Последствия

Саске понадобилось две недели, чтобы, наконец, собраться с духом и посетить брата в тюрьме. Видеть Итачи он не хотел. К тому же было страшно: что подумает об этом Наруто, если узнает? Однако оставались вопросы. - Я так и знал, что полиция - твоих рук дело, - первое, что сказал в телефонную трубку Итачи, сев напротив брата за толстым стеклом. - Наруто не стал бы. - Игрушку новую нашел, что ли? - огрызнулся Саске. - Ревнуешь? Если тебя это беспокоит, то в последнее время мои мысли занимают фантазии, где вы оба развлекаете меня в постели. Одновременно. - Ты мне мстишь? - сжав зубы, спросил Саске. - За что бы? - Тогда почему именно его, сукин сын? Почему из всех выбрал именно парня, которого я люблю? - О, так ты его любишь? - деланно удивился Итачи. - Я пересмотрю свои фантазии с учетом этого факта... Наруто я выбрал потому, что этот мальчик оставляет такое ощущение... С ним нельзя нежно. Не интересно. Его надо именно подчинять, заставлять. Ломать. Ты ведь видишься с ним?.. М? Не спрашивал, как он? Может, ему понравилось... Хотя сейчас все зашло уже слишком далеко, чтобы он в этом признался... Хм, зачем же я это сделал?.. Ты не пуп земли, братик. Я поимел его только потому, что было интересно наблюдать, как он ломается с каждым сантиметром погружающегося в него члена... Дальше Саске слушать не стал. Вскочив, ударил в толстое стекло, хотя и знал, что эффекта это не произведет никакого. Напротив продолжал ещё что-то говорить с довольным видом старший брат. Подоспела охрана, оттащили, хотя Саске и не собирался повторять - просто нужно было куда-то деть скопившиеся бессилие и злобу. Выходя, Саске понял, что навещал брата только ради этого удара. Комната Наруто превратилась в клетку, в которой добровольно себя запер и в которую входить без позволения могла только мама. Первое время послушно глотал успокоительные и только спал. Если засыпал без таблеток, просыпался от чувства, будто захлебывается в черной слизи, покрывшей все тело. Ощущение было настолько реальным, что хотелось сразу в душ и смыть это с себя. Даже замерзая, не накрывался одеялом – в предсонной полудреме оно меняло облик и суть, становилось тяжелым, превращалось в придавившее его тело, заставляло вздрагивать, просыпаться и долго возиться потом. К утру Наруто скидывал источник иллюзий на пол. Наруто казался себе сильным, когда, стоя перед Саске, просил не вызывать полицию. Казался себе жалким в кабинете доктора. Ненавидел себя, когда видел, как терзает случившееся с ним маму. Но говорят ведь «больно будет завтра» - боль и в самом деле накрыла только на второй день, когда, проснувшись, переосмыслил, осознал произошедшее, вспомнил настолько ярко, как не ощущал в тот самый момент, думая, что рука вот-вот не выдержит, оглушит предательской болью. Вот тогда стало по-настоящему страшно, когда все это навалилось на него, – и никуда не деться, как под толщей ледяной воды. Хочешь – переворачивайся, хочешь - вставай, хочешь - сворачивайся в клубок, а она все равно кольнет каждую клеточку кожи. Наруто замкнулся, переживал молча, боясь своим состоянием или слезами сделать матери хуже – она не находила себе места и, даже когда он спал, каждые пять минут заглядывала в его комнату проверить, все ли в порядке. Боялась, что таблетки вызовут у сына привыкание и в то же время оставлять его без успокоительного не хотела. Наруто сам прекратил принимать лекарство, вовремя взяв себя в руки. Что бы там ни было, а Узумаки хотел вернуться к прежней жизни. Тогда бы и мама перестала волноваться, и не приходилось бы прятаться в комнате, отчитываясь друзьям, что серьезно болен. Наруто думал, что на самом деле лучше бы он, и правда, болел, чем это. - Он говорил, что никого видеть не хочет. Приходилось говорить, что болеет, - Кушина негромко объясняла по дороге в комнату сына. - Киба приходил... Сакура. На улицу он не выходит. - Он что-то рассказывал? - спросил Саске. - Нет. Мы и не спрашивали... Все, что знаем, сказали в полиции. Что вызвал их ты. За это я тебе очень благодарна - Наруто иногда слишком самостоятельный. Он бы не стал... И мы бы и не узнали