* * *
Как ты мог? Ведь я… Спас тебя. Ведь ты… Тоже… Сделал это же. Ведь мы… Провели вместе столько интересных дней. И для тебя это ничего не значит?* * *
Какой же противный звук! Так громко закрылись железные двери, отделившие мой привычный мир от нового, неизвестного, чужого, что я чуть не лишился слуха. Мои бедные ушки! Куда это я попал? Тут так мало места и так много всяких разных пикающих громадин. На вид они безобидные, но как-то странно они шипят. Мои глазки никогда не видели ничего подобного. Какой же мерзкий запах! Пахнет какими-то лекарствами. Мой носик никогда не чувствовал ничего похожего. Это какая-то лаборатория? Возможно. Какой-то незнакомец в сером костюме с короткими темными волосами, щетиной на лице и больших круглых очках, кажется, это доктор Першинг, бегает вокруг меня с таким взволнованным выражением лица, будто сейчас должно случиться что-то плохое. Но что? Ах, да, я же ведь еще несколько минут назад был самой обсуждаемой фигурой в главном зале. Меня, как самый ценный груз, по распоряжению Клиента² специально доставили с планеты Арвала-7³ сюда, на Неварро⁴, с какой-то единственной целью. Но какой? Я слышал о каких-то планах на меня, но знаю точно, что обо мне приказано забыть, словно меня никогда не и существовало. Но как обо мне можно забыть? Я же ведь живой! И всего пятьдесят лет живу в этом мире. Я сам слышал это. О, а ты кто такой? И ты? И ты тоже? Кто вы все? Вас так много... Откуда вы взялись? Словно образовались из воздуха. Какие чудеса! А я вас знаю! То есть, знаю — это громко сказано, но точно видел ранее, в главном зале. Эти белые непроницаемые шлемы с черными стеклами — окошками для глаз — не дают разглядеть их лица, а тяжелая броня издает неприятный скрип, будто колеса плохо смазали. А всякие кругляшечки я люблю. Нет, просто обожаю! Судя по большому количеству бластеров⁵ разных видов, он с легкостью может отрезать кислород любым формам жизни, будь они люди, будь они джавы⁶ или угноты⁷. Пощады от него лучше не ждать. Почему вы так медленно ходите вокруг меня, не поворачивая головы, словно сканируете мое маленькое тельце через какие-то свои уникальные приборы, спрятанные под железной броней? Агу. Страшно. Пожалуй, мне лучше пригнуться и спрятаться в своей железной колыбели. Там безопаснее. Хотя в этом я уже не уверен. Да и сам управлять ею я не умею, не знаю, куда необходимо нажать, чтобы закрылись ее тонкие ставни. Агу. Что-то я слишком часто открываю свой ротик, пытаясь сказать этим белым комкам стали о своих чувствах. Они не поймут меня, это же очевидно! Я чувствую это. Не знаю как, но ощущаю это своим крохотным сердечком. Оно так быстро бьется внутри меня, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди, пулей пронесется сквозь мое светлое тепленькое пальтишко и спрячется где-то среди этих разноцветных баночек и колбочек, чтобы никто его не тронул. Мне очень страшно! Я не заслужил такой участи. Боже, за что мне все это? Я даже через хлопковую ткань одежды ощущаю, как один из штурмовиков⁸, кажется, именно так можно назвать этих воинов, небрежно обхватывает меня за тельце и переносит из теплой постельки в самый центр черного стола. Кладет на спину. Зачем? Что ты собираешься со мной сделать? Убить? Я хмурюсь, изо всех сил пытаюсь понять его намерения, но ничего не выходит. — Аккуратнее с ним! — слышу я тревожный голос доктора Першинга. — Сам аккуратнее! — его сразу же прерывает вошедший в лабораторию дряхлый старикашка с седыми волосами — Клиент. Я тоже его ранее встречал в том самом главном зале. Он был так счастлив, что получил ценный груз, и теперь, видимо, хочет позабавиться со мной. Или сдать лицу повыше. Боссу своему, например. Я не знаю. Я ничего не знаю. Моя мордочка сейчас расколется на множество кусочков от бесконечных вопросов. — Ты должен от него избавиться! Это мой приказ! — от его грубого тона мне становится еще страшнее. Что я ему плохого сделал, чтобы убить меня? Клиент уходит уверенной походкой, оставляя меня наедине с доктором. Агу. Я сажусь на свои маленькие лапки и смотрю на своего будущего палача такими невинными глазками, одновременно молюсь, чтобы он сжалился надо мной. Я ведь никому зла не желаю, просто прошу, отпустите меня! И никто из вас больше никогда меня не увидит. Я обещаю! Я убегу, скроюсь где-нибудь в самом далеком уголке этой планеты и всем будет хорошо. Хотя нет, я не хочу убегать из этого адского места один, не взглянув еще раз на человека — воина, охотника за головами, который спас мне жизнь. Да-да, именно он и привез меня Клиенту, мандалорец⁹ выполнял свое очередное задание, как я понял. Я вообще не очень разбираюсь в укладе жизни на новой для меня планете, но этот мужчина не похож ни на одного из тех, кто обитает в этом убежище. Он носит пуленепроницаемую черную броню, защитный шлем