***
Его надежды сломались вдребезги, когда день уже подходил к концу. Солнце неумолимо опускалось к горизонту, окрашиваясь в ярко-оранжевый цвет. Земля потихоньку погружалась в сумерки. Ведьмак искал Лютика до темноты и даже больше. В конечном итоге сломленный и уставший развел костер и сел на бревно. Есть совсем не хотелось, да и сил охотиться тоже не было. Геральт устало смотрел на искрящий огонь, думая о надоедливом барде. А был ли он надоедливым? Мечник думал о нем, пока искал, вспоминал дни, проведенные вместе, а их было много. Его поддержку и помощь на протяжении всего пути. Он ведь начал привыкать к нему, к его приятному голосу и песням. Да, вначале его раздражали беспрерывная болтовня, пение и его балалайка. Но в последнее время раздражение поубавилось, а впоследствии его голос начал действовать успокаивающе (как-никак у того прекрасный голос, но ведьмак не признается в этом даже под угрозой смерти). Да, бывали такие моменты, когда тот раздражал своей болтовней, и ведьмак часто просил заткнуться, но только в тех случаях, когда тому грозила опасность. Мужчина начал осознавать, что Лютик был ему дорог. А он просто взял и послал того далеко и надолго. Он чувствовал злость и тоску. Сжимая руки до хруста, он материл себя за то, что он бесчувственный чурбан и не может держать себя в руках. А Лютика за то, что тот ушел, послушался его. А потом вспоминал, как сам его прогнал и понимал, что тот ни в чем не виноват. − Зараза… Внезапно он услышал хруст листьев. Такой не заметный, обычный человек не обратил бы внимание, но не ведьмак. Он поднял глаза, в которых снова загорелась надежда, но никого не увидел. Проморгал пару раз, может глаза его подводят. И краем глаза он заметил движение на земле. Первая мысль, посетившая его голову, была змея, но вместо нее увидел маленькую птичку. Она с интересом и без страха смотрела на него и подпрыгивала, подходя ближе. Только когда птичка оказалась достаточно близко, он заметил раненое крыло. Ведьмак осторожно чтобы не спугнуть ее подошел и присел. Та без страха сразу же запрыгнула в его протянутую руку. − А ты смелая, − грустно улыбнулся он. Он приблизил птичку поближе к лицу и опять вспомнил Лютика. Потому что, голубые глазки этой птички напоминали его. Оперение головы, спины, груди и брюха оливково-бурое. Хвост темный, с рыжеватым отблеском, брюшко белесое, бока серо-бурые. На зобе можно увидеть серо-желтое пятно. «Соловей» - подумал он. Тот запел какую-то ему известную песню. Такую умиротворяющую и спокойную. Прям как Лютик. А ведь он всегда пел успокаивающие песни, когда ведьмак чувствовал себя ужасно. А он чувствовал себя ужасно часто. Он обратно сел к бревну, слушая пение. Смотрел в его голубые глаза. Разве у птиц бывают такого цвета глаза? Может быть мутация? − Знаешь, ты так похож на… него. Такой же безрассудный как он. Тебе нужно быть осторожнее или закончишь как … как Лютик, − сказал он, когда пение закончилось. Соловей подпрыгнул в его руке и пискнул, на что Геральт не смог сдержать грустной улыбки. − Ладно, давай осмотрим твою рану. Ведьмак про себя решает, раз уж он не смог спасти своего барда, то хотя бы спасет этого певуна. Птица, как будто понимая слова ведьмака, немного повернулась, показывая свое раненое крыло. Он осмотрел раны и понял, что та скорее всего была атакована хищной птицей. Мужчина опустил соловья к колену и наклонился, чтобы поднять сумку. Когда Геральт достал все, что было нужно, и осторожно разложил на бревно, птичка сразу же, сделав пару маленьких прыжков, оказалась на руках первого. Мужчина недовольно нахмурился. Раненая птичка, заметив нахмуренную рожу, прижалась мордочкой к большому пальцу ведьмака. Второй конечно же не ожидал этого. Это действие пробудило в его памяти образ барда, который иногда опускал свои руки к его плечу, чтобы поддержать. Вспомнил как Лютик никогда его не боялся и всегда хотел помочь по мере своих возможностей. Хоть и иногда заканчивалось словами «Лютик, блядь». Нет, это бывало довольно часто. Белый волк встряхнул голову. «Больно я много его вспоминаю в последнее время. Наверное, от чувства вины…» Птичка взглянула на него, издала писк и Геральт очередной раз вернулся в реальность. Он моргнул пару раз и опустил голову, встретившись с парой голубых бусинок. − Не смотри на меня так. Давай лучше намажем лечебную мазь на рану. Она быстро затянется, и ты в скором времени сможешь полететь, − сказав это, он осторожно начал обрабатывать рану. Через пару минут он уже обматывал крыло тканью, чтобы какая-нибудь зараза не попала на открытые раны. − Ну, вот, не туго? − рефлекторно спросил Геральт. Тот помотал головой. Мужчина провел рукой по лицу, осознавая, что разговаривает с птицей, а она еще и отвечает. Докатился называется! Устал походу, да и эффект этого чертового дня сказывается. А ведь все шло хорошо. Надо же было все испортить! Слуха ведьмака опять донеслось пение соловья. Другая песня, но не менее чарующая. Седовласый опустил голову и в глазах этого создания он увидел грусть. «Мозг определенно надо мной издевается, хотя, чему я удивляюсь. Он так часто делает», - подумал он. Геральт не стал останавливать пение. Песня начала его убаюкивать, и он осторожно спустился с бревна. Упершись на него, он закрыл глаза и через пару мгновений заснул. Соловей перестал петь и тоже, удобно устроившись на ведьмачьей ноге, засопел.***
− Геральт, а давай завтра уйдём... Если ты, конечно, дашь мне ещё один шанс доказать, что я полезный попутчик. Подадимся к морю, подальше от всех. − Хм... Если хочешь поехать тебя никто не держит. − Но я хочу поехать с тобой. − Мне некогда, − сухо ответил Геральт. − Всегда ты так, − перед взором ведьмака возник силуэт барда, весь в крови и в разодранной одежде, − ради своей чародейки ты пошёл на верную смерть, но когда дело доходит до меня, то тебе некогда. Из глаз Лютика потекли кровавые слезы. Он всхлипнул. − Лютик... – ведьмак медленно встал. − Ты эту чародейку знаешь сколько? Всего-то день? Разве мы не близки друг другу, больше чем ты с ней? − Геральт сделал шаг вперёд, но бард остановил его, вытянув руки. Когда-то изящные руки трубадура сейчас были окровавлены и подрагивали, из глубоких ран сочилась алая кровь. − Геральт, ну почему ты бросил меня? Почему сделал мне больно? Теперь меня нет и ты, наверное, доволен, − он горько усмехнулся, − теперь ведь нет занозы в заднице. Обузы… − Лютик, ты не... − Что не, Геральт? - перебил его уже стоящий на краю обрыва Лютик. Геральт не смог сдвинуться с места, что-то не давало ему сделать шаг, так и стоял, протянув руку. − Ты не прав. Ты мне нужен, − бард удивленно посмотрел на него, но сразу же опустил голову так, что чёлка закрыла его глаза. Когда же он опять поднял голову, встречаясь с тёплым янтарем, он сказал: − Теперь уже поздно, − и упал с обрыва. − Лютик! Просыпаясь, Геральт резко дернулся, и соловей, спавший на его колене, чуть не упал, с трудом сохранив равновесие. Ведьмак дышал тяжело, сердце билось так, будто хотело вырваться, голова гудела. Он чувствовал боль от потери и вины за смерть дорогого ему человека. «Лютик прав, я виноват в его смерти», − думал мужчина. Вдруг он услышал писк, вздрогнул и опустил голову. Когда глаза цвета тусклого янтаря встретились с небесно-голубыми сапфирами, ему показалось, что он посмотрел в глаза Лютика, но это было мимолетным чувством. − Прости, я тебя напугал? − тот наклонил голову в бок. Ведьмак грустно улыбнулся и закрыл лицо рукой, глубоко вздохнул и выдохнул, только