Признание

Тяжкий вздох после резкого подъема. Снова кошмар? Сколько уже ночей он просыпается в поту, тяжко выдавливая из легких проникший мрак ночи, сколько это будет продолжаться, мучать его душу? За хрупким окном послышался цокот копыт лошадей, запряженных в чью-то карету, что проезжала мимо по каменистой тропе улицы темного Лондона и чуть хлюпала по калюжам, оставшимся после недавнего свежего вечернего дождя. Синие глаза метнулись на лунный свет, что прятался в занавеске, и парень сглотнул тяжкий ком в горле, достающий каждый день от собственного молчания. «И долго ты будешь закапывать это в себе, надеясь, что чувства не восстанут вновь, как тот нежилец из-под земли?»— доносился внутренний строгий голос, что упрекал уже чуть ли не всю жизнь и не собирался давать ни покоя. — Да бред все это, небылица…— шатен тоскливо усмехнулся и зажег возле себя подвесочную лампу, осветляя комнату чуть желтым оттенком фальшивого солнца. Сердце вновь предательски забилось тут же, как в голове осенним ветром проскочили обломки воспоминаний за последнюю неделю. Холодные глаза, что, казалось бы, обладают лишь абсолютным безразличием, грели душу лучше за всякого с потрескивающими дровами камина в обычном доме пасмурного города или даже лучше, чем теплая ванна после тяжелого рабочего графика. — Я просто болен.— бледные губы не уставали шептать ответки назревающим помыслам, отрицая каждый потаенный уголок души.— Слишком болен, чтобы позволять разуму думать о таком. Оставаясь в сидячем положении, шатен переминал мягкие длинные пальцы, пытаясь закрывать глаза, дабы вновь попытаться усыпить себя во лживом желании дрема, но чего скрывать, все попытки до несуразности тщетны. Быстрый ритм внутри не усыпить, не остановить и не замять как бы того не хотелось, как бы не мечталось, чтобы все это было лишь шуткой грешного тела или, боже упаси, духа. Юноша с узором на лице медленно сполз по подушке и, сдвигая на переносице брови, начал мять виски, чтобы укротить свои докучающие мысли, что так и лезли в плавящуюся голову, сводя с ума. И снова предстал тот человек, что палит трубку, выпуская клубы не такого уж и противного дыма, снова та игра в «гляделки», снова золотой свет нитей в длинных волосах от яркого солнца и снова те же тонкие губы, что, наверное, редко изволили улыбаться за всю пройденную жизнь. «Хватит, хватит, хватит!» Уткнувшись боком в постель, тот попытался спрятаться от своих же чувств, закрыл холодными кистями красные не по природе щеки и выпустил чистые жемчуги слез, что быстро скатились по щекам от безысходности, очищая небесный взгляд. Кларк работает в детективном агентстве только полгода с мелким излишком, но чтобы предвидеть, что с ним будет в будущем, пророк явно не мог, даже и догадок не было, что предстоит так крупно вляпаться, скрывать весь этот позор от чужих глаз внутри себя, да и от родных тоже… Казалось, что чем дольше он молчит, тем быстрее задыхается в тихих муках, что душат за шею и переполняют живот жалящими бабочками. «Не могу так больше. Нет.» Замотавшись в одеяло, парень встал и медленно поплелся из комнаты, выходя в темный коридор и держа в руке светильник, что чуть растворял мрак во здании. Не спеша он подошел к нужной двери и замер, затаив глубокое дыхание, что заметно проваливалось в ритм учащенного биения в груди. Внутри все будто затряслось, задрожали даже кисти рук, так предательски, что пропали все звуки в этом мире, лишь оставляя собственный пульс. Собрав всю волю воедино, Кларк постучал костяшками в и так приоткрытую дверь, из-за чего сам содрогнулся и услышал тихое бормотание изнутри, что только сбило с толку. Смело войдя в теплую комнату, синеглазый заметил сидевшую в одеяле фигуру, что при слабом свете лампы рассеяно смотрела в окно, будто выжидая какого-то чуда, что вот-вот произойдет, вспыхнет и уладит реальность. Подойдя на носках поближе, пророк осторожно коснулся пальцами плеча Субедара, что все никак не обращал внимания на вошедшего, после чего второй детектив вздрогнул от неожиданности. — Ох, прости, я думал, ты заметил стук, я- — Илай, ты почему не спишь?— в светлых глазах было видно то ли глыбы льда, то ли сожаление, что блекло виднелось под бровями, но не злоба с каким-либо возмущением, что кто-то посмел войти и побеспокоить в собственное жилье. Возможно, даже интерес, ведь что в такой поздний час хотел бы сказать ему пророк, чьими глазами не насладишься в дневные часы, не падешь в заветную глубину заколдованного неба, которое запечатал в оковы радужки какой-нибудь да проклятый старец. Парень на какой-то момент завис, пытаясь подобрать варианты ответа, но только тянул ноту своим молчанием и разогнал по сосудам стыд, оставляя тишину неловкой для обоих. — Кое-что не дает мне заснуть уже достаточно долго,— тот с дрожью проговаривал начало предложения,— и сдается, что если я не скажу об этом тебе, то так и помру от собственных мук. Детектив внимательно смотрел на того и даже лениво улыбался: такое бывает, когда чувствуешь, что сию секунду доверят что-то личное, что чужим людям уж точно не видать, но зато для тебя это останется скрытым подарком чьего-то кусочка души. — Любопытно.