и всегда имеет при себе очень-очень-очень много супер-мега-пупер крутого оружия: и бластеры, испускающие энергию, и импульсную винтовку, способную буквально распылить на атомы, превратить в пепел любое живое создание, и пулемет, у которого никогда пули не заканчиваются, и маленькие бомбочки с таймером для уничтожения более крупных врагов, еще всякие крюки и прочие штукенции, названиями которых я не интересовался. В общем, если враг вдруг захочет противостоять мандалорцу, то пусть лучше сто раз подумает, прежде чем решит поднять на такого сильного противника свою руку. Я понятия не имею, как его зовут, своего-то имени не знаю, уже не говоря о чужом дяде, но дяде с очень светлой душой и невероятно добрым сердцем. Он не дал дроиду¹⁰ убить меня, потому что эта бездушная запрограммированная железяка тоже охотилась за мной, выполняла это же задание. Оказывается, я очень ценный груз, поэтому из-за меня столько шумихи. Я помню, как он медленно протянул ко мне свою большую руку, как я аккуратно коснулся своим крохотным пальчиком его указательного... И с этой секунды я понял, что этот человек — нечто особенное в моей жизни, нечто невероятное, уникальное. А все, что было ранее, уже вряд ли имеет значение. Так вот, к чему я веду, мандалорец — очень-преочень хороший человек, он единственный, который спросил у Клиента, что со мной сделают в этой несчастной лаборатории. Значит, ему не все равно на меня? Хочется мне в это верить. Безумно хочется его еще раз увидеть! Хоть одним глазком взглянуть! Он нужен мне! Я откуда-то знаю это. Я понимаю его действия, чувствую его эмоции, мне нравятся его интонации, все его поведение в целом. Я никогда не встречал охотника за головами с таким чутким сердцем. Он волновался за меня почти всю дорогу, когда мы возвращались обратно на борт его корабля¹¹ после встречи с грязерогом¹² в той пустыне на Арвала-7. Я не смог остаться в стороне и помог ему с помощью имеющейся у меня Силы¹³ победить это разъяренное существо, я сумел вовремя остановить многотонное зверье и не дать тому растоптать моего спасителя. Правда, потом я еще не одни сутки спал, чтобы восстановить свои силы... Но это ничего. Главное, что мандалорец остался целым и невредимым. Но вряд ли он вернется. Зачем ему? Что он здесь забыл? Меня привез, свою щедрую награду получил, он теперь богат и может пойти как следует развлечься! И нельзя его за это винить. Глупо мне рассчитывать на повторную поддержку с его стороны. Ох, как же страшно! Что меня здесь ждет? Что ты на меня смотришь, очкарик? Делай уже что-нибудь! Выполняй приказ! А то не доживешь до рассвета. Ой! Зачем я об этом подумал? Убери от меня это! Слышишь! Убери эту штуку с иглой от меня подальше! О-о! А в ней еще что-то голубенькое плескается. Интересно... А оно вкусное? И когда ты только налил эту жижу туда? Не приближайся ко мне! Агу! Не поднимай руку с этой штуковиной! Не прикасайся ко мне! Агу! Агу! Пи-и-и! Его грубоватые руки касаются моих ушек. Ви, какие они у тебя холодные, как у рептилий. Стараюсь сделать самый грозный вид, показываю ему свои зубки, но я слишком мал, чтобы напугать его. Теперь он прикасается к моей трехпалой лапке и зачем-то массирует ее. Я пытаюсь вырваться, но он крепко держит меня, а потом... Эта игла впивается в мою зеленую кожицу. Больно! Отпусти! Что ты делаешь, мерзавец человеческий? — Тише, тише, малыш, — спокойным тоном говорит он мне. — Это не больно. Не бойся. Не больно? Ты серьезно? У меня внутри все дрожит, животик сводит от страха и... Голода тоже. Я так давно не кушал... Эх... Сейчас бы лягушечкой полакомиться... Так, не время думать о еде! Он вводит мне какую-то дрянь, медленно, неторопливо нажимает на упор белой штуки, синее вещество уходит, проникает в мои ткани, в кровь, поплывет по сосудам... Но спустя несколько секунд он отпускает лапку, а потом грустно смотрит на меня. Не играй со мной! Я не верю, что ты переживаешь. Я пытаюсь встать, но не могу. Что-то слабость такая... Ой... Вас двое? Кто здесь еще? Это твой брат-близнец? Круто! Вы так похожи! А вон еще один! Троица близняшек. Красота. Только почему-то все так странно движется перед моими глазками. Все какое-то овальное... Расплывчатое... Так спать хочется... Очень-очень. Что-то мне нехорошо. Мои веки тяжелеют. Отключаюсь... Все. Вырубили свет.* * *
