Темный целитель

И снова у костра сидело трое. Снова на огне жарилась кроличья тушка. Снова ее гипнотизировали три пары голодных глаз… но в этот раз состав немного поменялся. На лесной опушке, ближе к окраине леса, находились Таелина, Сэм и Фродо. Пламя разведенного по-походному костра (все, как дядюшки учили) отбрасывало на их лица неровные тени. Таелина тоскливо вздохнула, сглотнув набежавшую слюну, и отвлекшийся от своих мыслей Фродо принялся вспоминать, как они вообще сюда попали. Начиналось все вполне невинно: приплыли к берегу, разбили лагерь, разбрелись каждый по своим делам… Проклятое Кольцо, которое Бэггинс сдуру, не иначе (потому что благоразумному хоббиту такая идиотская идея и в голову бы не пришла), согласился нести, влияло на его сознание больше, чем он думал. Вот только заметил это Фродо не сразу. Его все больше и больше тянуло к уединению: стоило оказаться в большой компании, как чей-то неприятный голос в голове начинал нашептывать что-то о предателях вокруг и о том, что никому нельзя доверять — они только и ждут момента украсть Кольцо. Пре-елесть… Хоббит судорожно помотал головой, прогоняя непрошенные воспоминаний о шипящем голосе дяди Бильбо, который случайно увидел артефакт при примерке кольчуги. …Вот и тогда Фродо неосознанно отдалился ото всех под предлогом сбора хвороста. Занимался он, правда, чем угодно, кроме этого. А потом еще и с Боромиром столкнулся. На этот раз хоббита передернуло. Как вспомнишь тот полубезумный взгляд — так вздрогнешь. Фродо на секунду показалось, что Боромир хотел его сожрать. Ощущения, прямо скажем, не самые радужные. Радужные… Тьфу! А дальше мутный и с намеком на глубокомысленность разговор с Арагорном… он почему-то был уверен, что Фродо собирается в ближайшем времени куда-то свалить. С чего вдруг Странник это взял, хоббит понятия не имел. И, честно говоря, разбираться не собирался. Сам он прекрасно знал, что не идиот и в одиночку в земли Темного Властелина не попрется. Тем более, не зная даже приблизительный маршрут. И не имея карты. И достаточного количества запасов. И не владея навыками самообороны, кроме стрельбы из рогатки желудями. Короче говоря, с такими исходными данными надо быть самоубийцей, чтобы уйти от хорошо вооруженного отряда, в который входят мастера своего дела: эльф-лучник, гном, два человека-воина, легендарный эльф, самый настоящий маг и… и Таелина. Перед Братством она могла сколько угодно притворяться обычным целителем, но Фродо помнил рассказы дяди, он умел соотносить два и два и читать между строк то, что не было произнесено открыто. Таелина была ведьмой и не слабой. И в Мории, без капли страха стоя перед Балрогом, она это доказала. В общем, компашка у них собралась — самое то для такого ответственного задания как переплавка проблемной ювелирки. Рисковать своей з… особой сверх того, что уже есть? Ни за что! А потом со стороны их лагеря донесся странный шум, Арагорн побежал проверять, в чем дело, а Фродо, оставшись в одиночестве, попытался тихо и ма-аксимально незаметно найти кого-нибудь из союзников, чтобы не помереть во цвете лет, напоровшись на вражеский меч. Ему повезло и не повезло одновременно. Не повезло, потому что вражеский меч в комплекте с уродливым орком выбежал на него раньше. Повезло, потому что наперерез орку из-за ближайшего дерева выбежала Таелина со зверским выражением лица и развевающимися темно-рыжими волосами, испепелила орка щелчком пальцев, схватила Фродо за руку и куда-то потащила. И ему бы испугаться — как-никак странная то ли союзница, то ли засланная недоброжелательница, как обмолвился недавно Гэндальф тет-а-тет, ведет его в неизвестном направлении, нисколько не скрывая темной стороны своих способностей, но… как Фродо и упоминал, он внимательно слушал рассказы Бильбо. Рассказы о тяжелом и полном опасности путешествии к Одинокой Горе. Об упрямых гномах, гордом лесном короле, отважном Барде… и одной целительнице