никогда. А теперь хоть помочь ему можем. Саске слушал молча, поднимаясь по лестнице вслед за женщиной. - Но и о том, что это сделал твой брат, нам тоже сказали... Учиха едва не вздрогнул. К счастью, они уже пришли. Кушина постучалась и вошла первой. В комнате царил полумрак, были задернуты шторы, играло что-то тяжелое на немецком. - Твой друг, - произнесла Кушина, хотя к тому моменту Саске уже вошел в комнату. Мама осталась стоять у двери, ей не хотелось оставлять Наруто с кем бы то ни было наедине. Узумаки кивнул, будто разрешая идти, дождался, когда за мамой закроется дверь. Пройти в комнату он не предлагал, и Саске казалось, вовсе не потому, что забыл. - Глупо, наверное, спрашивать как ты, - начал разговор Учиха. - Как ты это пережил? - внезапно спросил Наруто, и Саске понял, почему именно ему разрешили придти. - Пережил, - уклончиво ответил он. - И ты переживешь. Ты не кажешься слабее меня в этом плане, Узумаки. Наруто замолчал, задумавшись о чем-то своем. Он был похож на запертого в стеклянный куб человека - нарушишь границы, и дернется, отскочит, зарычит, выгонит. Видеть его таким было больно. Еще больнее понимать, что прежним он уже не будет - останется в нем эта чернота, эта грязь. Теперь уже навсегда. Стоя сейчас напротив него Саске понимал, что примет его любым. Что полюбил именно его, какой есть и каким может стать. И теперь, как бы Наруто ни менялся, он нужен Учихе любым. Целым или разбитым, но нужен. - Как у тебя дома? - спросил тем временем Узумаки. - Странно. Отец со мной если и говорит, то только по делу... Мама плачет постоянно. Причитает - как же так?.. Что не уследили, не уберегли. - Извини, это... - Это не из-за тебя. Ты не виноват. Это первое, что ты должен уяснить... Он бы не остановился. Все правильно, - подбодрил Саске. Он мучился тем же вопросом. "Разбил матери сердце, - говорил в его голове голос старшего брата. - Ты разбил. Потому что полицию вызвал ты. Наруто ничего бы не сказал, и она бы не узнала, но ты решил вмешаться... Как же. Герой". - Это все из-за Итачи. Это он сделал, это он всем сломал жизнь... Теперь не отвертится. Понимаешь?.. Мне представить страшно, что было бы, если бы никто не узнал. Он в твоем лице просто новую игрушку себе нашел. Мне четырнадцать было, когда я собрался с духом и сказал, что больше не позволю ему... Я тоже много в чем чувствую себя виноватым... Но это не так. Наруто слушал и про себя, скорее всего, делал какие-то выводы. Но молча. - Может, все-таки предложишь мне пройти? - напомнил Саске. - Да, конечно, - без особого желания согласился Наруто, хотя последние сомнения о том, что он просто забыл предложить, исчезли. Саске прошел и сел на компьютерный стул напротив кровати, на которой сидел Узумаки. - Ты еще не собираешься на улицу?.. Надо же возвращаться к нормальной жизни. - Не сейчас... Мне нужно время. - Как соберешься - дай знать. Составлю компанию. - Мне... Неуютно рядом с тобой. Прости, но ты слишком похож на брата, Саске. Саске читал, когда его плечи обвила мама, обняв со спины. Она подкралась почти бесшумно, и теперь просто стояла, закрыв глаза. Учиха отложил книгу, зная, о чем пойдет разговор. - Почему ты ничего не говорил раньше?.. - Боялся. Того, что теперь происходит, боялся... Слез твоих. Я бы и молчал - просто он слишком далеко зашел, упиваясь своей безнаказанностью. Наруто трогать не стоило... Для Микото Узумаки Наруто был просто светловолосым мальчишкой. И все. Сложно жалеть чужого ребенка больше, чем оступившегося в жизни сына. - Надо было сказать... Поплакала бы. Но мы бы это остановили. - Да. Надо было. Тогда бы его арестовали. И лечили бы. И Наруто бы он уже не тронул... Дурак был. Маленький. Глупый... Думал, все закончилось. В объятьях мамы все же было спокойно и казалось – и правда, почему раньше не сказал, дурак?.. Но только казалось. Даже сейчас язык не повернулся бы сказать: "Мама, он меня насиловал". Это в тот день уже, сгоряча, в порыве злости и обиды за любимого человека, ляпнул. - Почему отец со мной не разговаривает? - Наверное, ему тоже очень стыдно... За то, что не заметили вовремя... Не