Ух ты! Вот это да! Как тут здорово! Уютно. Как в моей колыбельке. Но где я? Увиденная картина просто завораживает: солнышко ласково светит, даря свое тепло всем живым существам, бабочки порхают, словно крохотные разноцветные пушинки над бескрайним салатовым полем. Теплый ветерок едва касается моей кожицы. А небо... Какое бездонное голубое небо без единого облачка. Неужели так бывает? На моей мордочке появляется искренняя широкая улыбка. Вот так бы лежать на травке, вдыхать ее свежий аромат и не думать ни о каких планетах, дроидах, джавах, ворующих детали со всего, что движется, не впускать мысль даже о самой мелкой проблеме, не думать о том, что за тобой охотятся другие и пытаются убить. Бабочки какие крупные с изумительными узорами на крыльях — большими, яркими, прекрасными! Могу целую вечность смотреть, как эти насекомые кружатся надо мной, будто исполняют свой особенный танец под мелодию ветра. Агу! Я хочу тебя потрогать! Лети ко мне! Давай! Давай! Ты, голубое созданьице! Да-да, я к тебе обращаюсь! А, может быть, ты тоже не знаешь свое имя, поэтому и не откликаешься? Я медленно протягиваю к ней свою правую маленькую лапку, пытаясь привлечь ее внимание. — Грогу... — шепчет мне крылатое существо с голубыми узорами загадочным тоном, садясь на кончик носика. Агу-гу. Что? Я двигаю ушками, сажусь на лапки и наклоняю мордочку на бок. Меня настораживает эта ситуация. Ты умеешь разговаривать, бабочка? — Грогу, — снова ее тихий шепот и взмах крыльев. Грогу... Что это значит? Я вопросительным взглядом смотрю на нее, желая узнать, что же она скажет дальше. — Так тебя зовут, малыш, — объясняет она приятным голосом. Он такой мягкий, успокаивающий, добрый. Меня зовут Грогу? Агу. Миленько. Теперь у меня есть имя. Я улыбаюсь и шевелю ушками в знак согласия. Мне нравится мое новое имя. Грогу. Но мне интересно, как я выгляжу, откуда я родом? Я ведь никогда не видел себя, да и знаю о себе лишь совсем чуть-чуть — то, что глазками могу увидеть: мешковатую верхнюю одежду, светло-салатовую кожицу, лапки с тремя пальчиками на передних и задних конечностях, заканчивающиеся крепкими и совсем неострыми коготками. Вот, пожалуй, и все! Ах, да, еще и возраст. Согласен, это ничтожно мало. Интересно, если бабочка знает мое имя, значит ли это, что ей еще что-то известно? — Тебя растили в Храме джедаев¹⁴ на планете Корусант¹⁵, — дальше я слушаю занимательный рассказ насекомого. — Тебя несколько лет обучали разные мастера. Когда к власти пришла Империя¹⁶, тебя спрятали. Кто-то забрал тебя из храма. Правда? Зачем? — Так было нужно, — бабочка уходит от ответа. — Ты относишься к очень древней и загадочной расе, — продолжает говорить все таким уже успокаивающим тоном существо. Один ее взмах крыльев — и вот оно уже садится на кончик моего ушка. Я внимательно слушаю ее, стараюсь запомнить абсолютно все, что скажет это насекомое. Уверен, мне обязательно это пригодится в будущем. — Ее представители — долгожители, — продолжает насекомое. — Они могут проявлять свою активность в галактике на протяжении нескольких веков. Ух ты! Как здорово! Ба-а! Я медленно моргаю глазками, любуясь прекраснейшей природой: завораживающие величественные горы вдали, укрытые полоской густого леса из устремившихся ввысь сосен и елей, сверкающие водопады с кристально чистой водой, а чуть ближе — небольшое прозрачное, словно тонкий хрусталь, озеро. Волшебно... — А еще они могут видеть будущее. И что же меня ждет в будущем? Я хочу узнать! А-агу! Ты скажешь мне? — Ты сам скоро все узнаешь, дитя, — ласково отвечает мне бабочка. — Доверься своему сердцу. Оно подскажет путь. А-а? Довериться сердцу? Но как оно подскажет? Я сдвигаю бровки и втягиваю носиком свежий воздух. Задумываюсь над словами бабочки. Загадочное существо. — И помни о Силе. Она — твое оружие. Мое оружие? Как у мандалорца? — Даже лучше, — существо кивает и раскрывает крылья, готовясь взлететь. — Ты сильный малыш, но вокруг слишком много опасностей. Будь осторожным и слушай свое сердце. Плавный взмах крыльев — и моя собеседница уже парит в чистом небе. Стой-стой! Не улетай! Куда же ты? Я не успеваю оглянуться, как снова один, и понятия не имею, как применить новые знания, чтобы выбраться из этого мира. Тут слишком идеально, чтобы считать это правдой. Я встаю и делаю несколько маленьких неуверенных шажков вперед, расставляя лапки в стороны, держа таким образом равновесие. Иду, иду, цепляясь коготками за мягкую землю, оставляя после себя чуть примятые травинки. Иду, иду, сам не знаю, куда, и вдруг что-то потустороннее резко останавливает меня. Я не могу удержаться и падаю на спинку. Агу-у! Больно же! Пытаюсь встать, но снова что-то мешает, будто невидимые цепи сковывают мое хрупкое тельце. А потом чувствую, что что-то острое и холодное вновь касается моей лапки. Мне почти не больно, только почему-то я не могу пошевелить ни ушками, ни носиком, у меня не получается ни моргнуть, ни перевернуться на бочок — ничего. Что со мной происходит? Снова дикая слабость. Так хочется спать. Я делаю глубокий вдох, медленно прикрываю тяжелые веки и... Ничего не чувствую. Темнота.* * *
