Первая часть флешбека
Синева озера приятно глазу контрастировала с безоблачным небом. Лица двух сов нежно освещали солнечные лучи. Столас и Октавия лежали на водной глади, слегка покачиваясь. Тихое журчание разбавляло приглушённые вдали голоса работников И.М.П. Столас краем глаза посматривал на ребят, то смотрел прямо на небо, редко решаясь встретиться глазами с дочерью. Он понимал, что это было бы безуспешно. Девушка долгое время смотрела куда-то вдаль. Куда угодно сквозь лишь бы не на него. — Октавия, - осторожно позвал Столас. Слово скрылось в тишине, как тонет брошенный в воду камень, даже круги не пошли по поверхности. Таких камней было брошено много, но она не отозвалась. — Я тебя понимаю. У тебя... не самый образцовый папа, это правда. - неловко смеётся, совсем тихо. Он выглядит одновременно довольным и виноватым, — В последнее время я стал беспечным. Но мне правда очень хорошо с тобой сегодня. - Столас видит, как взгляд дочки, совсем поникший, но все же медленно устремляется в его сторону. Сердце приятно щемит. — Я просто не понимаю... Почему, чтобы почувствовать себя хорошо, тебе надо уехать за тридевять земель от нашего дома. Горечь вины. Столас сглатывает. — Почему ты завел семью, если ненавидел мою маму? Я.. думала дети рождаются, когда родители друг друга любят. Во всяком случае ты так объяснял, когда я не поняла про пестики и тычинки.. - Октавия грустно улыбается. Столас узнал эту улыбку. Она выделялась из всех притворно натянутых, отдающих безразличием на этом торжестве. Такая же кроткая и печальная. Пока что.. беззлобная. Именно она была главным украшением молоденькой Стеллы, хоть та того даже не подозревала, акцентируя внимание на дорогом колье, подаренным лично Пейманом в честь свадьбы. Совушка то и дело проводила по нему тонкими пальцами, не то поправляя, не то просто сжимая. Столас не понимал, отчего это. И так и не спросил. Это не первый раз, когда они виделись. Но возможно первый раз, когда Стелла тепло улыбнулась лично Столасу в ответ на робкое: — Надеюсь, что наш брак будет счастливым. Все надеялись. Все услышали положительный ответ от невесты. Родственники голубых кровей, подобно зрителям на трибунах рассматривали молодоженов: как те обмениваются кольцами и короткими фразами, как скоро целуются под всеобщие овации, как плавно кружатся в отрепетированном до каждого движения свадебном танце. Столас помнит, как Стелла устало провела спрятанной в перчатку рукой по собственному лицу, когда последний гость покинул их дворец. Больше той улыбки на лице не было. — Стелла, ты.. хотела бы отдохнуть? - попытался подступиться Столас — Знаешь, мы можем провести сначала медовый месяц.. узнать друг друга, чтобы.. — Я знаю, что у нас ничего не выйдет. - Стелла сдержанно прерывает робкое бормотание, — Я не люблю тебя, а ты не любишь меня. Это нормально... - спокойно рассуждала уже официальная жена, складывая свадебное платье. Полумрак скрывал наготу Стеллы, самой же ей было безразлично, — этот брак существует только чтобы родить превентивного наследника семье Гоэтти. Но давай договоримся... репутация нашей семьи должна быть безупречна. Всеми силами мы должны поддерживать ее. Столас нервно сглатывает, видя, как его новоиспечённая жена сокращает между ними расстояние. — Я.. я.. Думаю ты права. - взгляд невольно падает на колье. Единственная вещь оставшаяся на теле Стеллы, — Но что ты делаешь? Она вновь улыбнулась. Но уже не так, как на свадьбе. Пугающе плотоядно. Так, что кровь стынет в жилах. Он пятится подальше, но ударяется пяткой об изножье кровати. — Как что..? - Слабый толчок в грудь. Столас падает на огромную постель. На ней он кажется таким крохотным и беспомощным вопреки всему его могуществу и высокому росту. Стелла залезает сверху, не обращая внимания ни на бегающие глаза, ни на выставленные в защите руки, ни на общую скованность мужа — Мы делаем наследника. Погрузившись в воспоминания Столас упустил момент, когда Октавия потеряла интерес закрыла глаза. Вода обволакивает ее вплоть до лица, будто успокаивает вместо отца, что не дал ответа на вопрос. Что ж.. он бы и не смог ей ответить честно. Он бы.. никак не смог ей ответить.Конец первой части флешбека.
