Что в тебе такого, такого печального (Что не вмещается ни в слово, ни в линии)

Мин Фань никогда не был недоволен своей жизнью. Он не был одарен слишком сильно, но и дураком тоже не слыл - все же было бы неловко позорить имя его семьи. Пусть Мин Фань и не мог достичь высот, что были уготованы его старшему брату, но он был усердным и упорным - иначе как бы он смог пройти отбор на пик Цин Цзин? К тому же его выбрал повелитель Тихого Пика - сам Шень Цинцю, холодный и спокойный, как вода в древнем пруду. И Мин Фань знал, что теперь он должен работать вдвое усерднее, чтобы оправдать выбор этого великого человека, чьи глаза смотрели на него из-под разлета черных узких ресниц. Ведь его выбрали среди всех. Мин Фань всегда с трепетом относился к тому вниманию, что оказывал ему кто либо. Он знал, что на фоне остальных он с легкостью потеряется – не выделяясь ни потенциалом, ни внешностью, он всегда был на заднем плане. Словно второстепенный персонаж в книге. Но Мин Фань не жаловался – не привык. Пусть и хотелось иногда плакать. Но все же он идет вперед, стараясь слушать все, что говорят ему старшие и мудрые. Это дает свои плоды – иногда его макушки ласкающее касается узорчатый веер. Мин Фань гонится за этой лаской и вниманием, как самый верный из псов – Шень Цинцю, благородный, нерушимый и спокойный, как древний святой, благосклонно смотрит, на его старания, безмолвно подмечая каждый шаг. Сам того не замечая, Мин Фань приосанивается – внезапно, он чувствует себя сильнее, внезапно он чувствует себя нужным. Когда появляется Нин Инъин, Мин Фань понимает, почему ей уделяется столько внимания, и не ревнует, сам во все глаза следя за яркой певчей птичкой, что свила гнездо у сердца Шизуна. Она – их единственная сестра на пике, и каждый из братьев старается защищать и оберегать ее. От одного взгляда на нее у Мин Фаня поднимается настроение – он не рискует любить ее, ведь Шень Цинцю сморит за ней орлиными глазами, будто бы оберегая. Мин Фань проникается этим настроением и так же старается следить за Нин Инъин – она немного избалованная и легкомысленная, прелестная и открытая ко всему, ей нужен присмотр. Даже если она очаровательно дует губы и называет его скучным из-за того, что он не дает ей сбежать одной на ярмарку в городе. Мин Фань слегка возмущен – он не скучный, он предусмотрительный! Но все же уходит вместе с ней, слабый к ее сияющим глазам. Конечно, затем ему придется пробежать вокруг пика пару десятков кругов – но радостный смех Нин Инъин и расписной веер в коллекции Шэнь Цинцю явно того строили. Жизнь хороша – пока Мин Фань кому-то нужен, он счастлив. *** Новая весна приносит новых претендентов. Мин Фань наслаждается свежим ветром, собственным статусом главного ученика, яркими ленточками в волосах Нин Инъин – весна лучшее время в году. Когда-то давно и он стоял на коленях среди остальных, погружая пальцы в мягкую вязкую землю, не замечая вокруг себя ничего, кроме той цели, что перед ними поставили. Сегодня Нин-шимэй сопровождает Шэнь Цинзю – они составляют прекрасную пару. Возвышенный учитель и его юная ученица, прекрасная, как обещание весны – Мин Фань даже не представляет себя рядом с ними, наверняка бы он испортил бы всю картину своей простотой. Не похоже, что учитель стремится взять сегодня нового ученика, но Нин Инъин настроена решительно – она щебетала о том, что ей очень хотелось бы младшую сестричку или братика, чтобы не быть самой юной на пике. Мин Фань точно знает, что учитель обязательно прислушается, если Нин Инъин попросит. В последнее время глава секты не навещает их пик и Шизун удивительно благодушен. Иногда он даже посещает их уроки, берет в руки гуцинь – пальцы, тонкие, словно лунные лучи, касаются струн. Так что скорее всего они вернутся сегодня с новым учеником – или ученицей, которую углядит зоркая сестра. Их семья станет сегодня немного больше. И они возвращаются – Мин Фаню поручается подготовить нового ученика к первой церемонии с учителем. Нин Инъин прыгает вокруг Мин Фаня как молодая кобылка и тараторит так, что из слов можно понять лишь каждое третье. - Так...