Я медленно открываю глазки и пытаюсь понять, что произошло. Какая-то поразительно прекрасная зеленая планета, говорящая бабочка, Сила, которую она просила применять с умом. Что это вообще было? Наяву ли или сон? А, может быть, какое-то странное видение? Откуда взялись эти загадочные фразы про имя и мою уникальную расу? Должен ли я всему этому верить? Ладно, разберусь с этим позднее. Сейчас гораздо важнее выбраться из этого места как можно скорее, если я еще хочу увидеть следующий восход солнца. Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что нахожусь уже в какой-то другой лаборатории. Над моей мордочкой висит круглая лампа, от яркого света которой и ослепнуть можно. Пожалуй, поберегу свои глазки. Под ней по часовой стрелке двигается еще какая-то черная штуковина с огромной иглой. Заело ее что ли? Что она перемещается только в одном направлении? Хоть бы остановилась и для разнообразия стала крутиться в другую сторону. Дурашка! Я смотрю вперед и вижу еще кучу самых разных приборов с массой проводков на присосках в конце, которые ведут к моему телу: к мордочке, к плечикам, к лапкам. А через прозрачные стенки одной из длинных трубочек вижу, как что-то красное медленно движется по ней к одной большущей громадине, к которой тоже прикреплены несколько проводов, и по одному из них вытекает в стеклянную колбочку странная голубоватая жидкость. Видимо, это моя кровь после переработки в этой огромнейшей штуковине. Какой ужас! Боже! Агу! Агу! Помогите! Мое сердечко вновь подает несколько тревожных ударов. Я понимаю, что сгодился в качестве материала, объекта для опытов. Так вот, для чего я был нужен Клиенту. Возможно, убивать меня и не собираются, а вот превратить в овощ — запросто! Нет, я на такое не подписывался! Лежу и думаю, пытаясь выровнять дыхание. Я должен выбраться отсюда, что бы мне этого не стоило. А для этого надо прикинуть план своих действий, как это всегда делает мандалорец. Мандо... Мой спаситель. Где же ты? Я так нуждаюсь в тебе! Услышь меня, прошу! Я понимаю, что ничего не значу для тебя, но... Ах... Не о нем я должен сейчас думать! Я медленно поднимаюсь с высокого железного стола, присаживаюсь, свесив лапки, на его краешек, насколько позволяет длина проводков, и внимательно осматриваю помещение. Ничего особенного — обыкновенная огромная лаборатория со столами, неизвестными мне приборами и какими-то огромными баллонами с крантиками. Хм... Интересно, что в них находится? А вот и дверь! Значит, мне туда, а далее посмотрим по ситуации. Но сначала надо отлепить от себя эти присоски. Но мои лапки слишком коротенькие, чтобы дотянуться хотя бы до одного из проводков. Я снова внимательно смотрю на прибор и вижу на его верхушке красную кнопочку. Должно быть, именно она — мое спасение. Если нажать на нее, это громадина перестанет функционировать, и тогда хоботки сами отлепятся от моего тельца. Собрав все свои силы, полученные во время отключки, я начинаю медленно пробираться к прибору. Неуклюже шагаю вдоль стола, потом ловко взбираюсь на узкий белый подоконник, тихонько топаю по нему, стараясь не оступиться. Совсем не хочется сломать себе пару косточек, если я вдруг свалюсь с него. Да и шум только привлечет лишнее внимание, а мне это совершенно не нужно. Еще несколько шажков — и вот я уже стою напротив блестящей и гладкой, точно зеркало, стенки прибора. Всматриваюсь в нее и вижу себя, свою мордочку. Наконец-то вижу ее! Внимательно разглядываю себя, наклонив ее на бок. Она зелененькая, точь-в-точь как мои лапки, а на макушке и длинных ушках растет едва заметный пушок. Оказывается, у меня миндалевые крупные глазки с очень большими зрачками и крошечный хрупкий носик, слегка розовенькие щечки и маленький ротик. Теперь я знаю, как выглядят малыши моей загадочной расы, если, конечно, бабочка сказала правду в моем сне или что там это было. Но все, налюбовался собой, пора дальше двигаться к кнопке. Забираюсь на эту высокую штуку. Цепляюсь коготками за скользкую поверхность. И почему она такая выпуклая? Нельзя было ее сделать как-то по-другому? Еще эти проводки ужасно мешают и немного сковывают мои действия. Благо они длинные и у меня есть достаточно места, чтобы развернуться. Так, а вот и заветная кнопка! Я тянусь к ней изо всех сил, но никак не получается коснуться ее даже коготком. И вторая попытка тоже проваливается. Третья составила второй компанию. Нет-нет! Я не могу здесь остаться! Я начинаю волноваться. А в голове нет ни одной мысли, как же поступить теперь. Вдруг я слышу чьи-то тихие голоса за дверью. Кажется, мужские. Люди о чем-то спорят. Постепенно голоса становятся громче. Это дает мне понять, что мужчины двигаются в сторону лаборатории, в которой я нахожусь, что очень плохо. Катастрофа! Если они поймут, что я проснулся, что их голубое вещество пробудило меня слишком рано, легко представить, чем это обернется для меня. Агу! Что делать? Притвориться спящим? Это неплохая идея! Торопливо возвращаясь на стол, прислушиваюсь к голосам, пытаясь