после этого опять смог собраться. Пора уходить с этого проклятого места. Список мест, куда он точно не вернётся, стал на один пункт больше. − Ну, что ж пора ехать, а то не успеем спуститься с горы, − сам себе нежели птичке сказал он. Усадив его на свое плечо, начал собирать свои скудные пожитки. Закончив за пару минут, он отправился в путь. Спускаться с горы оказалось сложнее, чем подняться, но певчая птичка, сидящая на крепком плече ведьмака, скрашивала путь. Геральт сначала не обращал внимание и просто шёл опустошённый, думая о своем, но потом до его уставшего и страдающего сознания дошло, что песня до боли знакомая. Он остановился и повернул голову. Соловей тут же прекратил петь, вопросительно смотря в глаза мечника. − Это... Откуда ты знаешь эту песню?.. Ах, да, её же весь континент знает. Вполне возможно ты услышал её где-то… − ответив на свой же вопрос, он продолжил путь, − спой мне ещё. Соловей, удовлетворённо чирикнув, начал петь. Одна тропинка сменялась другой. Дорога была длинной, но ощущение, что рядом Лютик не уходило. «Похоже я все-таки сошел с ума», − грустно улыбнулся он. Мечник спустился с горы ближе к закату. Издалека завидев Плотву, он улыбнулся. − Хорошо хоть Плотва со мной. Я уже потерял достаточно. На всю жизнь хватит, − горько усмехнувшись, подошел к Плотве. Та, как будто почувствовав его настроение, не сильно боднула мужчину в грудь. Геральт рассмеялся. − Я тоже по тебе скучал, − кобылка приблизила свою морду к соловью и принюхалась, а после осторожно лизнула его. Он, раскрыв крылья, прижался мордочкой к лошади. − Хм… я смотрю вы уже подружились, − Плотва закивала головой и фыркнула. Геральт улыбнулся, но его улыбка быстро сменилась на тревогу. Подняв голову, он взглянул вверх, оценивая, идти дальше или остаться здесь на ночь.***
Ночь была тихой, лишь изредка слышался шелест листьев, вой волков и фырканье лошади. Поляну, на которой ведьмак развел костер, освещала полная луна, окруженная тысячами и мириадами звезд. Птичка сидела на коленях ведьмака и издавала звуки наподобие… лютни? Мужчина не смог сравнить эту мелодию ни с чем другим. В голове опять появляется фигура Лютика, как он пытается придумать «звучание» для своих баллад. Он нахмурился, опять обвиняя себя в смерти своего лучшего и единственного друга. Если бы мечник тогда не сорвался… Ведьмак тяжело вздохнул, закрывая глаза. Соловей поднял голову и взглянул на мечника, чувствуя его грусть и боль. Внезапно он привстал и начал подпрыгивать на коленях мужчины, как будто кружась в танце. Почувствовав шевеление на ногах, Геральт открыл глаза и удивленно взглянул на птичку, которая оказалась не только певчей. Движение соловья были так похожи на танцы барда, когда тот танцует в тавернах, веселя их своими балладами. Если кто-нибудь рассказал бы ему, что птички танцуют, он бы рассмеялся и сказал, что тот сошел с ума. Или подумал бы, что птичка одержима, но медальон молчал, а значит она не одержима. Несмотря на странность танца, он улыбнулся, глядя на это милое существо. − Ты очень странный. Я бы сказал ненормальный … но очень милый, − если бы пернатый умел краснеть, он бы покраснел. Соловей смущенно опустил голову и возмущенно клюнул его руку. Геральт на это рассмеялся и погладил по мягкой и гладкой спинке птички. Такой маленький и хрупкий, но несмотря на это смелый как никто другой. С ним мог бы посоперничать только неугомонный бард. − Ладно, пора спать. Завтра нужно добраться до ближайшего города, − мечник, осторожно переместив птичку на землю, встал и подошел к Плотве, которая мирно жевала траву. Перед тем, как взять из седельной сумки одеяло, он погладил кобылку по шее. Та удовлетворенно фыркнула. Вернувшись, он постелил на земле одеяло и лег. Соловей быстренько прыгнул на его грудь и удобно устроился. Ведьмак хмыкнул и перевел взгляд цвета теплого янтаря на темное небо. Через пару минут он услышал сопение. Быстро заснул. В это время его мозг опять подкинул ему один из разговоров, произошедших, когда им приходилось останавливаться в лесу ночью … − Геральт… − Хм. − Я всегда хотел спросить… а много ведьмаков еще осталось? – ведьмак почувствовал шевеление рядом. − Лютик, серьезно? Ты хочешь узнать это прямо сейчас? − Да, я знаю, ночь и надо спать, но… − бард замялся, подбирая слова. Геральт, понимая, что если не утолит жажду знаний своего спутника, то тот не успокоится, ответил: − Немного… Из школы волка нас всего четыре, считая меня. − Ох, я думал вас больше… − мечник хмыкнул. − А они такие же, как и ты? – Ведьмак, выгнув бровь, многозначительно взглянул на Лютика. − Смотря, что ты имеешь в виду. − Ну, внешне и характером. Какие они, расскажи мне про них, − его небесно-голубые глаза сверкали, как Луна на небе и смотрели с такой преданностью и нежностью, что у мужчины защемило сердце. На него никто никогда не смотрел так. Он хмыкнул. − Весемир – старейший и самый опытный из нас. Несмотря на возраст он все еще полон сил. Для нас он навроде отца. Эскель один из моих братьев, из нас самый честный, также спокойный и рассудительный. Ламберт – самый младший из нас, а также самый вредный. У него несносный характер, очень циничен и ворчлив, тем не менее он храбр и сообразителен, без раздумий готов пожертвовать собой ради своих друзей, − повернув голову к барду, он встретился с восхищенным взглядом. − Это невероятно, Геральт! Хотел бы я с ними познакомиться. Несправедливо, что все вас ненавидят. Но я здесь именно для этого. Я изменю их мнения и вас полюбят, − хотелось бы верить, но мечник знал, что это невозможно. Он хотел это сказать, но смотря на воодушевление в этих невозможно-голубых глазах, промолчал. Лютик после этого разговора быстро заснул, воодушевлённый своей идеей, а ведьмак еще долго не мог заснуть, думая, а что, если у барда все получится. Теперь ничего не получится. Бард не сможет осуществить свою задумку. «И кто же в этом виноват?» - спросил его внутренний голос. Никогда он не сможет избавиться от этого всепоглощающего чувства вины. Он измученно закрыл глаза в тщетной попытке заснуть.***
Утренние лучи солнца, пробираясь по ветвям и листьям деревьев, скользнули по лицу ведьмака, пытаясь разбудить. Птички пели замысловатые песни, Плотва щипала травку где-то рядом. Чем не хорошее утро? Все идеально. Но ведьмак чувствовал скребущее изнутри чувство тревоги. И до него дошло, что не чувствует легкой тяжести раненой птички. Он резко открыл глаза и сразу же опять закрыл. Яркое солнце ослепило его и он, поморгав пару раз, приподнялся на локтях, посмотрел на свой живот. Удостоверившись в том, что птички нет, он с тревогой осмотрелся вокруг. − Зараза… Ведьмак, резко вскочив с места решил прислушаться, может он сможет услышать его. И оказался прав, где-то недалеко он услышал знакомую трель. Схватив ножны с мечами, он быстро направился на звуки и обнаружил птичку. Тот, издавая не совсем музыкальные звуки, убегал от хищника. Завидев ведьмака, соловей побежал в его сторону и спрятался за ним. Геральт вздохнул и сложил пальцы в знак Аард. Волка отбросило далеко и тот, поскуливая, сбежал. Мужчина, развернувшись, встретился с голубыми сапфирами. Сейчас у него реально появилось чувство, что это бард, настолько птица была похожа на него. «Нет, это невозможно! Хватит тешить себя бессмысленной надеждой! Невозможно, чтоб это был Лютик». Геральт опустился и протянул руку к птичке. Тот быстро оказался в его руке. − И что же это было? Решил прогуляться? – соловей виновато опустил голову, а