Маленькая девчушка с улыбкой на лице бежит по городу. Черные, будто смоль, волосы развеваются на ветру. Крохотные ладошки сжимают еще теплый, свежеиспеченный хлеб. Она улыбается солнцу, что и без того редко заглядывает в хмурый район Гетто. Кажется, она счастлива, но это совсем ненадолго…
Вот она пробегает мимо своеобразной площади, и тут кроху сбивают с ног.
— Куда собралась?! Небось сперла чего ценного!
Раздертая юбка не дает покоя взгляду девочки. Она трет ушибленные коленки сквозь дыры в одежде и потихоньку встает на ноги, поднимая взгляд на обидчика. Им оказался один из солдатов Марли. Скорее всего, он лишь сторож в Гетто, но этим поганцам всегда хотелось задеть хоть кого-то из местных, и сегодня им подвернулась юная Пик.
— Что и требовалось доказать! Крадешь Марлийский хлеб?! Воровка! — он продолжал орать.
На глазах у крохи навернулись слезы. Кругом сновали люди, но никто из них не обращал внимания на происходящее. Для жителей Гетто издевательства всегда были частью обычной жизни. Как жесток оказался этот мир… Невиновный окажется виноват, а злобная свинья будет на стороне веры и правды. Глупая реальность.
Пик уже и не слушала, брызгающего слюной солдата.
«Я непременно вберусь отсюда,» — промелькнуло у нее в голове.
— НЕЧЕГО СКАЗАТЬ, ДА-А-А?! — не унимался солдат и отпустил Пик пощечину.
Щека девочки начала краснеть, а миниатюрная ладошка уже потирала новую рану.
— Вы ничтожество, — тихонько произнесла она, от чего солдат лишь еще больше вспылил.
Он поднял хлеб, демонстративно откусил кусок и подошел к Пик:
— Я не давал права тебе говорить, — протянул он сквозь зубы.
Солдат разорвал хлеб на куски и со злостью пнул девочку в живот. Юная Фингер не проронила ни слова.
— Дьявольское отродье! Когда вы уже передохните, — плевок полетел в девочку и сторож Гетто удалился.
Пик продолжала лежать на земле. Лишь голодные птицы налетели на лакомые крошки свежего хлеба. Одинокая слеза скатилась по ее щеке, но она быстро стерла с лица свое «проявление слабости».
— Лучше уж быть отродьем, чем ничтожеством, — зло выплюнула она в соторону, куда ушел солдат.
Фингер с трудом удалось подняться. Живот ныл от боли, а на щеке уже красовался настоящий синяк. Она окинула взглядом разбросанный хлеб и принялась собирать уцелевшие куски. Ее семья не зарабатывала достаточно, а потому это было настоящей потерей…
Она снова не справилась с простым поручением. Ну почему? Почему если ты улыбаешься — тебе должно поскорее стать плохо? Почему если ты бежишь — ты что-то украл? Почему в этом мире нельзя просто радоваться жизни?!
Мама будет не в восторге, а отец, возможно и не узнает. Он ведь так много работает ради них, своих девочек.
Именно благодаря ему у Пик есть возможность читать книги и ходить в местную школу. Хоть там она показывает высокие результаты. Ей с легкостью дается математика, она понимает физику и даже преуспела в языках. Все это лишь благодаря отцу…
— Я дома, — тихо произнесла Фингер, прикрыв за собой дверь.
Старая квартирка, больше похожая на коморку уже давно пропиталась сыростью. Тут было слишком темно. Бледная кожа Пик идеально подходила для этого места. Она, словно вампир, вечно скрывалась в тени.
Тишина казалась гнетущей и Фингер оглянулась.
— Мам? — нерешительно позвала она, но ответа не последовало.
Она сняла тяжёлые туфельки и вошла в единственную в доме комнату, не считая санузла. Здесь была и кухня и гостиная и всё остальное. Отец спал на диване посреди комнаты. Так было решено, чтобы не разбудить никого, но отец все равно будил. Ненамеренно, конечно, но каждую ночь Пик слышала его тяжёлые вздохи, после работы. На раскладном кресле приходилось спать ей самой. Кресло было маленьким, но девочке вполне хватало. Она даже могла полностью растянуться там. Одна лишь штора создавала подобие второй комнаты. Там была мама. Она уже давно перестала вставать. Отец верил в то, что она поправится, но та лишь слабела с каждым днём всё больше и больше. У нее были больные ноги. Лечение стоило семье Фингер слишком дорого. Они не могли позволить себе такой роскоши, как лекарства или операция.
