Быть человеком.

Точка отсчета — Как ты меня заебал! — крикнул Леви и бросил в Йегера полотенце. — Иди сам за собой убирай. — Я работаю! — крикнул в ответ Зик, отведя взгляд от ноутбука. — О да, ты сидишь дома каждый сраный день, пишешь какую-то хуйню на протяжении всего дня, тратя из них часов пять на «отойти покурить», и разбрасываешь вокруг себя мусор, ведь ты же ничерта не успеешь, потратив полминуты, чтобы дойти до мусорки. А потом прихожу я с работы, убираю все это дерьмо, и иду, куда бы ты думал? На ебучую работу! Ведь у меня так дохрена времени, что я даже не могу банально сесть пожрать. — Я давно предлагал тебе отказаться от одной из них, все равно моей зарплаты вполне хватает на нас обоих, — как можно спокойнее сказал Зик и прошел к окну, закурив. — Ты знаешь, что дело не в деньгах. — Да, дело в твоих чёртовых заебах, что ты весь такой свободный независимый! — все же не выдержал Йегер, крикнув на него. — Но очнись, Аккерман, мы уже живём вместе! Хватит уже этого дерьма! — Да иди ты к черту! Я так много прошу — просто не быть ебучей свиньёй? — Если бы требовалось только это, — злобно усмехнулся Зик. — Пошел в пизду, Йегер, — тихо сказал Леви и вышел из квартиры. Все это было ошибкой. Они были слишком молодыми, чтобы делать вид, словно начинали что-то серьезное. В школе может это и было чем-то интересным. Леви знал, что Зик был падок на людей его типажа. В чем-то нестандартные, скрытные. Этот придурок любил разгадывать такие загадки, но когда он добрался до того, что Аккерман скрывал за собой, было уже поздно сворачивать назад и говорить, что это было банальным интересом к персоне. Но ещё тогда Леви задавался вопросом: почему, собственно, Зик остался? Йегер не любил проблем, все это знали. Он просто веселился, а когда веселье прекращалось, то он сваливал. Все было хорошо, пока тому было интересно. Но в итоге Зик остался с ним, принимая на себя все проблемы Леви. Не то что бы с ним все было плохо. Ему говорили, что он болен, но сам он просто считал, что иногда бывал не в порядке. Это не критично. Завалить себя работой и избавиться от мыслей, порывов. Ничего сложного. Все было не так уж и плохо, когда они все ещё оставались вместе в первые годы учебы в университете. Ошибкой было съезжаться. Ошибкой со стороны Леви было позволять кому-то в принципе сближаться с ним. Рано или поздно все дошло бы до этого. Поддерживать со стороны проще. Зик множество раз находил его не в лучшем состоянии, сам перебинтовывал ему руки и обрабатывал раны, пока Леви просто был не в состоянии существовать. Но все было проще, когда у них обоих было пространство для отхода. Зик уходил к себе и мог отдохнуть, а Леви мог завалить себя делами и забыться. Но когда подобное превратилось в совместную повседневность, а сверху ещё и ложились их бытовые заебы друг друга, то все пошло по пизде. Он понимал, что рано или поздно этот момент настанет. Момент, когда единственное, что он будет чувствовать — заебанность. Банальное нежелание существовать в рамках той жизни, которая у него сейчас. Две тупые работы, на которые Аккерман продолжал ходить лишь ради того, чтобы окончательно не свихнуться, тупой Йегер, который существовал рядом чисто по привычке, потому что Леви уже казалось, что какие-либо чувства между ними пропали спустя месяц после того, как они съехались. К черту все это. Обычно сбегать из всего этого помогало, но ненадолго. Ночь, прохладный воздух, просто бежать, пока лёгкие не сдохнут, оказаться на другом конце города. Что угодно, лишь бы думать о чем-то ином. Искать альтернативу боли, чтобы хоть ненадолго почувствовать себя живым организмом, а не мертвым роботом, выполняющим функции. Но порой даже это не срабатывало. Леви добежал до моста через небольшую реку. Он не планировал останавливаться, но в голове что-то резко щелкнуло. Была лишь одна мысль: пошло оно все в пизду. И работа эта, и Йегер этот, и он сам тоже. Зик всегда говорил так, словно лишь он ему помогает. Словно из жалости взял себе побитого жизнью щенка и снисходительно ухаживал за ним. Словно Леви робот с предсказуемой ошибкой в программе. Но когда сам Йегер на протяжении месяца впал в пьянство из-за смерти бабули, Леви ему и слова не сказал, вытягивая из всего этого. Когда того турнули с хорошей работы, именно он помогал ему найти альтернативу. Он не просил ничего взамен, кроме как проявлять понимание к нему самому. Но ещё со школы Зик был полон собственного превосходства, и в итоге вел себя так, словно он Леви нужен больше, чем сам Леви ему. Ну и в пизду его. Аккерман множество раз говорил ему то, что у него в голове. И каждый раз получал это притворное понимание, утешение. А когда становилось легче, то все шло по кругу. Леви не чувствовал себя живым, он просто выполнял функции, а Зик и не пытался его в этом разубедить. Но он не был зол, разочарован или подавлен этим. Наверняка Йегер тоже заебался. Аккерман подошёл к ограждению на мосту и глянул вниз. Он не был чёртовым самоубийцей. Ему никогда толком