подозрительного происхождения, спасшей товарищу дяди жизнь, а после — прикрывшей и самого дядю от гнева огромного огнедышащего дракона. И хотя практически каждый встречный-поперечный убеждал Бильбо, что она находится на стороне противника, он этому не верил. Не верил и Фродо — и именно поэтому без колебаний последовал за ней. Если Таелина считает, что им нужно уйти из этого места как можно скорее, значит это правильно. Неясным оставалось лишь, какие у нее планы дальше, но выяснять это прямо сейчас было не место и не время. Фродо немного лукавил. Его доверие к Таелине, впитанное с детства — не единственная причина, по которой он даже не попытался воспротивиться. Какая-то необъяснимая сила тянула его к этой девушке. Рядом с ней всегда спокойно. Рядом с ней Кольцо не кажется таким тяжелым. А еще… оно словно теплеет. Ненамного, но все-таки… Когда Таелина выбежала ему навстречу, цепочку с Кольцом дернуло с такой силой, что он чуть не рухнул перед целительницей на колени. В первую секунду Фродо даже не понял, что произошло, а потом задумываться об этом стало некогда. Они бежали через лес, хоббиту все время приходилось уклоняться от так и норовящих хлестнуть по лицу веток и внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться в самый ответственный момент. Они бежали и бежали, куда — непонятно. А потом, откуда ни возьмись, им наперерез выпрыгнул Сэм (как он их вообще нашел?!) с вытаращенными глазами и диким воплем «Мистер Фродо без меня никуда не пойдет!» Таелина от неожиданности затормозила, но ненадолго — лишь для того, чтобы схватить второго хоббита за руку и на буксирчике потащить за собой. Сэм сначала упирался, потом посмотрел на спокойного Фродо, философски воспринимающего все странности жизни, вспомнил оскаленные морды орков, с которыми встречаться не хотелось ну вот совсем… и смирился. Так они и побежали дальше втроем по пересеченной местности, не слыша даже воплей погони — а ведь она наверняка была. Это-то Фродо и насторожило. Хоббит обернулся через плечо и едва не повторил целиком полную экспрессии речь Гэндальфа во время восхождения на Карадрас. Стволы деревьев вокруг них мелькали с сумасшедшей скоростью, словно они не бежали, а скакали на лошади — Фродо хорошо запомнил эту картину, когда его, раненого, везли в Последний Приют. Хоббит не понимал, что сейчас происходит, но вот то, что так быть не должно — знал наверняка. Таелина же, будто и не замечала совсем происходящих с ними странностей. А может, наоборот? Она их и вызывала? Стоило Фродо подумать об этом, как ведьма, а за ней и полурослики резко затормозили. Впереди, сквозь просветы между деревьями ослепительно сияло закатное солнце. — Как это возможно?! — ошарашенно выдал Сэм. Фродо воскликнул то же самое, но в малоцензурной версии — дурное влияние Гэндальфа, не иначе. Таелина устало улыбнулась. — Ну… вроде оторвались, — выдохнула она. И рухнула в обморок. Фродо вылупился на бессознательное тело, испуганно огляделся вокруг и чертыхнулся. И что им теперь, одним, почти безоружным посреди леса делать? Сэм оценивающе осмотрел композицию «земля-трава-ведьма». Как хороший садовник он видел, что почва здесь мягкая, так что если что… если мистер Фродо не возражает… — Сэм, — печально обратился к другу хоббит, осознавая, что выбраться из той за… засады, в которую они угодили, уже не получится. Сэм с готовностью вытянулся по струнке. — Разбиваем лагерь, — вздохнул Фродо. — Мы здесь, похоже, надолго. Толстячок сдулся. …Проснулась ведьма ближе к рассвету следующего дня, ужасно голодная и от того — язвительная. Пришлось принести ей в жертву большую часть кроличьей тушки. Хоббиты, правда, рисковали захлебнуться слюнями, но поставленную задачу мясо выполнило. Сытая ведьма не посылала тебя к Балрогу через слово и не проклинала весь мир вокруг. Наоборот. Зарядилась оптимизмом и залихватски подмигнула хоббитам: — Ну что, ребятки, до Роковой горы, айда?