Пик отодвинула штору и взглянула на мать. Та не шевелилась. Ее лицо стало бледным и застыло. Она не дышит. Она умерла… Девочка прикрыла рот рукой, дабы не закричать. Она потеряла любимого человека, лучшего в ее жизни. Они были очень близки. Слезы невольно скатывались по щекам юной Пик, образуя бурный поток слез.
Каждый вечер мама читала дочери сказки и рассказывала истории, но любимой историей Пик был рассказ о ромашковом поле. Элдийцам запрещено покидать Гетто, но в юности мама попала за пределы злополучного района. Не сказать что это веселая история, ведь Фингер старшая оказалась в рабстве и ее продали на черном рынке. Мужчина, что выкупил ее, был хорош собой и не строил из себя хозяина. Казалось, он по-настоящему был влюблен в эту девушку, всячески баловал возлюбленную, а потом и вовсе дал волю. Она не знала своего счастья, побежала, куда глаза глядят и бежала так, аж пока не рухнула от усталости. Хотелось было уже уснуть, но она вдруг почувствовала запах. Прекрасный запах цветов. Это была ромашка. Девушка оглядывалась вокруг, не видя ничего, кроме чудесных цветов. Они так приятно пахли, по ее словам, что запах будто вскружил ей голову и она прям там и задремала. К сожалению, на утро ее нашли солдаты. Повязки на руке у нее не было, а значит — беглянка. Так мама снова оказалась в Гетто. Но доброту того парня и запах прекрасных цветов она никогда не забудет.
Пик отползла к стене. Слезы продолжали литься бурным потоком. Ей было больно. Сердце словно зажали в тиски. Если бы она только пришла раньше… Может она смогла бы помочь? Чёрт!
Сколько девочка так просидела она сама и не знала. Юная Фингер не шелохнулась до прихода отца.
— Пик, — усталый мужчина заметил дочь, сидящую на полу, — Почему ты не спишь? Уже поздно.
Он даже не представлял что случилось, а Пик лишь продолжала молчать и смотреть в сторону злополучной шторы.
Отец вошёл в дом и его взгляд также устремился на штору. Слишком бледная кожа жены и застывшее выражение лица говорили сами за себя. Он все прекрасно понял. Мужчина заметно погрустнел. Он тихими шагами подошёл к телу супруги и опустил ей веки.
— Спи спокойно, моя дорогая, — так он всегда называл ее. На глазах навернулись слезы.
Он задвинул штору и подошёл к дочери. Теплая рука мягко легла на плечо девочки и она уже была готова зарыдать вновь.
— Пик, смерть не стоит твоих слез. Рано или поздно это должно было случиться. Так пускай же она живёт в твоей памяти вечно.
Она уткнулась носом в разбитые коленки. Отец даже не обратил внимания на побои.
— Меня снова понизили из-за того, что я Элдиец. В следующем месяце нам будет тяжелее.
— Ты был у врача? — тихо спросила Фингер. Она знала, что отец тоже болеет. Из-за этой сырости у него тоже проблемы с костями. С каждым днём ходить ему становится все тяжелее…
Он усмехнулся:
— Ты же знаешь, что нет. Я не могу себе этого позволить. Скоро рассвет, Пик. Нам пора с ней прощаться.
Отец с дочерью ещё раз подошли к телу матери. У жителей Гетто не было возможности даже похоронить своих родных. Поэтому каждый день на рассвете по району ездили Марлийцы, собирая трупов у домов. Пик не хотелось думать о том, что с трупами происходит дальше. Может они делают общие могилы? А может просто сжигают?
Солнце уже показалось из-за линии горизонта и девочка прижалась к отцу. Он молча стоял и смотрел в никуда. А у него на руках лежала его любимая женщина в ожидании своей дальнейшей участи.
А вот и машина. Иногда она уезжает пустой, но сегодня, куча под брезентом казалась слишком большой.
— Пик, зайди в дом, — мягко сказал отец, но ноги девочки не слушались и она продолжила стоять как истукан.
Вот Марлиец выходит из кабины и подходит к отцу.
— Соболезную, — смущённо говорит он, берет на руки женщину и открывает брезент.
Пик зажмурила глаза, чтобы не видеть этого. Слишком больно смотреть на гору трупов маленькой девочке.
Она увидела уже уезжающего Марлийца. Он… Заплакал? Наверное, недавно начал работать в Гетто…
— Можешь не идти сегодня в школу, Пик, — бросил отец и лег на диван, но дочь уже собиралась выходить из дома.
Она не могла находиться здесь. Ей хотелось сбежать куда-угодно, лишь бы спрятаться от этого мира.
— Я пойду. Мне нравится учиться, — юная Фингер не врала.
В мгновение Ока она выскочила из дома, оставляя отца наедине с собой. Было ещё слишком рано для начала занятий, а потому она просто бесцельно бродила по городу. Улицы пустовали и лишь единицы уже куда-то спешили.
