Как ты там?

      Утро в этот раз не похоже само на себя. Мокрое, холодное и тоскливо-серое, оно встречает пасмурным небом и мелким-премелким дождём. В густом и влажном тумане тонут здания, верхушки деревьев, фонарные столбы. За окном не видно даже соседних домов, и от этого усиливается ощущение одиночества. Дождь бьёт в окно, и его размеренный шум начинает казаться грустной мелодией. Этот звук проникает прямо в грудь и где-то возле сердца отражается эхом.       В квартире влажно и холодно. Густой, тяжёлый воздух давит на лёгкие. Цуруги смотрит в окно уставшим вымученным взглядом и видит только серые нити дождя. В голове у него такой же серый и густой туман, как на улице. Тело окутывает холодом, и хочется свернуться калачиком и натянуть одеяло до самой макушки. Но в одинокой постели холодно, кажется, холоднее, чем на улице.       Сегодня ему даже не приснился сон, а он так хотел увидеть её хотя бы в грёзах. Сегодня он не услышал знакомый и привычный звук будильника, и никто не разбудил его нежным поцелуем.       Просыпаться вместе с ней вошло в привычку. А сегодня его постель пустая, и он в квартире один. И как только раньше ему удавалось просыпаться в одиночку? Он даже не помнит, как жил без неё.       На обоях смартфона её фотография. Цуруги дрожащей рукой набирает сообщение.       08:45. «Как ты там?»       Тёплая вода мягко и приятно окутывает тело, но с души никак не смывается тот холодный дождь, что моросит за окном. Цуруги закидывает голову и выпускает в потолок едкий сигаретный дым. Серое облако долго растворяется в воздухе, оставляя после себя горький табачный запах. Будь она здесь сейчас, наверняка отругала бы его за сигареты. Но её здесь нет.       Цуруги скользит по стенкам ванны и погружается под воду. Он боится плавать и утонуть, но под водой так тихо и тепло, что он хочет остаться так навечно.       Сигарета в его пальцах медленно тлеет, и на кафельный пол оседает серый пепел.       09:23. «Как ты там?»       Кухня, всегда светлая и тёплая, встречает сегодня таким же холодным одиночеством, как вся квартира. Непривычная тишина царит в каждом углу — на плите не свистит весело чайник, и не шипит сковорода, тостер выключен, из него не выпрыгивают горячие, поджаренные хлебушки, ничего не разогревается в микроволновке, и не бежит из крана вода. Обеденный стол пустует, там Цуруги не ждут на завтрак горячий омлет или сладкая овсянка.       Её кружка стоит нетронутая на полочке рядом с остальной посудой. Она пила чёрный кофе по утрам без сахара, а Цуруги — сладкий-сладкий чай. Но сегодня он тоже заваривает себе крепкий кофе. Тот совсем не вкусный — обжигает горло и горчит на языке, но пахнет так приятно и знакомо, что навивает воспоминания о ней, поэтому Цуруги продолжает делать маленькие глоточки, не замечая вкуса. Сидя за столом с тёплой чашкой в руках, он долго смотрит на экран своего телефона.       09:30. «Как ты там?»       Он не забывает полить её цветы. Горшки стоят на каждом подоконнике, а ещё на тумбочках и шкафах, на столах и просто на полу. Он ходит по квартире с жёлтой лейкой, не пропуская ни одно растение. Ему это нравится, и апатия даже сменяется на некоторое время увлечённостью. Он старательно обхаживает каждый цветок, подражая тому, как делала она. Но все бутоны сегодня выглядит тусклыми и печальными, кажется, даже иголочки кактуса смиренно опущены. Цветы тоже грустят без неё. Забота Цуруги не сравниться с тем нежным и трепетным вниманием, которое дарила она. Цуруги тоже не хватает её заботы.       10:06. «Как ты там?»       Он кутается в плед на диване, отстранённо щёлкая по кнопкам пульта. Вокруг холодно и мрачно. На мебели копится пыль, придавая всему вокруг серый и безликий вид. Он как будто не в своей квартире, некогда наполненной теплом, заботой и счастьем. Его словно бросили в мире одиночества и тоски. Его пробирает холод. Непонятно от куда он берётся, то ли на душе так холодно, что мёрзнет тело, то ли температура на самом деле упала. А плед ни капли не согревает. Цуруги мёрзнет и безумно скучает по её тёплым объятиям.       12.42. «Как ты там?»       Он начинает шмыгать носом, и думает, что умудрился заболеть. Она бы отчитала его за такое халатное обращение со здоровьем, а потом бы напоила душистым чаем и его недуги сразу бы ушли. Но её нет рядом. Цуруги находит на кухне в шкафчиках баночки с травами. Он помнит, как она усердно выращивала и собирала их, а потом заваривала вкусные душистые чаи. Он помнит, как быстро выздоравливал, выпивая их.       Цуруги пробует сам заварить себе травяной чай, но тот не лечит, а только горьким привкусом и терпким ароматом напоминает о ней. Кипяток лишь обжигает, но не греет. И Цуруги всё ещё холодно. Он и правда заболевает. На самом деле, он уже давно болен. Болен ей.       15:37. «Как ты там?»       За ужином его продолжает преследовать одиночество. Залитая кипятком быстро завариваемая лапша выходит пресной и совсем не лезет в рот. Соседняя табуретка, задвинутая под стол, пустует, но стоит закрыть глаза, и Цуруги представляет, что она сидит напротив, улыбается и спрашивает, вкусный ли вышел суп.       В горле образуется ком, и аппетит совсем пропадает. Становится невыносимо обидно и грустно о того, что на самом деле она не рядом. Цуруги никогда не предполагал, что может быть так сложно перестать думать о ком-то. А сейчас он ощущает себя заложником воспоминаний о ней. Всё вокруг вызывает ностальгию, потому что всё вокруг связанно с ней — её кружка, её прекрасные цветы, её засушенные травы, её чёрный кофе.       Пытаться не думать о ней — безнадёжно.       Цуруги обессиленно роняет голову на стол. Сжатый в ладони смартфон теряет заряд.       18:06. «Как ты там?»       За окном бушует ненастье. Резкие вспашки грозы освещают затянутое тучами небо. Грохочет гром. По стеклу громко стучит дождь.       Цуруги сворачивается калачиком на кровати, пытаясь подавить мелкую дрожь. Его мучает бессонница. Он изнеможён до придела, но не может заставить себя уснуть. Он просто разучился засыпать без неё. Натягивая одеяло до самой макушки, он шепотом прости её навестить его во сне. Ему страшно засыпать в одиночку.       С телефона отправляется последнее сообщение, и устройство полностью садится, выключаясь.       00:00. «Как ты там?»