Такой хорошенький, шисюн! Ты же его видишь? Мин Фань не видит пока в новичке ничего замечательного - разве что даже после копания в земле его одежда не так сильно запачкана, как могла бы быть. Она просто старая и потертая - новый ученик стесняется этого и прячет руки, не поднимая взгляда. Мин Фань придирчиво осматривает мальчишку и тащит за собой - он выглядит так, словно отчаянно пытался выглядеть хорошо на испытании, не имея при этом даже гребня. - Вымойся, - Мин Фань, строгий и благородный, как и положено ему по статусу старшего ученика, говорит холодно и быстро, чтобы внушить уважение, - Ты должен предстать перед Шизуном в лучшем виде. Дворняжка в человеческом облике торопливо кивает и лезет в воду, жмурясь. Мин Фань закатывает глаза и уходит за комплектом одежды - ученику второго по значимости пика не пристало ходит в старых тряпках, даже если он и выглядит, как щенок. Правда, когда он возвращается, на месте измазанного в земле и глине щенка стоит хрупкое создание с ясными черными глазами и такой копной кудрей, что кажется, будто это чья то шкура. Мин Фань почти виду не подает - даром что главный ученик - и показательно хмурит брови, глядя, как пытается новичок собрать эту нечесаную тяжесть под лентой. - Оставь если не умеешь. Одевайся. С одеждой внезапно возникают проблемы - она болтается, слишком большая для такого хрупкого тела. Мин Фань даже задумался, судорожно пытаясь поправить болтающиеся одежды – слишком он маленький для двенадцатилетнего ребенка. Кое как подогнав все, что болтается, и сделав так, чтобы ворот не падал, открывая горло или вообще задираясь на плечо, Мин Фань вздыхает, и, наконец, оценивает результаты своего труда. - Хмм… Приемлемо, - бормочет Мин Фань себе под нос, стараясь поскорее отвернуться. Неужели чистая одежда способна так изменить уличного мальчишку, или он как-то прятал все под слоем грязи? Огромные оленьи глаза совсем не помогают – утопающий в белой ткани мальчишка выглядит как пойманный речной дух, еще крохотный и несмышленый. Что-то юное, с обещанием красоты и грации в будущем. Он сияет и это и красиво, и обидно. Мин Фань очень упорный, хоть и не слишком одаренный. Но он все еще средний и может затеряться в толпе. Щенок-речной-дух сияет юным очарованием и силой – Мин Фань чувствовал это, когда помогал ему одеваться. Возможно, через пару лет у Шень Цинцю будет новый главный ученик, который будет выглядеть гармонично и правильно рядом с ним – как лотос в пруду, затерявшийся рядом с величественным бамбуком, или персик, скромно осыпающий свои лепестки рядом с благородной магнолией. И сейчас бы Мин Фаню разозлиться и возненавидеть мальчишку, вот только глаза у мальчишки огромные и невинные, как у маленького зверька. Такого пнешь – а он, как маленькая собачка, будет плакать и все равно жаться носиком к ноге. Поэтому он только неловко машет головой, приказывая идти за собой – и почему-то радуется где то глубоко внутри, когда слышит торопливый шорох за спиной. Все должно пройти хорошо. У мальчишки-щенка звонкий и нежный голос. Мальчишку зовут Ло Бинхэ – как вечно холодную реку в одной из провинций. Ло Бинхэ с любовью рассказывает о своей матери. Крошечный речной дух Ло Бинхэ не издает и звука, когда на его голову опрокидывается полная чаша горячего, почти кипящего, чая. - Зачем мне знать имя зверя? – в голосе благородного, всегда