в голову такие мысли и не приходили. Просто зачастую для него было единственным способом почувствовать, что он живой организм — испытать боль. Как может сдохнуть тот, кто уже считал себя мертвым? Он глянул вниз на воду, повиснув на ограждении. Так было проще избавляться от мыслей. Концентрироваться на чем-то одном. На том, как бы не ебнуться вниз, на жутком дискомфорте от балки. Это было даже забавно. Аккерман слышал, как позади него через мост редко проезжали машины, и, видимо, люди считали, что висящий на ограждениях как тряпка дебил — это норма. Но постепенно тело привыкало, несмотря жуткую тошноту и головокружение. Мысли возвращались вновь. И все они крутились лишь вокруг того, чтобы бросить все это к черту. Уволиться, молча свалить от Йегера, да уехать туда, откуда он приехал. Туда, где все началось. Когда рядом остановилась машина, то определить, что это Зик, не составляло труда. Как минимум из-за того, что тот громко хлопнул дверцей, выругался, и хлопнул снова. Леви ему уже полгода говорил о том, чтобы отвезти машину в ремонт, но единственное время, когда Йегер выходил из дома — это либо на его поиски, либо выпить с кем-нибудь. — Угомонился? — спросил Зик, встав рядом. — Иди нахуй, — слабым голосом ответил ему Аккерман. — Что ты делаешь? — Хватит задавать тупые вопросы, ответ на которые очевиден. — Леви, слезай, — попросил его Йегер, настороженно положив руку на спину. — Не хочу. — Не заставляй меня насильно снимать тебя. Аккерман хрипло рассмеялся и, уперевшись руками на ограду, опустился на ноги. — Надо же какой смелый стал. — Осторожнее, — придержал его Зик за плечи, когда он пошатнулся от головокружения. Внезапно тот притянул его к себе, обняв. Но это не чувствовалось так, как было когда-то. Когда хотя бы Зик ещё ощущался живым, полным энергии. Тогда Леви чувствовал, что это искренне. Сейчас скорее как данность. Что лучше удерживать его, лишь бы не рванул куда-нибудь вновь. — Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил Йегер. — Не знаю, — он обессиленно уткнулся ему в грудь и зажмурился. — Живот болит и тошнит. По крайней мере, Зик знал, как держать его на грани. Спрашивать о чем-то человеческом. — Скоро станет легче, — тот поцеловал его в макушку. — Поехали домой. Леви не хотел, чтобы становилось легче. У робота ничего не может болеть. А так хоть какая-то связь с человеческим. Ехали они молча. Давно уже так. Они разговаривали только дома, только на бытовые темы, и то в основном ругались. А без этого все темы давно кончились. Дома Зик сразу отвёл его в спальню, минуя весь срач в остальной квартире, приговаривая, что все потом. Но Леви чувствовал это. И в себе, и в самом Зике. Они либо разрешат все сейчас, либо так и продолжат мучить друг друга. Не произошло ничего из ряда вон, это была уже обыденная для них ситуация. Но в любой стандартной ситуации рано или поздно наступает коллапс. Он решился на разговор только глубокой ночью. Пару часов делал вид, что пытался спать, в то время как Йегер просто без остановки курил, сидя у окна. — Я думал, что спишь, — тихо сказал Зик, когда Леви встал у стены рядом с ним. — Врешь, — безразлично отозвался он. — Пожалуй, — пожал тот плечами и закурил очередную сигарету. — Я знаю, что ты хочешь сказать, Леви. Поверь, я и сам уже давно думал о том, не лучше ли нам просто разойтись. — Если думал, то почему не делал? — А сам как думаешь? — издал Зик нервный смешок. — Я понимаю, что сам выбрал это, но так или иначе на мне повисла ответственность за то, что если я сделаю что-то не так, то ты сделаешь что-то с собой. — Как давно, Зик? — тут же спросил он. — Не знаю. Это началось года полтора назад. Когда я просто начал понимать, что единственное, что меня держит — это банальный страх за тебя. Ты мне не чужой человек, Леви, даже несмотря на то, что все давно угасло. Все это было просто. Очевидные факты. То, о чем Леви догадывался ещё тогда, когда Зик только проявил желание с ним сблизиться. Он знал об этом с самого начала. Все это было из страха, жалости, может. Как можно любить того, кто нахер сдох? — Хэй, — позвал его Зик, видимо, не в первый раз. — Вот поэтому я никогда и не хотел заводить эту тему. Леви, я просто не знаю, как доказать тебе, что ты жив. Что это не из-за того, что к тебе невозможно что-то чувствовать. — Все в порядке, Зик. Все равно все закончилось бы этим. Нет уже смысла пытаться что-то доказывать. — Давай так, — слабо улыбнулся Йегер и притянул его к себе за руку. — Мы не расходимся. Просто берём перерыв. Если я тебе понадоблюсь, то я приду в любой момент, и ты знаешь это. Давай посмотрим, может нам просто нужно немного отдыха, и потом вернёмся с новыми силами. Зик умел сглаживать углы. Он был как змея, которая в любой ситуации могла с лёгкостью улизнуть без вреда для себя. Это не было компромиссом. Просто успокоением для Леви, и это было слишком очевидно. — Как хочешь, — все так же тускло отозвался он. Аккерман ушел ещё до наступления утра. Когда убедился, что Зик точно