Яндере профили

      На что похоже его поведение? Здравый, Осознанный? Одержимый? Как он себя ведет?       Ваше знакомство произошло, когда вы с Не Минцзюэ отправились на обучение в Гусу Лань от ордена Цинхэ Не. Как двоюродная младшая сестра наследника, ты во всю пользовалась своим положением, чтобы развлекаться, по возможности избегая ответственности. В ордене Цинхэ Не отношение к женщинам было двояким: жизнь обычных девушек была проста и очевидна — рождение детей и организация домашнего быта; однако ты, воспользовавшись привилегией главной ветви, отстояла свое право на саблю, проявив недюжинное умение в ее укрощении. Ты не блистала талантами в военном искусстве, но клинок слушался тебя потрясающе, и после заявления старейшин, что с таким контролем бич адептов Цинхэ Не тебе не грозит, обрела немалое влияние. Разгильдяйка в твоем лице не пользовалась популярностью среди потомственных воинов, но укрощение сабли показало всем твою силу духа, которую уже не могли не уважать.       Если бы вы с Вей Ином обучались в одно время, то наверняка бы подружились хотя бы на почве любви к алкоголю и нарушению правил, но не судьба. Лань Сичень, изначально интересовавшийся лишь своим другом детства, вскоре все больше и больше внимания начал уделять тебе, тихо посмеиваясь на раздраженное рычание Не Минцзюэ, который не мог тебя контролировать. Уже добившийся титула Первого Нефрита ордена Гусу Лань, Лань Сичень не мучился от недостатка внимания и сам к новым знакомствам не слишком стремился, утомленный ролью наследника ордена и титулом образца нового поколения заклинателей. У него было множество желающих стать его другом или невесткой, к чему Сичень относился с пониманием и отстраненностью, презирая чужую алчность, и твое свободолюбие стало для Сиченя глотком свежего воздуха.       Для тебя Гусу Лань казался клеткой. Удовольствие от красивых видов и приятную атмосферу портило огромное количество правил, запрещающих практически все, что ты любила: алкоголь, праздность, даже агрессию. Твой образ жизни предусматривал удобную и практичную одежду, а сама ты в добавок любила вышивку и драгоценности. Как же дико было смотреть на тебя привыкшим к минимализму Ланям! Неодобрение от вычурности и извращенности вкуса, когда на симпатичной девушке видели мужскую одежду с вышивкой, предназначенной для женщин, да еще и с тяжелым оружием на поясе, лилось на тебя водопадом еще в Цинхэ Не, но в Гусу Лань это приобрело огромный масштаб, когда ты была словно красочный павлин среди одинаковых белоснежных лебедей. По большей части твой облик казался вызывающим лишь потому, что подобное пристрастие к благам и неординарный внешний вид были свойственны скорее адептам Ланьлин Цзинь, чем Цинхэ Не.       Темно-изумрудные плотные одежды украшала широкая золотая вышивка, идущая по запаху, рукавах и подолу верхнего халата и по краям широких штанин. Массивные четки из агатов на шее на деле являлись ловцами духов, в которых были запечатаны призраки, пойманные на ночной охоте. Чем больше Лань Сичень разглядывал тебя, тем большим гением ты ему казалась. В твоих рукавах, казалось, были спрятаны все возможные амулеты, а цянькунь переполнены деньгами, артефактами и вещами далеко не первой необходимости. — Да потому что она регулярно сбегает из дома! — взорвался Минцзюэ, когда Лань Сичень задал ему вопрос на твой счет. Твоего брата это уже начинало напрягать, но пока что в заинтересованности тобой Лань Сиченя он видел лишь любопытство, зная, что наследник Гусу Лань — самый приличный и достойный человек в его окружении. — Конечно, она оправдывает это заданиями, но миссии, которые она берет, совсем не такие длинные, как она это выставляет. Да большинства ее проблем не было бы, если бы она заменила свои тряпки на что-то нормальное и перестала заходить в каждый трактир!       Это станет последней каплей, которая окончательно убедит Лань Сиченя, что с тобой определенно стоит познакомиться поближе. И вот незадача: ты, оказалось, терпеть его не можешь, избегая по любым поводам. Наслышанная о Гусу Лань только в самом лучшем свете, воображая этот орден оплотом справедливости и покоя, ты знатно разочаровалась, поняв, что здесь живут точно такие же люди, как и все, да еще и жить здесь для тебя оказалось практически невозможно: не привыкшая себе в чем-либо отказывать, ты была вынуждена следовать хотя бы основным правилам Гусу Лань. Будь твоя воля — ты бы уехала уже через неделю пребывания здесь! Однако именно ты вынудила старшего брата взять тебя с собой, и отступление сейчас сильно бы ударило по твоей гордости. — Разве правила Гусу не запрещают сквернословить за спиной? — ты с темным наслаждением проследила, как подлетела с земли группа каких-то адептов Гусу. До этого ты минут десять выслушивала сплетни о себе, подавляя смешки и презрительное хмыканье, но терпение у тебя было не бесконечным. — Надо же, а вот стоило этой госпоже появиться, как вы все проглотили свои языки! — ты громко хохотнула, от чего парни дернулись, с легким испугом следя за тем, как ты с ленцой отодвинулась от стены и потянулась. — И что, ни у кого из вас не хватит смелости сказать этой госпоже что-то в лицо? — Могу ли я поинтересоваться, что происходит?        