***

Мчащийся по лесу Глорфиндель готов был хохотать до черных мушек перед глазами. Он и сам не мог понять, почему выходки ведьмы (даже опасные для остальных членов Братства) вызывают у него такую необычную реакцию, но сейчас это было и не важно. Она его обдурила. Обвела вокруг пальца со всем своим ведьминским коварством. Очаровательно. Он должен был догнать ее уже давно. В конце концов, вокруг шныряли орки, изрядно замедляющие продвижение к цели, она просто физически не могла уйти далеко… Но она убежала. Золотоволосый эльф практически вылетел на поляну, где истошно вопили Мэрри с Пиппином, которых стремительно уносили на закорках урук-хаи, и готовился к героической смерти Боромир. А что? Герой есть. Смерть — тоже. Сейчас предводитель стрелу в грудь воину выпустит и все — хана бородатому. Глорфиндель, не мудрствуя лукаво, кинул в противника кинжал. Стрела сорвалась с тетивы и воткнулась в корень дерева в двух шагах от Боромира. Мужчина облегченно выдохнул и тут же вскинул меч, вспомнив, что вообще-то у него еще полно противников, да и хоббитов ур-роды (как в прямом, так и в переносном смысле) похитили, надо возвращать… Эльф в это время уже расправился с большей частью вражеского отряда и подлетел к Боромиру: — Ты рыжика поблизости не видел? — нетерпеливо поинтересовался он. — Чего? — моргнул Боромир. — Через плечо! — рявкнул Глорфиндель. — Таелина где?! — Откуда я знаю? — возмутился воин. — Эта девчонка передо мной не отчитывается! — Проклятье! — цыкнул нолдо. И направился на поиски непоседливой ведьмочки дальше. — Не понял, — нахмурился Боромир. Оглядел валяющиеся в хаотичном порядке тела поверженных врагов, покосился на спину покидающего поляну эльфа, полностью проигнорировавшего тот факт, что он только что спас сыну Наместника Гондора жизнь, и досадливо сплюнул. — И что теперь делать? Вопрос прозвучал в никуда…

***

На поляне, где Братство ранее разбило лагерь, царил балаган. Гэндальф метался туда-сюда, разоряясь, что не стоило оставлять эту подозрительную девчонку без присмотра, а уж юного мистера Бэггинса — тем более. С Хранителя Кольца вообще нужно пылинки сдувать, он чуть ли не ключевое лицо во всей миссии! Устроившийся на поваленном стволе дерева Гимли глухо ворчал на остроухих интриганов и подозрительно поглядывал на Леголаса (тот, впрочем, отвечал молчанием оскорбленной невинности и талантливо делал вид, что не понимает сути претензий). Арагорн выяснял подробности произошедшего с Боромиром — и вообще, куда делись хоббиты? Боромир отвечал сквозь зубы и попеременно поглядывал на спину вдохновленно пялящегося на закат Глорфинделя. Что он мог рассказать? Прибежал на помощь Мэрри и Пиппину, когда вокруг зазвучали боевые кличи орков? Что защищал их до последнего, пока его самого не окружили, и на пару секунд потерял полуросликов из виду? Что потом, на самом интересном месте со сценой героического самоубийства, появился Глорфиндель, собрал играючи все сливки и побежал по своим делам дальше — обломщик блондинистый? Да тьфу на него! — Не плюйся, — угрюмо попросил Арагорн, едва успевший отскочить с траектории полета. Чессн слово, иногда он чувствовал себя воспитателем детского сада! Ага, в группе которого состояло два брутальных бородатых мужика, один маг-старикашка с приветом и победитель лихолесского конкурса красоты (в котором Владыка Трандуил не участвовал как всеми признанная дива) с острыми ушами. Ну и древний-предревний эльф с пре-екра-асными золотыми волосами и характером наглющего кота с имбовой неубиваемостью и навыками ведения боя. И на что он подписался, когда вызывался с ними идти, а? И ведь знал. Знал, что где-то есть подвох — недаром Элронд смотрел на него с таким язвительным прищуром. Мол, отольются кошке мышкины слезки, а проблемному зятьку литры выпитого успокаивающего отвара тестюшки. А ведь самое противное — повернуть назад, сказав, что резко передумал, уже не получится. Они столько прошли… возвращаться назад бессмысленно. Легче только дойти до конца в прежнем составе, искренне надеясь, что здравый смысл в товарищах все же победит. Гэндальф завершил особо экспрессивную тираду и, выдохнувшись, тяжело оперся о ближайшее дерево. Глорфиндель крайне не вовремя и особо мечтательно вздохнул. Гэндальф метнул в него гневный взгляд. Вечно эти нолдор со своими странными вкусами влезают. И чего