— Субедар подвинулся и похлопал по месту рядом, приглашая присесть возле, чему коллега и последовал.— Я тебя слушаю.— Он зажег трубку и закурил.       Этот голос так успокаивал, грел своим тембром, что даже мурашки пробегали по всему телу, да благо, хотя бы этого не видно под одеялом. Так тепло сидеть бок о бок и слушать еле заметный дождь за окном, будто бы весь мир преклонился к вам в ноги, будто нет нигде других людей, а лишь пустой Лондон, что принадлежит только вам двоим. Снова эхом бьется внутри сердце, отдает гулом в ушах, и дурманит рассудок сладкий запах, снова все по кругу, но ощущение, будто в его присутствии все чувства усилились раз в сто или тысячи. — Илай? — Наиб, это довольно трудно…— шатен стал переминать пальцы, не вынося такой открытый взгляд на себе. Когда он еще видел второго детектива в пижаме и замотанного в одеяло как он сам? Это ведь абсурд. А волосы? Не завязаны даже. Нет той строгости, как днем, на работе. Будто бы рядом сидит совсем другой человек, что еще прекраснее, чем только может быть. Все не так, от слова совсем, далеко не так. — Знаешь, когда я вижу тебя, мне будто кружит голову. А самое странное: в животе непривычно тепло и приятно, будто бы я выпил какого-то сладкого сиропа… Голубоглазый вдумчиво вслушивался в слова и следил за жестами провидца. Было заметно, как тот с переживанием выдавливает это из себя, так же, как скалкой водят по тюбику с кремом для торта. Субедар положил тому свою кисть на руку и сжал, с надеждой, что тот перестанет трястись, но как оказалось позже, того от этого только сильнее взбудоражило. — Э-это может показаться странным, но такое ощущение, что я люблю тебя...— пророк смотрел куда-то вниз, лишь бы не встречаться глазами, лишь бы скрыть раскрасневшиеся щеки, что так и пылали ярким огнем. Повисла гробовая тишина, что даже от подобных слов сам детектив не знал, что вымолвить в ответ. — Как так?— бледные губы затряслись в ответ, а ледяные глаза с волнением стали заглядывать в спрятавшееся лицо, что не показывалось за шатром стыда.— Илай? — Знаю, звучит как бред, но это правда… Послушай.— он взял того за руку и приложил к груди, где бешено билось сердце, что намеревалось выпрыгнуть сию минуту. Кларк таки сумел взглянуть на парня, но теперь боялся не признания, а самого ответа. — Ох, прости, я просто болен, забудь, я сейчас же ухожу… Провидец поспешно встал с кровати и собирался уйти, как его обхватили чужие руки и помешали двинуться, что заставило сильно удивиться, но не прекратить чувствовать весь срам. — Нет, стой, все в порядке! Останься… Нависла неловкая пауза, из-за чего вновь стал слышен барабан капель за окном и легкое веяние сквозняка. Синеглазый послушно сел назад, но не понимал, ради чего теперь здесь находиться, ради чего снова переглядываться. — Это правда?— Субедар прижал того к себе, никуда не пуская и при том все еще не веря услышанному.— Это ведь не злая шутка? — Мне незачем тебе врать, Наиб.— детектив тяжко сглотнул и выдохнул, беря своими кистями руки, что не собирались отпускать сбоку. — Вот же безумие… — Теперь я противен тебе? Ведь это не считается нормой, я- — Нет, ты… Субедара даже выбесило подобное недоразумение, так что он просто затянул того в поцелуй, прежде чем Кларк снова начнет говорить небылицы о том, насколько это неприродно или ненормально. Отпрянув, шатен оставил пророка с шоком на лице и расползшимся румянцем, что стал обливать все лицо красным. Он укрыл того своим одеялом и прижался к плечу, спокойно улыбаясь и смотря в никуда. — Видишь? Это взаимно. Теперь-то тебе лучше? — Лучше…— он обронил капли из глаз и обнял в ответ теплое тело, что грело в ответ под бледным желтым светом. — А знаешь, где твоя сова? — Она всегда охотится в это время. — Отнюдь.— длинноволосый тихо рассмеялся скрытой правде, из-за чего Кларк снова раскраснелся. — То есть? В ответ Субедар лишь выдохнул клубок дыма и показал в бок большим пальцем, где из-под шторы в тарелке с едой показалась ушастая птица, что, объевшись, скрутилась в комок и испуганно глядела на тех через пушистые мягкие перья. — И так каждый вечер!.. Комната наполнилась тихим оживленным бормотанием и смехом, что делало ее теплее, а за стеклом уже показывались ленивые лучи встающего солнца.