Лань Сичень появился для ребят как раз вовремя, его присутствие сразу же вселило в них уверенность. — Поведение госпожи Не неприемлемо в этих стенах! — тут же задрал нос один из них, но осекся, заметив насмешливую улыбку. — В п-правилах Гусу запрещено… — М-да? — сказала ты, когда под твоим взглядом парень замолк. Сплетники во время этой паузы сильно пожалели, что вообще открыли рот в твою сторону, к тому же были осуждены тобой же за дело при наследнике ордена. — Вот только я — не член Гусу Лань, и ваши правила ко мне никак не относятся, — уверенная речь и полное спокойствие в ожидании взрыва подавляли юнцов. Сконцентрированная на них, ты совсем не замечала, каким любопытством горят глаза обычно невозмутимого Первого Нефрита. Ты шагнула вперед, и парни отступили. — А вот вы… — Не стоит разжигать конфликт, — Лань Сичень примирительно улыбнулся и взмахнул ладонями. — Провинившиеся адепты понесут наказание за недостойное поведение.       Те самые провинившиеся адепты с подавленной злостью наблюдали за тем, как наследник Гусу Лань пытался сменить гнев госпожи Не на милость. Их одновременно одолевал стыд за свое поведение перед Первым Нефритом и гнев за то, что между адептами своего ордена и наглой выскочкой Лань Сичень выбрал последнюю. Твои почти не скрытые презрение и скепсис уже в сторону Лань Сиченя еще больше раздражали их. — Какое высокомерие, — Сичень замер, из-под полуприкрытых век наблюдая за тем, как ты переключаешься на него, поворачиваясь уже полностью. — считать, что лишь вам ведомо, как жить правильно, и поучать этому других. Гусу Лань возомнили себя небожителями и видят лишь два мнения: свое и неправильное, не замечая, что ничуть не лучше прочих лицемеров, — ядовитые пылкие слова были призваны пробудить чужой гнев, однако кровь Лань Сиченя закипала от восторга, а не сдержанной ярости. Этот пыл, который был и у Не Минцзюэ, поражающая прямота слов и открытость речи — его покоряло то, как искренне вы живете: любите до обожания, ненавидите до кровавой бойни, презираете до полного отрицания… — Сборище высокомерных выскочек. — Не могу ни согласиться, ни опровергнуть слова госпожи, — предельно спокойно ответил Лань Сичень на эту тираду. — Каждый имеет право на собственное мнение. — Вы говорите так, но тут же осуждаете, если что-то не сходится с вашим мировоззрением, — ты отвернулась, чувствуя прожигающий взгляд. — Просто отвратительно.       Лань Сичень протяжно выдохнул, глядя тебе вслед. Он был очарован.       Ваши стычки происходили все чаще, несмотря на все возможные действия, принятые Не Минцзюэ, как-то удивительно быстро начавшего догадываться о природе столь сильного интереса друга к своей сестре. Минцзюэ любил тебя как сестру, но отказывался считать твое поведение приемлемым, но ваши ссоры были вам близки, привычны и совсем необидны, в то время как ваши перепалки с Сиченем, открытые всем и каждому, вызывали у него сильную головную боль. Ты открыто плевалась ядом и презирала все окружение и Лань Сиченя в частности, в то время как последний будто бы не видел этого, воспринимая ваши ссоры как обычные беседы за чашкой чая. Хуже всего, думал озадаченный происходящим Минцзюэ, что после этого Сичень почти светился весь день, стоило тебе уделить ему больше пары минут своего времени.       Лань Сиченя интересовало все, что касалось тебя: твое прошлое, привычки, мировоззрение и навыки, благо что ты ничего из этого не скрывала, будто бы живя душой нараспашку. Но это было ошибочное убеждение, стоило Сиченю подумать об этом. Наблюдая за тобой продолжительное время, он прекрасно видел, насколько ты одинока в этом месте, где тебя не понимал и не принимал никто. Слишком своеобразная, резкая и вспыльчивая: тебя было очень трудно даже понять постороннему человеку, что отпугивало от тебя людей. Всю твою агрессию он списал на защитную реакцию, посчитав, что ты боишься привязанностей, но не желая снижать свои стандарты, чтобы общаться хоть с кем-то, в чем он сравнивал тебя с Минцзюэ. По его мнению, ты была слишком горда, чтобы общаться с кем-то, не отвечающим твоим требованиям, но и не желающая прятать свою неординарность, которую Лань Сичень не считал недостатком.       Если бы ты знала его мысли, то наверняка бы попыталась образумить его. Лань Сичень не без оснований считался мудрым человеком и знатоком душ, однако даже он мог ошибаться, а его оптимизм заставлял его идеализировать людей, оправдывая или закрывая глаза на их недостатки, веря, что те могут измениться. Его уверенность в собственной проницательности была пронизана гордыней, пусть и не выражалась словами напрямую, но ты замечала это. В твоих глазах он был просто еще одним гордецом из Ланей, считающих правыми лишь себя, что бы там твой брат о нем ни говорил.       Словно вода, Сичень стремился пробраться сквозь каменный барьер твоей души, потакая собственному любопытству и жажде позаботиться об одинокой непринятой никем душе. Ошибочное заблуждение ты не развеивала просто оттого, что не понимала столь сильного интереса к своей персоне. Лань Сичень встречал тебя по утрам у ворот женского общежития, чтобы пожелать доброго утра; устраивал ваши с Минцзюэ совместные приемы пищи, веря, что его с твоим братом компания немного сбросит с тебя груз одиночества; лично следил за тобой на тех наказаниях, что ты принимала, когда признавала свою неправоту. Ох, твое умение признавать свои ошибки сильно впечатлило Лань Сиченя! Он в принципе считал это огромной добродетелью, но для таких гордых людей, как ты и Не Минцзюэ, это вовсе становилось огромным шагом, приводящим его в такую радость, будто он был родителем двух сложных детей, исправляющихся под его чутким присмотром. На ночной охоте он держался ближе к тебе, не столько опекая, так как знал, что ты не слаба, сколько наблюдая за твоим особым стилем борьбы.       