после поднял голову и ласково запел. − Хм, какой хитрый, − мужчина рассмеялся, − ну ладно, на тебя невозможно злиться. Давай вернемся обратно. Белый волк помог птичке забраться на плечо, и та продолжила петь. Вернувшись в лагерь и быстро собрав вещи, Геральт отправился в путь. Дорога была длинной, но безлюдной. Это и неудивительно, ведь в драконьи горы люди не ходят, а те, кто здесь были, давно ушли. Ведьмак добрался до города после заката. Город был маленьким, но достаточно шумным. Как только жители городка натыкались взглядом на ведьмака, их лица менялись, становились мрачнее, в их глазах появлялся страх и неприязнь. Детишки, что играли и бегали по улице, завидев его, сразу же убегали с криками. Даже кошка, зашипев и встав на дыбы, сделала ноги… то есть лапы. Неважно… Птичка, которую Геральт, так и не удержавшись, назвал Лютиком, прижималась к его шее. Было щекотно, но он ничего не говорил, чувствуя его страх. Довольно странно, что он боится людей больше, чем ведьмака, который вполне может раздавить его без всяких усилий голыми руками. Но это было приятно. Такое же приятное, разливающееся тепло по всему телу появлялось, когда рядом с ним был его бард. Его смелость была настолько безрассудной, что могла навлечь беду на пятую точку обладателя (и не только), но мечник в душе сильно радовался тому, что хоть кто-то его не боится и не считает дьявольским отродьем. Вот только понял он это довольно поздно. Мечник всегда игнорировал и отказывался принимать эти мимолетные, по его мнению, чувства, эмоции. «Ведьмаки ничего не чувствуют» - так уверяли все вокруг, а он подхватил эту идею, чтобы было легче уйти от ответственности. Сейчас же Геральт был готов отдать все ради того, чтобы вернуться назад во времени, на ту самую гору и не выплеснуть свой гнев на него. Он опустил голову и ухмыльнулся, отметив, что Йеннифер не вспоминал ни разу после её ухода, думая только о Лютике. О его взъерошенных каштановых волосах, о голубых глазах, которые можно было сравнить с ярким небом, или с бескрайним морем, или может с васильками, о его красивых губах, что так манили женщин, о худощавом, но не менее стройном теле, а также об упругой зад... Хм... Кажется его занесло не туда. Вероятно, он уже сошел с ума, раз уже думает о заднице барда, хотя надо отдать должное, у него соблазнительная задница. Так, стоп!! Геральт встряхнул головой и повёл плечами, чтобы отогнать наваждение. Если он сейчас же не перестанет думать о нем, то доберётся до этой задницы. В мыслях, конечно же. А ещё возбудится. А этого сейчас уж точно не надо. Приведя Плотву в конюшню и отдав её на попечение мальчишки, ведьмак направился ко входу в корчму. Оттуда лились шум и гам людей, разбитых посуд, а также... звуки лютни. На одно мгновения внутри появилась надежда и сразу же была растоптана воспоминаниями о разбитой лютне. Простояв пару мгновений, которые казались вечностью, ведьмак, наконец, открыл дверь. Зайдя внутрь, Геральт осмотрелся и, приметив отдаленный ото всех стол, направился туда. К счастью или нет, мечника не сразу заметили, продолжая попойки и пьяные "дебаты". Глаза цвета тёплого янтаря неосознанно искали обладателя лютни, как к нему подошла пухленькая девушка со светлыми волосами и карими глазами. − Что будете заказывать? − Принеси что-нибудь поесть и кружку эля, - та, кивнув, сразу же убежала выполнять заказ, и он смог вернуться к незаконченному делу, а точнее поиску барда. Бардом оказалась женщина. Она была красивой: брюнетка с длинными волнистыми волосами, с блестящими карими глазами, красными вызывающими губами, стройной фигурой, а также она была невысокой. Несмотря на все это, Геральт был уверен, что Лютик был красивее. Вдруг он услышал писк со стороны плеча. Этот писк напоминал всхлип, чем звуки, которые издают птицы. Ведьмак повернул голову и увидел… слезы? Маленький Лютик плакал. Геральт очень долго жил и имел много опыта, чего только не повидал в жизни. Некоторых вещей вообще предпочел бы не вспоминать, но такое он видел впервые. − Эй, ты что плачешь? – тихо произнес мечник, чтобы не спугнуть его. Соловей встрепенулся и помотал головой. Геральт был в замешательстве. Пока он думал, что сказать, девушка что принимала заказ, принесла его. − У вас есть свободная комната? − пока та не ушла, спросил он. − Эм... Да, есть парочка. − На одного человека, ещё подготовьте бадью с горячей водой, − сказав, он поставил монеты на стол. Девушка, сказав, что сейчас принесёт ключ, собрала монеты и быстро убежала. В это же время ведьмак почувствовал, как к его шее прижалось что-то мягкое и тёплое. Немного повернув голову, он краем глаза взглянул на Лютика. Тот, закрыв глаза, и зарывшись головой между крылом и шеей мужчины, решил вздремнуть. − Что, уже устал? - Лютик утвердительно защебетал. − Отдыхай, сегодня мы останемся здесь. Мужчина, взяв ложку, перешёл к трапезе. На удивление еда была вкусной, но вот эль был поганым. На вкус как моча, ей-богу. Так трудно, что ли, готовить нормальную эль? Геральту не привыкать пить такую ужасную на вкус выпивку. Везде, за исключением пары мест, делают плохой эль, но все же хочется выпить хороший алкоголь. После еды и выпивки (хоть и была плохой) его разморило, очень хотелось спать. Взяв вещи и принесенный ключ, ведьмак осторожно встал, чтобы не потревожить свою певчую птичку. Удостоверившись, что тот все еще спит, он направился наверх в снятую комнату. В городах, как эти, сложно найти хорошие места для ночлега. Эта комната не была исключением. Выглядела так себе: стены голые и в серых тонах, из мебели одна дрянная, жёсткая кровать, стол и стул возле грязного окна и старые тумбочки по обе стороны кровати, а ещё комната пахла сыростью и холодом. Хорошо хоть с потолка не капало. "Лютик точно начал бы ныть и жаловаться. Что бы он сказал? Что-то типа: Какое ужасное место, Геральт. Лучше спать на соломе или хотя бы на твоем грязном одеяле, чем здесь. Тут наверняка есть клопы. Фу. Это еще что такое?", - вспомнив один из дней вместе, его губы невольно поползли вверх. Подойдя к кровати, он осторожно положил Лютика на подушку. Тот немного пошевелился, но не проснулся. Такой безрассудный, спит так как будто ему ничего не грозит. "Хм, надо бы осмотреть крыло, но для начала приму ванну". Принимая ванну, мысли Геральта все время уходили не туда, хоть он и пытался сосредоточиться на чем-нибудь другом, например, на своих коленях. Пока сидел в бадье, его мысли привели его в тот злополучный день, когда согласился «отдать должок» Лютику.***