спал. Вещей у него было немного, чтобы драматично собирать их несколько часов, разбрасывая по комнате. Телефон да несколько шмоток. В этой квартире буквально не было того, что принадлежало бы ему. Словно Йегер жил здесь один. У него не было дилеммы о том, куда идти, где ночевать, стоило ли напрашиваться к Смиту. Уже не было даже в планах поехать в свой старый дом. Он знал, куда направится. Прямиком на вокзал, а оттуда куда угодно. Его больше ничего не держало. Когда-то в школе они с Зиком мечтали посмотреть мир вокруг, но в итоге стагнировали на одном месте. И глянув в последний раз на их общую квартиру, Леви осознавал то, что за все время у него была лишь одна верная мысль. Зик был нужен ему больше, чем он Зику. Месяц — Эй, Аккерман, сколько ставишь? — Сотню. — Вуху, да у нас тут крупные ставки. Имир, тащи сразу виски! Он уже и не помнил, как оказался в каком-то мелком пригороде Шотландии. Не помнил и того, сколько городов проехал до этого места. Все сливалось в единый пейзаж и совершенно не запоминалось. Но в какой-то момент у него оставалось совсем немного денег, и он решил остановиться хотя бы на пару дней, подзаработать в каком-нибудь заведении, а потом поехать дальше. Но в итоге он остановился на неделю и зарабатывал, обыгрывая пьяных долбаебов в бильярд. В первый же день он обыграл пятерых желающих, не оставив им и шанса. Это принесло и бару неплохие деньги, так что он решил проявить наглость и напроситься переночевать здесь, но Имир, одна из барменш, пристроила его в гостиничный дом, где жила со своей девушкой. Леви не понимал такой доброты, но та лишь отмахнулась, сказав, что и сама как-то была такой же беглянкой, и как-то сразу прониклась к нему уважением. И этого Леви не понимал ещё больше. И, конечно же, он победил и в этот раз. Теперь у него было достаточно денег, чтобы уехать уже через пару дней. Он не планировал задерживаться так надолго. Не хотел знакомиться с кем-то, знать чье-то имя, потому что это значило бы своеобразную привязанность. У него не было и конечной цели. Ее не могло существовать. Он сразу признал, что просто бежит от самого себя, и это путь, не имеющий конца. — В общем, теперь Ханджи повернута на вирусологии и мечтает создать вирус зомби, — Леви мог чувствовать, как Эрвин закатил глаза. — Просто перестань потакать ее желаниям таскаться на ужастики, — слабо усмехнулся он. — Легко сказать. Смит часто звонил ему. Просто говорил о всякой ерунде, пытаясь в ответ вытянуть из Леви хоть что-то, ни на что особенно не надеясь. — Кстати… — начал Аккерман, но его прервал тяжёлый вздох Эрвина. — Кстати, он тоже постоянно спрашивает о тебе, — уже устало ответил тот заранее. — Можешь не врать мне. — А смысл? Ты сам знаешь, что мы не особо ладим, но он звонит мне через день и спрашивает о том, где ты и как ты. Кстати где ты? — Неважно, — отмахнулся Леви. — И ты знаешь, что не вернёшь меня в город этим. — Я знаю, Леви. Поэтому мне нет смысла с тобой хитрить. Просто поговорите уже друг с другом, чтобы убедиться, что все в порядке, и дальше проведите хотя бы пару дней в спокойствии. Я вам не почтовая сова. — Ты пересмотрел Гарри Поттера, Гермиона? — улыбнулся Аккерман. — Иди к черту. И я серьезно, поговорите друг с другом, пока всех вокруг не заебали. Леви пытался отстраниться от всего этого. Не заходил в социальные сети, никому не отвечал, разве что номер не сменил. Он просто старался вычеркнуть себя из той жизни. И он не верил Эрвину. Зику не было смысла узнавать что-то о нем. Йегер избавился от балласта, тянущего его на дно. Леви был как подобранный брошенный больной котенок, на которого уходило слишком много сил и времени. Тот случай, когда прослыл бы уродом, признав, что без этого груза стало легче, но так оно и было по факту. Он был этим для всех, кто его окружал. Без него просто было проще. — Ты уезжаешь скоро? — спросила у него Имир, когда они возвращались из бара обратно в дом, где жили. — Да. Завтра, либо через пару дней. — Жаль, — лениво потянулась девушка. — Снова наступит скука с пьяными уебками. — Зато дом снова будет целиком и полностью ваш с Хисторией. — Иди к черту, — усмехнулась она и слегка толкнула его в бок. — Будто ты особо мешаешь, полночи просиживая как мышь на кухне. Слушай, а ты вообще планируешь где-то остановиться? — Нет. — То есть, бежать до момента, пока не сдохнешь? — Вроде того, — пожал Леви плечами. — И тебя нигде не ждут? — Нет, — уже тише признал он. Эрвин с Ханджи может и ждали. Но у них своя жизнь. Зоэ планировала начать апокалипсис, а Смит углубился в ораторское искусство и собирался менять мир. Ему казалось, что Ханджи создаст зомби, а Эрвин станет главой тех, кто будет с ними бороться. — Я тоже так же бежала. Но, может, однажды ты так же найдешь кого-то, кто заставит тебя остановиться. Это уже было вряд ли. Он жалел о том, что познакомился с этими двумя девушками. Не планировал этого. Не хотел привязываться к кому-то. Не хотел, чтобы кто-то знал, кто он на самом деле. Потому что даже такое