Иногда молчание - это единственный выход.
Мокси был в этом уверен. Малейшая попытка усомниться, толика надежды на лучшее была перебита кинжалом в собственных кистях. Ему определённо не стоило идти к Страйкеру. Стоило бежать. Все лучше чем то, что происходит сейчас. Собственные вопли оглушают. Мокси жмурится. Лучше темнота, которая услужливо уберегает от искажённого в похоти лица демона, от лиц близких людей, вынужденных видеть этот позор, невольно, но — очевидно для Мокси — ощущать омерзение от его вида. Страйкер не давал спрятаться даже так. Намеренно толкнулся сильнее, заставляя распахнуть глаза. Казалось, Страйкер без тени сомнений и сожалений, лживо отыгранных ранее, просто рвёт таз и лёгкие своей жертвы. Срывается отчаянное «ненавижу», «чтоб ты..». В грудь будто сыплют перья, которые раздирают изнутри в разрастающейся панике, не дают вздохнуть, только всхлипывать. — Ну что, что я? - посмеивается наёмник, лапая избитое тело. Оставляет все больше отпечатков настоящего позора. Эти касания хуже самых болезненных синяков. Мокси кривится, не может договорить, только сильнее трясётся от омерзения. Все причины и следствия стираются, минувшие события теряются в забытье, оставляя только личную пытку. Нескончаемую, даже если Мокси сейчас умрет. А Страйкеру нравилось быть личным палачом. Он не отрывал глаз с Мокси, даже забывая об остальных пленниках. Что отвратительно - для ребят такая увлеченность была шансом. Блиц из последних сил выворачивал себе руки, чтобы дотянуться до пуговок на полу. Силился не смотреть ни на Мокси, ни на Милли. Связанные бесы пользовались, что на них никто не смотрел. — Милли, подсоби. - тихо, не размыкая губ, шепчет Блиц. По сути он мог говорить обычным голосом — мрачное понимание что за гортанным криком Мокси его не было бы слышно. Милли не понимает, находится в шоке, но отворачивается от насилия над собственным мужем. Замыленный взгляд фокусируется на начальнике. Кивок в сторону мысков инкубки. Милли приоткрыла рот в тихом «Боже» или «ого» — блиц так и не расслышал — она все поняла без слов. Тянется короткими ножками. И вот острие эбонита вскоре оказалось в окаменевших пальцах Блица. — Повернись. Верёвка неохотно, но поддаётся. Теперь уже Милли развязывает Блица. Без секунды промедления работники IMP с гортанным ором кидаются на Страйкера. Берут криком, берут силой, затмевая собственный страх. Страйкера буквально отрывают от жертвы крепким захватом за шею. Мокси резко чувствует облегчение. Тяжесть тела, вдалбливающего ранее его в пол, рывком отходит. Мокси не верит собственному счастью. Проморгался, но видит все ту же картину. Блиц мертвой хваткой удерживает насильника, чувствует, как кадык мечется под его предплечьем, а тело отчаянно не хочет быть прижатым спиной к напряжённому животу. Тихие сипящие ругательства доносятся из глотки. Страйкер за пару секунд прознал своё незавидное положение. На удивление, бесы сильны. Не так.. кажется, сильнее? Упустил. - ясная мысль, прорвавшаяся, пока Страйкер хаочтино брыкался, пытаясь отпинываться от колотящей его Милли и вырваться из рук Блица. Только царапал, оставляя глубокие раны. Но Блиц и не думал ослаблять хватку. Все так же крепко держал глотку и