− Ой, вот не надо этого, не надо так недовольно рычать. Всего одну ночку поохраняешь своего лучшего на свете друга. Подумаешь сложности, − вылив на голову ведьмака ведро воды, отошел в сторону, чтобы взять полотенце. − Я тебе не друг. − О, вот оно как. То есть кому попало ты позволяешь натирать свою задницу ромашкой?.. Понятно, я так и думал, − подойдя к полке, где стояли множество масел и солей, бард продолжил, − каждый лорд, рыцарь и самый занюханный королишко, приглашены на смотрины. Львица из Цинтры лично будет рукоплескать сладкоголосому Лютику! – он развернулся и бросил щепотку соли в бадью. − Сколько же из них твои враги? – не впечатлённый словами барда, перешел к делу ведьмак. − Сложно сказать. Со временем сбиваешься со счета. Жены, любовницы, матери. И такое было... О, да! Вот такое лицо... Ух, как страшно! Ни один человек в своём уме не подойдёт ко мне, если ты будешь рядом с такой рожей... О, а с этим мы не торопимся, − забрав из рук Геральта эль, и похлопав того по плечу, сам немного отпил из кружки. − Цинтрийский эль от тебя никуда не убежит, но для работы нужна ясная голова, - пролепетал Лютик. − Я не собираюсь страдать трезвым, потому что ты присунул свою сосиску не в ту булку… И я не буду убивать. Семейные разборки не моё дело. − Да, да, да. Ты ведь никогда не лезешь в чужие дела. Только это не правда, ты из них не вылезаешь. Неужели вот так вот люди стареют, становятся невыносимо капризными и ворчливыми... Кстати, давно хотел спросить, а ведьмаки уходят на покой? − Да, но только на вечный, − недовольно глядя на барда, сказал он. Геральт так и не смог вызвать у него страх, даже малюсенький намек на него. − Да брось. Ты ведь хочешь с чем-то остаться, когда закончится это гонка за чудовищами? − Ничего не хочу, − соврал Геральт. − Ну, как знать? Может кто-нибудь тебя захочет? – присев и опершись на край бадьи, спросил Лютик. − Мне никто не нужен, и я не хочу быть нужным кому-то, − пытаясь убедить в этом не только его, но и себя, сказал ведьмак. Он хотел этого, но со временем засунул эти мысли поглубже, считая, что это всего лишь грезы, которые будут мешать. − Однако, мы вместе… − Хм. Где моя гребаная одежда, Лютик? – осмотревшись и не найдя свою одежду, прорычал он. − Ах, да, ты её так испачкал в щелкиных кишках, что я все отдал прачкам. Все равно ты сегодня будешь одет не как ведьмак, − загадочно улыбнулся Лютик, на что у Геральта зачесались руки. Он хотел врезать и не раз. Остывшая вода все же заставила его вылезти из нее. Надел легкую льняную рубашку черного цвета и обтягивающие штаны такого же цвета. Когда вышел в комнату, он посмотрел в сторону кровати, где лежал соловей. Удостоверившись, что тот на месте и ему ничего не угрожает, Геральт взял сумку и достал все, что нужно для обработки раны. Пока доставал, его рука наткнулась на что-то мягкое. Он нахмурился, не понимая, что это мог бы быть, и вытащил это. В его руках оказался цветочный венок, правда немного помятый и высохший, но не менее красивый, из васильков и лютиков. Ведьмак был уверен, что его сделал Лютик. Сердце больно ударилось о грудную клетку. Вина и тоска опять захлестнули его с головой. Он сжал челюсть так сильно, что аж зубы заскрежетали. Такие сильные чувства он никогда и ни к кому не чувствовал, но это оправданно, как-никак, они вместе путешествовали целых 10 лет. А с Йеннифер он сколько знаком? Пару дней, да и связан он с ней магией нежели настоящими чувствами. Она права, мы не можем верить в чувства, что были созданы из магии. Геральт встал и подошел к кровати. Присев, он взял птичку и начал снимать обмотанную ткань с его крыла. Когда ведьмак снял повязку, то увидел, что рана уже почти затянулась, но скорее всего шрам останется. Закончив с обработкой раны, он лег на кровать, уместив птичку на свою грудь. Внизу слышались звуки пьяных мужиков и смех женщин, но он отчетливо мог разобрать среди этой какофонии приятные слуху звучание лютни. Он долго не мог заснуть, в его голове была каша, но его мозг успокоился, когда Лютик младший прижался к его шее, как будто чувствуя его терзание. Заснул он спокойным сном.***
Уезжая из города, ведьмак наткнулся на старый блокнот Лютика (у него была привычка не выбрасывать те блокноты, в которых записаны много «великих баллад», а их было… два, кажется), оставленное в сумке Геральта. "Перепутал, наверное". Если подумать, то бард никогда не показывал и запрещал его читать, со словами, что ничего не готово или ты ничего не поймешь. Не то чтобы ему было интересно, он уважал личное пространство и неприкосновенность вещей. Он сам часто запрещал трогать что-то из своих (хотя это его не останавливало, любопытство ему не занимать). Но сейчас это было единственное сохранившееся напоминание о его барде. Когда тот хотел его открыть, то соловей, неуклюже размахивая крыльями приземлился прямо на блокнот. Невинно поморгал, защебетал и указал на что-то сзади. Или на кого-то. Снаружи конюшни, стояло много людей, что косо поглядывали на него. − Ты прав, потом, − обратно засунув блокнот в сумку, он запрыгнул на Плотву и задав легкий темп, отправился вон из города. Когда город уже был позади и не слышался его шум, он опять вспомнил про блокнот. Ведьмак посмотрел на Лютика, что радостно пел стоя на голове кобылы. Плотва была совсем не против, что было странно. Может это из-за того, что он не человек? Взяв поводья в одну руку, Геральт засунул вторую в сумку, на ощупь пытаясь найти блокнот. Так и не успев вытащить ее, мужчина чуть не свалился с лошади. Та поднялась на дыбы и заржала. Если бы он отпустил поводья, точно упал бы. Оглянувшись, он никого не увидел, медальон не завибрировал. Ведьмак, почесав свой щетинистый подбородок, посмотрел на птичку. Тот как будто почувствовав тяжелый взгляд, прижал голову к телу. Геральт вопросительно вздернул бровь. − И что это было? – Плотва виновато помотала головой и оглянулась на него, фыркнув. Так и ничего не поняв, он продолжил путь, позабыв о блокноте.***
− Милсдарь, вы ведь ведьмак, да? – невысокий мужчина с пивным животом подойдя к Геральту задал вопрос. Был богато одет. Скорее всего, Ипат города. Ведьмак развернулся к мужчине. От него разило алкоголем, кислой или протухшей едой, а также страхом. Геральт устало кивнул, − тут такое дело, эм… короче говоря, какое-то чудовище разоряет наши могилы. Иногда люди пропадают, а потом находят их растерзанные тела. Не могли бы вы разобраться с этим, − мечник хмыкнул. – Я…я заплачу вперед, − добавил он, увидев нахмуренную рожу и услышав, хмыканье больше напоминающий рычание. Мечник вздохнул, понимая, что опять вернул себе ту самую ауру мрака и согласился. Прошло всего пару недель с того самого дня охоты на дракона, и… потери Лютика. Геральт до сих пор не отошел от нее и вокруг него сгущались тучи, омрачая и без того мрачного ведьмака. Его обходили стороной и даже недовольно глазеть боялись, не то что разговаривать. Единственным утешением был соловей, что остался с ним даже после того, как его крыло зажило, хоть и вел себя довольно странно. К тому же он, как и Лютик когда-то, помогал людям подойти к ведьмаку. Ведь когда другие видят на плечах грозного и мрачного ведьмака маленькую птичку (или за спиной веселого барда), то они начинают думать, что раз уж птичка (или бард) жива, значит и они останутся в живых. Вот и сегодня Лютик младший помог. Он так красиво пел, что окружающие подумали, что мечник не настолько ужасен, как о нем говорят. Забрав увесистый мешок, он пошел в свою комнату, чтобы подготовиться к охоте. Когда за ним закрылась дверь, то маленький Лютик пролетев по комнате, приземлился на стол у окна. Геральт опустив свою ношу с плеч, подошел к кровати и присел на нее. Он взглянул в окно и рассчитал, что есть время и можно поспать. Вчера он не смог заснуть, да и не только вчера. В последние дни к нему опять вернулась бессонница и сейчас надеялся, что сможет хотя бы немного вздремнуть. Сняв с себя тяжелые доспехи, ведьмак забрался на кровать полностью и лег. Закрыл глаза и попытался ни о чем не думать, но у мозга были свои планы на этот счет. Мысли его беспорядочно проплывали, взлетая и мучая его сильно расшатавшиеся нервы. На одно мгновение его сверхчувствительный слух различил взмах крыльев, а после в его груди стало тепло. Мечник вяло улыбнулся. Лютик начал петь какую-то убаюкивающую песню. Он так хорошо понимал Геральта, что иногда становилось не по себе. Ведьмак все никак не хотел замечать необыкновенность соловья, все