Управляла саблей ты скорее дистанционно, держа врагов на расстоянии. Решительные и сильные удары разили живых монстров до смерти, а вот нечисть и призраков ты запечатывала в крупных бусинах серых агатов, нанизанных на черную шелковую ленту. Узнавая о тебе все больше, Сичень оказался не удивлен тому, что твоя любовь к минералам оказалась далеко не только из эстетических соображений. В отличие от большинства заклинателей, использующих в основном бумажные талисманы в качестве второстепенного оружия, твои навыки в использовании минералов достигали огромного мастерства при всей их многогранности. С их помощью ты лечила души и ауры людей, сражалась и пленяла призраков, проводила обряды и ритуалы, использовала в повседневной жизни даже в качестве украшений. При оценке твоего внешнего вида, в отличие от прочих девушек и иногда парней, Сичень уяснил, что следовало обращать внимание не на вид украшения и его форму, а на свойства минералов в них. Это позволило ему с еще большей легкостью считывать твое настроение, пусть и его перемена все еще заставляла Сиченя смущаться. — Первому Нефриту стоило бы больше выполнять его непосредственные обязанности, нежели преследовать эту госпожу, — твой голос был гораздо спокойнее, чем в вашу первую встречу, что не могло не радовать Лань Сиченя. — Кто бы мог подумать, что наследник Лань настолько прилипчив. Разве нет в двух тысячах правил чего-то касательно личного пространства? — Этот наследник только рад составлять госпоже компанию, — ты поморщилась на его искреннюю улыбку и вернула внимание к свитку в руках. — Госпожа, — склонив голову к плечу, Сичень с легкой печальной улыбкой вздохнул. — ваше обучение в Гусу Лань скоро подойдет к концу. — И славно. — Понимаю, что задержаться вы не хотели бы. — Ни чуть. — Но, быть может, вы согласитесь на переписку? — прищурившись, ты приподняла голову. — Не частую, всего лишь раз в месяц, — поспешил заверить тебя Сичень. — Мне было бы жаль потерять такого интересного собеседника. — Наследник Лань, — поджав губы, ты выпрямилась, откладывая свиток в сторону. — скажите прямо: вы заинтересованы во мне? — Да… — А я вами — нет, — тебе было ничуть не стыдно отвергать его вот так прямо. Поднявшись, ты не дала ему схватить тебя за руку, отойдя от стола, за которым вы сидели. — Не знаю, что на счет вас, но мое мнение о вас ни чуть не изменилось, наоборот, присмотревшись к вам за этот год, эта госпожа лишь убедилась, что не желает видеть вас в своем окружении. — Но почему? — Сичень буквально подлетел к тебе, беря за руки. Его жалобно приподнятые брови на красивом лице тронули тебя лишь из-за чувства прекрасного, но никак не из-за ситуации. — Скажите мне, чем я вас обидел? Или, быть может, вас что-то не устраивает во мне? Только скажите, и я изменюсь! — Изменитесь? — ты фыркнула. — Смешно. Люди не меняются, лишь подавляют себя в невыгодных им обстоятельствах. Вы продолжаете выставлять себя оплотом света, не видя собственного высокомерия. Вы вообще меня слушали? — Я слышал каждое ваше слово. — Но не слушали ни одного, — ты вырвалась из его хватки. — Вбили себе в голову, что что-то понимаете, но меня тошнит от вашего жалобного взгляда! Думаете, я ничего не стою?! Да кто позволил вам относиться ко мне со снисхождением, будто к ребенку?! Мне не нужна очередная нянька! — Но… — Не трогайте меня, — прошипела ты, ударив его по потянувшимся к тебе рукам. — Мне не нужны ни ваше снисхождение, ни милость. И впредь настойчиво прошу ко мне не приближаться.       За этой драмой с жадностью наблюдали все, кто находился в Гусу, но мало кто позволял себе открыто выступать. Богоподобный Лань Сичень снизошел до горной ведьмы ордена Не и был отвергнут; Лань Цижэнь был готов харкаться кровью, а ваши споры с ним непременно срывали уроки, ведь ты не боялась дать словесный отпор, до хрипоты отстаивая свою точку зрения. Больше всего тебе нравилось осаждать его, когда учитель Лань переходил на личности, хотя бы ради этого запоминая часть многочисленных правил Гусу. Отъезд делегации Не из Гусу сопровождался одновременно радостью и печалью: это был один из самых интересных периодов в ордене возвышенных затворников.       Лань Сичень с тоской смотрел вслед твой удаляющейся фигуре. Он гнал крамольные мысли о том, что мог бы воспользоваться своим положением и продлить срок твоего обучения — знал, что ты плюнешь на все и сбежишь. Вы только отъехали, но он уже успел ощутить жуткое одиночество, которого не было даже после инцидента в библиотеке, и лишь Лань Чжань, не одобряющий происходящего, как и дядя, стал его отрадой. Позже, когда в Гусу с Юньмен Цзян приехал юноша с алой лентой в волосах, Лань Ванцзы настойчиво избегал понимающего взгляда брата, жалеющий о собственной поспешности в суждениях.       Насколько вероятно, он похитит свою любимую? Как быстро он это сделает?       