он только именно на этой ведьме так зациклился? В Лориэне и Ривенделле полно эльфиек, красивых, добрых, благодетельных. А он бегает за каким-то чертенком, словно всю многовековую жизнь только это чудовище язвительное и ждал. Глорфиндель зырк в свою сторону проигнорировал. Откровенно говоря, ему было плевать. Рыжик решила поиграть с ним в догонялки? Замечательно. Он не против поразвлечься, тем более, что в конце концов все дороги приведут его к ней. По-другому и быть не может — это судьба. Эльф прекрасно помнил пророчество Намо, произнесенное ему вслед, когда гордый нолдо возвращался в Средиземье для новых подвигов. «Твоя судьба свалится тебе на голову, когда ты перестанешь ждать. Ее не получится схватить рукой, привязать к себе, она будет лететь свободно, как ветер. За нее придется бороться долго и упорно, но если ты справишься — в твоем мятежном сердце воцарится мир…» Таелина действительно свалилась на него — в буквальном смысле этого слова! — как гром среди ясного неба, так что поначалу он даже и не сообразил, что к чему. Зато потом, когда увидел ее на совете, отстраненно внимающую речам Элронда и периодически непочтительно закатывающую глаза на наиболее пафосные высказывания… Когда заметил в глубине изумрудных глаз упрямый, негасимый огонь… Когда поймал в полумраке арок Ривенделла ее озорную улыбку… Воин понял — вот она. Его судьба. С непослушными рыжими кудрями, еле заметными веснушками на щеках, колдовским прищуром и аккуратненькими заостренными ушками. Судьба с восхитительно изощренным чувством юмора и темными-темными тайнами. Судьба, чье происхождение до сих пор остается загадкой. Судьба, которая одним своим существованием разбивает вдребезги все, что он когда-либо представлял. Непоседливая. Легкомысленная. Ехидная. Драгоценная и единственная. Судьба смотрела на него с насмешливой улыбкой, словно вопрошая «Ну и что ты теперь со мной будешь делать?» Любить. Ценить. И никогда не отпускать. Он слишком долго ждал ее появления, чтобы позволить вновь исчезнуть в неизвестном направлении. Он просто слишком долго ждал. Ждал, когда затихнет суматоха из-за возвращения нолдор (а заодно и всего того, что его народ, мимо проходя, натворил в Средиземье). Ждал, когда в свободных землях воцарится хотя бы подобие мира. Ждал, когда затянутся старые раны, физические и душевные. И вот теперь, он, наконец, дождался. Леголас пытался отозвать его поболтать с глазу на глаз, бросал какие-то намеки и возмущенно таращил глаза, когда Глорфиндель шаг за шагом придвигался к Таелина ближе… Ха! Наивный лихолесский юноша. Он будто совершенно ничего не слышал о нолдор. Когда они чего-то хотят — они это получают. Если это существует в мире — находят, где бы ни находилось, если нет — создают с нуля. И свернуть их с выбранного пути не получится ни у одной силы в мире. А если сдуру встали на пути — сами виноваты. Поговорка «умный в гору не пойдет…» явно не про них. Переход через Хэлкараксэ это только подтверждает. Правда, сначала нолдор таки попытались «гору» обойти, там еще гавани Альквалонде горели ясным пламенем. Неувязочка вышла, да… больше такой ошибки нолдор не совершали. Если у рыжика уже есть мужчина, которого она любит — пусть она скажет Глорфинделю прямо в лицо. Да, даже если это правда. Какая разница? Муж не стенка, подвинется. К тому же, что это за муж, раз отпустил свою супругу в такое опасное путешествие в одиночестве? Такое чудо бедовое надо беречь, что есть сил. Она же себе приключения на ровном месте отыщет! Келегорм, помнится, такой же логикой руководствовался. Но он слишком поторопился, нахрапом действовал. Да и в той истории фигурировала Лютиэн, а она вообще любого нолдо в упрямстве и дурости переплюнет. Глорфиндель такой ошибки не допустит. А если этот неназванный мужчина не выполняет свои прямые обязанности, Глорфиндель сделает это за него. И потом могут вопить «моя-не твоя» сколько угодно, его это не остановит. На ней не написано (брачный браслет-татуировку на запястье он не замечал чисто из принципа). Единственное, из-за чего Глорфиндель действительно может отступить — желание самой Таелины. Если Рыжик скажет ему нет, скажет, что не нуждается в его обществе и он ей противен — он уйдет. Но она так не скажет. Глорфиндель сделает все, чтобы такая мысль ей и в голову не пришла. Эльф вспоминал моменты их общения