Луффи? Или Гарри Поттер?

— Гарри! Гарри! Гарри! Да как ты мог! — Гермиона ходила туда-сюда по маленькому дому Хагрида. — Ударить, да еще с такой силой Драко! Я, конечно, понимаю, что он меня оскорбил! Да! Так грубо! Но сейчас прибежит его папаша и накостыляет всем в ответ! — Гермиона, он назвал тебя грязнокровкой! Он это заслужил у-у-у… — Рон запрокинул голову и положил окровавленный платок обратно к разбитому носу. — Ты, уж, молчи Уизли. Тоже хорош! — девочка просто пылала от гнева. — Да ладно тебе злится! Мы же накама! Я не позволю, что бы моих накама обижали или оскорбляли! — Луффи широко улыбался, и опять начал гладить волкодава Клыка, — Какой хороший песик! — Спасибо Гарри, но все-таки не следовало так поступать, — вступил в разговор Хагрид, до этого тихо заваривавший чай. — Да, не следовало! — поддакнула девочка и с улыбкой приняла чашку чая. Рон все еще стенал в огромном кресле великана. — Гарри, а ты заметно подрос, — перевел тему великан, — вроде в Косом переулке ты ниже был, ну может мне показалось. — Не… не знаю, — промямлил Мугивара, его мучил сильный голод, а обед был еще не скоро. Та ириска, которую он взял из вазочки, противно липла к зубам, мешая говорить. Хагрид встал и поднял обоих мальчиков, прислонил друг к другу спинами. Рон и Гарри в прошлом году были практически одного роста, но сейчас брюнет был выше рыжего чуть ли не на голову. — Нет, ты все-таки вырос. Ты случайно... Хм-хм. Ладно, не важно идемте, я свою тыкву покажу, — улыбаясь, проговорил великан, маня детей на улицу. Пройдя немного в сторону от домика, они пришли на небольшой огороженный участок. На котором росли огромнейшие тыквы, даже больше тех, что видел Луффи на Скайпии. — Какие большие! А можно, можно! — Мугивара просто прыгал от счастья. Ну и от голода. — Это на Хеллуин, — великан просто светился от гордости. — Хеллу… что? — Хеллуин, это когда дети наряжаются во всякие разные костюмы и идут за конфетами. — с умным видом отчеканила Гермиона. — А когда он будеееет? Хочу, хочу! — Скоро, скоро. Посмеявшись вдоволь, дети попрощались с великаном, и пошли обратно в замок. По дороге Луффи им рассказывал о своих приключениях. О своих членах команды, какие они хорошие и добрые. Едва переступив порог холла, они услышали свои фамилии. — Наконец-то явились. — К ним приближалась профессор МакГонаглл. — Вечером будете отрабатывать свои наказания. — И что это будет? Профессор… — Рон все еще хлюпал разбитым носом. — Вы, Уизли, будите чистить серебро в зале почета под присмотром мистера Филча и, прошу вас, не запачкайте его кровью. А вы, Поттер, будете помогать профессору Локонсу. — Только не это, пожалуйста, профессор! Можно я буду помогать профессору Локонсу, — взмолился Рон. — Да я не хочу к этому Локонсу идти! Лучше серебро… нет! Хочу бронзовую статую! — у Луффи глаза стали звездочками. Профессор закатила глаза. — Нет, Поттер, профессор Локонс попросил, что бы именно вы ему помогали. Ровно в восемь, и не опаздывать! Настроение было испорчено на целый день. Рон и Гарри вошли в большой зал хмурыми. За ними шла Гермиона, и на ее лице читалось: «Не надо было нарушать школьные правила!». Даже мясной пирог, настолько вкусно пахнущий, что слюнки текли, не поднял настроение мальчишкам. Луффи совершенно не хотел идти к этому профессору. Он его так раздражал, что Мугиваре иногда хотелось с криком убегать от него, только увидев его бирюзовый плащ. «Не хочу, не хочу, не хочу» - проговаривал Луффи, - « Я так хочу к своей команде, тут так скучно, когда это закончится.» — Филч меня всю ночь продержит, — ныл Рон. Брюнет кинул в него уничижительный взгляд, заставивший рыжего заткнуться. Субботний день прошел слишком быстро. Не успел Луффи оглянуться, как уже настало восемь часов. Едва переставляя ноги, и умудрившись заблудиться(вроде топографическим кретинизмом не страдал, ну так Нами говорила, когда Зоро… шел, куда не надо), дошел до ненавистного кабинета. Поджав губы и задержавшись на секунду, сильно постучал. — А-а! А вот и наш нарушитель! — воскликнул он. — Заходи, заходи, Гарри. Кабинет был освещен множеством свечей. Луффи даже поморщился. Стены кабинета были увешаны фотографиями Локонса, а на столе была высоченная стопка писем. Брюнет даже присвистнул. — Будете писать адреса! — с неуместным восторгом произнес профессор. Минуты как будто бы и не собирались куда-то спешить. Они медленно ползли, раздражая все больше и больше. Луффи писал эти нескончаемые адреса своим корявым почерком. Он уже не слушал замечания доставучего профессора. Свечи становились короче, их блики плясали на бесчисленных фотографиях Локонса. Переворачивая очередной конверт, и на тысячи первом начал выводить адрес какой-то Вероники Сметли. «Я хочу быть водорослю*… ой нет… чего это я… говорю так, как будто через меня прошло приведение той призрачной девчонки из Триллер-Барка», — Луффи уже засыпал, — «спать так сильно хочется, сейчас зевну», — и зевнул. Вдруг ему послышался голос. Противный, скрипучий. Он заставлял кровь в жилах стынуть, но только не у Мугивары. - Иди… иди