Мысли об этом мелькали еще тогда, во время обучения в Гусу. Сиченю была нестерпима мысль о вашем расставании, стоило ему осознать и принять свои чувства, но ему хватало сдержанности не совершать глупых поступков. Не поддержав твоего желания прервать общения, он отправлял множество писем в Цинхэ Не, иногда добавляя к ним подарки, которые по его мнению могли бы тебе понравиться. О реакции на них он узнавал от опустившего руки Не Минцзюэ. Лань Сичень не мог сдержать улыбки, читая, как ты разрываешься между желанием добавить присланные тебе украшения в свою коллекцию и страхом показать этим свою благосклонность к нему. В конце концов, Минцзюэ из уважения к Сиченю по мелочи помогал ему, но заявлял прямо, что все это — бесполезная затея, которая принесет лишь горе в конце.       А потом была долгая и кровопролитная война с Венями. Сичень был обязан выбрать свой орден, бросая все силы на его спасение и поиск людей, чтобы сопротивляться давлению Вень Жоханя. Знакомство с Мэн Яо, на которого он выплескивал всю копившуюся в нем заботу. Он знал, что поступает неправильно в отношении этого талантливого, но незаслуженно осужденного обществом юноши, когда на его месте представлял, как бы ты реагировала на его ласку. Знал, что с тобой было бы совершенно не так, по-другому, жестче и болезненнее. Знал, что ты можешь сама о себе позаботиться, сама себя защитить.       Последнее ввергало его в состояние подавленной паники. Ты и раньше славилась изобретательностью, однако в войне против Вень Жоханя твоя фантазия расцвела во всей красе. Пока Не Минцзюэ сражался на самом острие атаки, ты, привлекая своего младшего брата к разработке всевозможных ловушек и засад, охраняла тыл, создав из резиденции Цинхэ Не неприступную крепость. Ему так же стало известно, что ты не боялась в одиночку выходить за стены крепости и уничтожать вражеские отряды, объявляя на адептов Цишань Вэнь настоящую охоту. Гоу Лижэнь, Охотница На Собак, так тебя прозвали в народе, начав почитать твою воинственную натуру так же, как Пурпурную Паучиху в прошлом. Лань Сичень не мог не волноваться за тебя, зная, что ты могла увлечься до той степени, чтобы случайно не заметить уже вражеской ловушки. Удача сопровождала тебя во время войны, за что Лань Сичень благодарил всех небожителей.       На праздничном пиру, организованном Ланьлин Цзинь прямо на руинах Цишань Вень, Лань Сичень чувствовал нетерпение. Он бродил среди прочих, не видя толком, кому отвечал на поздравления, не чувствуя настоящей радости до того момента, пока не заметил тебя возле одной из ниш. Облокотившись о стену, ты стояла с кувшинчиком вина и задумчивым взглядом смотрела вперед, из-за полета в облаках не заметив чужого приближения. С трудом подавив рефлекс всадить в грудь незнакомца кинжал, ты застыла, слыша знакомый сейчас слегка надорванный голос. — Я так рад тебя видеть.       За эти года вы изменились. Повзрослели. Сичень с восторгом рассматривал то, как плотные одежды облегали твои подкаченные руки и ноги. В твоей фигуре из традиционно женского остались только привычные роспись на ткани да украшения и те — артефакты. Подвижные брови были нахмурены, из-за чего на переносице образовалась морщинка, а выразительный взгляд персиковых светлых глаз был подчеркнут жирными линиями угля вокруг век и насыщенными карими тенями.       Он и сам изменился. На смену подростковой стройности пришла взрослая крепость: свободный верхний халат не скрывал широкого разворота плеч и спины, а хватку больших рук к каменному прессу ты успела ощутить при объятиях. Лань Сичень, как и брат, был выше тебя на голову, из-за чего тебе пришлось задрать голову, чтобы разглядеть полное нежности лицо. Дернувшись, ты попыталась выбраться из объятий. Вы больше не были просто учениками в Гусу: вы оба — признанные герои войны, представители своих кланов, так что его чересчур наглые действия могли иметь свои последствия. Ты этого не хотела. — Да-да, я тоже, — сначала замявшись, ты резко ударила его в грудь локтем. — А теперь отпусти меня! — Прости, — ни капли раскаяния не было в его взгляде. — Но я правда счастлив встретить тебя здесь.       Война окончена и пришло время возвращаться в родные земли, чтобы восстановить то, что разрушено. Преисполненный внутренним воодушевлением, Сичень с успехом справлялся с этим, не только восстановив былое величие Гусу Лань, но и увеличив его. После падения Цишань Вень земли многих кланов увеличились за счет возвращенных и захваченных земель, что добавляло ответственности. После войны Гусу Лань так же перестали быть просто учеными заклинателями, выделив часть времени своего обучения и на военное ремесло с поддержкой куда более опытного в этом деле ордена Цинхэ Не. Их союз за время войны стал практически притчей, и несмотря на побратимство с Цзинь Гуан Яо, мало кто воспринимал их как трио, сосредоточившись больше на дуэте Чифэн-цзюня и Цзэу-цзюня.       