Солдатов Марли стало слишком много. Они сновали со стороны в сторону, будто что-то потеряли…
— Воины уже истощены…
— Да, Марли будет искать новых приемников.
— На следующей неделе начнется отбор.
— Поганые Элдийцы! Теперь и их детей принимать в круг «почетных» героев! Отвратительно…
Пик лишь краем уха услышала разговор двух солдат. Воины… Она уже давно о них знала из учебников по истории Марли. Вот только… Может ли это стать шансом и для неё тоже?
***
— Пап, я буду принимать участие в отборе.
Отец был напряжён. Его пугала неизвестность, ведь мало ли до чего может довести война его единственную, любимую дочурку.
— Если я стану воином, мы больше не будем здесь жить. Мы обязательно переедем и тебе станет лучше. Только верь.
Она никогда не признается, но самое важное для Пик — поддержка. Отец глубоко вздохнул:
— Не нужно исполнять мои мечты. Следуй своим и будь счастлива, Пик.
Как же он любил называть ее по имени. Ведь именно его покойная супруга так назвала дочь.
***
Понедельник. Первый день отбора. Первое испытание. Они проверяют выносливость. В полном обмундировании крохотной Пик пришлось бежать к цели на равные с парнями. Она отставала, заметно отставала. Дыхание то и дело сбивались, а дождь затруднял движения. Усталость дала о себе знать и девочка рухнула на землю.
— Вставай и беги! Ты ведь не будешь так легко сдаваться, — ее резко поставили на ноги за плечо.
Это был один из ее одноклассников. Парень совершенно неприметный, да и с Пик они не были близки, но он решил помочь ей.
— На этом этапе останется лишь двадцать человек. Так сказали солдаты. Мы ещё можем успеть, бежим!
Он тянул Пик за собой, а она буквально волочилась по земле. Почему он пришел ей на помощь? Почему не бросил?
— СТОП! — крикнул солдат, — Двадцатый!
За ними линию пересёк ещё один парень и остальные вынуждены были вернуться в Гетто. Умирать… Тот кто пересёк линию первым — уже прошел. Он уже выше остальных.
Пик смотрела на темноволосого паренька, что радовался даже сквозь боль и усталость. Ему сразу же вручили жёлтую повязку. Он уже кадет. Остальные — мусор.
— Спасибо, — коротко бросила она своему спасителю. Парень улыбнулся в ответ.
Вторник. Стрельба.
Она снова промазала. Ну как «промазала»… В деревяшку она попала, но далеко не в середину. Очередной провал и на ее глазах заветную повязку вручают другому. Черт! Но она не отчаивается. Парень, что дотянул ее до линии первой победы выбывает. Пик ничего не чувствует. Их уже пятнадцать.
Среда. Боевые искусства.
Неужели ей придется драться? Глупая! Война никого не щадит, а она даже камень нормально пнуть не может. Если не продержится до двух нокаутов других претендентов — вылетит!
Каждому кандидату подобрали пару. Напротив Пик стоял щуплый паренёк. Как только прозвучит выстрел, можно начинать драться. Но как? Что делать? Как правильно бить? Неужели это конец? Она испуганно смотрит на противника. Тот кажется слишком спокойным для своего телосложения.
Звучит выстрел. Девочка даже не замечает, как парень бросается на нее. Она слабо прикрывается, и он начинает душить юную Фингер.
-… выбыл! — Пик не слышала имени, но какая-то блондинка управилась меньше, чем за минуту. Ещё один… Только бы не отключиться…
Она нащупала рукой землю и бросила в глаза обидчику, от чего тот ослабил хватку. Удар пришелся противнику в живот, но оказался слабоват и ее потянули за ногу вниз. От неожиданного падения все кости будто сдвинулись.
— СТОП!
Она пережила! Она идёт дальше! Выбыла не она, но заветную повязку отдают безэмоциональной девчонке. Их осталось тринадцать.
Четверг. Задачи.
Что за задачи их ждут, Фингер не понимала, но оставаться в хвосте она явно не собиралась. Ей порядком надоело смотреть на то как жёлтая повязка ускользает из ее рук…
— Ваше задание: выбрать наиболее правильный подход для решения той или иной проблемы на фронте. Кто справится первым и ответ окажется верным — станет кадетом. Время пошло, — объяснил солдат.
Пик развернула конверт с «проблемой». «Недостаток продовольственных запасов в условиях непрекращающихся военных действий». В голову ничего не лезло, но ведь можно просто рассуждать логически… Пик приставила перо к бумаге и начала писать ответ. Она быстро выстрачивала букву за буквой, надеясь лишь на то, что ее решение окажется верным.
