Эфир совсем не против. Тем более, что в ошейнике Сяо выглядит… ну очень горячо.       – Иди сюда, – хриплым срывающимся шепотом зовет Эфир, и Сяо в одно мгновение оказывается рядом, вжимает в себя и запечатывает рот грубоватым поцелуем. Жесткие ладони с силой проходятся по спине, сжимают ягодицы и водят по ребрам – дорвавшийся до желаемого Сяо совсем не церемонится. Он подхватывает Эфира под бедра и в одно движение сажает его на гудящую стиральную машину, словно Эфир совсем ничего не весит.       У Эфира перехватывает дыхание, и он несдержанно стонет в поцелуй, прижимаясь теснее и стискивая в кулаке отросшие темные волосы. У него уже стоит – чуть ли не моментальная реакция, которую он чудом сумел угомонить в коридоре. Но теперь Сяо снова перед ним, соскучившийся донельзя, с трудом разграничивающий грубость и нежность – это легко можно понять по тому, как он сминает губы Эфира, а затем с упоением их вылизывает, будто извиняясь.       Сяо бесцеремонно вжимается бедрами в эрекцию Эфира и глухо рычит, затем соскальзывает ниже, кусает его за подбородок, лижет линию челюсти и спускается к шее. Эфир тянет подол мешающейся футболки вверх, заставляя Сяо на мгновение отстраниться и сделать то же самое, а после нетерпеливо сжимает мощные плечи и контрастно ласково зацеловывает напряженную мышцу. У Сяо не спина, а произведение искусства – Эфир готов вечно восхвалять и горячую гладкую кожу, и рельефные мышцы, перекатывающиеся при любом движении… Он трогает-трогает-трогает, восполняя упущенное за несчастные две недели, и никак не может остановиться.       Сяо рассеянно трется щекой о его висок, водит жесткими мозолистыми ладонями по обнаженной спине и очерчивает выступающие позвонки, а затем накрывает рукой пах. Эфира выгибает прямо так – от одного лишь прикосновения ему кажется, что он готов кончить сию же секунду. В животе закручивается тугая спираль, которая готова выстрелить в любое мгновение, только дай ей повод; гуляющий в голове туман удается немного развеять воспоминаниями о том, что он ехал в поезде целую чертову ночь и вероломно поленился принимать душ…       – Сначала в душ, – на выдохе просит Эфир и подцепляет большими пальцами ошейник, оттаскивая Сяо чуть подальше от своей несчастной шеи. Он уже заранее знает, что вскоре его грудь вообще будет представлять из себя крайне живописное зрелище, огромное спасибо кое-чьему жадному рту, а синяки с его кожи всегда сходят очень и очень долго. – Я потный и невкусный. В душ. Вместе.       По глазам Сяо видно, что он хочет возразить, но Эфир прилагает чуть больше усилий, чтобы удержать голову Сяо на расстоянии. Сяо низко рычит, но после покорно моргает, а его эрекция, кажется, становится крепче; Эфира так и тянет проверить, но он каким-то чудом сдерживается.       Сяо раздевается раньше Эфира и идет настраивать воду – в их душевой кабинке с головой хватает места на двоих. Эфир слегка медлит – любуется грациозными движениями большого смертоносного хищника, который милостиво разрешил надеть на себя ошейник. Он сдержанно облизывается и с наслаждением щурится, залипая на крепкие ягодицы. Сяо ловит взгляд Эфира, и на его лице появляется опасное выражение, не предвещающее ничего хорошего.       Предчувствие Эфира не подводит – Сяо в момент оказывается рядом и сдергивает с него носки, потом боксеры, затем резко подхватывает под бедра, прижимая к себе, и переносит под душ. Эфир не скрывает восхищенного вздоха, держась за мощные плечи; он никогда не скрывает, как его заводит сила Сяо, перемешанная с заботой и помноженная на желание доставить удовольствие. Да, Сяо может красоваться – имеет на это полное право, – но разве это грех, особенно когда Эфиру нравится? Он доверяет Сяо и знает, что тот никогда не причинит ему зла – и этого более чем достаточно.       