далёкое знакомство могло обернуться тем же, чем все кончилось с Зиком. — Ты не пойдешь? — спросила Имир, открыв дверь дома. — Нет. Минут через десять подойду. Когда она скрылась, Леви достал из кармана телефон. Что он мог ему сказать? Спросить, зачем тот интересовался о нем? Но что если Эрвин и вправду лгал? Набирая знакомый номер, Аккерман не думал о том, станет ли ему хуже. Ему и плохо-то не было. Он просто безвольное пустое существо, действующее по инерции. Как животное, кочующее из одного места обитания в другое. — Леви? — послышалось в трубке. И ошибся. — Привет, — хрипло сказал он, зажмурившись. Он слышал на заднем фоне громкие голоса, отголоски музыки, и сам Йегер звучал каким-то возбуждённым, весёлым, пьяным. — Сейчас, подожди секунду, — торопливо сказал тот. — Если кто-то спиздит мой стакан, то я выкину тебя в окно, Браун! — Да чего я-то сразу? — услышал Леви глухой отдаленно знакомый голос. Эрвин лгал ему. У Зика все хорошо. И в целом Аккерман больше не видел смысла в этом разговоре. — Так, я тут, — довольно произнес Зик, и Леви услышал, что тот закурил. — И у меня к тебе хренова туча вопросов, что даже не знаю, с какого начать. — На большую часть из них я не дам ответа. — Ну вот, теперь у нас игры в шпионов, и ты скрывается от наркокартеля, — усмехнулся Зик. — Леви, серьезно, где ты? — Не знаю. Не помню названия города. — Страна хотя бы какая? — напряжённо спросил Йегер. — Это важно? — А ты сам как думаешь? Ты пропал на чертов месяц, и единственная причина за тебя не волноваться это якобы то, что хотя бы Смит может с тобой связаться. — Ты тоже мог, — парировал Леви. — Мог. Но ты сам понимаешь, почему я этого не делал. — И поэтому решил доводить Эрвина? — Почему бы и нет? Мне нравится, когда он бесится и начинает цитировать Гарри Поттера. Аккерман слабо улыбнулся, оперевшись руками на забор и свесив голову. — Я давно не слышал тебя таким живым, — признался он. И это лишь сильнее убеждало его. Без него просто было лучше. — Возможно. А вот я тебя не слышал живым около двух лет, Леви. — Может потому что я всегда был таким. Он не дожидался его ответа. Просто сбросил вызов и тут же выключил телефон. К черту. Леви собирался бежать, а не совершать ошибку за ошибкой. Он бросил все. И уже через месяц Зик забудет о нем. Аккерман продолжит помнить его как единственного человека, что пытался оживить мертвое существо. И ему хватит этих хороших воспоминаний. — Зачем ты это делаешь? — услышал он рядом с собой. Сам уже не заметил, как едва ли не рефлекторно вытащил зажигалку и водил рукой совсем низко над огнем, но это ничерта не отрезвляло. Хистория взяла его за руку и немного приспустила его рукав. По всему предплечью со всех сторон то старые шрамы, то совсем свежие раны. — Затем, что люди чувствую боль, — мрачно усмехнулся он. — Хэй! Хистория довольно улыбнулась, ущипнув его за бок. — Это тоже боль. Леви закатил глаза. — А если серьезно, то разве это единственный способ почувствовать себя живым? — Для меня — да. — И никогда не было такого, что это происходило иным путем? — Было. Но это было давно. Ещё тогда, в школе. Пока и сам Зик был полон жизни, то Леви и сам начинал что-то чувствовать. Он понимал, что это слишком много — ожидать, словно так будет всегда. И понимал, что проблема в нем. — Так почему бы не вернуться к тому способу? — Потому что когда я чувствую себя живым за счёт других, рано или поздно они тоже подыхают. Два месяца Леви не планировал выходить в интернет ради связи с кем-то. Он не удалял свои аккаунты, просто перестал появляться где-либо. Но пока он в очередной раз ехал куда-то, уже наплевав на все и просто путешествуя автостопом, в какой-то момент очередное оповещение его довело. Он вытащил телефон, рассчитывая просто убрать все оповещения и отрубить их уже к черту. Но он не спал пару дней, и, видимо, сам не заметил, как случайно нажал на одно из оповещений в Инсте. Просто очередная фотка кого-то из клуба. Он уже слабо помнил лица людей, с которыми косвенно общался, пока жил с Зиком. Но вот самого Йегера узнать на фотографии было куда проще. — Какой самый ближайший город? — спросил он у водителя. — Амстердам, кажется. Прекрасно. Вовремя как никогда. — Остановишь там? — Да без проблем, чувак. Кстати, могу порекомендовать пару крышесносных кофешопов. — Было бы неплохо. Такой исход был ожидаем. У них лишь на словах был перерыв. На деле они просто разошлись. Леви отдалялся на карте мира как можно дальше, а Зик… А Зик просто продолжал жить по-настоящему. Ожидал ли Аккерман, что тот найдет себе кого-то? Вполне. Он был готов к этому. И слишком долгое время убеждал себя, что не почувствует от этого ничего. Он не способен ничего чувствовать. Но стоило парню высадить его, как следующее, что Леви помнил, это собственные попытки найти какой-нибудь ближайший гей-клуб. Он даже не знал, есть ли они в Амстердаме. Ему даже не нужно было туда. Он определенно точно не сможет ни с кем переспать, даже будучи накуренным. Но какая-то часть его желала