остановили. Мужчины - вы же такие. Все в себе. Спал Саске на кушетке в гостиной. В свою комнату он теперь заходил только по жесткой необходимости, а в комнате брата и вовсе больше не появлялся. Хотя давно все и убрали, и столько времени уже прошло, а все равно заставить себя спать на кровати, на которой изнасиловали Наруто, не мог. Ему часто представлялось, что было бы, вернись он на пару часов раньше. Если бы вдруг не пришел учитель или Саске сам решил бы впервые прогулять занятия... Что было бы, если он, вернувшись домой, еще услышал возню и крики из своей комнаты? В его представлении все больше походило на банальный боевик: выбитая с ноги дверь, и вот брат уже летит в окно спальни, а испуганный Наруто благодарно прижимается к своему спасителю. Попытки изнасилования забываются быстрее, отражаются не так болезненно, думал Саске. А потом понимал – ничего хорошего не произошло бы. Итачи просто придумал бы какую-нибудь очередную игру с ними двумя. А затем нашел чем пригрозить брату, чтобы тот никому ничего не рассказывал. Жизнью Наруто, например. И продолжил снова издеваться, уже над обоими. Наруто вскочил, выдернутый из сна ощущением чужого присутствия, рывком поднялся, включил настольную лампу, но, увидев на пороге комнаты Кушину в ночной рубашке, выключил, устало укладываясь обратно. - Ты чего? - несколько небрежно спросил Наруто. - Я ненадолго... мне кошмар приснился, - мама прошла в комнату, забралась с ногами на кровать с края, погладила сына по светлым волосам. Наруто уловил, что руки у нее дрожат: - Какой?.. - Не хочу рассказывать. Говорят, если рассказать, то точно сбудется. А я не хочу. - Глупости же, - сонно возразил Узумаки. - Ну да... Но все равно не хочу рисковать. - Этот сон... он был связан со мной? Мама промолчала, только наклонилась, прижав Наруто к себе. - Все в порядке же, - не зная, что еще говорить, напомнил Узумаки. - Нет. Не в порядке... Я во сне как будто со стороны наблюдала. Ты маленький такой был... Меня звал пронзительно так. А он... Он таким огромным и сильным был. И я ничем помочь не могла. - Глупости, - Наруто пытался унять пробивающуюся дрожь. - Я не... И замолчал. Вслух продолжать не хотелось, потому что это означало бы рассказывать. - Ничего... Ничего, - гладила его по волосам мама, касалась губами лба, словно проверяя температуру. - Все можно пережить, Наруто... Главное, что ты есть у нас. Что ты живой. Что он не убил тебя... Вот этого мы бы не выдержали, а втроем-то мы со всем справимся... Все будет хорошо, солнышко. Кушина узнала его только по голосу и все равно продолжала ошарашено стоять на пороге, вглядываясь в Саске. - Пройти-то можно? - уточнил Учиха. Кушина посторонилась, впуская его в дом. На этот раз окно было открыто, Наруто сидел на подоконнике, глядя на улицу, но при виде Учихи едва не вывалился. - Добрый день, амигос! Как насчет перестать сидеть в четырех стенах и пойти прогуляться? И Наруто засмеялся, запрокинув голову и слезая на всякий случай с подоконника. Смеялся так громко, что в комнату заглянула удивленная Кушина. Просто это было чем-то невероятным - обычно холодный и высокомерный Учиха Саске в накладных усах щеточкой и блондинистом парике. - Маскарад этот сними только, и пойдем, - согласился Наруто, вытирая выступившие на глаза слезы. В свободное время Кушина просматривала бесконечные статьи о том, что делать, если близкий человек подвергся насилию. Прочитала про варианты, этапы, чего говорить или делать не следует, а главное - всегда старалась быть рядом. И так две недели, на время которых взяла на работе неоплачиваемый отпуск. Так что отпускала его с тяжелым сердцем, тем более что уходил он с Учихой. Больше всего Кушина испугалась, услышав историю про девушку, покончившую с собой уже через месяц после изнасилования. Чуть в панике не записала Наруто к психологу, но, понаблюдав чуть дольше, поняла, что сын так не поступит. В тот день вернувшийся с работы Минато обнаружил ее сидящей на кухне. - А где Наруто? - прислушался Намикадзе. - Пошел гулять. С этим... Саске. - Хорошо. Значит, ему лучше. - Ты не понимаешь... Саске ведь брат того