отрицая его намеки на что-то очень важное. Ведьмак все же смог поспать часок другой. Если бы внизу так не шумели, то поспал бы подольше. Встав с постели, он попытался привести голову в порядок. Для этого ему понадобилось около минуты. Внизу была ссора двух мужчин, а может и больше. Взглянув в окно, он понял, что пора готовиться. Геральт надев свои доспехи, достал из сумки пару эликсиров. − Ты останешься здесь, − безапелляционно сообщил он птичке. Тот возмущенно защебетал и подпрыгивая, дошел до края кровати, − это не обсуждается. Я не могу одновременно сражаться и следить за тобой. А ты еще и маленький, в темноте я не смогу отличить тебя от гулей. Маленький Лютик расстроившись, опустил голову. Геральт тяжело вздохнул. − Я вернусь, и расскажу тебе все, хорошо? – у него радостно заблестели глаза и кивнул. «Вот и разобрались» подумал Белый волк и вышел из комнаты. Внизу все еще было шумно, но увидев ведьмака, находившиеся в корчме люди затихли и зашептались. Он, хмыкнув себе под нос, спустился вниз. Шепотки лились из разных углов, но никто так и не осмелился подойти и сказать, что здесь появилась чародейка, которая убила гулей. Почему она это сделала, никто не знал. Они просто решили, что он сам все узнает… Когда с ней встретится.***
У Геральта было плохое предчувствие. Ему казалось, что произойдет что-то плохое, неприятное. − Ого, какая встреча. Хотя, чему я удивляюсь, мы ведь связаны магией джинна! – ведьмак, узнав по голосу чародейку, нехотя развернулся к ней. В ее голосе звучало раздражение. − Йеннифер, что ты здесь делаешь? − Не твоего ума дело, ведьмак, − подойдя к нему ближе, она продолжила, взглянув в его черные как бездна глаза, − ты опоздал, я уже справилась с гулями. − Я думал, что чародейки не охотятся за монстрами. − Не охотятся, но, когда эти монстры на них нападают, им приходится защищаться, − ее злость поубавилась и проведя рукой по его груди, она спросила, как бы между делом, − как там твой бард? Геральт сразу же напрягся. Когда дело доходило до Лютика, он становился как натянутая тетива лука. В путешествии его часто спрашивали о нем, а после хоть и перестали спрашивать, шептались у него за спиной. − Он умер, − могильным голосом произнес он. Она наигранно охнула. − Ох, я не знала… − Неважно, − ведьмак отвернулся, чтобы не показывать свою слабость. − Я думала, он сможет выжить хотя бы денек после превращения, − тихо прошептала она, забыв, что у ведьмака, принявшего эликсир, слух увеличивается многократно. − Что ты сказала? – развернувшись полностью к ней, спросил он. − Что? Ты о чем? − Ты сказала, что он сможет выжить хотя бы денек после превращения. После какого превращения? – она занервничала, но быстро взяла себя в руки. − Это разве важно? – она отмахнулась от него, но ведьмак не собирался отставать. − Отвечай! – угрожающим тоном, прорычал он и схватил ее за плечи. Йеннифер возмущенно на него взглянула, и сразу же почувствовала, что сейчас лучше не стоит играть. Геральт выглядел, как лев готовый растерзать свою жертву. − Он превратился в птицу. А если быть точным в… − Соловья, – догадался ведьмак. − Да. − Как? Почему он превратился? Можно ли снять проклятье? –осыпал ведьму вопросами ведьмак. − Успокойся, Геральт. Ты сейчас стал похож на своего болтливого барда, − он зарычал. Мужчина не хотел ничего слышать кроме ответов на свои вопросы. Желательно коротко и ясно. − Это я его превратила, − внутри что-то упало и поднялось вверх, и его чуть не стошнило. Та, которую он любил и был готов весь мир к ее ногам принести, предала его. − Почему? − Это тебя не касается. − Преврати его обратно. − Ты же сказал, что он умер. − Я думал, что он умер. Если бы… − он задумался, прокручивая дни прошедших недель. − Так он жив? Хм, в любом случае, я его превращать обратно не стану. Он сам виноват. И вообще мне пора, − с этими словами она с легкостью выбравшись из ослабевшей хватки, поспешила уйти, но Геральт схватил ее руку. − Преврати его обратно, − требовательно сказал он. − Ты не смеешь со мной разговаривать в таком тоне. Я тебе ничего не должна, − вырвав руку, она быстро исчезла в портале. − Курва… Стоя там в темноте, недалеко от кладбища, он не мог понять, почему она так поступила и злился на нее. Настолько сильно, что был готов убивать. Жалко, что гули мертвы, он бы на них оторвался. В таверне, где ведьмак остановился было на удивление тихо. Никого не было видно. Только одинокая свеча на столе оставленная для ведьмака встретила его. Быстрым шагом он поднялся на второй этаж и вошел в снятую комнату. Направив знак Игни в камин, он смог осветить комнату, благодаря чему, сразу же нашел Лютика, что мирно посапывал возле окна. Геральт подойдя к нему, осторожно взял в руки. «Все это время, Лютик был рядом, а я не догадывался. Какой же я дурак. Я утонул в своих же чувствах и не замечал ничего вокруг. Если бы сейчас Весемир меня видел, разочаровался бы. Столько дней, я игнорировал его намеки. Но он все равно остался рядом и... Зараза, не понимаю я его» − Лютик в его руках завозился, удобно устраиваясь и прижал голову к его большому пальцу. И в этот момент, ведьмак пообещал себе и Лютику, что обязательно найдет способ расколдовать его.***
Спускаясь с горы, он не чувствовал ничего кроме пустоты. Его единственная настоящая любовь прогнала его. А ведь он реально влюбился, хотя всегда считал, что это никогда не случится. Думал, что он легкомысленный для этого. А влюбился он в не прекрасную даму со стройной фигурой и обворожительной улыбкой, а в мрачного, грубого и бесчувственного, но невероятно сексуального, доброго и сильного ведьмака. Как же в него не влюбиться? Но Геральт его даже за друга не принимал, что уж там про любовь говорить. Это было обидно. Но бард все равно любил и верил, что когда-нибудь все изменится. И был сильно разочарован. Всю дорогу в дни охоты на дракона, ведьмак бегал за чародейкой пытаясь угодить ей. Иногда он бывает таким…таким твердолобым. «А еще он упрямый кретин, который не замечает ничего вокруг себя» - бард топнул ногой от злости и безысходности. Из глаз вырвались слезы и Лютик не мог их остановить. Сердце разрывалось от противоречивых чувств. Одна часть тянулась обратно к ведьмаку, а другая отказывалась возвращаться. − Хм, что такое? Наконец ведьмаку хватило ума избавиться от ноши? – услышал бард, наполненный язвительностью и желчью, женский голос. Подняв голову, он увидел ее. Ту, из-за которой теперь он не может быть рядом с любимым. Лютик сжал губы и нахмурился. У него не было и ни малейшего желания отвечать. Бард зашагал дальше, игнорируя ее, на что та разозлилась. − Решил меня игнорировать?! Знаешь, ты такой же, как и он, оба дураки. Хотя нет, ты даже больший дурак… я ведь все вижу, − Лютик оглянулся, не понимая, что она имеет в виду. − Я говорю про твою влюбленность в него, − глаза расширились от удивления. − О…откуда… − Откуда я знаю? Ради бога, Лютик, я женщина, в первую очередь. А также чародейка. Может он и тугодум, но меня ты не обманешь, − чародейка хитро ухмыльнулась. − Он не тугодум! – начал он, разозлившись. Лютик никому не позволит, чтобы при нем оскорбляли Геральта. Не раз он дрался с неотесанными дураками и устраивал скандалы, когда кто-то оскорблял ведьмака за его спиной. Сам же ведьмак, потом вытаскивал барда из передряг и отчитывал того за безрассудство. − Да неужели? Сколько времени ты путешествуешь с ним? − А… − С каких пор ты влюблен в него? Заметил ли он что-то? – не дав ему и слово продолжила Йеннифер. Она