злорадствовать. Желала тупой мести. Если Йегеру можно, то почему, черт возьми, ему нельзя? — Ебучий кусок говна! — По вашему запросу ничего не найдено, — ответил ему механический женский голос. — Иди нахуй. — Желаете проложить собственный маршрут? — оповестил его голосовой помощник, и Леви не сдержался, рассмеявшись. Теперь над ним издевался даже телефон. Потрясающий день. — Слушай, а с тобой вообще можно просто разговаривать? — спросил он у телефона. Леви сидел где-то в оживленной, особенно ближе к вечеру, части города, у какого сраного водного канала, на блядской лавочке. И ему было плевать, что мимо ходили люди. Наверняка здесь все привыкли к таким дебилам. — Желаете активировать функцию собеседника? — Ага. Если он чертов робот, то почему бы не поговорить с собратом по разуму и функционалу? По крайней мере, если у него выходит контактировать с людьми так, что они думают, будто он человек, то чем телефон хуже? — О чем желаете поговорить? — Что ты думаешь о взаимоотношениях с людьми? Кто как не собрат поймет его, в конце концов? — Я о них не думаю. — Это правильно. Они те ещё куски дерьма. Леви толком не услышал, что голосовой помощник ответил ему. Его бесило это. Слишком быстрая перемена мыслей. — Ты когда-нибудь чувствовала, что ты не то, чем являешься? — Нет, такого периода в моей жизни никогда не было. — Повезло, — усмехнулся Аккерман. — Может, стоит позвонить ему? Окончательно послать к черту. Сменить номер. Свалить на Аляску. — Кому желаете позвонить? — Ебучему Зику. — Набрать номер Зика Йегера? — спросил голосовой помощник. И Леви сам не заметил, как утвердительно промычал, едва ли не засыпая. И лишь когда услышал громкие гудки, ошарашенно глянул на телефон. — Да? — раздался в трубке знакомый голос. — Меня предал ебучий телефон, — расстроенно прошептал он. — Что? Ты в порядке? — Нет, Йегер, я не в порядке. Мне предало единственное существо, которое, как я думал, могло меня понять, — обиженно надулся Леви. — Ты накурился что ли? — Эм… Нет? — Боже, Леви. — Как ты узнал? — На тебя не действует алкоголь, но ты звучишь так же, как я в последующие три дня после нашего выпускного. — Это когда ты признавался преподу по социологии в том, какой прекрасный у него предмет, а потом блеванул на него? — Агась. Леви тихо рассмеялся, запрокинув голову. — Вау, — протянул Зик. — Что? — Ты смеёшься. — Иди нахуй, Йегер, — фыркнул Аккерман. — Итак. Судя по тому, что твоя электронная подружка тебя предала, ты пытался обсуждать с ней меня. И что же говорил? — с интересом спросил Зик. — О, это собственно причина, по которой я хотел тебе позвонить. Иди нахуй, Йегер! — снова повторил он. — С удовольствием схожу, когда ты вернёшься. — Сомневаюсь, что твой новый парень будет этому рад. — Чего? — Я все видел. — Так, — устало вздохнул Йегер. — Ну, давай, маленький ты укурыш, говори по порядку, что у меня за метафорический парень такой, и какие приходы ты там ловишь. — Я нихуя не хотел заходить в эту херню. Блять, — нахмурился Леви. — Фотки где выставляют. Но осознал сейчас, что телефон предал меня уже тогда, и я случайно открыл оповещение оттуда, и там была фотка из клуба, где ты был с каким-то парнем. Неплохо смотритесь, кстати. — Да, согласен, — насмешливо протянул Зик. Аккерман угрюмо промычал. Ну, хоть кто-то из них нормально зажил. — У тебя есть с собой наушники? — неожиданно спросил Йегер. — Были вроде, а что? — Надень. Потому что я хочу слышать все. — Что? — Делай что говорю. Поверь, оно того стоит. Леви тяжело вздохнул и порылся в рюкзаке. На кой черт он это делает? Поехал бы в очередной мелкий город, остался бы на пару недель, подзаработал бы на новый телефон, чтобы разъебать этот, сменил бы номер. Оборвать все контакты с той жизнью и сгинуть на какой-нибудь ферме. — Ну и что? — спросил он, надев наушники. — Теперь открой Инсту и найди тот пост. — Нахуя? — Леви, просто сделай это. — Ну и что я должен здесь увидеть? — безразлично спросил он, даже толком не смотря на экран. — Ну не знаю. Можешь почитать пост, можешь посмотреть внимательнее, кто это со мной, можешь просто полистать фотки дальше и, может, поймёшь. — Заебись, теперь ты решил просто издеваться надо мной, — начал ворчать Леви, глянув на экран. — Знай, что мне похуй, и на меня это не подей… Оу. — Ага, — довольно отозвался Зик. «Прошло пять лет, как мы выпустились…», — начинался пост. — Блять, — обессилено опустил Аккерман голову. Что ж, он поломанный робот с ошибкой в программе. Неудивительно, что он не смог понять, что это просто старейшая фотка с их выпуска, и рядом с Зиком, собственно, он сам. Йегер на том конце рассмеялся. — Я ненавижу тебя, — проворчал Леви. — А я люблю тебя. — Ты все ещё хороший лжец. Три месяца Леви не помнил, каким хреном ему вообще пришла идея сгонять в своеобразный поход в лес где-то на отшибе Великобритании. Он просто вспомнил, как когда-то давно, ещё в детстве, ходил в поход и ему понравилось. В принципе ему всегда было проще где-то наедине с природой. Вдали от людей. Что-то