***

      Когда на следующее утро Цуруги снова заваривает себе чёрный кофе, до него вдруг доносится щелчок дверного замка. Стоит ему осознать всё радостное значение этого долгожданного звука, по телу сотнями мурашек пробегает дрожь. В мгновение в его душе зарождает трепещущее предвкушение. Сердце вдруг начинает гулко биться в ушах, возрастает странное чувство в животе. Он срывается с места, путаясь в собственных ногах и запинаясь о коврик, но удерживая равновесие. Улыбка расползается на лице сама собой.       Когда он оказывается в коридоре, дверь уже открывается. Воздух вокруг казавшийся тяжёлым и холодным вдруг ощущается так полно и свежо, что Цуруги буквально захлёбывается им. Её имя щекочет кончик языка, готовясь вырваться наружу радостным криком.       Фрея.       Она стоит на пороге в своём голубом плаще, держа за ручку маленький чемодан. Её лицо всего на миг принимает удивлённое выражение, а потом она улыбается такой привычной, родной и любимой улыбкой.       — Я вернулась.       Он сжимает её в объятиях так крепко, на сколько хватает сил, и держит долго-долго, словно боясь отпустить. Он на самом деле не хочет отпускать её больше никуда и никогда.       Фрея с усилием освобождает одну руку и мягко гладит его черноволосую макушку.       — Так сильно соскучился? — усмехается добро и ласково. — Меня ведь не было всего три дня.       Он жадно втягивает запах её волос и горячо выдыхает ей в шею.       — А казалось, что целую вечность, — признаётся он.       Полная и всеобъемлющая радость захлёстывает его с головой, и он совсем забывает о прежней своей апатии. Фрея наконец-то вернулась, и эта мучительная вечность закончилась. Он счастлив.       — Неужели мы так и будем стоять на пороге? — смеётся она, начиная ёрзать в чересчур долгих и усердных объятиях. — Может поможешь занести мне чемодан?       Он отпускает её совершенно нехотя, и ещё долго смотрит в глаза.       За окном сквозь тучи пробиваются лучи солнца. Согретые ими цветы на подоконнике расцветают пышными и яркими бутонами. В доме даже становится теплее и светлее. Цуруги улыбается, чувствуя, как всё возвращается на круги своя. Возвращается так же, как вернулась Фрея. Он подхватывает её маленький чемодан, закрывает входную дверь и интересуется буднично:       — Как прошла командировка?