Знал ли Сичень, что ты откажешь? Да. И все равно официальное письмо с просьбой о сватах легло на стол Не Минцзюэ вскоре после соревнований, устроенных Ланьлин Цзинь. Лань Сичень не смог забыть ни вспышку разрушительной ревности, на мгновения очернившую его душу до пугающей мглы, ни свою пьяную выходку. Это был всего лишь брошенный цветок, который было легко не заметить в потоке других таких же. Но его заметил Лань Сичень, как и то, что Цзян Ваньин послал тебе в ответ кривую усмешку. Какие отношения связывали тебя с наследником Юньмен Цзян? Только ли партнерские? Тогда почему ты бросила цветок именно ему, а не Сиченю, что так долго добивался твоего внимания? Ванцзы не обратил внимание на состояние брата, сам будучи в метаниях. А вот Гуан Яо да. Будучи на взводе, Сичень возжелал вырвать его глаза, когда случайно заметил его странный взгляд в твою сторону.       Лань Сичень понимал, что за чувства бушуют внутри него, но никак не ожидал, что его собственничество окажется настолько порочным. Не заметив этого, он выпил предложенную чашу вина, погруженный в мысли о том, насколько, оказывается, желал тебя, раз был готов ударить названого брата. Это поразило его до душевной дрожи. Сичень периодически виновато косился на переживающего Гуан Яо, но отказался от сопровождения до комнаты: у Гуан Яо было слишком много дел, а ему самому следовало проветриться.       Словно само провидение вело его по твоим следам. Он не помнил слов, сказанных им тебе, ни твоих гневных выкриков, лишь твое ошарашенное смущенное лицо и твердые узкие губы, покрытые горьковатой помадой.       Не Минцзюэ дал разрешение на ухаживание, оставив за сестрой право на отказ. Ты же назвала это началом охоты на охотника. Лань Сичень присылал дорогие подарки, которые, он знал, не выкидывались сугубо от жадности, древние трактаты и книги. Когда письма начали сжигать, даже не читая, Лань Сичень преследовал тебя, находя даже там, где не должен был. Ты пряталась в самых темных чащах, лезла в логова чудищ, пряталась среди обычных людей, но он находил тебя всегда, делая вид, что это оказалось случайное пересечение и, раз уж вы встретились, а он никуда не спешит, то почему бы вам не пойти одной дорогой? — Я не отпущу тебя…       Ты с легкой дрожью вспоминала тот раз, когда тебя подкараулили на банкете и поцеловали, потому что именно тогда он показал тебе свою истинную суть. Вся та тьма — ты знала, он ней еще с периода вашего обучения в Гусу, так как для себя анализировала воспитательный процесс адептов Гусу Лань. Ты знала, что запертый внутри негатив так или иначе найдет выход наружу, перед этим исказив душу человека. Преследование ты отнесла в ту же категорию, не поверив в любовь. Вот только Лань Сичень становился все настойчивее, и даже старейшины давили на тебя, побуждая принять брачное предложение.       Помимо проблем конкретного преследования про тебя начали пускать слухи нелицеприятного содержания. По-первости ты грешила на Сиченя, пока не увидела, как он расправляется с особо говорливыми людьми, что ввело тебя в шок. Подобного от Первого Нефрита не ожидал, наверно, никто, что одновременно ввело тебя в ужас, а клановых старейшин в восторг. Даже Минцзюэ несколько раз отметил, что лучшего супруга тебе не найти, раз даже опороченной он готов принять тебя.       А потом были покушения на жизнь, и ты окончательно пустилась в бега, исчезая для всего мира заклинателей. Слухи, не слухи, плевать — ты не хотела и не собиралась с этим разбираться прямо. Раз кто-то смог пробраться внутрь твоих покоев и отравить банные принадлежности, то он и выследить тебя сможет, а там ты его и подцепишь, не отвлекаясь на раскланивания и доказательства. Долгая дорога довела тебя до деревушек в пределах Ланьлин Цзинь. Ночевала ты в лесу, днем лишь закупившись на рынке продуктами. Судя по слухам, Лань Сичень до сих пор не вернулся в Гусу Лань, оставив управление на дядю и брата, но и в слежке за собой ты его давно не видела. Выдохнув, ты понадеялась, что он потерял твой след.       Временно отлучившись от стоянки, чтобы в реке набрать воды, ты едва успела отпрянуть от удара кинжала в спину. Потасовка в темноте была напряженной, ты получила несколько царапин, но и нападавший был серьезно ранен. Он брал точностью и продуманностью, но на твоей стороне был опыт и мастерство. Почти вытолкнув его к костру, ты споткнулась, чувствуя, как ци начинает выходить из-под контроля. Точный удар от кого-то сзади вынуждает тебя потерять сознание, и ты лишь надеешься, что смерть будет быстрой. — Я весьма разочарован тобой, А-Яо. — Эр-гэ, ты… — Ни слова больше.       Ты проснешься уже в Гусу Лань, мгновенно узнав это место даже после тяжелого искажения ци. Пришедший через несколько минут Лань Сичень вернет почти доползшую до дверей тебя в постель и, насильно напоив лекарством, поведает, что теперь все будет хорошо.       Насколько трудно убежать от него? Как он удерживает тебя? Как он справляется с попыткой побега?       Плохое самочувствие еще долго будет мучить тебя: из-за отравления, вызвавшего искажение ци, у тебя схлопнулось несколько важных меридиан, которые будет невозможно восстановить без помощи. Прикованная к постели, ты мало что сможешь противопоставить, казалось, в раз успокоившемуся Лань Сиченю. От его заботы некуда деться, и он не постесняется использовать силу, чтобы подавить твои глупые попытки бунта, стараясь лишь не ранить тебя.       