была права, и бард не мог отрицать этого, даже если бы захотел. Как-никак 10 лет немалый срок. Особенно для человека. – Я так и думала. − Ты все же не права. Ты не знаешь его так, как знаю я. Он может и не догадывается о моих чувствах, но это не значит, что он тугодум. Просто у него некоторые проблемы с восприятием чувств и эмоций. − Ты хочешь сказать, что он бесчувственный мутант? − Нет! Нет… его с самого детства учили только одному, убийству чудовищ, и никто не научил его чувствовать. Из-за этого у него с этим трудности. Но несмотря на это, он любил тебя, а ты… Ты, как дура ушла от него. − Что ты сказал?! − То, что слышала, − с усмешкой в голосе ответил Лютик. − Да как ты смеешь оскорблять меня. Дурак здесь только ты. Влюбился по глупости в того, кто вообще не может что-то чувствовать. Геральт не любил меня. Он, как эгоист, решил заполучить то, чего не понимает и не заслуживает… − Нет! Геральт как никто другой этого заслуживает! Он добрейшей души человек! Кто здесь этого не заслужил, так это ты! – последние слова Лютик выплюнул в лицо чародейки. Та, от возмущения и злости раскраснелась. − Ну раз так, то пусть он докажет это! – после этого, Йеннифер начала читать заклинание и направила магию прямо на барда. Он почувствовал сильнейшую боль, как будто все его кости начали трещать и ломаться. Бард посмотрел на свои руки и увидел, что это происходит на самом деле. У него реально все части тела ломалось и …становилось меньше, из кожи вырастали перья. Все, что случилось после, он смутно запомнил. Но он отлично запомнил его прекрасную лютню, которая разбилась вдребезги, когда он с силой упал прямо на нее, пока корчился от боли. Также он запомнил уход Йеннифер и хлопок от закрывшегося портала. Когда боль прекратилась, он попытался встать. И сразу же понял, что стал намного меньше, а одежда, лежащая на нем, стала тяжёлой. А голос что он издал, не принадлежал ему. Лютик осмотрел себя, осознавая, что чародейка превратила его в птицу.***
После того как Геральт узнал, что Лютик жив и превращен в птицу, он был готов обойти весь мир, чтобы превратить Лютика обратно в человека. Но он также не был готов извиниться за то, что сделал на горе, когда они снимут проклятье. Именно из-за этого, он ему ничего не сказал утром, отправляясь в путь. Он и не собирался ничего говорить, пока не найдет ответы, но его тело решило за него. Оба, как ни в чем не бывало, отправились в путь. К сожалению, мечнику пришлось вернуть деньги, так как он не убил гулей, что расстраивало его больше чем возвращение денег. Лютик, как обычно, сидя на голове Плотвы пел прекрасные песни, а птицы в лесу, вторили ему. Геральт наслаждался, слушая эти необыкновенные трели птиц, уголки его губ непроизвольно изогнулись вверх. «Интересно, а он сделает из этих трелей баллады, когда станет человеком? Из них вышли бы прекрасные песни, особенно если их будет петь он…» − в последнее время мысли жили сами по себе, он уже не мог контролировать их. Они сами то появлялись, то исчезали в недрах его сознания. Он перестал им противиться. Благодаря чему, следующие слова вырвались из уст ведьмака, прежде чем он даже подумал: − Прости меня, Лютик… − бард, заслышав слова, пискнув, остановился петь, обернулся и уставился голубыми бусинками в ведьмака. Сам Геральт был не меньше удивлен. «Вот что происходит, когда даешь слабину» − издевательски произнес внутренний голос. «Зараза» − произнес он в ответ. Лютик зачирикал, раскрыл крылья и подпрыгивая подошел к нему поближе. Его глаза были наполнены надеждой, и ведьмак нутром чувствовал, как тот улыбается. Поняв, что все же сболтнул лишнего, виновато улыбнулся и сказал: − Прости за то, что не узнал тебя… − Лютик-соловей радостно запел и прижался к руке ведьмака. Он был таким милым, что уже давно смог растопить замерзшее сердце бесчувственного ведьмака. При виде радостного барда, он сам становился счастливее. А для полного счастье не хватало его в человеческом обличии и его сладкий голос, по которому мужчина так соскучился. Лютику необязательно знать об этом, конечно же. Ну, может он когда-нибудь и скажет ему, но точно не в ближайшем будущем. − Смотри, не упади, − по-доброму усмехнулся Геральт, на что Лютик восхитительно-возмущенно чирикнув, взлетел и уселся ему на плечо. До следующего города идти им было долго, около двух дней. Из-за чего ведьмак рассчитав путь, решил, что до темноты нужно добраться к речке, которая находится в пути. Там он сможет искупаться и пополнить запасы воды. А пока, он будет наслаждаться своей певчей птичкой и безлюдной дорогой. Их путешествие длилось, как обычно, до заката, периодически останавливаясь только на перекус и отдых для Плотвы. Когда они нашли место для ночлега, ведьмак, отправился на речку, хотя речкой назвать это было сложно. Она была достаточно большой и глубокой для купания. Скинув одежду на землю, он вступил в воду и начал смывать с тела грязь и усталость накопившиеся за день. Ведьмак стоял спиной к Лютику, который должен был сидеть возле вещей первого. Но Лютик не был бы Лютиком, если бы он не сделал что-то глупое, или опасное. Геральт сначала услышал испуганный писк, а после всплеск воды. Он сразу же развернулся и первое на что он обратил внимание было пустое место на берегу, где должен был стоять бард. После какое-то бухтение в воде. − Лютик, блядь! – он бросился спасать неугомонного соловья, который похоже решил поплавать. Хорошо хоть течение не было сильным, а то точно упустил бы его. Поймав барда, он осмотрел его. Тот, подрагивая, прижимался к руке Геральта, хлопал крыльями, чтобы стряхнуть воду и выплевывал ее изо рта… то есть из клюва. Ведьмак, смотря на это милое создание, которое так смешно выглядело сейчас, не удержался от смеха. Лютик замер, ведьмак не так часто смеется. Точнее сказать, очень-очень редко. Бард за всю их совместное путешествие смог рассмешить того пару раз. Да, тот смеялся над птичкой, но в тот момент, он не знал, что это птичка Лютик. Он мог с кем угодно поспорить о красоте смеха и улыбки Белого волка, написать тысячи хвалебных баллад, настолько для него было это приятно. Бард всегда засматривался. И вот сейчас тоже не может отвести глаз.***
Сидя возле костра, Геральт насмешливо смотрел на Лютика, который стоял на бревне и смущенно пищал. Пушистик уже обсох и казалось, что он дуется. У ведьмака появилось сильное желание обнять и… поцеловать трубадура. «Ох, опять началось…» - подумал он, отведя взгляд. Уж больно часто в его голове появляется образ несносного барда. Ладно если только воспоминание (как-никак он все еще чувствует вину), но нет, там появляются образы и идеи более пикантного характера. Лютик заметив нахмуренное лицо ведьмака, подумал, что тот сердится на него. Красиво чирикнув, подпрыгнул и опустился на колени ведьмака. Тот вздрогнул и перевел взгляд на барда. Лютик вопросительно наклонил голову в бок. Его блестящие голубые глаза смотрели на ведьмака так преданно, что у того защемило в груди. «Ты не заслуживаешь этого» − произнес голос внутри. − Все в порядке. Не беспокойся… хм, раз уж ты высох давай лучше спать. Завтра рано в путь отправимся, − трубадур некоторое время смотрел внимательно, пытаясь понять врет ли Геральт, но ничего не поняв, кивнул. Легли они, как обычно, вместе, и бард решил сначала спеть колыбельную, после которой ведьмак не тревожась засыпает (у барда появилось такая привычка петь, если он чувствует тревогу или упадок настроения у мечника). Он так делал, когда еще в человеческом обличии был. Лютик все еще любит своего Белого волка, и никогда не сможет разлюбить, даже если тот прогонит его после превращения в человека. После того, случая на горе, когда чародейка превратила его в птицу, он чувствовал, что что-то изменилось в нем, хоть и не понимал, что именно. Но был уверен в своей любви к Геральту. Запев колыбельную, Лютик вложил всю свою любовь и душу в нее, показывая всему миру свои чувства, также понимая, что ведьмак не поймет этого. Но кто знает…***
