***
— Кирилл, я… Кирилл, подожди! — Да, … Алиса? — лениво отозвался парень, запуская руку в отросшие русые волосы. Несмотря на взлохмаченность, причёска парня выглядела, словно так все и должно быть. Синяя рубашка была выглажена, исключив любые заломы. Кирилл был во всем идеальным, но из-за этого слегка неживым. Совсем чуть-чуть, правда. Темные и самые живые во всем образе парня глаза взирали на девушку с нескрываемой насмешкой. — Но я не Алиса… — Прости, — парень оставался полностью равнодушным и не капли не раскаивался. — Кирилл, ты забыл на лавке свои наушники. Вот, — протянула девушка и невзначай коснулась пальцами руки парня. Она была тёплой, как самый летний бриз, приятно бьющий в лицо. И совсем Кирилл не бесчувственный гад, как ей все говорила Мелисса. Просто он на неё не обращает внимания. Как и на Джен, но это не важно. — Что-то ещё? — Нет… Девушка в растерянности взглянула на Кирилла. Вновь неудача, хотя на что она надеялась? Что принесёт выпавшие не без ее вины наушники и все случится как у диснеевских принцесс? Поймав взгляд девушки, парень резко подался вперёд, вглядываясь в ее глаза. Точно питон перед кроликом, готовый заворожить его и потом убить. Выпрямившись и довольно ухмыльнувшись, Кирилл вновь стал таким же ледяным айсбергом и вовсе не его глаза только что что-то обдумывали. — Если хочешь, можешь остаться. Поговорим о чем-нибудь. Тихо улыбнувшись, девушка села на траву. Печальные голубые глаза на какой-то момент вспыхнули радостью. Насколько же она маленькая и наивная…***
Ему нравилась эта игра. Нравилось обожание, вспыхивающее в ее глазах при виде него. Забавно: она его обожала, а он даже не зацикливаться на ее имени. — Кирилл, так я смотрю, вы с Джен стали парой? Наконец-то ты нашёл кого-то, — Матвей шутливо пихнул Кирилла в бок. Поймав тяжелый осуждающий взгляд друга, парень хохотнул: — А я смотрю, ты не изменился. —Да-а… Никто и не знал, что возле подъезда, с гитарой наперевес, стояла Джен. Слезы сами по себе потекли, прочертив мокрую дорожку на щеке девушки.***
Яркое солнце светило на самую что ни на есть опушку, ведь все как полагается: сосны по бокам, бабочки, божьи коровки и прочая совсем не нужная в данный момент чушь. Самое главное вовсе не свет и не природа, а темный и пугающий до чертиков взгляд Кирилла. Внезапно девушка смотрит на парня: про тот случай она и не говорила, а Кирилл потом даже один раз взял ее за руку. И смотрел прямо в глаза, а потом предложил сыграть для него. И Джен сыграла, перейдя на песню, полную лести и ванили. Голубые глаза шутливо взирали на парня. Прозвучало лишь два слова: — Красиво играешь. Оторвавшись от воспоминаний, Джен вновь смотрит на такого холодного парня, который позволили ей, именно ей приблизиться к себе. Ему шестнадцать, ей четырнадцать. — Почитаешь мне Толстого? У меня с собой. У тебя красивый голос. И Джен не может отказать. Ярко светило солнце, пробираясь сквозь кроны деревьев. Нежная и сочная трава заманчиво поблескивает для многочисленных насекомых. Осипшим от долгого чтения голоса: читала она долго, но ничего не поняла, хотя зачем, читала то она не для себя, Джен вспоминает любящий взгляд парня. Может ей это и приснилось, но он наверняка умеет смотреть и так. — Знаешь, почему я всегда хожу с длинным рукавом? Мне…плохо, — поймав понимающий взгляд внимательно слушающего собеседника, девушка слегка улыбнулась одними губами, как и всегда: глаза у неё никогда не избавлялись от нотки печали. Именно поэтому девушка никому не смотрела в глаза, ведь только по ним можно прочитать душу. И сейчас она взглянула прямо в темные и казалось, впитывающие и облегчающие ее страхи глаза. Раз он умеет смотреть так, значит и умеет быть как во сне. Джен продолжила, — и я себе иногда делала порезы. Мне нравилось смотреть, как вытекает кровь. И знаешь, для меня смерть это что-то красивое, как человек из тьмы с кроваво-красной розой, который окутает тебя мерцающей тьмой и захлопнет дверь ненужного уже сознания, — Джен тихо выдохнула. Так как ее внимательно слушали, она продолжит рассказывать, как не рассказывала никому.***
— Ты красивая. Бледная рука парня протягивает солнечный одуванчик. Всего один, сорванный с заплёванного бетона одуванчик — и Джен вновь улыбается.***
— Кирилл, ты выйдешь? — пустые гудки, к домофону никто не подходил. Такой же пустой и холодный ветер продувает насквозь тонкую футболку девушки. Кирилл про порезы знает, а на других ей плевать. Чёрный — самый лучший цвет. На миг ей представилось, как Кирилл ее обнимет, и от него повеет тёплом. Кирилл никогда ее не обнимал. Или хотя бы даст свой пиджак, куртку — что там по рассказам вообще парни дают. Холодно. Близится осень, а Джен хотелось бы продлить то чудесное лето. Запихав обветренными и исцарапанными пальцами гитару в чехол, девушка ушла от подъезда. Она стояла тут очень долго.***
Тёплый плед и чашка какао с любимым человеком — что ещё надо зимой? Кирилл много раз ее игнорировал, но потом просил что-то: почитать, сыграть песню, вынести ему еду и вновь говорил что-то такое, что не из его уст никогда не показалось бы правдой. Но Джен ему верила. Но они встречаются, да, несмотря на все доводы Мелиссы, она будет называть это так! — Джен должна узнать кое-что очень важное. Сжав свой медальон с ее талисманом: тем жалким и в тоже время сильным одуванчиком, Джен одними губами прошептала: — Кирилл, я тебя люблю. А…ты меня любишь? — просто дыши. Парень изучающе взглянул на девушку в его квартире, оторвавшись от телефона. Надо признаться, ему надоела вся это игра. Он ничего не потеряет. — Нет. Встретив большие распахнутые глаза, парень вдруг продолжил говорить: — Ты считала, что ты мне подруга? Или девушка? — на губах заиграла дьявольская ухмылка, так пугающая и одновременно притягивающая в своё время Джен. —Я ведь видел, как ты на меня смотрела. Ты просто маленькая девочка, думаешь меня интересовали твои порезы? — что-что, а на больное Кирилл умел давить и всегда наслаждался этим процессом. — Да мне плевать, — парень говорил ожесточённо, под конец все больше становлясь безразличным. Надо признаться, вся эта игра и правда ему надоела. Встретив шокированный взгляд и услышав сбившееся дыхание девушки, Кирилл резко выдохнул. Надо кончить эту игру раз и навсегда. — Уходи. И поверь, уже через пару недель я не вспомню даже твоё имя. Кирилл почти никогда не называл ее по имени. Резко отбросив на диван плед и наспех накинув верхнюю одежду, Джен выбегает в подъезд. — Я тебя использовал. Пожалуешься маме? А мама говорила, что всем подряд не надо доверять. А толку?