Из-за проблем с духовной энергией тебе не удастся покинуть ханьши — зачарованными окажутся даже стены, которые ты, в принципе, могла бы сломать голой силой. В зоне доступа не окажется сабли или какого-либо оружия, которым ты могла бы воспользоваться. Сичень не допустит никаких опасных для жизни предметов в твоей зоне доступа: никаких предметов из стекла, которыми можно порезаться, кухонных приборов, домашних аксессуаров — есть лишь ты и кровать в твоей комнате да шкаф с книгами и свитками, которые ты начнешь читать со скуки. Через время весьма подавленный Сичень объяснит, почему не может отпустить тебя. — Дагэ мертв. — Что? — ты видишь, что это правда по его потухшему взгляду и осунувшемуся лицу. — Как? — Искажение ци, — выдавив это из себя, он тяжело опустится рядом с постелью, опираясь на нее спиной. — Всем временно заправляют старейшины, пока Хуайсан организует похороны. — Мне срочно нужно возвращаться. — Нет! — придавленная к кровати, ты с шоком смотришь на нависшего над тобой Лань Сиченя. — Нет… Нет, — он выдыхает и ненадолго закрывает глаза. — Ты еще не оправилась, а твой недоброжелатель еще не найден.       Все истерики будут стоически проигнорированы, а увещевания — отвергнуты. Лань Сичень просто не выпустит тебя наружу. В качестве аргументов он пустит все, и его не будет волновать, что ты не хрустальная, а вполне себе состоявшийся воин, который даже без заклинательских фишек весьма опасен. На деле же он просто знает, что, стоит ему на секунду отвернуться, и ты исчезнешь, сбежишь от него.       Помогать с разработкой каналов он не станет по этой же причине. Твое состояние не будет ухудшаться, но прежнего мастерства, когда ты была лишь слегка слабее него, уже не вернуть. Отвращение к собственным поступкам будет долго подавлять Сиченя, но мысль, что так он делает лучше для тебя, со временем вытеснит этот дискомфорт, маскируя под собой эгоистичное желание сделать хоть так зависимой от него. — Я люблю тебя. — Это — не любовь. — Я люблю тебя, — назвать чем-то иным ту потребность во внимании с твоей стороны и необходимость заботиться ему нечем. — Я очень тебя люблю.       Насколько легко его обмануть или манипулировать им?       Сичень весьма положительно воспримет то, что ты начнешь высказывать свои желания. Чем капризнее это будет звучать, тем лучше, так как он воспримет это за то, что ты открываешься ему. Лгать ему, однако, бесполезно: он настолько хорошо выучил все твои привычки и движения, что сразу поймет, что ты пытаешься добиться от него чего-то, что Сиченю не понравится. Попытки же сыграть на его влюбленности, которые ты предпримешь от безысходности, расстроят его тем, что тебе приходится преодолевать себя ради подобной грязи. — Не стоит, — легонько прикасаясь губами к костяшкам твоих пальцев, Сичень приподымет голову, заглядывая в твое лицо снизу вверх. — Ударь меня, если тебе станет легче. Но не нужно увиливать, я же знаю, как моя госпожа этого не любит.       Насколько он снисходителен? Какие привилегии ты можешь иметь, и в чем тебе будет отказано?       Пусть с твоей стороны кажется, что тебя просто заперли в клетке, на самом деле Сичень уже нарушил множество правил ордена, лишь оставив тебя подле себя. Самые важные нарушения будут связаны с его договором с Гуан Яо, которого он не простит за покушение на тебя. Как ни странно, но понимание того, что Мэн Яо не испытывает к тебе романтических чувств, смягчит Сиченя. Долгий и крайне тяжелый разговор по душам сведется к тому, что Сичень предаст Минцзюэ в обмен на то, что Гуан Яо никогда не взглянет в твою сторону вообще с какими-либо мотивами, а так же поможет Сиченю в будущем. Вина, испытываемая Сиченем, соизмерима лишь с его внутренней тьмой, которая, как показалось, исчезла после этого соглашения. Для этого достаточно было лишь осознать, что ты теперь в его руках и никуда не денешься. Сичень до безумия ценил своего друга, но между вами двумя выбрал тебя, хотя никто такой выбор и не ставил.       Тебе может показаться, что никто не знает о твоем нахождении в Гусу Лань, и достаточно лишь поднять достаточно шума, чтобы привлечь чье-то внимание, но… К тебе никто не придет на помощь. Сичень, слегка улыбаясь, будет со странным умилением наблюдать за твоими криками, хождением по комнате, попыткой устроить бардак. С такой же отстраненностью он полностью проигнорирует ворчание дяди и странный взгляд Ванцзы, который не рискнет снова выразить свое неодобрение, предвещая то, что испытает то же самое.       Ты все еще не жена Лань Сиченя и прямо заявила, что никогда в жизни не сделаешь с ним три поклона — он даже не против. Для старейшин твое присутствие — весьма продолжительные гости, а Сичень в свою очередь может, не нарушая правил, баловать тебя тем, что запрещено адептам Гусу Лань. Алкоголь, мясные блюда, фривольное поведение и странные наряды — все, что угодно, ведь все это все равно не покинет стен ханьши. Разрешено все, что не несет тебе вреда, а значит про заклинательство и свою саблю ты можешь забыть, как и про возвращение домой.       Какие у него правила? Какое наказание он применит?       Не пытайся навредить себе. У него есть два пунктика, касающихся тебя: забота и безопасность. Если ты решишься покончить с собой, он сделает все, чтобы предотвратить это: секретное следящее заклинание не даст ему потерять твой след, если ты как-то сбежишь; никаких опасных вещей в доме без его пригляда; если ты попытаешься откусить язык… Он пришьет его обратно, проследив, чтобы все зажило верно, а после вставит тебе в рот приспособление, чтобы ты больше не смогла его закрыть. Если понадобится, он привяжет тебя к кровати, время от времени делая массаж, чтобы не затекли мышцы, будет убирать слюну, заниматься туалетом — ты полностью попрощаешься с любой самостоятельностью.       