почти с нежностью. Рыжик на деле оказалась таким невинным ребенком, несмотря на уже прожитые тысячелетия. Ее словно намеренно ограждали от ужасов этого мира, позволяя спокойно расти в душе свету. Хотя, почему «словно»? Если он правильно понял, она родом из Мордора или прилегающих к нему земель, где Тьма завоевала все от границы до границы. Это накладывает отпечаток. Должно наложить. Однако рыжик продолжала веселиться, пакостить и шутить, но как-то необидно, а будто пробуя, насколько свободно ты позволишь обращаться с собой. По всем канонам, она должна быть другой. Совершенно. Но она регулярно отправляла все «должна» к Балрогу и весело махала ручкой вслед. Она не могла вырасти такой случайно. Кто-то воспитывал ее специально именно такой — баловал, ограждал от жестокости и несправедливости, защищал. Почему? Зачем? Нолдо не знал. Но сам этот факт уже наводил на интересные размышления. Их, впрочем, Глорфиндель предпочел оставить при себе. Она его судьба, но ведь никто не говорил, что с этой судьбой все будет гладко. Эльф даже не надеялся и принял это без проблем. Не мог не принять. А ведь она боялась, что будет по-другому. Настороженно замирала, стоило кому-то из Братства оказаться поблизости, а на него — так вообще, смотрела исподлобья и постоянно ждала удара. Где-то она обожглась и сильно. С этим придется разбираться. Рыжик тянулась к нему инстинктивно, сама искала общества, но опасалась. И страдала от противоположных друг другу желаний — Глорфиндель это видел. Видел и все время старался склонить чашу весов в свою сторону. Правда, с последним он в какой-то момент немно-о-ожечко переборщил. Рыжик испугалась, но не столько за свою жизнь, сколько его настойчивости, и сбежала. Причем, не абы чем воспользовалась, а возможностями майа — Глорфиндель почти физически ощущал, как затягивается неподалеку прокол, построенный на голой силе. И вот как объяснить этой непутевой ведьмочке, что он — последний, от кого она может ждать предательства? Только делом. И Глорфиндель с залихватским «Ух!» взвалил на плечи вещмешок. — Я пойду за этими беглецами, а вы отправляйтесь по следам орков, спасите Мэрри и Пиппина, — произнес он. И столько в его голосе было непробиваемой уверенности, что Гэндальф даже возразить не смог. Хотя словечки в голове вертелись и довольно крепкие. — И мы что, его так просто отпустим? — возмущенно поинтересовался Гимли у молча смотрящих вслед нолдо товарищей. — А ты попробуй такого разверни, — мрачно буркнул Боромир. — Живо поймёшь, почему назгулы тогда до границы Ривенделла не доехали… Леголас согласно угукнул, рассеянно перебирая в колчане стрелы. Та-ак хотелось зарядить кому-нибудь в глаз — чисто для снятия напряжения. Глорфиндель прав, надо найти орков. Хоть пар выпустит. …Орков они, некоторое время спустя, нашли. Но не в том виде, в каком рассчитывали.

***

— Воины Рохана! Какие вести с севера? — крикнул вслед конным всадникам Арагорн, наплевав на истеричные вопли чувства самосохранения. Гэндальф при виде этой картины досадливо поморщился. В одиночку выходить против недружелюбно настроенных всадников — да он обезумел! Хотя, если учесть, каким опасным огнем горели его глаза, пока несколько сократившееся Братство мчалось по холмам и весям в надежде догнать поскорее отряд урук-хаев, такой исход не стоит сбрасывать со счетов. Леголас с тяжелым вздохом (еще один самоубийца в отряде, мало ему Таелины с ее сумасшедшими выходками!) последовал за другом. А то его на пики насадят, того и гляди, а он даже не почешется, чтобы защититься, наивный нуменорский потомок. Гимли отстал от него только на два шага — и то, потому что до сих пор пытался отдышаться от стремительного марш-броска. Боромир, собссна, хрипел, согнувшись в три погибели, вместе с ним. Ну не создана дыхалка обычного человека для подобных нагрузок! Три дня и три ночи бежать, это только воспитанный эльфами Арагорн, да чародей на магической подпитке способен. Тем более, Боромир недавно получил стрелу в грудь. Рану, конечно, залечили имбовой истарской магией, но осадочек, как говорится, остался. Но это так, пустяки. Подвиги совершать не помешает. А впереди ждет еще столько возможностей помереть — настоящий рай для бывалого суицидника. Всадники Рохана на крик развернулись, окружили путников и со всем роханским гостеприимством наставили на них острия