спокойного и мудрого Шень Цинцю впервые в жизни Мин Фаня звучит ничем не прикрытая ненависть. В воздухе звенит тишина и судорожное рваное дыхание Ло Бинхэ. Мин Фань понимает, что внезапно перестал дышать. Мальчик-щенок не приходится Шень Цинцю по вкусу – один из старших шепчет Мин Фаню на ухо, что мальчика захотел Лю Цингэ. Мин Фань понимающе кивает – знаменитая вражда Бога Войны и лорда Тихого Пика известна каждому. И, возможно, Мин Фань только бы порадовался неудаче Лю Цинге и торжеству своего учителя, если бы это не был Ло Бинхэ. Обычно избранники Пика Битв грубые и резкие, как порыв, предпочитают вынимать клинок из ножен раньше, чем здороваться. Ло Бинхэ прячет глаза под пушистой челкой и предпочитает словам тишину. - Что ты думаешь о новом зверье на Пике? – Шизун бросает это между делом, словно и не заботясь вовсе. Мин Фань собирает записи, чтобы передать их ученикам и внезапно задумывается о том, что сказать. Он любит и боготворит учителя – ему не за что держать на него злобу. Он не смеет, да и не хочет – Шень Цинцю никогда не был тираном. Он ветер – пусть холодный, но нужный для жизни. И этот лед из его порывов скоро пропадет – так что Мин Фань отвечает честно и открыто, как привык. - Ло Бинхэ делает успехи. Он удивительно способный для его уровня. Слышится треск. - Мин Фань, принеси другой веер из моей комнаты. Этот никуда не годится. Дерево гнилое насквозь. Мин Фань отходит в сторону, глядя, как любимый веер Шизуна падает на пол. Его хрупкая рама расколота пополам. - И передай Ло Бинхэ это руководство. Он особый случай. Ему требуется что-то иное. Если не смотреть в сторону нового ученика, то ничего вроде и не поменялось – тишина все еще так же прекрасна, уроки сложны и интересны, ученики все так же с трепетом следят за своим учителем. Только за спинами учеников шелестит тихая тень, судорожно пытаясь все успеть. Ученики, верные настроению своего учителя, следят за новичком презрительными взглядами, усмешки сверкают в каждом углу. «Он оказался тут только по милости учителя, пусть будет благодарен, что его не вбивают в пыль на Бай Чжан» Мин Фаню пока не до наблюдения за тем, что творят его боевые братья – он все же все еще главный ученик, ему нужно сделать столько, что голова кругом. И он почти забывает про Ло Бинхэ – просто еще один ученик, просто еще одна легкая головная боль – пока не натыкается на него бамбуковой роще. Он все еще слишком маленький – а когда лежит, кажется и того меньше. Рядом с ним ветер переворачивает страницы брошенного руководства – яркие, почти чернильные, алые крапинки усеяли страницы. Губы Бинхэ алеют от крови, как губы дев из квартала красных фонарей от краски. Мин Фань спешно скользит по траве и опускается на колени, приподнимая голову младшего ученика, чтобы тот не захлебнулся. Он, старший ученик, значит, ему нужно знать все – и даже как помочь пережить брату-ученику возможное отклонение ци. И он совсем не паникует. Если только немного трясется, но это просто нервное. - Д-Дыши ровнее, Ло-шиди. Успокойся. Это просто небольшая ошибка в совершенствовании, -Мин Фан протягивает руку и крепко обхватывает тонкое, как у птички, запястье. Он совсем не поправился со времени вступления в секту – такой же хрупкий. Но под пальцами жилка упрямо бьется, умирать не собирается. Меридианы в раздрае, но они все еще целы – мальчик-щенок просто разворошил все в себе и не выдержал, видимо, слишком стараясь. Ветер продолжает трепать страницы – Мин Фань все еще придерживает голову Бинхэ и тянется за руководством. Оно кажется ему странно легким – куда легче, чем его собственное. «Ему нужно что-то иное» Внутри – полная бессмыслица, но Мин Фань не хочет и не может верить в то, что учитель сделал это