разобрать хоть одно слово. Спустя несколько секунд у меня это, к неожиданности, выходит! За стеной говорят доктор Першинг и старикашка-Клиент. — Мне все равно. Мой приказ — извлечь нужные вещества и покончим с этим! — голос Клиента настойчивый, но достаточно мягкий. — Он приказал привезти его живым, — в тоне очкарика я слышу нотки страха. — Но если взять слишком много крови, ребенок умрет. Он? Кто — он? Босс? — Заканчивайте дело поскорее, потому что я больше не смогу вас защищать. О какой защите говорит Клиент? Сколько же вопросов! Моя мордочка сейчас распухнет от всей информации, свалившейся в один день. Я едва успеваю лечь на спинку и закрыть глазки, как слышу скрип, затем звяканье ключа в замочной скважине. Меня еще и заперли здесь! Изверги! Открывается дверь. Шлепок — она захлопывается. Мое сердце колотится так, что кажется, будто заглушает отчетливые звуки шагов одного человека. Их не двое, это точно. Неприятно урчит в животике. Мышцы сводит, я стараюсь даже дышать через раз, чтобы мучитель и мысль не допустил о том, что я проснулся. Тревожное ожидание чего-то плохого не дает мне хорошенько подумать, как действовать дальше. Шаги прекратились. На несколько секунд все стихло. А потом... Я чувствую, как мое тело постепенно освобождают от этих липких присосок. Аккуратно, одну за другой убирают с макушки, лапок. Снова тишина и вновь глухие ровные шаги. Я чувствую, что мое тело свободно, а значит, пора действовать. Я открываю глазки и вижу, что рядом со столом никого нет. А доктор Першинг чем-то занимается неподалеку возле столешницы. Таким удобным моментом грех не воспользоваться. Я поднимаюсь на лапки и подхожу к краю стола, смотрю вниз и спустя несколько секунд понимаю, насколько высоко нахожусь от пола. У меня начинает кружиться головка. Не то, чтобы я боюсь высоты, нет, на корабле мандалорца я забирался на самые высокие полочки, чтобы разузнать, что же там находится, я боюсь сломать себе косточки, если спрыгну на жесткую поверхность. — Эй, ребенок, ты куда это собрался? — вдруг я слышу удивленный голос доктора Першинга и разворачиваюсь к нему мордочкой. О нет! Агу! Агу! Агу-гу! Только не это! Не подходи ко мне! Не прикасайся ко мне! Я не дамся тебе! Лучше упаду, лучше разобьюсь, лучше сломаю себе позвоночник и останусь калекой до конца своих дней, но не стану объектом для твоих экспериментов! Я не для этого родился, чтобы стать подопытным вомп-крысенышем!¹⁷ Я делаю маленький шаг назад и чувствую, что поверхность стола почти закончилась. Дальше пропасть. Бездна. Он тянет ко мне свои руки, вот-вот коснется моего тела. И тут внутри себя я начинаю что-то чувствовать, какой-то странный толчок, уже знакомое ощущение, рвущееся наружу. Это Сила. Конечно! И как я мог про нее забыть? Я закрываю глазки и медленно поднимаю свою правую крохотную лапку и направляю ее на доктора Першинга, одновременно немного прикрываю веки, пытаясь сосредоточиться на внутренних ощущениях. Напряжение с каждой секундой становится все сильнее, но я не могу позволить мужчине прикоснуться ко мне! Однако, его руки все ближе и ближе тянутся ко мне, а я чувствую, что мне не хватает времени, чтобы использовать Силу на полную мощь. У меня не получается остановить доктора Першинга, не могу силой мысли поступить с ним так же, как с грязерогом. Я прилагаю все свои усилия, чтобы справиться с противником, но вновь ничего не получается. Неосознанно делаю шаг назад и чувствую, что больше нет ровной поверхности под ногами. Необъяснимое, незнакомое напряжение внизу животика вызывает странное ощущение. Несколько секунд — и я умру. Наступит конец моей жизни, и больше никто не станет охотиться за мной. А тело зеленого существа... Да кому нужен мертвец? Одновременно с подозрительными ощущениями я слышу где-то в коридоре, за пределами лаборатории, несколько выстрелов. Но меня это уже не касается, ведь я чувствую, что падаю вниз со скоростью света. Вижу белоснежный потолок, холодный свет длинных ламп, свою колыбельку и защитный шлем мандалорца. Я так и не встретился с ним снова и теперь точно никогда не пересекусь в этой жизни. Никогда еще так отвратительно не было на моей душе, как сейчас. И вдруг я ощущаю что-то мягкое под лапками и подолом пальтишко, какая-то неведомая сила не позволяет мне стукнуться мордочкой о каменный пол. Нет, меня обхватили руки не доктора Першинга — это просто невозможно. Чтобы поймать меня, ему необходимо обойти стол и еще сделать несколько шагов к окну, в мою сторону. Тогда кто же мой спаситель? Я медленно открываю глазки и вижу склонившегося надо мной мужчину в броне и черном защитном шлеме. Не верю своим глазам! Мандо! Ба-а! Агу! А-а-агу! Неужели это ты? Ты мне не кажешься? Ты вернулся? Ты вернулся за мной? Ты не дал мне умереть! Неужели это действительно ты? Мое сердечко