копий. Боромир коротко усмехнулся. Какая слаженность, вы только посмотрите, будто пару месяцев для этого тренировались. Гэндальф веселье гондорца не оценил, зыркнув на него с предупреждением. Вот всем был хорош сын Наместника Гондора, но только не своей язвительностью. Благодаря воспитанию, правда, он умел вовремя замолчать, а то и вовсе придержать язык за зубами (в отличие от импульсивной Таелины — Эру Великий, как хорошо, что этой девчонки сейчас с ними нет. И Глорфинделя. Она бы точно не смолчала, а раз так — не смолчал бы и Глорфиндель). — Что привело такую странную компанию в наши края? — холодно спросил предводитель всадников, окинув оценивающим взглядом эльфа, гнома, мага и двух людей (мужчина крайне талантливо изобразил, что ухмыляющегося Боромира не узнал, ну вот ни капельки). Хотя, как раз наличие последнего из людей и самого Гэндальфа и спасло компанию от немедленной расправы. Боромира он хорошо знал, тот приезжал иногда в Рохан с дипломатическими миссиями. А о Гэндальфе Сером в Средиземье только глухой не слышал, да и тому, наверное, уже давно на пальцах объяснили. — Беда приключилась с нашим отрядом, господин воин, — страдальчески прокряхтел Гэндальф, врубая любимый режим немощного старца. То, что немощный старец совсем недавно на полном серьезе собирался сражаться с Балрогом, никого не смутило. Из своих не смутило, чужим знать необязательно. — Вот как? — безразлично полюбопытствовал Эомер. — На нас напали орки и забрали двоих наших товарищей, — с тяжелым вздохом развел руками Гэндальф. — Мы преследовали их все это время в надежде спасти друзей. Скажите, не видели ли вы неподалеку… — Орков? — закончил за мага всадник. — Мы уничтожили весь отряд этой ночью. Никто не выжил. Гимли охнул придушено. Леголас растерянно моргнул. — А полурослики? — взволнованно переспросил Арагорн. — Вы бы приняли их за детей… Эомер молча покачал головой. Как он и сказал НИКТО не выжил… — А что насчет трупов? — хмуро спросил Боромир. — Вы не видели среди них никого похожего? Братство вскинулось в надежде. Эомер, на мгновение задумавшись, вновь отрицательно покачал головой. Лица странной компании посветлели и они запереглядывались с оживлением. — Мы сложили тела в кучу и подожгли. Если там все же остались от ваших товарищей, вам стоит поискать на месте битвы, — произнес Эомер. Воин уже собрался дать знак своим, чтобы двигались дальше, когда Боромир тактично прокашлялся. — Уважаемый Эомер, — с ехидцей начал он. — Ты ничего не забыл? Всадник покосился на него с подозрением. Потом его лицо озарилось пониманием и воин возмущенно выдохнул: — Да ты вконец обнаглел Боромир, сын Денетора! Требовать долг сейчас… в самое неподходящее для страны время! — Ну, на лучшего коня я пока не претендую, согласен на… пятерых обычных, — пожал плечами Боромир. — Тем более, что плохих коней у роханцев по определению не бывает. — Больше четырех не дам, даже не рассчитывай, — мрачно отозвался Эомер. — Так и быть, четыре тоже сойдут, — с видом, словно делает воину великое одолжение, кивнул Боромир. Еще бы! Он-то максимум трех ожидал, а тут еще один непарнокопытный в качестве бонуса. Надо брать, пока дают. Внутренне гондорец довольно потирал руки. Славно складывается, славно… Как хорошо, что Эомер так и не научился нормально в карты играть! Братство (да и подчиненные самого Эомера) успевало только поворачиваться то к одному, то к другому, искренне не понимая, о чем идет речь. Просвещать окружающих о подоплеке их отношений, ни тот, ни другой не собирался. Нефиг позориться, и так про них слухи красноречивые ходят. …Несколько минут спустя Братство уже скакало во весь опор, распрощавшись со всадниками Рохана, и истово надеялось, что если не самих хоббитов, то хотя бы признаки того, что те еще живы, они смогут найти.

***

Искомые полурослики в этот момент с любопытством обозревали окрестности, сидя на плече неторопливо (как, впрочем, и все, что они делают) шагающего по Фангорну энта. На другом расположилась экзотической внешности девушка. Внешность, правда, нисколько не мешала ей (по скромному мнению хоббитов) быть довольно симпатичной. Зеленоватая кожа, темно-карие глаза, аккуратненькие клычки и заостренные ушки. А еще длинная коса цвета вороного крыла, подвязанная нежно-розовой ленточкой. Девушку звали красиво — Белладонна. Для своих просто Белочка.