человека... Может, это семейное у них. Наруто ему верит. Говорят, что самое страшное - это когда изнасилование происходит знакомым человеком. Потому что ему ты верил. Потому что это не маньяк с улицы, это тот, с кем ты мог так вот запросто гулять пойти. - Молния дважды в одно место не бьет, - пожал плечами Минато, прислонившись спиной к холодильнику. - Да глупости же!.. Наруто снова этого не выдержит. А я сына терять не хочу... - Не перегибай палку. После случившегося Наруто не стал бы ему доверять. Значит, заслужил. Доверие. В метро Узумаки плечом задел спешащий по своим делам пассажир и пробежал мимо, не извинившись, а Наруто тут же сжался в комок, замкнулся в себе и потух, справляясь с нахлынувшими воспоминаниями. Больше всего хотелось его обнять, но - во-первых, публичное место, во-вторых, вряд ли Узумаки этому сам бы обрадовался, скорее уж, закрылся еще надежнее. - Уже так тепло, - удивленно констатировал Наруто, выходя из метро на улицу. - Весь холод дома просидел. - Чем ты занимался-то там? - решил поддержать более спокойную тему Саске, но больше всего хотелось говорить о том, что не может находиться в той комнате и что, придя в тюрьму, выпустил пар, ударив в это чертово стекло, хотя мечтал разбить брату лицо. - Первые два дня совсем ничего не хотелось... Мама таблетки какие-то давала... И я спал. Потом понял - так нельзя. Так можно всю жизнь проспать... Слушал музыку. Потом смотрел телевизор. В PS играл. Даже с мамой играли. А Наруто хотелось говорить о том, что мама старалась не оставлять его одного, контролировала что он смотрит и как-то переключила канал, когда в фильме промелькнула тема изнасилования. - Кошмары не снились? - Нет. Только какие-то неясные липкие сны, наполненные больше не действием, а чувством тревоги. И то когда таблетки принимать перестал... Побочный эффект, наверное. На улице в этот будний день народу было мало, поэтому Наруто мог избегать даже случайных касаний, идя чуть впереди Саске, наслаждаясь свежим воздухом, весенним теплом и собственной смелостью, выгнавшей его на улицу из уютной коробки дома. Ему стало казаться, что все налаживается. - Эй, Саске, - обернулся Узумаки и отступил на полшага, чтобы друг по инерции не врезался в него. - Я решил... На следующей неделе я вернусь в школу. Саске вздрогнул – это известие почему-то было неприятным. Может, потому что Наруто уже смог восстановиться настолько, что хотел вернуться к прежней жизни, а Учиха до сих пор не мог спать в своей же комнате. - Я тебя прямо как будто в первый класс провожаю, - мама смотрела за его сборами, стоя у порога. Наруто, одетый в школьную форму, от которой за три недели успел уже отвыкнуть, зашнуровывал белые кроссовки. Он нервничал – это было заметно и по его раздражительности, и по недоеденному завтраку, и по залегшим под глазами теням от бессонной ночи. Сейчас помочь ему было нельзя, потому что это был его выбор. Кушина и сама места себе не находила – она, конечно, чувствовала себя спокойнее, когда сын был дома, под ее присмотром, и могла быть уверена, что ему ничто не угрожает. Отпускать его одного снова в ставший так явственно опасным мир было страшно. - Во сколько заканчиваются уроки? - Мам, я сам дойду, - отмахнулся Наруто. Волосы его опять были взлохмачены, хотя Кушина и была уверена, что десять минут назад сама его причесывала. - Мне так будет спокойнее. - Я не маленький уже, - Наруто поднял серьезный взгляд. – Я буду осторожен. Обещаю. - Хорошо… Но сразу после школы позвони. И сразу домой, никуда не заходя… Если что – звони. Я сегодня еще выходная. Приеду – заберу. - Хорошо. Спасибо, мам, - Наруто забрал из ее рук рюкзак и выскочил за дверь. Кушина смотрела на незамысловатую резьбу уличной двери и думала о том, что прежним сын уже не станет. Хотя и пытается – а глаза все равно выдают что-то страшное, что поселилось теперь в нем, и, наверняка, всеми силами постоянно загоняется вглубь сознания. - Наруто?! Вот это ты загулял, на три недели! – тут же подскочил Киба. - Он болел! – подоспела следом Сакура, тут же заступившись. - Болел? Наруто? Как же! Он же гуляет постоянно, но так, чтобы