вновь начинает колотиться с невероятной силой. Я радостно пищу и протягиваю к своему спасителю свои крохотные лапки. Даже сквозь шлем я вижу, что он улыбается, что он тоже счастлив, как и я. — Ты цел? — тихим, но серьезным голосом спрашивает Мандо, встает и бережно укладывает меня на сгиб локтя левой руки. Я улыбаюсь, чувствуя себя самым счастливым малышом на свете. Теперь ничего не боюсь! Теперь я уверен, что мне не угрожает никакая опасность. Ведь со мной Мандо, а значит всем докторам и Клиентам крышка! — Что ты с ним сделал? — грозно спрашивает мандалорец, подняв бластер на доктора Першинга, стоявшего все это время по другую сторону от стола. Я не вижу его выражения лица, потому что уткнулся мордочкой в доспехи Мандо. Я не хочу больше видеть эту ужасную лабораторию, эти громадные приборы, проводки... Хочу как можно скорее все это забыть. — Что ты с ним сделал? — настойчиво повторяет вопрос. — Н-ничего... — его голос дрожит. — Ничего не делал. Я... Я... — слов не может подобрать. Вомп-крыса! — Только активировал его память, я защищал его... — Он здоров? — спрашивает Мандо серьезным голосом. — Да, да. Ребенок здоров! Не надо! Прошу! Не убивайте его! Он же ребенок! Вот дурак! Пораскинул бы своими извилинами, зачем охотнику спасать меня, чтобы потом убить? Мандо, из меня выкачивали кровь. Мандо, спроси эту очкастую курицу, зачем ему моя кровь, проверь мои догадки. Мандо, проверь! И забери у них все колбочки с голубой жидкостью. Мандо! У-а! У-а-а! У-а! Мандо, куда ты пошел? Ты вообще понял, что я тебе сказал? Прости, ты же не понимаешь. И как поймешь, ведь я не умею говорить… Мандо, зачем ты оставил его в живых? Почему ты его не убил? Да, я знаю, что у тебя добрая душа, но не стоило щадить Першинга. Ви. Ви. Мы выходим из лаборатории. Вернее, мандалорец. Я-то у него на руках сижу. Тихо. И темно. Он включает фонарик на своем шлеме. На полу я вижу около дюжины трупов в белой кольчуге — мертвые штурмовики. Туда им дорога. Ба-а! Мне нравится смотреть на жмуриков! Так я осознаю, что победа за Мандо. Впрочем, я никогда не сомневался в обратном. И вдруг я слышу какое-то шуршание. Совсем близко. Мой спаситель тоже ведет себя осторожно, оглядывается по сторонам, крепко сжимает в руке бластер. Моя маленькая грудка тоже беспокойно поднимется при вдохе, и опускается при выдохе, хотя по большей части мной руководит любопытство, чем страх. Бах! Что-то взорвалось с такой силой, что я чуть не оглох. Сбитый с толку Мандо падает на пол, прикрывая меня своей другой рукой. Я оказываюсь в жутко неудобном положении, немного придавленный его телом, но все еще прижатый к его груди. К такому повороту событий мы с ним точно не были готовы. Пыль, каменные крошки быстро заполняют все помещение. Мне становится трудно дышать, но я не делаю никаких движений, чтобы не навредить себе. Мандо… Пи-и… Агу. Мандо, ты слышишь меня? Мандо, очнись! Мандо! Вставай! Мне больно. Нам надо уходить. Мандо. Но он не откликается. Я издаю сдавленный писк и пытаюсь пошевелить лапкой, но ничего не получается. Мой защитник не подает никаких признаков жизни. Возникает ужасное чувство, что в мое сердце будто острое лезвие воткнули и теперь активно двигают его в разные стороны, оставляя рваные раны. От странного воздуха, пропитанного какими-то тухлыми яйцами, у меня начинают кружиться головка и слезиться глазки. Я чувствую, что мою шейку с особой жестокостью сдавливают чьи-то холодные и железные руки. С каждой секундой дышать все труднее и труднее, и вдруг, на мое счастье, я получаю столь необходимую свободу. Кто-то ногой переворачивает мандалорца на спину и громко смеется. — Попался! — сдавленный, слегка искаженный через шлем, голос штурмовика. — Вот так-то! Теперь я богат! Дрянь! Если ты думаешь, что получишь доспехи Мандо, то сильно ошибаешься, крысеныш в белом! Я медленно пытаюсь подняться на лапки, но меня шатает, и я снова падаю, чувствую сильное головокружение и тошноту. Трясу мордочкой и ушками, вдыхаю ротиком этот противный воздух, но что-то внутри будто отказывается принимать его. Моя головка и веки становятся очень тяжелыми. У-а. Что со мной происходит? Я ничего не чувствую, кроме того, как ко мне снова прикасаются чужие руки штурмовика, берут за тельце и прижимают к себе на удивление достаточно бережно. — Теперь-то ты никуда не денешься! — слышу я приглушенный голос доктора Першинга и, кажется, вижу очертания его фигуры где-то вдали. Но это не точно. Все плывет перед глазами, движется в странном танце, когда я стараюсь рассмотреть обстановку, пока меня несет куда-то штурмовик. Сердечко со скоростью света стучит в груди, бьется о мои крохотные ребрышки. Но я настойчиво пытаюсь разглядеть хоть что-то, и вдруг в глаза врезается надпись на одном уцелевшем баллоне «Угарный газ. Опасно для жизни». Давящая боль в сердце и нестерпимый жар окутывают меня, и последнее, что я вижу, как Мандо затаскивают в ту самую лабораторию с высоким столом и захлопывают дверь. Мой мир в одночасье рушится, разбивается, как хрупкий хрусталь, и я понимаю, что не в силах сделать ничего, чтобы спасти того, кто за несколько дней стал мне ближе собственных родителей, если они, конечно, у меня были. Должны быть. Но это другая история. А дальше снова тьма.* * *