намеренно. Это все еще ошибка – Шень Цинцю сейчас находится не в лучшей своей форме, его совершенствование застопорилось, он наверняка ошибся. Мин Фань ничего ему не скажет. Наставлять младших – его работа. Он вытирает рукавом кровь с чужих губ – засохнет, будет неудобно. Вскоре в глазах Бинхэ зажигается огонек сознания и он кашляет, судорожно втягивая воздух так, словно его не хватает. - Ши…шисюн? - Успокойся, Ло-шиди, - Мин Фань удивлен радости, вспыхнувшей в чужих глазах – неужели запомнил? Значит не так и безнадежен, как кажется иногда. Он не хочет, но улыбается, глядя, как приходит в себя его младший собрат, - Это было небольшое отклонение ци. Ло-шиди слишком поторопился и был неаккуратен. - Этот ученик просит прощения, - Бинхэ тихо соскальзывает с рук – по ладоням Мин Фаня змеятся темные шелковые волосы – и сгибается в поклоне, - Этот ученик будет еще усерднее. - Усердием здесь не поможешь. Тебе необходимо слушать своего шисюна, если Ло-шиди хочет продолжить успешно совершенствоваться, - Мин Фань гордится тем, что умудряется не выдать себя голосом. Он просто… Просто будет учить Ло Бинхэ как следует - пока он не сможет разбираться во всем сам. Ло Бинхэ смотрит на него так, словно он повесил на небо луну и звезды. Его темные волосы все такие же кудрявые и пушистые – нельзя, чтобы человек, прошедший только что через отклонение ци выглядел настолько красивым. Мин Фань отводит глаза и оставляет Ло Бинхэ приходить в себя. Край его рукава выпачкан в крови – Мин Фань попытался стереть красное с зелени, но вскоре махнул на это рукой. И не такое бывало. Правда, на следующий день его накидка была идеально выстирана и лежала у его дверей. За углом мелькнул хвост непослушных темных волос. Нин-шимэй прицепилась к Ло Бинхэ как клещ – Мин Фань замечает это краем глаза постоянно. Он маленький и милый, как фарфоровая кукла, и, видимо, Нин Инъин таскает его за собой как игрушку. Она добра к нему – Ло Бинхэ уже не такой растрепанный, когда приходит на их частные уроки. Он хорошо продвигается – Мин Фань кивает его успехам. Скоро он сможет, наконец, впечатлить Шень Цинцю и перестать быть маленьким запуганным щенком. Бамбуковые листья путаются в кудрявой копне – Бинхэ все еще напоминает маленького речного духа, каким-то образом попавшего в бамбуковую рощу. Мин Фаню почему-то хочется улыбаться, глядя на него. Шень Цинцю кивает ему на дисциплинарный кнут. Мин Фань берет в руку знакомую рукоять и она кажется ему уж слишком тяжелой на этот раз. Бинхэ вновь не плачет – даже почти не шевелится, только дышит шумно да ногами пытается достать до пола. Каким-то краем сознания Мин Фань отмечает снова, что Бинхэ - кожа да кости, тонкий, как тростинка. На Тихом Пике редко достается кнут, и Мин Фань гадает, что такого сотворил Бинхэ, что ему придется пройти через порку. - Этот ученик должен быть терпеливее. Этот ученик все еще не усвоил правила пика, - Шень Цинцю опускается на свое место с невыразимой грацией, но его глаза и голос холодны как лед, - Этот зверь был невежественен и отнимал время у своего шисюна. - Этот ученик… простит его наказать, - голос у Ло Бинхэ тихий, словно шелест в листве. Мин Фань сглатывает, внезапно желая оказаться как можно дальше от того, что здесь происходит , но он не может. - Мин Фань. Десять ударов. На первый раз этого хватит. Мин Фань слушается и разворачивает кнут. Бинхэ все так же неподвижен – только внезапно беззащитно дрожат узкие лопатки и дыбится шипами его позвоночник. Минфань не хочет делать ему больно, но его руки дрожат, и в итоге первый же удар скользит по всей спине, сдирая кожу. Не ощущая боли, но осознавая ее, Мин Фань чуть содрогается и кидает взгляд на спокойно взирающего на эту картину учителя. Ему