«Ты единственная причина моей редкой искренней улыбки, так дыши же, дыши со мной. Ты можешь испить все мои чувства? Потому что я не могу их вынести…
Переплетены… Свободны.»
dodie — intertwined
♡
— Чанбин… Чанбин… проснись. Минхо осторожно потряс младшего за плечо, потирая свои утомлённые глаза и терпеливо ожидая, когда Чанбин проснётся. Он чувствовал себя ребёнком, который пытается разбудить одного из своих родителей. — Хм? — сонно проворчал Чанбин, привыкая к темноте и пытаясь сморгнуть белые точки, появившиеся, когда он открыл глаза. Он лениво потянулся к своему телефону, схватил его и со стоном проверил время. 3:07 ночи. — Ты в порядке? — сонным голосом спросил младший и попытался сесть, но усталость взяла над ним верх, и казалось, что он вот-вот снова заснёт. Минхо просто кивнул и уже хотел уйти, Чанбин слишком устал для того, чтобы помочь ему, он будет в порядке. — Нет, нет, подожди… — прошептал Чанбин, притягивая Минхо ближе и пытаясь усадить его к себе на колени. Минхо фыркнул, но подчинился, усаживаясь на одно колено и глядя в глаза, несмотря на то, что не мог по-настоящему его видеть, поскольку они сидели в кромешной ночной темноте. — Я не могу уснуть… — Минхо почти хныкал, его маленькие ручки в досаде ударили по Чанбину. Так было всегда. Чанбин слишком часто раньше находил Минхо на кухне в поздний час, когда ходил в туалет, будучи единственным из ребят, кто видел его так много ночей, что и не сосчитать. Он тихо вздохнул, уткнувшись носом в шею Минхо и пытаясь придумать, что можно сделать. Чанбин поднял взгляд, застигнутый врасплох слабым мерцанием слёз, блеснувших в глазах Минхо, лишь частично увидев это благодаря свету, пробивавшемуся через щель между занавесками. — Пойдем на кухню, хорошо? — успокаивающе сказал он, ожидая, пока Минхо поднимется, чтобы схватить его за руку и повести. В общежитии было спокойно, тихий храп раздавался за не полностью закрытыми дверями, и единственным звуком оставалось негромкое шарканье по полу, пока они медленно шли вместе. Когда они добрались, Чанбин отпустил руку Минхо, обнаружив, что тот стоит, как потерявшийся щенок, неуверенный в том, что ему делать, но, вероятно, заинтересованный тем, что задумал Чанбин. Чанбин улыбнулся. На самом деле он очень редко видел, чтобы старший не возражал, чтобы кто-нибудь о нём позаботился, при любых обстоятельствах зацикленный на настаивании на том, что он в порядке и в состоянии сделать всё самостоятельно. Чанбин всегда видел другую его сторону. Ему посчастливилось быть свидетелем тех моментов, когда Минхо не хотел делать всё это сам, когда он хотел объятий, и заботы, и просто какой-либо формы утешения. Чанбин поставил кипятиться немного воды, достал одну из любимых кружек Минхо и бросил туда немного ромашки. — Скоро нам нужно будет её пополнить… — Минхо нарушил тишину, медленно подбираясь к Чанбину сзади, лениво обхватывая своими руками и незаметно целуя его в шею. — Ты можешь рассказать мне, что произошло, — промурлыкал Чанбин в ответ, поворачиваясь и удерживая лицо Минхо в своих руках. Минхо нежно прикоснулся к его губам, после чего они углубили поцелуй. Когда вода закипела позади них, они не обратили на это внимание, потерявшись в тумане своих мыслей и сосредоточенности друг на друге. В их собственном маленьком мире. Когда Чанбин отстранился, они оба услышали свисток, и Чанбин, не теряя времени, налил воду в кружку, прежде чем передать её Минхо, чтобы тот мог выпить то, что ему нравится. — Я буду в кровати, хорошо? — сказал ему Чанбин. Минхо просто кивнул и медленно поплёлся за ним, тихо дуя на свой чай, чтобы можно было его пить.♡
— Эй! Верни мне одеяло… — хихикнул Минхо, Чанбин с фырканьем шикнул на него и взбил одеяло так, чтобы Минхо был доволен. — Мы в кровати всего пять минут, а ты уже жалуешься, — прошептал Чанбин, повернувшись лицом к старшему, который сидел, обхватив руками свою горячую кружку, так отличаясь от Чанбина, уткнувшегося в простыни и спрятавшего голову в подушку. — Это моя кровать, и я хочу своё одеяло, — возразил Минхо, отпивая из кружки немного чая и сверкая озорными глазами на Чанбина. — Просто допивай свой чай, — Чанбин рассмеялся и закатил глаза. Наблюдая, как Минхо заканчивает, он изо всех сил пытался заставить парня поторопиться, чтобы они могли лечь спать. В конце концов они остались в тишине, как только прижались друг к другу. Голова Минхо покоилась под подбородком Чанбина, рука лежала на груди младшего, а нога оказалась перекинута через него. — Мне просто было это нужно, ты же понимаешь? — слабо спросил Минхо, его палец выводил небольшие круги на груди Чанбина, пока младший мурлыкал, закрыв глаза, слабые вздохи стали вырываться из его рта. Минхо нахмурил брови и взял его за руку, слегка сжимая одну из мышц Чанбина, что вырвало из него что-то вроде стона. Чанбин смущенно захныкал, и Минхо попытался заглушить свой громкий смех, спрятав голову в его шее, но это только делало хуже от того, каким чувствительным был младший. — Мин, какого черта… — простонал Чанбин, незаметно наклоняясь к прикосновению и ощущению дыхания Минхо, щекочущего его шею. — Такой милый, — проворковал Минхо, все ещё смеясь и нежно лаская шею Чанбина. Он всегда очень любил то, каким чувствительным был парень, начинающий волноваться от малейших прикосновений, и Минхо всегда, всегда получал преимущество в том, что Чанбин тайно любил. — Мы можем поспать, пожалуйста? — Чанбин почти умолял. Его глаза закрывались, и Минхо почувствовал себя плохо, немного разочаровавшись, что всё ещё не был таким же достаточно сонным, чтобы уснуть. Минхо снова обнял его и вздохнул. Чанбин начал тихо напевать. — Обожаю эту песню, — счастливо сказал Минхо, закрывая глаза и подпевая Чанбину. Он почувствовал, как смущение покрывает его щеки от звука хриплого голоса Чанбина, его сердцебиение успокаивается и в комнате неожиданно становится теплее. Минхо легко позволил своему телу расслабиться в постели. Вскоре одеяло стало похоже на печь, покрывало ощущалось как облако, а человек под ним — плюшевым мишкой. Его глаза потяжелели. Он почувствовал, как облегчение окутало его, дыхание выровнялось под стихающее с каждым глубоким вдохом напевание Чанбина. Внезапно мурлыканье остановилось, но это не имело значения. Он чувствовал себя комфортно, расслабленно. Он получил то, в чём нуждался, ту небольшую поддержку и любовь, которые заставили его почувствовать, как тяжесть всего мира упала с его плеч этой ночью. Тихий шепот пробился сквозь уютную тишину. — Я люблю тебя. Минхо улыбнулся, сильнее прижимаясь к Чанбину и засыпая, когда его легонько поцеловали в лоб. Не забывая о том, как Чанбин позволил их пальцам переплестись и остаться так на всю ночь.