За то, что ты «очерняешь» себя враньем или попытками в манипуляции, он будет винить в первую очередь себя. Он виноват во всем, что сейчас происходит, и Сичень принимает это полностью. Но и тебя за это следует наказать, чтобы ты сама над собой не издевалась. Все твои маленькие радости будут временно отняты, а взамен останется лишь пытка скукой в маленьком пространстве и в компании не самого приятного человека.       Как он справляется с соперниками или теми, кого он воспринимает соперниками? Избавится ли он от них? Убьет ли он их сам или найдет другой способ?       Лань Сичень уже запер тебя в своем доме, заплатив огромную цену за личное счастье. Не Минцзюэ не был соперником, но являлся непреодолимой преградой, которая мешала получить тебя. Собственный поступок навсегда поселил отвращение к себе самому в душе Сиченя, но так же подпитал тьму, до некоторого времени не появлявшуюся внутри него.       Военные действия против Вей Усяня изначально не привлекали его, так как воспитанник Цзян являлся избранником Лань Ванцзы. Цзинь Гуаншаню вместе со старейшинами пришлось сильно поднапрячься, чтобы привлечь его к этому мероприятию.       Когда пришло время решающей битвы, сражаясь против мертвецов, Сичень совершенно случайно заметил вынужденно приблизившегося к нему Цзян Ваньина. Тот не замечал других заклинателей, нацеленный лишь добраться до Вей Усяня, но что-то внутри Лань Сиченя щелкнуло в этот миг. Он словно не управлял собой, когда посылал заклинание под ноги главы Юньмен Цзян, но короткой заминки последнего хватило, чтобы не успеть отмахнуться от подобравшегося мертвеца. Лань Сичень словно в замедлении наблюдал за тем, как почерневшие пальцы твари рвут нежную кожу на горле Цзян Ваньина, с поражающей легкостью разрывая мышцы и вены. Крик вдали звучит знакомо, но Сичень проигнорировал вой Вей Усяня, потерявшего контроль над мертвецами. Он отбивался от еще более рассвирепевших трупов, то и дело бросая взгляд на разрываемый на кусочки труп в фиолетовых одеждах.       Возвращаясь после осады Луацзан вместе с братом и его пленником, Сичень будет чувствовать потрясающее спокойствие, которое поразит его самого. Чувство вины исчезнет само собой, словно тот щелчок в пылу боя забрал все его сомнения и снес моральные устои. Через несколько дней, поняв, что он действительно не испытывает больше ничего, Сичень назовет этот инцидент точкой невозврата. — Я сделал это ради нас. — Что именно? — Все. Все это. Поэтому, умоляю, прими меня.       Как легко вывести его из себя? Как выглядит его гнев?       Лань Сичень — образцовый заклинатель, признанный идеал своего времени. Самообладание является тем, чему его учили с рождения, запрещая саму концепцию гнева как такового. Сильные эмоции разрушительны для заклинателей, но если светлые еще позволительны, то темные — нет. Быть слишком эмоциональными запрещено. Испытывать печаль запрещено. Испытывать гнев запрещено.       Однако любовь, выросшая из интереса, пробуждает и другие его чувства. Сичень в растерянности не из-за того, что не знает, что с ним — нет, это-то он знает прекрасно — а из-за того, что не в силах контролировать себя. В прошлом он верил, что никогда не опозорит честь ордена и не поддастся ни единому искушению. Нынешний Сичень вынужден признать, что обезумел и не контролирует это. После убийства Цзян Чена он даже не чувствует вины за свои поступки.       Не Минцзюэ он предал в приступе безумного страха, убивая чужими руками.       Цзян Чена он убил сам, дабы заглушить пожирающую изнутри ревность и обиду.       Гуан Яо… Гуан Яо он убивает в гневе, маскируя это под казнь предателя на месте.       Хуайсан — умный мальчик, не даром ее и Минцзюэ брат. Смог выяснить, кому была выгодна смерть брата, кто и как сделал, почему именно. Вот только Мэн Яо не пожелал в одиночестве платить по заслугам. Лань Сичень видел по глазам, что тот собрался сказать — и сказал бы, не отруби Сичень его голову. Ох, он и не знал, что настолько вспыльчив. Во всеобщей тишине он осел на колени и, закрыв глаза, обнял голову названого брата. Пока окружающие думали, что он скорбел, Сичень извинялся за то, что разозлился. Будучи предателем сам, он не простил едва не случившегося предательства от другого. Он был виноват перед А-Яо за многое, и его смерть в том числе. Сичень лишь понадеялся на то, что в следующей жизни ему повезет больше, чем в этой.       Какой он видит тебя: выше себя, ниже или равной?       Несмотря на его снисхождение к твоему сложному характеру и избыточное желание позаботиться о тебе, он всегда воспринимал тебя равной. Да, он готов сюсюкаться с тобой как с ребенком, но он ни на секунду не забудет, на что ты способна, что будет заставлять его постоянно быть внимательным. Впрочем, он только рад, так как не чувствует усталости, тратя так много времени на тебя.       Из всех типов он скорее тот, чьего плохого финала не было бы, ответь ты на его чувства изначально. У него один из самых больших процентов здоровых отношений при изначальных данных, и даже сумасшествие после слома не изменит его отношения к тебе.       