Я распахиваю глазки и тут же закрываю от яркого света, бьющего мне в лицо. Мои веки кажутся уже не такими тяжелыми, но внутри такое ощущение, будто я побывал в желудке какой-то разъяренной огромной твари, проглотившей меня. — Эй, глянь-ка! Очнулся, крепыш! — опять мерзкий голос на этот раз Клиента. Я встаю с какой-то твердой поверхности, но не ощущаю никакой свободы — мои лапки стянуты маленькими железными наручниками с голубой подсветкой. С тоской глядя на свои оковы, понимаю, что дела очень плохи. В сознании сразу всплывает образ мандалорца, лежащего без сознания на пороге той лаборатории в облаке газа. Господи, Мандо! Из-за меня ты пострадал! Это я виноват! Если бы не я, ты бы остался цел и невредим. Ты ради меня рисковал жизнью, а я ничего не сделал, чтобы спасти жизнь тебе... Ко мне подходит доктор Першинг с какой-то белой штуковиной, экран которой светится ярким цветом крови, и начинает медленно водить перед мордочкой. Я морщусь, шевелю ушками, но не произношу ни звука. Разве мужчине есть дело до моих чувств? В галактике существует только один человек, которому на меня не все равно. Но жив ли он? Или штурмовики уже успели примерить его броню, снятую с еще теплого тела? Ви! Хи. Апчхи! Даже не могу поднести лапки к носику, чтобы почесать. Что Клиенту и доктору Першингу теперь от меня нужно? Кровь мою они получили, зачем и дальше продолжают издеваться? Добили бы уже и все! Какая разница, в каком виде меня получит Босс? Мне уже все равно... Не жизнь это — каждый день встречать в ошейнике. Я вновь слышу выстрелы в коридоре. Сердечко замирает, дыхание будто прерывается. Непрерывно смотрю на дверь и жду... Сам не знаю, чего... Наверное, своего часа. Дверь буквально слетает с петель, и я едва ли верю своим глазкам — в нескольких метрах от меня уверенно стоит, на первый взгляд, целый и невредимый мандалорец. Теплая волна облегчения плавно растекается по моему телу. Она становится защитной повязкой для всех моих душевных ран. Мандо жив! Что может быть прекраснее? — Отдай ребенка мне, — его голос как никогда звучит четко и громко. Это еще не приказ, а просьба в вежливой форме. Не припомню за то наше коротенькое время, проведенное вместе, чтобы охотник за головами доходил до грубостей в общении. В правой руке он крепко сжимает бластер — родное оружие, не раз спасавшее ему жизнь, указательный палец привычно лежит на спусковом крючке. — И я обещаю, что оставлю тебя в живых, — обращается Мандо к доктору Першингу. — Ты нарушил Кодекс, — встревает Клиент. Кажется, он немного встревожен. Еще бы! Его жизнь под угрозой. — И все ради чего? Ради какого-то ребенка? — Да, — короткий ответ, в котором нет ни капли сомнений относительно своих действий. Он вообще у меня дядя не очень разговорчивый, но это не есть его темная сторона. Порой и молча с хорошим человеком в удовольствие посидеть. — Неужели жизнь этого зеленого комка ты готов поставить выше своей? — продолжает задавать вопросы старикашка. — Ты — наемник-убийца, у которого за плечами не одна сотня преступников и конченных ублюдков, решил взять на себя еще одну проблему? Груз? — Да, — снова легкий ответ мандалорца. Судя по интонации, кажется, он спокоен. А в целом Мандо почти всегда выглядит твердым и уравновешенным воином. Если можно решить конфликт словесным путем, без кровопролития, охотник за головами с радостью так и поступит. — Теряешь хватку. Уходи с миром и, возможно, я не убью тебя при следующей встрече на улице. — Боюсь, следующей встречи не будет, — хитро произносит Мандо и спускает курок. Секунда-другая — Клиент замертво падает на пол. На его груди теперь красуется небольшая алая дырочка. Ба-а! Вот это было круто! Доигрался! Мандо, ты супергерой! Знаешь об этом? Уверен, что знаешь! Теперь осталось расправиться с доктором Першингом. Так же по-тихому и быстро. Мое тельце уже затекло, пальчики болят, скорее бы уже освободиться от этих железных ошейников и протянуть лапки к своему спасителю, дотронуться до его брони и счастливо заворковать, уткнувшись мордочкой ему в шею. — Я... Я... — заикается доктор Першинг. — Я ничего вам не сделаю. И ребенку тоже. Только не убивайте меня. Прошу! Трусиха! Смотреть на тебя тошно! Бур-р-р! Ви! На несколько мгновений я отворачиваю мордочку, чтобы ограничить себя от возможности лишний раз созерцать лицо одного из своих мучителей. Но все-таки любопытство одерживает