неумолимо менялось. Что-то, что он слабо мог уловить. И тогда, когда почувствовал слишком сильную жару из-за палящего солнца и стянул с себя толстовку, не парясь о том, что кто-то увидит весь пиздец на его теле, Аккерман понял. Последний раз, когда он отвлекал себя болью, был, кажется, месяца полтора назад. Потом все потихоньку сходило на спад. Он пытался делать то, что с ним делала Хистория. Потом и вовсе постепенно переходил то на алкоголь, то на сигареты. Скакал из стороны в сторону. Но последние пару недель он не делал с собой ничего. Лишь размышлял много, но это никогда ни к чему его не приводило. Просто вспоминал разные моменты из жизни. Как-то даже пытался вспомнить, что побудило его вот так уехать. Пытался осознать, что с ним самим происходило, и происходит до сих пор. Он старался бежать от себя, но в итоге все это время оставался с самим собой. И постепенно к нему приходило понимание, что он сам себя таким и сделал. Всю жизнь ему говорили, что он бракованный. Рождённый слабым, едва не мертвым. Сын шлюхи. Когда становился старше, формировался как человек, переходил все эти подростковые стадии, то ко всему ещё и добавилось то, что он пидорас. Он просто словно родился бракованным для этого мира. И когда единственный живой человек, который мог понять его, умер, то он привычно сбежал. Не дал себе даже шанса на горечь утраты. Отчаянно пытался сыграть эту роль сильного, ни от кого независящего. Сделал из себя того, кто ничего не чувствовал в самый переломный момент своей жизни. А потом появился ебучий Зик, сломавший к хренам все его установки. В этом и была вся проблема. Йегер пытался пробиться к человеку, закрывшемуся в этой оболочке, а сам Леви не позволял, искренне веря в то, что это то, кем он являлся всегда. По сути, он конфликтовал с самим собой. Настолько поверил в собственную ложь, что не мог выбраться. И сейчас он впервые начал чувствовать себя обычным человеком. Не тем, кто пытался убедить себя самого в том, что есть в нём ещё что-то живое. А вот так просто. Он дышит, а значит живой. Когда спустя несколько дней он вышел к цивилизации, то ему казалось, что его телефон к черту сломается от наплыва уведомлений. И Леви почувствовал, что ему пиздец. Десятки пропущенных от Эрвина и Ханджи. Более пятидесяти от Зика. Херова туча сообщений. Из интереса он открыл сообщения от Йегера, но успел прочесть лишь часть последнего о том, какой он мудила, и что не просто так его бесконечно спрашивают о том, где он находится. Тут же раздался звонок от самого Зика, и Леви невольно улыбнулся. Просто какого-то черта настроение было хорошее. — Ебаный ты в рот, неужели, блять, — услышал он торопливый голос в трубке. — Сука! — тут же зашипел Зик, и что-то на фоне то ли упало, то ли разбилось, то ли все вместе. — Ты в порядке? — удивлённо спросил Аккерман. — Ты у меня спрашиваешь? — едва не крикнул Зик, закуривая. — Я случайно уронил стул, и он случайно сломался. Какого черта, Леви? — Зик… — начал он, но его перебили. — Нет, нет, нет! Я не просто так три дня разъебывал квартиру. Ты думаешь, Смит просто так тебя заебывал тем, где ты находишься? Ты понимаешь, что это буквально единственное, что мы можем о тебе знать, если, не знаю, дохуя вещей может произойти! Начиная от того, что ты можешь сам с собой сделать, заканчивая тем, что ты хуй пойми где. — Я в порядке, Зик. — Ты всегда это говоришь! Ты говорил мне это на протяжении лет шести, и чем все кончилось, Аккерман? — Почему ты так сильно волнуешься? — слабо улыбнулся Леви, прижавшись боком к стене какого-то домика. — Действительно, блять, почему, когда ты пропал на несколько дней неизвестно где и без связи. Ты хоть понимаешь, что если с тобой действительно что-то произойдет, я же нахер найду тебя и рядом сдохну, да? Аккерман невольно рассмеялся. — Отлично, теперь ещё и смеёшься надо мной! — возмутился Зик. — Ты забавный, когда злишься и паникуешь одновременно. — Иди к черту, Аккерман, — устало выдохнул Йегер. — Я правда в порядке, Зик. И, возможно, мы скоро встретимся. — Что? — тут же всполошился Зик. — Я напишу тебе, где и когда. Просто дай мне ещё немного времени. — Леви… — Доверься мне, Зик. Четыре месяца Приезжать сюда было в самом деле тяжело. Он не ожидал, что один лишь вид родного города пробудит все то, от чего он бежал ещё ребенком, пусть и знакомого здесь осталось мало. Обычный небольшой немецкий городок, который со временем стал выглядеть только лучше. Но Леви все ещё мог вспомнить переулки, в которых дрался, старую школу, в которой было положено начало всему. И дом. Этот чертов дом. — О, коротышка, — усмехнулся Кенни, завидев его на пороге. — Я ожидал тебя немного раньше. — Ожидал? — удивился Леви, проходя внутрь. — По ходу дела узнаешь, — усмехнулся мужчина и закурил. — И как тебе поездочка? — Эм. Неплохо. — Будешь что-нибудь? — Например, объяснения того, что происходит. Кенни рассмеялся. — Каковы будут твои предположения? — Оказался я здесь нихрена не просто так, — пожал он плечами. Леви