на мгновение кажется, что взгляд Шень Цинцю сияет мрачным удовлетворением. Среди ночи он ищет Ло Бинхэ в общежитиях – но находит в сарае. Он сидит в углу, под скудным лунным светом, просачивающемся сквозь окошко, и заторможенными движениями стирает кровь с узких плечей. На его лице какое-то меланхоличное выражение – ни боли, ни гнева или печали. Почти смирившееся. - Ло-шиди не должен так тревожить раны. Этот шисюн здесь с повязками и мазью, - Мин Фань опускается на колени и поражается, насколько холодна земля. Он тянет руку вперед. Ло Бинхэ внезапно вскидывается и отбрасывает его руку прочь одним резким шлепком. В его темных глазах плещется что-то на грани стыда и обиды. Он накидывает на плечи безнадежно испачканную верхнюю накидку и съеживается, сдирая тканью корочку со спины. Мин Фань опускает руку, но не уходит. Ему и самому жутковато от всех этой ситуации, но он не может оставить Бинхэ… просто вот так. Просто одного, больного и несправедливо наказанного. - Этот шисюн не говорил учителю о наших уроках. Этот шисюн здесь, чтобы помочь. Тишина оглушительна – за тонкими хлипкими стенами стрекочут ночные цикады. Ничего не происходит, но напряжение между ними звенит в воздухе. Медленно, почти незаметно Бинхэ склоняется к своему шисюну – окровавленная ткань скользит с его спины, будто бы открывая какую-то диковинную и ужасающую карту. Мин Фань наклоняется к ней и наносит мазь, слушая чужие судорожные вздохи – голова Бинхе лежит у него на коленях, и мальчик-щенок комкает ткань его штанов, когда становится слишком больно. Вскоре запах трав перебивает металлический запах крови и Мин Фань выдыхает спокойнее, помогая Бинхэ сесть. Плотные ряды повязок ложатся поперек груди, прижимая наверняка еще ноющие раны – но Бинхэ все еще не плачет и не жалуется. Только слабеет к концу, опираясь на плечо своего шисюна – Мин Фань осторожно придерживает его, стараясь не дать ему лечь на спину. Он останется здесь просто до того момента, как Бинхэ, наконец, расслабится достаточно, чтобы уснуть. Так думает Мин Фань, ложась спиной на холодную землю, укладывая маленького шиди на себя, не давая ему ворочаться. Утром после сна на жесткой земле у него болит спина. Мин Фань никому не признается, но Ло Бинхэ – лучший и самый усердный из его младших братьев. Несмотря на то, что его все еще заваливают работой – чему Мин Фань пытается мешать, грозно отчитывая бездельников-учеников – он успевает делать уроки и учится с невероятной скоростью. Мин Фань чувствует себя причастным к его успеху и с удовольствием подшучивает над Нин-шимей, указывая на то, что ее обходит совсем юный ученик. - Ты злой, Мин-шисюн! – Нин Инъин очаровательно надувается, подпрыгивая, - Нельзя же всех равнять по А-Ло! Он же просто невероятно способный! - Нин-шимей тоже способная, только ленится, - Мин Фань отвешивает ей легкий щелбан и она показательно хватается за лоб, будто готовясь к рыданиям. Но ее ленточки задорно дрожат, и вскоре она и сама начинает вновь смеяться – легко и звонко, как колокольчики на ветру. - Шисюн. Шицзэ. Ло Бинхэ выныривает из за угла с корзиной мокрого белья в руках. Он все еще работает, даже когда остальные отпущены отдыхать и учиться самостоятельно. Бинхэ же споро бегает по поручениям, закатав рукава повыше. Которые опять ему слишком велики. - Ло-шиди опять не слушает моих наставлений и не питается как следует, - Мин Фань бесцеремонно выдергивает корзину из его рук и подвязывает пояс потуже, чтобы он держал одежды в порядке. Иначе ворот все равно пытается распустится и неприлично глубоко показывается шея, - На Ань Дин даже таких маленьких одежд нет. Бинхэ не сопротивляется, только улыбается и послушно поворачивается под чужим придирчивым взглядом. Мин Фань