победу, и я продолжаю наблюдать за действиями доктора. Его левая рука подозрительным образом начинает шевелиться. — Не очень удачная идея, — ровным тоном произносит Мандо сквозь шлем, крепче сжимая бластер, держа его на вытянутой руке параллельно полу. Доктор Першинг боязливо смотрит на мандалорца и продолжает медленно и очень осторожно поднимать руку, чтобы затем убрать ее в карман пиджака. Через секунду на столе появляется миниатюрный пульт с единственной кнопкой. — Вот. Только не убивайте меня. — Должно быть, этому жизнь сильно дорога, раз он готов пойти против своего плана. Мужчина застенчиво пододвигает пульт к краю стола. Я с замиранием сердца жду долгожданной свободы, внимательно смотрю то на охотника, то на доктора. Мандо делает несколько маленьких шагов навстречу доктору Першингу и направляет дуло бластера прямо тому в лоб. Еще секунда — и точно выстрелит! — Если ты решишь начать охоту за ребенком... Я из-под земли тебя достану и тогда... Пеняй на себя! — вот это уже была прямая угроза. Надеюсь, что до этой вомп-крысы экспериментаторской точно дошло, с кем он имеет дело и куда свой нос лучше не совать. — Да-да, конечно... — голос доктора Першинга дрожит, глаза стреляют по сторонам. — Я больше никогда не доставлю вам проблем. Доктора Першига сдувает, как пушинку, из помещения, и наконец-то мы с Мандо остаемся одни после всего этого хаоса. Я счастливо улыбаюсь и смотрю огромными глазками на своего защитника, чувствуя, что он тоже радуется, пускай и скрывает свои эмоции под стальным шлемом и показывает строгость и сдержанность всей своей привычной позой. Ловкими движениями рук он быстро освобождает меня от железных оков и бережно прижимает к груди. Я глубоко вдыхаю и тихонько начинаю урчать от удовольствия, шевеля ушками. У-а, у-а! Мой Мандо! Как же тепло в твоих объятиях! Если бы только знал, что для меня значат твои поступки, твои эмоции, твои слова... Каждое слово, каждая фраза... Что значишь ты! Но позволь узнать, как ты выбрался из той лаборатории? Неужели тебе было так легко дышать? — Ты цел? — искренне интересуется Мандо, рассматривая мою мордочку. — Пора убираться отсюда. С удовольствием! С тобой хоть на край света, на любую планету, хоть в самую заштатную дыру! Но только с тобой! Он аккуратно заворачивает меня в темно-серое покрывало, найденное в одном из шкафов, и кладет на сгиб локтя, а затем твердым шагом направляется к выходу, держа правую руку возле кобуры с бластером. И никто из нас не знает, какие еще приключения могут с нами произойти по пути на корабль. Но что бы ни случилось, мы — команда, мы две частички одного целого, мы связаны невидимой нитью. За нас все решила судьба. Так сложилось. Таков путь.Словарик понятий
¹ Кодекс Гильдии — правила, регулировавшие действия и поведение охотников за головами (наемников). Кодекс запрещал убивать другого охотника или красть его добычу, спрашивать о ней после ее доставки, требуя, чтобы события, произошедшие от получения дела до доставки груза, были немедленно забыты. ² Клиент — мужчина-человек, нанявший охотника привести груз. ³ Арвала-7 — пустынная планета в галактике. ⁴ Неварро — планета с каменистым и вулканическим ландшафтом. ⁵ Бластер — оружие дистанционного действия, стреляющее сгустками энергии. ⁶ Джавы — невысокие живые организмы, похожие на человека с крошечными конечностями, кочующие по пустыне в поисках вышедшей из строя техники, металлолома и других механических устройств. ⁷ Угноты — свиноподобные разумные живые организмы небольшого роста, являющиеся одной из трудолюбивых рас в галактике. ⁸ Штурмовики — элитные воины в государстве. Они носили белую броню поверх черного облегающего костюма, но доспехи были уязвимы к прямым попаданиям из оружия. ⁹ Мандалорцы — бесстрашные и умелые воины, завоевавшие репутацию лучших наемников и охотников за головами. ¹⁰ Дроиды (роботы) — механические существа, обладавшие искусственным интеллектом со специфическими навыками. Большинство дроидов наделены самосознанием, а некоторые даже имели эмоции. ¹¹ Корабль — личный транспорт главного героя-охотника для передвижения по планетам и в космосе. ¹² Грязерог — большое однорогое создание, обитавшее на планете Арвала-7. Грязероги имели обширные бивни, когтистые массивные лапы и бурую окраску шерсти. ¹³ Сила — энергетическое поле, связывавшее все сущее в галактике. Силой можно было управлять, для чего требовались как предрасположенность, так и знания. ¹⁴ Храм джедаев — главное здание одной из известных группировок, связанных с Силой, — джедаев. Храм был центром их жизни, местом тренировок и отдыха. ¹⁵ Корусант — одна из самых населенных, богатых и влиятельных планет. ¹⁶ Империя — галактическое государство. ¹⁷ Вомп-крысы — плотоядные, зловредные, многочисленные грызуны до трех метров в длину с бурой шерстью.