— Я все! — кроха подскочила на месте, как только окончила. Солдат подошёл к ней и стал читать ответ. Сердце девочки сжалось.
— ПИК ФИНГЕР! ПРОШЛА! — жёлтая повязка лягла на стол. Она не верила своим глазам.
— Ты можешь вернуться домой. Дальнейшее обучение начнется в понедельник. Собери вещи. Теперь тебе придется жить здесь, в казарме, — встрял другой солдат.
— Д-да. Конечно, — Пик словно потеряла дар речи.
***
— Я прошла! Папа, я прошла. Теперь все будет хорошо!
Пик подняла над собой повязку, вернувшись домой. Отец лишь удивлённо открыл рот не в силах что-либо произнести.
— О, Пик, — слегка прихрамывая он подошёл к дочери и обнял ее, — Точно все будет хорошо? Я рад, что ты вернулась.
— Да, конечно, — она так думала… Она хотела так думать.
— Но что теперь? У вас будут тренировки? — столько вопросов мучало отца все это время, когда Пик не было с ним.
Девочка поджала губы… Как же ему сказать, что ей снова придется уехать…
— Пап, я должна буду жить в казарме. Но я обязательно буду приходить, когда будет свободное время.
Отец опешил от такого заявления. В его глазах появилась нескрываемая грусть. Меньше чем за месяц ему пришлось расстаться со своими драгоценными девочками. Но он не в праве ее останавливать. Пик так старалась и все ради него. Он знал, прекрасно знал, что она так и не подумала о себе. Она просто маленькая трусиха, которая боится окончательно потерять ещё одного дорогого ей человека.
— Действуй, Пик, — тихо, но уверенно одобрил ее решение отец.
Она улыбнулась. Дом — то самое место, где ее всегда поддержат.
— Спасибо, папа, — дочь подошла к отцу и крепко обняла его, — Я справлюсь.
***
Сколько времени уже прошло с того момента, как они стали кадетами. Пик не помнит, она лишь продолжает уверенно идти вперед. Ее вновь отобрали. Она стала одним из разумных титанов и будет сражаться на стороне Марли. Той самой Марли, чьи солдаты считают ее дьявольским отродьем… Неужели красная повязка того стоила? Пик сомневалась, но встречи с отцом добавляли ей сил и желания идти вперед. Она видела результаты своего труда. Видела новый дом, куда переехал отец, видела как дорогостоящее лечение дало свои плоды, видела как потускнела улыбка отца, когда тот узнал, сколько осталось его дочери… Ему больно, она знала, но не собиралась останавливаться!
— ПИК! — прорывался чей-то крик в затуманенном сознании, — Ну же! ОЧНИСЬ!
Что это? Что произошло? Где она сейчас? Неужели уже мертва?
— Пик! — её хватают за руку.
Фингер чувствует как сильная рука вцепляется в запястье, а значит — жива… Сознание начало проясняться. Её вытаскивают из плоти титана, вокруг настоящее кровавое месиво.
— А-а-а-а-а-а-а! — она не верила своим глазам. Всех этих людей убила она?
— Жива, — голос смягчился, — Мы победили, Пик, все в порядке.
Это был Зик. Точно! Как она могла его не узнать… Наверное это потому, что она еще плохо управляет своим титаном. Все-таки это их первая совместная миссия. Да и вообще первая…
— Да, все впорядке, — девушка потихоньку приходила в себя.
— Я уж думал, ты с ума сошла. Такое действительно бывает во время первых превращений, но ты справилась. Поздравляю, — улыбнулся Зик и помог ей встать.
Чему он радуется? Почему победа — это гора трупов? У Фингер душа болела от того, что она сделала.
— Зик, пожалуйста, уведи меня отсюда, — попросила она.
Мужчина опешил, но быстро сориентировался:
— Да, конечно. А хочешь, я покажу тебе «свое» место? Я не могу насладиться этой красотой. Мне удается бывать там лишь на миссиях, но, думаю, тебе понравится.
— Хорошо, — куда угодно, только бы не оставиться тут.
По возвращению в Марли, Зик попросил высадить его и девушку до въезда в столицу.
— Смотри, Пик, здесь хочется дышать, — он и вправду наслаждался эттим местом. Хоть чем-то, кроме сигарет.
Фингер не могла поверить в это. Ромашковое поле… Они стояли по колено в траве и полевых цветах, но самыми яркими были ромашки. Легкий ветерок развивал волосы девушки, а прекрасный аромат цветов навевал воспоминания о маме. Казалось, будто это то самое ромашковое поле из ее рассказов. Вот только Пик могла уснуть прямо здесь не от бессилия, без страха оказаться в Гетто, а потому что ей так этого хочется…