немного завидует – даже в своей все еще детской форме Бинхэ очарователен. И даже не в том смысле, чтобы потрепать по щеке, а так, чтобы смотреть и восхищаться. - Этот ученик благодарен шисюну за его внимание, - Бинхэ улыбается так, что у него появляются ямочки на щеках, подхватывает корзину и спешит дальше. Мин Фань смотрит ему вслед – а Нин Инъин хитро хихикает под боком, будто узнав что-то важное. На Тихом Пике неспокойно – Мин Фань замечает это первым. Шень Цинцю становится нервным и раздражительным, беспокойным и слишком резким – Бинхэ несет на себе следы его негодования. С приходом зимы Мин Фань забирает его к себе в комнату, пряча от холодов и одиночества – и Бинхэ тихим шепотом говорит о том, что видит, когда никто ничего не видит. Когда Шизун резко объявляет о том, что уходит совершенствоваться, Мин Фань ускользает к Му-шишу, прося его помочь – ведь мастер секты разрешает Цинцю уйти в уединение в таком плачевном состоянии души. Му Цинфан понимающе кивает головой и следует в пещеры почти сразу, когда Шень Цинцю покидает свой пик. По слухам, из пещер он достает не одного, а двух пиковых лордов – обоих на грани отклонения ци, озлобленных и чуть не передравшихся, как только им стало хоть немного лучше. - Надеюсь, с учителем все в порядке, - Ло Бинхэ меняет позу и Мин Фань слегка поправляет его стойку. С губ срывается пар дыхания, - Он выглядел так, словно ему постоянно больно. - Му-шишу сможет понять, как помочь шизуну. Нет иного целителя мудрей. Бинхэ расцветает не по дням, а по часам во время отсутствия лорда Пика. Мин Фань с грустью и гордостью наблюдает за тем, как он изучает то, на что могут уходить месяцы, за пару жалких недель. Идеально выйдя из стойки после атаки, Ло Бинхэ нетерпеливо поворачивается в сторону Мин Фаня, тяжело счастливо дыша. Лента слетела с его густых волос, теряясь в неглубоком снегу, а глаза сияют ясно, как два темных огонька. Мин Фаню внезапно нравится, что подобный взгляд направлен только на него. После возвращения Шизуна приходят демоны. Когда приходят демоны, Ло Бинхэ чуть не умирает, но вновь сияет. Нин Инъин прыгает рядом, а Мин Фаню кажется, что нет никого, кто бы поддерживал Ло Бинхэ громче, чем он сам. Когда они встречаются во сне, Мин Фань внезапно понимает, что Ло Бинхэ уже не такой крошечный, каким он всегда был. Его плечи не так широки, как у Мин Фаня, но и одежда с них уже не скользит – Мин Фань заставлял его готовить и есть вместе с ним, чтобы он, наконец, поправился. Ладони все еще уже, чем его собственные, но пальца длинные и отлично ложатся в руку, когда они идут сквозь иллюзии и сны. Бинхэ все еще утыкается в его плечо по привычке, а Мин Фань все по той же привычке гладит его по волнистым волосам. Что-то нежное рождается в груди – Мин Фань не успевает осознать это, как Демон Снов бесцеремонно прерывает их, погружая возмущенного старшего ученика в принудительный сон. Нин Инъин залезает на дерево первая – и к тому времени, когда Ло Бинхэ и Мин Фань поднимутся к ней, она уже набивает полный рот сочными персиками. Сладкий липкий сок течет по пальцам и пачкает одежду – Ло Бинхэ вгрызается в сладкую мякоть, блаженно щурясь. Мин Фань хотел бы назвать это каннибализмом – ведь весь Ло Бинхэ сам похож на персик, особенно круглые гладкие щеки. Но он только шутливо отнимает уже надкусанный персик у своего шиди и проходится зубами по чужому укусу. Персик на вкус как теплое счастье. После этого демонического сна они оба бегут к друг другу и останавливаются среди бамбука и молодой листвы. Бинхэ кажется вылетел как был – в легкой нижней одежде, едва успев накинуть на плечи накидку. Мин Фань подозревает то, что и сам выглядит ничуть не лучше. Луна смущенно прячется за облаками, словно