− Ты ведь … Белый волк! – ведьмак хмыкнул и продолжил путь, игнорируя мужчину. Тот поспешил за ним, − эй, постой! А почему ты один? Где твой бард? Что-то не видно его стало, – Геральт развернувшись, чуть ли не зарычал от гнева. Лютик тихонько чирикнул, сидя на своем излюбленном месте, на плече Белого волка. Хотя он задумывался и об удобстве его головы, но боялся, что тот разозлится на него. − Прости… − мужчина сделал пару шагов назад. Ведьмак, сделав глубокий вдох и выдох, сказал: − У вас здесь есть чародеи? − Эм…да, есть один. Живет на окраине города. В той стороне, − мужчина пальцем указал дорогу. Геральт кивнув, поблагодарил и направился сразу же туда. − Я мог бы… − Я сам, − перебил его Геральт. Добрались, к счастью, без происшествий. Люди здесь были намного добрее и приятнее. Иногда даже приветствовали знаменитого ведьмака. Лютик ведь постарался… Когда Геральт постучался, дверь ему открыл внешне молодой мужчина. Белый волк по опыту знал, сколько чародеи живут, и их возраст обманчив. Он, осмотрев ведьмака с ног до головы, спросил: − И чем же я могу быть вам полезен, милсдарь ведьмак? − Мой друг проклят. Его превратили в птицу. − О, я думал, вы себе питомца нашли, − пошутил он. Трубадур возмущенно зачирикал и размахивая крыльями, хотел ударить шутника, но Геральт вовремя его остановил. − Успокойся, Лютик, − с улыбкой на лице сказал он. Бард обиженно чирикнул. − Что ж, заходите, − чародей пропустил их внутрь. Он вел их в просторную и чистую комнату, которая пахла какими-то травами. − Позволите? – он протянул руку к барду. Тот лишь угрюмо чирикнул и прыгнул в руку чародея. Молодой мужчина, некоторое время стоял с закрытыми глазами и иногда хмурился. − Сильная магия. Снять его будет сложно. − Заплачу, сколько попросишь. − Нет, вы не поняли. Заклятье настолько закрученное, что ни один чародей не согласится на это. Я могу вам порекомендовать две вещи. − Что же? – начиная злиться, прорычал Геральт. − Первое, тот, кто заколдовал может снять заклятье. − Не вариант. − Тогда, вам поможет время. Со временем всякое заклятье ослабевает, и снять становиться легче. − Итак, прошло достаточно много времени. Сколько еще ждать? – разозлившись, произнес ведьмак. Неужели он его не сможет спасти? − Ничем не могу помочь, − покачав головой, сказал чародей. Белый волк сжал губы в тонкую полоску и забрав Лютика, уже уходил, как его окликнули. − Ведьмак, возможно снять проклятье сможешь ты сам…, и кое-что еще, его превращение обратно в человека может принести некоторые сюрпризы. Будь готов. − Что ты имеешь в виду? – развернувшись в пол оборота, спросил он. − Ты все узнаешь, когда придет время.***
− И что это значит, может принести сюрпризы?.. − проклиная все на белом свете, выпивал за двоих Геральт. Лютик стоя на столе, обеспокоенно смотрел на него. Ведьмак опять стал мрачнее тучи, и это не нравилось барду. «Опять из-за меня он расстроен. Что же делать? Я бы спел, но тут столько людей» - думал он про себя. Белый волк, заметив метание другого, тяжело вздохнул и попытался успокоиться. «Он опять беспокоится за меня. Что же я могу сделать?» − Геральт задумался над словами чародея. – «Снять проклятье сможешь ты сам. И как я смогу это сделать? Если бы Лютик превратился в нечисть, смог бы, но он ведь не нечисть. Он обычная птица. Или … его превращение обратно в человека может принести некоторые сюрпризы. Какие же сюрпризы он может принести?» − он настолько задумался, что не заметил, как кто-то зашел в трактир и начал приближаться к нему. Лишь испуганный писк и мягкое прикосновения к руке вывело его из раздумья. Он машинально схватил рукоять меча, и злобно зыркнул на того, кто осмелился к ним подойти. Этим бессмертным человеком оказалась Йеннифер. Та с ехидной улыбкой на лице и кошачьей походкой подошла к их столу. Она бесцеремонно уселась напротив ведьмака. − Йеннифер. − Геральт. Уж больно часто мы начали встречаться. Магия джинна отлично работает. Ты рад этому? − Нет. − Ого, ответил без раздумий, − чародейка перевела взгляд на Лютика. – Смотрю, ты стал еще более жалким, бард. Хотя, это неудивительно. Быть маленьким и … − Йеннифер, – угрожающем тоном, произнес Белый волк. Смотрел исподлобья, зрачки его были узкими, брови нахмурены. Он так смотрел на своего врага, когда был готов напасть. Чародейка сразу смекнула что к чему и откинулась на спинку стула. – Что тебе нужно? Я думал, ты видеть меня не хочешь. − Так и есть. Но я ничего не могу поделать, когда мы сталкиваемся случайно. − Все в этом городе знали, что я здесь. Ты могла уйти. − С чего это я должна была уйти. Если я тебе мешаю, то я тебя не держу. Можешь уходить. − Я потерплю, − сухо бросил он. Вставая с места, он оставил пару монет на столе, и прихватив Лютика и вещи, направился на второй этаж. Чародейка осталась на месте, удивленно смотря ему вслед. − Дурак…***
К счастью, ведьма ничего не учудила. Люди вокруг были дружелюбны и не кидали злобные взгляды на ведьмака. Все было хорошо. Геральт даже смог расслабиться и заняться своим любимым делом, чистил мечи. Лютик тоже повеселел и тихо пел для ведьмака. Вечером спустились вниз, поужинать. Уставшие после рабочего дня, жители городка пришли в таверну развеяться и выпить. Ведьмак, как всегда, нашел место в темном углу и только хотел что-нибудь заказать, как ОНА опять появилась в поле зрения. − Боже, какие вы мрачные. Люди вокруг веселятся, а они что? – напротив опять бесцеремонно уселась чародейка. Геральт тяжело вздохнул, не понимая, чего она хочет. − Что тебе нужно? − Почему так холодно? – наигранно возмутилась она. – Я пришла поболтать. − Мы, кажется, уже поболтали. − Нет, ты ушел. Я не успела толком поговорить, – ведьмак удивленно вздернул бровь. − И о чем же хочешь поговорить? – Йеннифер хитро ухмыльнулась, переводя взгляд от ведьмака к барду и обратно. Ведьмаку это не понравилось. − Я хочу поговорить о твоем барде, − она сделала паузу, следя за реакцией напрягшегося Геральта и сдерживая порыв рассмеяться. – После нашего обмена любезностями, я пошла к здешнему чародею. Он рассказал, что к нему сегодня заходил Белый волк с птичкой на плече. Сказал, что такого милого зрелища в жизни не видел. − Зараза… − ведьмак был готов вернуться к нему и избить до полусмерти. Лютик пискнув, испуганно взглянул на Геральта. Чародейка, улыбнувшись еще шире, продолжила: − Мне тоже так кажется. И не надо рычать на меня, Геральт. Тебе никто этого не говорил раньше, так как боялись, что их придушат, − ведьмак тяжело вздохнул и отвернулся. В это время Йеннифер посмотрела на барда, на что тот подпрыгнул и сделал шаг назад. − Не бойся, Лютик. Сегодня я добрая… − она опять прошлась глазами по обоим, − может даже помогу расколдовать… У мечника и трубадура в глазах на секунду вспыхнула надежда. И тут же угасла, от удара здравого смысла по голове. «Зачем ей это? Она сама заколдовала, а теперь хочет помочь? Что-то не верится» − казалось их мысли объединились и стали единым. Йеннифер поняла, что они все же смогли доказать свою