давил ногой на хвост. Без шанса дать настоящий отпор. Страйкер все же пытается. Даже против двоих и со спущенными штанами. Но преимущество больше не на стороне насильника: он растерян, его же противник разгневан. Перед глазами Милли встаёт лишь мелькание тёмного и светлого фона. Ни лица, ни даже его выражения Страйкера она не различала, хоть и била по этому самому лицу. Ненависть, бешеный адреналин, порыв, делали ее невероятно сильной. Ярость кипела в венах. Глаза наливались кровью. Казалось, Милли вот-вот убьёт одного из сильнейших бесов своими же руками. — Давай, Милли! - торопит Блиц, боится выпустить из рук. Милли слышит только мельком. Тяжело дышит. Удары учащаются. Становятся лишь свирепее, сильнее. Впервые привычная ухмылка насильника сменяется гримасой боли. На это можно было смотреть вечно. Милли бьет точно в пах. — Это тебе за моего мужа! - Копытце ударяет уже в челюсть. Вся ненависть и сила были вложены в этот замах. Милли была уверена, что от такого Страйкер потеряет сознание: Голова мотнулась от удара. Глаза мелко забегали. Страйкер обмяк всем телом в руках Блица. — Так-то, сучара! Так я его! - загордилась Милли. Вся взмыленная, яростная до того, что до сих пор дрожат руки. — Ты была на высоте. Наверно ему было тяжело драться со стояком. - Блиц выпускает тело из хватки, давая голове удариться с глухими звуком о пол, — Ублюдок - оставляет Страйкера, тяжело дыша, — Нужно достать кинжал, Милс.. Друзья сразу подбегают к Мокси. На лице отчетливо читалось болезненное облегчение. Он стыдливо скрещивает ноги при виде жены и друга. Милли говорит что-то успокаивающее, смотрит точно в глаза, пока оглаживает мужа по окровавленным рукам. Мокси скосил глаза вверх. И правда, кисти все ещё прикованы к полу. Но теперь это кажется совсем незначительным. Мокси устало улыбается в ответ. Наконец-то может ровно вдохнуть, не ожидая грубого толчка или удара. Только успокаивающие и нежные касания любимой жены. — Сейчас будет немного больно, милый, но все позади. Все кончилось. - пухлые губки дрожат. Мокси не отвечает. Только мелко кивает, после чего стискивает зубы, стоило Блицу коснуться кинжала в попытке аккуратно вытащить лезвие. — Мокси.. терпимо? Скажи что-нибудь. - просит Блиц. Откровенно боится, видя, как один из самых болтливых сотрудников может лишь приоткрыть рот. Бесполезно шевелит губами, не издавая и звука. Мокси отводит взгляд в сторону. Тут же распахивает глаза. Сердце будто втоптали в пол. Вдавливают, как сигарету тушат. Тело насильника начинает шевелиться. Угрожающе встаёт с колен под беззвучный крик бесёнка и панику в глазах. Мокси дернул головой вперёд. Немое «сзади» никто не услышал. Это были секунды. — Мокси? - Милли понимает слишком поздно. Лишь в полёте болтаясь в «удавке» хвоста Страйкера. Летит точно в лоб сосредоточенного на руке Блица. — От такого удара вырубился бы только ты, Мокс. - улыбается. Вдавливает лезвие обратно под страдальческий крик. Спокойно встаёт и завязывает руки за спиной потерявшим сознания бесам. Мокси сглотнул при виде рассеченных лбов своих коллег. Уже понимает, что будет дальше. Мышцы лица в разочаровании и безысходности полностью расслабляются. А сам Мокси смотрит куда-то в пустоту.