Насколько он настроен на взаимность? Как сильно он будет стараться, чтобы это произошло? Или он доволен тем, что у него есть только ты?       Ты для него особенная, и он готов применить все свое терпение, чтобы доказать, насколько сильна его любовь. Да, он совершил множество плохих, просто ужасных поступков и нераскаивается из-за этого. Лань Сичень ничуть не оправдывает себя. Но он тебя любит. До безумия любит, он готов сказать это тысячу раз, готов сделать что угодно, чтобы ты если и не полюбила в ответ, то хотя бы приняла его подле себя. Рано или поздно ты привыкнешь к нему, он готов ждать хоть всю жизнь ради этого момента.       Сичень даже не рассматривает того варианта, что тебе может понравиться кто-то другой. Он не думает об этом, чтобы сохранить рассудок, ведь не хочет повторения ситуации с Цзян Ченом. Тогда ему это сошло с рук, но вот Мэн Яо чуть не предал его. Если бы правда всплыла на поверхность, весь мир бы ополчился против вас. Сичень готов к этому, но не хочет усложнять жизнь.       Бонус: Есть ли что-то, что делает его уникальными по сравнению с другими яндере?       Самый осознанный среди всех. Сичень практически сразу понял природу своего особого интереса, заметил собственное скатывание в моральном плане, а в конце нашел в себе силы остановиться, ограничившись решающими тремя убийствами. Даже сломав внутри себя часть моральных рамок, он все еще держит себя в руках, не впадая в крайности кроме ограничения твоего передвижения.       Общая извращенность: насколько он сексуально активный? Какое у него либидо? Насколько он становится тактильным? Есть ли у него какие-то сомнения по поводу сексуальности?              Одна из вещей, в чем он себя ограничивает до того момента, пока вы не сблизитесь, что из-за твоего характера вряд ли когда случится. Его либидо высоко в достаточной степени, но самоконтроль и умение переключаться еще сильнее. В крайнем случае, если не удается успокоить себя мысленно, Сичень имеет в свободном доступе холодные источники, в которых постыдное желание так или иначе исчезнет.       Если же ты когда-нибудь поменяешь гнев на милость, что крайне маловероятно, Сичень все равно продолжит контролировать себя. Твое подорванное здоровье для него важнее плотских утех, без которых, он прекрасно знает, вы и так проживете. А так он готов в любое время дня и ночи доставить тебе довольствие, найдя еще одну сферу для изучения тебя.       Насколько он силен? Заботится ли он о твоей готовности?       Крайне заботливый тип. В голове Сиченя он остался единственным, кто может о тебе позаботиться. Ты одна в этом мире не без его участия, поэтому Сичень должен взять ответственность за собственную бедовую голову. Еще до всего совершившегося безумия Сичень был уверен, что тебе необходим человек, который сможет принять тебя всю, без малейшего остатка. Не без гордости он посчитал, что прекрасно подходит на эту роль, а ответственность не даст ему даже подумать о том, чтобы сойти с выбранного пути.       Именно ты в вашей паре нуждаешься в заботе и внимании, которые Сичень готов оказать. Если ты скажешь, что не готова к чему-то, этого не произойдет. Если же наоборот решишься — Сичень сделает все, чтобы ты не испытывала неудобств, при условии, что вы станете парой. Он чувствует себя полноценным, когда удовлетворяет твои потребности и видит, что тебе нравится.       Какие травмы или фетиши у него есть, или они бы появились? — Назови меня по имени, — в его глазах слабая искра безумия, с которым ты уже устала бороться. Сколько ты здесь? Три зимы уже минуло. Есть лишь ты и он, и одиночество постепенно заставляет смириться. — Пожалуйста. — Хуань, — счастливо зажмурившись, он сжал тебя в объятиях, разбавляя тишину смехом. Он красив, думаешь ты, заставляя себя признавать его достоинства, красив в своем счастье. — Ты доволен? — Да, — Сичень отстранился, все еще сжимая твои плечи в своих ладонях. Без регулярных тренировок тело начало терять былую крепость, даже стройность, что угнетает тебя, но делает его счастливее. Ты одомашниваешься, как дикое животное на радость ребенку. — Ты знаешь, что я люблю тебя? — Да, — ты устало прикрываешь глаза, чувствуя, как гаснешь изнутри. — Да…       Как он относится к беременности или детям? Хочет ли он их?       Как глава ордена, он обязан сделать наследника, но то, что у него есть младший брат, облегчает дело, и Сиченю плевать, что тот связался с мужчиной.       Для тебя роды смертельно опасны, и Сичень, пусть и хотел ребенка, готов отказаться даже от традиционной близости в пользу твоего здоровья. Он не считает это большим шагом, давно привыкнув подавлять или собственноручно справляться с влечением. В ордене достаточно детей для того, чтобы взять кого-то на воспитание, но Сичень пока не готов делить тебя с кем-то еще, по крайней мере — не сейчас.       Какие части тела своей любимой он любит больше всего?       Он любит тебя всю, но, наверно, твои ладони и живот станут для Сиченя знаковыми местами. Он будет откармливать тебя, не позволять тренироваться или заниматься физическим трудом. Пусть ты отказалась от церемонии, ты для него жена, пусть только и в мыслях, поэтому факт того, что твои руки нежны, а живот мягок для него означают, что ты живешь беззаботной жизнью, а не находишься регулярно в зоне риска, готовая сражаться.