ко мне… дай мне схватить тебя… разорвать… убить… Брюнет вскочил как ошпаренный. В его глазах загорелись огни. Он облизнул пересохшие губы и начал вертеть глаза, ища приключения. — Че? Убить меня? А ну выходи! Я человек, который станет королем пиратов! Подойди я тебе зад надеру! — Гарри, Гарри… — ты совсем уже устал, — в глазах Локонса играл страх. — Отоспись, сегодняшний день не прошел для тебя незамеченным. — Вы… вы слышали этот голос? — Голос? — Да! Да! Да! Такой отвратительный голос, он сказал, что убьет меня! — Тебе-е-е… пок-к-каз-зал-лос-сь… м-м-мож-жее-е-еш-шь и-д-д-т-ти… — О пасиб! Я думал мне конец! До завтра, профессор! — Луффи улыбнулся своей самой лучшей улыбкой, при которой даже улыбка Локонса казалась бледной, и вприпрыжку помчался в башну Гриффиндора. В общей гостиной никого, практически, не было. Потоптавшись у камина и плюнув на сегодняшний день, пошел в спальню. Рыжего еще не было. Как всегда криво натянув пижаму, он лег в кровать и сразу же провалился в сон. Пришел октябрь, холод и сырость противно липли к торопливо пробегающим детям. Мадам Помфри была постоянно занята. Вся школа кашляла и чихала. Кроме одного. Она все удивлялась, как противный насморк не прилип к такому худенькому мальчику как Гарри. Она все время спрашивала его, почему у него такой стойкий организм и, что он есть или пьет для этого, но он лишь пожимал плечами и улыбался. «Я такой всегда был, и никогда не болел». После этих слов Мадам Помфри заливалась звонким смехом, вспоминая прошлый год. Сестренка Рона ходила вялая, ослабнувшая. Но на ее лице все равно блистали глаза, которые обожающе смотрели на брюнета. А когда он пытался обратиться к ней, заливалась краской и старалась быстрее скрыться. Дождь шел беспрерывно целую неделю. Озеро вышло из берегов, а тыквы Хагрида к Хеллоуину разрослись до размера кареты. Но это даже не сколько не остудило энтузиазма Оливера Вуда. Луффи нравилось играть в Квидич, но он все равно считал ее глупой игрой. Тренировки были долгими. В субботний вечер незадолго до Хеллоуина Мугивара вернулся в башню промокший до нитки, но это совершенно его не печалило. Единственное, что расстроило Луффи это новые метлы Слизеринцев. «Нимбусы-2001» были гораздо быстрее, чем его «Нимбус-2000». Они были как… самолеты. Хотя брюнет все равно не понял, что это, но ему понравилось это слово. Идя по пустому коридору, Мугивара заметил, как Почти Безголовый Ник, приведение башни Гриффиндора, уставившись в одну точку, что-то бормотало: — Не удовлетворяю их требования… какой-то сантиметр, если уж на то пошло… — Привет Пук, — окликнул его Луффи. — Привет, привет… — Ник вздрогнул, он уже привык к своему новому прозвищу. — Я Ник, Гарри, — он отвернулся от окна. На нем была широкополая шляпа с пером, из-под которой на плечи падали крупные локоны, и кафтан с широким воротником. Из-за воротника не было видно то, что у него была практически отрублена голова. — У тебя… ты как всегда весел и бодр, Гарри Поттер. Вот бы мне… так же… — Что случилось? — А-а… ничего, ничего… особенного, — отмахнулось приведение. — Я не хотел туда… поступать… но… просто думал… эх… но оказалось я «не удовлетворяю их требованиям»… — Сорок пять ударов тупым топором по шее! — Ник достал из кармана письмо. — Разве этого мало чтобы принять меня в Клуб обезглавленных охотников? — М-м… ой да ладно тебе! Ты мне и таким нравишься! Призраком! — глаза у Луффи стали звездочками. — Хо-хо-хо! Ты можешь у людей… или призраков поднять настроение, — сейчас Ник напомнил Мугиваре Брука. — Вот послушай. «Мы принимаем Клуб охотников только тех привидений, чьи головы полностью отсечены от тела»… — призрак долго зачитывал письмо, вздохнул и положил его в карман. — А что тебя так развеселило мой юный друг? — А я же всегда такой! — воскликнул Гарри, — ты не печалься! Лучше создай свой клуб! — Спасибо тебе Поттер, я очень тебе благодарен! — воскликнул почти безголовый Ник и просочился сквозь стену. Послышалось громкое мяуканье, а за ним и возмущенный голос мистера Филча. — Грязь, грязь! Она повсюду, — указывал старик на лужу натекшую с Гарриной одежды, — А ну быстро за мной Поттер! Луффи понурив голову, пошел за Филчем вниз. Грязных следов стало намного больше. Мугивара никогда не был в этом кабинете. Школьники всегда старались обходить это место стороной. Комната без окон была душной и мрачной — её освещала керосиновая лампа, свисавшая с низкого потолка. Вдоль двух стен стояли шкафы. Внутри шкафов были записи о наложенных наказаниях. А для братьев рыжего был отведен личный ящик. Филч сел за свой стол и начал шелестеть бумагой. — Навоз… шипящие сопли дракона… лягушачьи мозги… крысиные кишки… — бормотал он. — Хватит с меня этого, нужно же кого-то наказать за это, — он вытащил перо и обмакнул в чернильницу. — Имя — Гарри Поттер. Проступок… — Я ничего не делал! — глаза Луффи были невинными. — Ага, ага! — Закричал он. Филч уже занес перо над пергаментом как на потолке, что-то грохнуло и лампа закачалась из стороны в сторону. — Пивз! Водорослю* — написано специально.