сделал пару шагов по гостиной и осмотрелся. Все так же. Некоторых вещей разве что больше нет. Но ему нравился этот дом. Он ненавидел этот город. Но дом был единственным местом, где он не чувствовал себя паршиво. До одного дня. — Это ты в точку, — Кенни все же притащил бутылку виски и пару стаканов, отдав один ему. — Пиздец, лет семь прошло, а ты всё ещё похож на тринадцатилетку. Как твоего дружка до сих пор за совращение малолетних случайно не посадили. Леви закатил глаза и присел на небольшой столик посреди комнаты, отпивая виски. — В общем, твой гейский дружок звонил мне ещё около года назад. Он у тебя, пиздюк, сообразительный. Допер, что та херня, происходившая с тобой, либо была приобретена от внешнего влияния, либо передалась по семье. В твоём случае произошло бинго, поздравляю, — отсалютовал ему Кенни. — О чем ты? — напряжённо спросил Леви. — С мамкой твоей такая же херня происходила. Одно время мне казалось, что ей лучше. Когда ты собственно и появился. Но когда и с тобой начало это происходить, то она окончательно съехала крышей. Ну, знаешь, что, мол, это ее вина, что с тобой происходит тоже самое, что она не справилась. — И то время, когда она уехала подыскать работу в другом месте… — Она так же шароебилась по городам, может, даже в парочку стран заскочила, не знаю. Не знаю на самом деле на кой хер вам это. То ли себя ищете, то ли смысл какой-то новый… — Ни то и не другое, — отозвался Леви. — В какой-то мере самих себя найти, но скорее просто осознать, кто мы. — Долбаебы вы, вот кто, — Кенни потрепал его по голове. — Но ты выглядишь иначе, чем она, когда вернулась. — Да. Я не мертв. — Вот именно. — Так значит, Зик тебе звонил? — Леви залпом осушил стакан. — Ага. Рискованно он поступил, конечно. Но верит он в тебя похлеще, чем верующие в Иисуса. — Чертов идиот, — устало прошептал Аккерман. — Вы друг друга стоите. Он не собирался оставаться ночевать в этом доме. Стащил у Кенни сигареты и пошел в ближайшую гостиницу. Леви вспоминал все их звонки друг другу, вспоминал все то, что никак не было схоже с тем днём, когда они разошлись. Когда Зик вел себя пусть и нервно, но максимально отстраненно. И понимал, что будь все в тот момент правдой, Йегер не вел бы себя так. Не пытался бы сгладить углы. Леви видел, что тот мог говорить даже бывшим друзьям, которые просто ему надоедали. Зик пытался сделать так, чтобы Леви ушел ради своего же блага, но это и вправду был рискованный план. Тот просто боялся, что Аккерман действительно с собой что-то сделает, и не от того, что это ляжет на него мертвым грузом, а просто потому, что это Леви. Да и та паника, когда Аккерман только вышел из леса… Леви достал из кармана телефон и написал Йегеру дату и место. Если он не ошибался, то Зик придет. Если он ошибся, то не зря же приехал именно сюда. Где все началось, здесь и закончится. Нулевой отрезок — Привет, мам, — тихо сказал он. Леви стоял у ворот кладбища около часа. Курил он только за компанию с Зиком, но никогда вот так просто. Да ещё и практически большую часть пачки за раз. Он ни разу здесь не был. Даже на похоронах. Сбежал за день до них. — Я тут без всего пришел. Ну, знаешь, последние деньги я проебал на проживание в этой дыре. Да и ты, вроде, цветы не любила, — слабо улыбнулся он. Аккерман присел на корточки и смел с надгробия липкий свежий снег. Он даже не заметил, как вся его поездка протянулась едва ли не до зимы. — Я понимаю, почему ты сделала это. Думаю, как никто другой, так ведь? Но почему ты мне ничего не сказала? Да, у тебя не вышло, но что если… — А разве это теперь важно? — услышал он рядом с собой знакомый голос. — Думаю, она бы гордилась тобой. Потому что пусть сейчас, но у тебя получилось. Леви встал на ноги, и Зик тут же обнял его со спины, оплетая своими руками. — Прости меня, — тихо сказал Йегер, уткнувшись ему в ворот куртки. — Не извиняйся, — улыбнулся Аккерман. — Лучше скажи правду хоть один раз в этой ебучей жизни. — Вот не надо говорить так, словно я тебе все эти годы врал как сука, — проворчал Зик и развернул его к себе лицом. — Всего-то последний год только. Теплые руки легли на его шею, и Леви все же рискнул посмотреть ему в глаза. Страшно было в какой-то мере. Он помнил, насколько пустыми они были тогда, когда они расходились, и увидеть такой взгляд снова было бы невыносимо. Но Йегер смотрел на него как чертов лабрадор, увидевший любимое лакомство. Зик поцеловал его, крепко сжимая в кулаке куртку. Когда они вообще последний раз целовались или были близки? Даже не считая его отъезда, это было дохрена давно. — Блять, как же я скучал, — Йегер буквально вжал его в себя, сжимая в своих тисках. Леви сомкнул руки за его спиной, уткнувшись в чужую куртку. Знакомое родное тепло, запах… Когда они жили вместе, то последнее время Аккерман не узнавал Зика. Он понимал, все взрослеют, а живя с таким, как он, делают это в разы быстрее. Йегеру было всего двадцать два, но за год совместной жизни тот стал выглядеть и вести себя на все заебавшиеся