три недели! Наруто замер в дверях класса, с трех сторон окруженный – за спиной Саске, войти не дают Сакура и Киба. Стало неуютно. - Наруто, ты в порядке? – первой заметила Сакура. – Ты как-то… побледнел весь. Ты еще не до конца вылечился, что ли? Пришлось вернуть на лицо улыбку. Это раздражало – Наруто казалось, что он должен играть роль прежнего себя, но никак не быть собой. Выбора у него не оставалось – говорить друзьям о случившемся не хотелось. Саске нашел его в обеденный перерыв на лестнице, ведущей на закрытую крышу школы. Казалось, в темноте Наруто чувствует себя уверенней, хотя при звуке чужих шагов он встрепенулся и напрягся, но увидев, кто за ним пришел, снова вернул голову на сложенные на коленях руки. - Не обедаешь? – вежливо спросил Саске. - Не хочется. - Может, ты поторопился с возвращением в школу? - Нет. Все в порядке. Надо привыкать… Я будто жить учусь заново. Сложно, но нормально. Уверен, недели через две совсем освоюсь. Саске вздохнул, опустился на корточки напротив, не забывая держать дистанцию. - Просто не думай о плохом. Можешь зацикливаться: «Вот, это просто Киба, он положил мне руку на плечо, он мой друг». Первое время помогает. - Так ты с этим справился? – спросил внезапно Наруто. Саске вдруг стало невыносимо смотреть ему в глаза – отвернулся, помолчал, прежде чем ответить. - Разве похоже, что я справился?.. Это же я. Учиха Саске. Я всем своим видом излучаю недоверие. На мне будто табличка «Если тебе дороги твои пальцы – не касайся». - Я думал, это просто такой характер, - признался Наруто. - Все так думают… А что у характера есть причины… - договаривать Саске не стал. Он спокойно давал советы, но своей болью делился неохотно. У них было что-то вроде негласного договора. Понимания. Наруто не спрашивал о том, что делал с младшим братом Итачи, а Саске не интересовался подробностями, произошедшими с другом в тот день, когда его изнасиловали. - Мне иногда кажется, что я совсем слабак... Ты же ведь должен был жить с ним... Видеться. Пересекаться. Оставаться с ним один на один в пустом доме... Понимал, что случится, если вас оставят одних. - Заткнись, будь добр, - огрызнулся Саске. Наруто послушно перевел тему: - Он не должен был так с людьми поступать... Развивать тему Учиха не стал. Он давно уже сделал для себя все выводы, расставил приоритеты в отношении поступков брата, говорить об этом не хотел. Не из-за каких-то принципов – просто становилось неприятно. Ему хотелось трясти Наруто за плечи и просить стать прежним, потому что на такого поникшего, будто расплескавшего весь свой свет Узумаки смотреть было больно. Больше оттого, что видел в нем себя еще ребенком, и приходилось вспоминать то, что долгие годы пытался забыть, потому что сейчас эта память могла пригодиться, подсказать как помочь. - Знаешь… Ты мне нравишься, - вдруг признался Саске. – Нравишься не в смысле как друг. Наруто, до этих событий мне казалось, что я тоже тебе нравлюсь. Что ты иногда затеваешь какие-то потасовки, только чтобы коснуться, а тогда, на фейерверке, – ты смотрел с явным желанием поцеловать, но почему-то не решился… Я ведь не ошибся? Я тебе тоже нравился. Не только как друг. Наруто молчал, глядя на ступеньки. Саске не торопил с ответом, не отводя взгляда от глаз Узумаки, однако тщетно – раньше его можно было читать как открытую книгу, теперь же нужно было прилагать все силы, чтобы просто понять. - Да, - наконец почти выдохнул Наруто. В груди родилась и растеклась по телу тянущая боль. Стало обидно за то, что так случилось. Что вовремя не успел, и теперь может успокаивать Наруто только как друг, что сейчас так хочется обнять его, прижать к себе, что стал ненавидеть собственное сходство с братом. Что все могло сложиться по-другому. - Раньше, - продолжил Наруто, глядя в глаза теперь. – Нравился. Но мне сейчас даже к дружескому рукопожатию заново привыкать приходится. Понимаешь?.. - Ты мне нравишься. До сих пор, - повторил Саске. - Тогда… Просто держись от меня подальше, пожалуйста. Сказал, потому что боялся и прекрасно знал, чем может обернуться это «нравишься», а повторять этот опыт не хотел.