не решаясь спорить своей холодной прелестью с Бинхэ. Мин Фань с удивление понимает, что тот и правда вырос. Как-то неправильно будет его после такого не поцеловать. У главного ученика Тихого Пика наступает вечная весна. Им с Бинхэ нельзя афишировать свои отношения от слова совсем – Шень Цинцю все еще следит за «зверем» с неприязнью. Но они находят пути – меняются лентами для волос, касаются друг друга во время спаррингов. Бинхэ готовит крошечные затейливые сладости – и если для Нин Инъин это кролики и птички, легкие и воздушные, то Мин Фань улыбается, глядя на сплетенных сладких драконов. Когда выдается случай, Бинхэ проскальзывает в постель Мин Фаня и совершенно беззастенчиво обнимает, щекоча дыханием шею. Их ноги сплетаются, и они смотрят друг на друга больше, чем спят. Ло Бинхэ считает его потрясающим – и поток похвал можно прервать только зацеловав Бинхэ до полного беспамятства. Он – настоящая красавица, и Мин Фаню иногда становится обидно, что он не может хвастаться этим в открытую. Тем, что из всех выбрали именно его, всегда среднего, способного затеряться. Бинхэ даже меч находит себе под стать. Он тонкий и светлый как лунный луч, легкий и изящный. Меч Мин Фаня же тяжелее и шире, его порой нужно перехватывать двумя руками – но Ло Бинхэ восхищается и им. А Чжен Ян начинает звенеть «любимый», если его слишком близко поднести к мечу Мин Фаня. Бинхэ смущается, но находит это очаровательным. Перед Альянсом Бессмертных Бинхе скользит вновь в постель к Мин Фаню и целует его так, что вскоре оказывается зажат под ним. Они неуклюже трогают друг друга – ничего никогда не бывает идеально в первый раз, - и в итоге Мин Фань кончает лишь от того, как попискивает под ним Бинхэ, пытаясь не дать своему голосу воли. Они купаются в истоме и собственном счастье до рассвета, изредка принимаясь за друг друга с новым жаром. Мин Фань ждет его с Альянса с победой и, наконец, признавшим его Шизуном. Бинхэ плохо, он едва способен держаться на ногах. Носорог-питон сломал в нем что-то, что не должно было быть сломанным – и его разрывает такая боль, которой нет имени и названия. Шэнь Цинцю смотрит на него, как гневное мстительное божество. - Зверь. Демонический ублюдок. За спиной Бездна лижет кожу жаром – впереди от учителя веет ледяным ветром. Бинхэ пытается прижать к себе осколки Чжен Яня, но руки болят так, что их не поднять. - Ты не только затесался в нашу секту, но и сбил с пути моего главного ученика, - в глазах пикового лорда играют отблески пламени, - Ты хуже, чем самое низменное существо. Предатель. Бинхэ не отводит взгляда – он не собирается сражаться, но и отступать не намерен. Мин Фань поймет его, он будет слушать. - Ты одним своим существованием подводишь его под меч. Что сделают с мальчишкой, что укрывал демона? Шень Цинцю выплевывает слова, как обвинения. Ло Бинхэ холодеет несмотря на жар. - Если ты действительно хоть когда-то имел совесть его любить, ты прыгнешь сам. И не покажешь свою поганую морду из бездны даже на несколько мгновений, - Шэнь Цинцю не шутит, его глаза холодны, - Если ты решишься выбраться, то он умрет. Бинхэ все понимает и встает. Его ноги нещадно дрожат, но он идет к краю сам, подталкиваемый только любовью и верой. Он не хочет падать, но ради шисюна он спустится в саму эту дикую Бездну. Он бросает последний взгляд и прыгает, будто сияющая белым птица расправляет крылья. Шэнь Цинцю улыбается тому, что его блеф удался. Вместо своего Бин’эр он получает осколки меча. Но даже они все еще поют «любимый» в его руках. Мин Фань зарывается каблуками в пол и собирается найти Бинхэ. Он не талантлив и не силен, все что он может – это лишь усердно трудится. Все что он любит – быть нужным. А Бинхэ он нужен как никогда.