тридцать. И сейчас Леви казалось, словно что-то давно забытое из того времени, когда они оба были живы, возвращалось. Потому что он всегда помнил Зика именно таким. — Зик, — тихо позвал он, погладив того по спине. — М? — Не реви, — улыбнулся Леви. — Иди к черту, Аккерман, — обиженно надулся Йегер. — Я за эти несколько месяцев сам чуть кукухой не поехал, сидя в этой ебучей квартире в одиночестве и не зная, что с тобой вообще. Пару раз я думал, что меня инфаркт ебнет, а я ещё слишком молод. — Ну так, расскажешь правду? — Ты о самом гениальном и самом хуевом плане в моей жизни? — то ли хвалился, то ли самобичевался Зик. — Да что тут рассказывать. Я задавался этим вопросом ещё со школы. Ну, типа, как тебя вытащить из всего этого. Потому что, да, тебе бывало лучше рядом со мной, но как таковой ты всё ещё оставался в этом коконе. Психотерапевты были бесполезны, ты никого не слушал. Ну и когда мы съехались, то я стал замечать влияние всего этого на твою повседневную жизнь, и порой становилось за тебя страшно. В итоге я позвонил твоему ебанутому гейскому дядюшке… Леви усмехнулся, мотнув головой. — Так вот, — продолжил Йегер, обняв его за талию. — Он рассказал о твоей маме, и у меня как-то всё в голове совпало. Потому что ты тоже постоянно пытался сбежать куда-то. Но если бы я просто предложил тебе съездить по городам или вроде того, то ты либо не сделал бы этого, либо поехал бы, но без конкретной цели. — И ты решил создать условия, при которых я ушел бы сам, — закончил за него Аккерман. — Да, и это была самая отвратительная часть для меня. Мне кажется, что годам к тридцати я помру от рака лёгких, учитывая, сколько я выкурил за последние полтора года. — У тебя вышло вполне убедительно, — тихо произнес Леви. Это было единственным, почему он до сих пор не до конца верил Зику. Тот хороший лжец, но почти год такой жизни при том, каким он являлся на самом деле… Просто сложно было поверить в то, что Йегер пошел бы на такое ради него, да ещё и смог бы придерживаться этого так долго. — Ха! — нервно усмехнулся Зик. — Только потому, что ты постоянно был заебанный и где-то на своей волне депрессоидности. Ну и мы отдалились друг от друга, что тоже помогло. В остальном я уже сам начинал думать свалить куда-нибудь тихо-мирно помереть, когда каждый раз видел этот твой взгляд. — Какой? — нахмурился Леви. — Будто ты остался совершенно один. Йегер достал из кармана пачку сигарет, и пока тот закуривал, Леви увидел, как его руки слегка дрожали. — Зик, все нормально, — перехватил он чужую руку за запястье. — Сейчас, пожалуй, да, — судорожно выдохнул Йегер. — Но я не хотел, чтобы ты уходил. Это все было на грани. Я помнил, чем всё закончилось с твоей мамой. Когда ты ушел, то я мог думать только о том, что будет, если я перегнул. Что если ошибся, и ты бы… — Сейчас я здесь. — Ага. И мне определенно будет нужен курс психотерапии после всего этого. Леви тихо рассмеялся. Он понимал, о чем тот. Зик всегда был эгоистом, и в большей мере от того, что на деле был нервным параноиком. Никогда не брал на себя ответственность, искал себе людей, подобных Леви, но никогда ничего им не обещал, и всегда уходил, считая, словно он тут не причем. Зик был инфантилен. А тут сложилось так, что с Аккерманом он проебался и привязался. И в итоге сам поместил себя в ситуацию, когда не то что становился ответственным за чужую жизнь, а сам лично создавал условия, при которых все было пятьдесят на пятьдесят. Но он помнил слова Кенни о том, что Зик верил в него. Каким-то хреном верил в то, что он не закончит так же, как его мать. — Или тебе просто нужно напиться со своими друзьями. — А ты пойдешь со мной? — Пойду. — Тогда хорошо, — улыбнулся Зик и уткнулся ему в шею, капризно хныкнув. Леви зарылся пальцами в его волосы и успокаивающе погладил. — Знаешь, когда я уходил, то единственной мыслью было то, что ты мне нужен больше, чем я тебе… — Лестно конечно, — глухо промычал Йегер. — Но хрен бы там. Я неделю мылся в ледяной воде, потому что не мог банально с бойлером разобраться. — Боже, Йегер, — закатил глаза Аккерман. — Поехали домой. Я хочу увидеть этот хаос. — Угу. Только сперва заедем к Кенни. Я обещал ему тот дорогущий коньяк. — Он же отвратительный, — поморщился Леви. — О, я знаю. Зик протянул его за собой в сторону выхода, но Аккерман на мгновение остановился и бросил взгляд на надгробие, печально улыбнувшись. — Прощай. С этого все когда-то началось. Когда он сбежал впервые, надеялся начать другую жизнь в другом месте. И, так или иначе, был страх, что теперь все повторялось. Он снова здесь, снова на пороге чего-то нового, что казалось ему неплохим началом. Но единственное, что было другим — теперь он не один. — Знаешь, вообще обидно, — начал Зик, когда они вышли за ворота. — Ты большую часть Европы проехал и без меня. — В жопе Шотландии есть две девушки. Можем потом сгонять к ним на свадьбу. — Я в деле, — воодушевился Йегер. — А потом в Румынию. — В Румынии скучно. — Плевать, я хочу в замок Дракулы.