Сяо зажимает Эфира между стеной и собой, и от контраста прохладного камня и разгоряченного тела разум плавится. Сцепляя лодыжки за спиной Сяо, Эфир отчетливо ощущает, как между ягодиц упирается каменный стояк, и крякает, когда острые зубы впиваются ему в плечо. Он гладит намокающие волосы дрожащей рукой и давит дрожь, когда Сяо двигает бедрами и потирается о него эрекцией.       Спустя некоторое время волна возбуждения нехотя отпускает Сяо. Он ставит Эфира на выложенный плиткой пол и подталкивает к мощным струям воды. Пока Эфир расплетает косу, воздух наполняется ароматом луговых трав – это Сяо выдавливает на руки шампунь и растирает его. Сильные пальцы зарываются под влажные волосы, ближе к коже головы, и давят на нужные точки – и Эфир, расслабленно закрывший глаза, готов стонать от удовольствия и растекаться лужей под умелыми прикосновениями. Он опирается руками в стену и пытается устоять на ногах, пока Сяо бережно промывает его волосы дважды, а затем еще и наносит сверху укрепляющую маску.       – Эфир, – шелестит голос Сяо, и Эфир вторит ему рассеянным «м», затем разворачивается и приоткрывает глаза. В руках Сяо – губка, благоухающая чем-то сладковато-свежим; Эфир заинтересованно подается вперед и кладет ладони ему на плечи.       Они лениво целуются, собирая с губ капли воды, и мажут друг друга мыльной пеной. Сяо горячими ладонями оглаживает ягодицы и недвусмысленно, удивительно невесомо трогает член – дразнит, обещает большего. Эфир не отстает – у Сяо настолько чувствительные соски, что это даже мило: он тяжело дышит и тихо постанывает после каждого прикосновения. Более того, игры с ошейником – натянуть, провести пальцем под ним, повернуть вправо или влево – заводят его еще сильнее. Первый сдается Сяо, который вообще никогда не отличался ангельским терпением, – он снова толкает Эфира к стене, швыряет губку в сторону, хватает душевую насадку и с ног до головы обдает Эфира горячей водой.       Эфир не успевает возмутиться – с залитыми водой глазами это не так уж-то и просто, – как Сяо опускается перед ним на колени и ощутимо впивается пальцами в бедра. Он обводит по кругу головку кончиком языка, затем неожиданно припадает ртом к животу и лижет нежную кожу, после снова возвращается к члену и увлеченно спускается поцелуями к самому основанию, где невесомо прихватывает губами яички. Эфир думает только о том, как бы устоять на ногах, когда Сяо, очевидно, собирается сделать ему крышесносный минет – так, для разогрева.       Сяо стискивает ягодицы Эфира одновременно с тем, как почти агрессивно насаживается ртом на член – никаких полумер, как обычно. Эфир отзывчиво стонет и приглашающе двигает бедрами, как бы поощряя на дальнейшие действия. У Сяо горячий, жаркий рот и очень-очень ловкий язык, а также льющееся через край желание доставить партнеру удовольствие.       – Да, Сяо, еще!.. – срывающимся шепотом просит Эфир, когда Сяо заглатывает член целиком и сглатывает, а затем – остановите его кто-нибудь, пожалуйста, – мычит. Вибрация пронзает Эфира, дрожь выламывает ему руки, которыми он с силой вцепляется в волосы Сяо, не давая отстраниться. Он кончает так бурно, что едва не оседает на пол, и перед глазами все на мгновение меркнет.       Сяо проглатывает все семя, и Эфир жадно следит за тем, как он несмело приоткрывает рот и демонстрирует лишь ровные ряды зубов и влажный розовый язык. Дыхание на секунду перехватывает, а затем Эфир – завороженный, соскучившийся до чертиков – набрасывается на Сяо с поцелуями.       Приходит его черед как следует приветствовать своего любимого.