любовь, просто еще не сделали это словами. Зная ведьмака, такое можно ожидать. Она также подумала, что была бы не прочь когда-нибудь почувствовать то же самое. − С чего бы это? – ведьма отвернулась в окно. − Просто поняла, что бард был прав… − Лютик удивленно открыл клювик. Он не ожидал такого от нее. Вот от кого угодно, но не от нее. У них с самого начала все не задалось. Все время пытались обидеть друг друга и взаимно недолюбливали. Как-никак соперниками были. – не смотрите на меня так, а то я передумаю, − смущенно отвернулась Йеннифер. − Говори, − наклонившись вперед сказал ведьмак, одновременно слыша чириканье и стук от маленьких лапок барда о стол. Тот, позабыв о страхе, подошел к чародейке. − Ладно, ладно. Только успокойтесь, − прочистив горло и удобнее устроившись, она продолжила, − Лютик станет человеком, если кое-кто наконец скажет ему, что он чувствует и не поскупится на эмоции. Я тебе говорила об этом, но кажется ты забыл, − последнее она адресовала Лютику. Бард опустил голову, пытаясь вспомнить что-то такое, но не вспомнил. Походу болью отшибло всё воспоминание. − Кое-кто это кто? – не догнав и злясь от ревности, прорычал Геральт. Йеннифер закатила глаза и захотела ударить голову о стенку. Желательно голову седоволосого ведьмака. − Вот, что я тебе говорила? – бард, печально чирикнув, уселся. «Точно останусь таким на всю жизнь. Интересно, а сколько лет живут соловьи?» − Геральт, до тебя и вправду долго доходит. Это т… − внезапно перед глазами чародейки появился соловей и прилип как клещ в лицо женщины. Она возмущенно отцепила его и захотела накричать, но увидела страх и мольбу не говорить, в глазах барда и остыла, − все в порядке, Лютик. Разве не ты, кто не сомневался в нем? Он уже готов к этому, − Геральт недоумевал, смотря на этих двоих и хмурился. − Готов к чему? – бард сжался, услышав в голосе рычание. Он был готов остаться птичкой, если сможет остаться рядом с ним. Но чародейка не сдавалась и была тверда как камень. Как изящный камень. − Геральт, мы сейчас говорили о тебе. Кое-кто это ты. Даже и не пытайся отрицать, я все вижу. Не будь эгоистом и скажи уже то, что должен был сказать давно. Он уже заждался, − она осторожно положила барда на стол, и тот робко развернулся к ведьмаку. Мужчина взглянул на Лютика, сжавшегося и выглядевшего как милый пушистый комочек перьев. И у него сразу же в голове промелькнула мысль защищать от всех бед на свете. Пока мысль не исчезла, он схватил ту (мысль схватил, не птичку) за задницу и сказал: − Я знаю… После разговора чародейка ушла, пожелав удачи. Лютику казалось, что ее подменили, он помнит совершенно другую Йеннифер, но был очень рад этому изменению. Если он станет человеком, то напишет балладу о ней. Бард расслабленно сидел на подушке, и глаза у него слипались от усталости напряженного дня, как вдруг мечник, сидящий и чистящий свои мечи, заговорил. И Лютик услышал слова, которых не ожидал услышать. По крайней мере, сейчас. − Лютик, послушай меня… я должен сказать тебе … − Геральт с трудом говорил, так сказать, выплевывал слова из уст, − прости меня за случай в горах, я не имел в виду, нет, не то… я не хотел обижать тебя. Просто, ты оказался рядом, когда я был зол и выплеснул на тебе свой гнев. Я понял, что неправильно поступил и хотел найти тебя, но … опоздал, − ведьмак опустил голову и белые волосы закрыли его лицо. – В тот момент я осознал, что … что чувствую к тебе, − подняв голову, взглянул на соловья, который уже стоял на краю кровати. Он, глубоко вдохнув, сказал на выдохе: − Я люблю тебя, − и Лютик почувствовав сильную боль, болезненно чирикнул и чуть ли не упал с кровати. Благодаря реакции Геральта, который поймал барда за секунду до удара, не упал мордочкой о пол. − Лютик! − ведьмак в первые в жизни был напуган. Он не знал, что делать, и ругал себя за беспомощность. С ужасом смотрел, как крылья ломаются, удлиняясь и опадают маленькие перышки на пол, как маленькое тельце барда становится больше, как он из птицы превращается в человека. Как Лютик крича от боли, уже своим прежним голосом, тянется к Геральту. − Геральт, − хриплым голосом, произнес он и без сил упал ему в руки. − Лютик, − ведьмак сразу же прижал того к себе, зарываясь в мягкие волосы. В темных прядях смешно торчали в разные стороны перышки. – Наконец-то ты вернулся. Трубадур зашевелился и приподнял голову, смотря своими невероятно яркими голубыми глазами, по которым ведьмак скучал. − Я тоже люблю тебя, − произнес он и улыбнулся. Геральт улыбнулся в ответ и нежно поцеловал его. Лютик сразу же ответил ему. Они не хотели останавливать поцелуй, но воздух когда-нибудь заканчивается и им пришлось отстраниться. Ведьмак нежно, с любовью вытащил пару перьев из взъерошенной макушки, а после подняв на руки осторожно уложил в кровать и обернул вокруг одеяло. − Я боялся, что ты меня бросишь, − тихим голосом сказал Лютик. − Никогда. Больше я тебя не брошу и не прогоню. Я обещаю, − сказал ведьмак, прикоснулся лбом ко лбу барда. – Если ты сам не захочешь … − Не захочу! – как-то эмоционально произнес он и виновато улыбнулся, на что ведьмак рассмеялся. Лютику казалось все сном, нереальным. Что если он сейчас проснется? Все еще будет птицей? Он ведь не выдержит этого. Бард сильнее прижался к Геральту, как будто это поможет ему не проснутся. Ведьмак же в свою очередь обнял его, зарываясь носом в волосы первого. Наконец-то он обрел свое счастье в виде не затыкающегося трубадура, у которого еще и шило в заднице. Ну и пусть. Ведь если тот болтает без умолку, то ведьмаку будет спокойнее. Но сейчас пусть отдыхает. Не каждый день превращаешься из птички в человека. Геральт, устроившись поудобнее потянул барда за собой. Лежа так, он вспомнил кое-что. − Лютик, не хочешь поехать к морю? – бард приподнялся и удивленно взглянул на него. Ведьмак перевел глаза цвета теплого солнца, как обычно, любил описывать его глаза Лютик, на него. Всхлипнув, он закивал головой, как китайский болванчик.***
Закат. Солнечные лучи, пронизывая соленую воду, дотягиваются до дна, затрагивают золотистый песок, щекочут волосы молодого человека, который стоит смотря куда-то вдаль. Мягкий соленый ветер ласково касается его лица. Он, зарывшись босыми ногами в песок и наслаждался прекрасным пейзажем. Если бы он был художником, то запечатлел бы это прекрасное виденье. Но он бард, который может только сочинить тысячи баллад о его красоте. На плечи мужчины упала мягкое одеяло, согревая его, а чужие руки, обвившие талию мужчины, и притянули к себе, согрели душу обладателя голубых глаз. − Лютик, ты можешь замерзнуть, − поцеловав в шею барда, сказал беловолосый мужчина. − У меня же для этого есть ты, Геральт. Ты ведь меня согреешь? − с улыбкой на губах произнес Лютик и чмокнул того в щеку. Ведьмак улыбнулся и прижав того к себе сильнее, ответил: − Конечно. Обретая внутреннее спокойствие, Белый волк смог полностью прочувствовать каково это - быть счастливым. И не дай бог, кто-то посягнет на его счастье, в виде голубоглазого барда - точно умрет медленной и мучительной смертью. А что касается сюрпризов, которые наготовила Йеннифер, после превращения, (по секрету, один из них - бессмертие), то они разберутся с этим попозже. Когда придет время. Сейчас же им нужен отдых и прекрасные мгновение, проведенное вместе. Время для того, чтобы они смогли насладиться друг другом сполна. Ведь когда они уедут из этого умиротворяющего места, они опять окажутся в центре событий. Полное опасностей путешествие подождет.