Последствия

- Назовите ваши имя, фамилию, возраст и дату рождения. - Узумаки Наруто, семнадцать лет, родился десятого октября. - Ваши родители? - Мать - Узумаки Кушина, отец Намикадзе Минато. Почему вы постоянно спрашиваете одно и то же? Три члена комиссии переглянулись. - Что последнее вы помните? - Нас похитили. - Кто? - Я уже отвечал на этот вопрос. Учиха Итачи. А вот вы мои вопросы игнорируете. Зачем меня сюда посадили? - Как вы думаете, почему вы оказались в больнице? - Итачи стрелял в меня. Поэтому я в больнице. - Это не та больница. Если в вас стреляли, то где тогда пулевые раны? - Я... правда, не знаю. - Ваше имя? - Узумаки Наруто! Я устал уже это повторять. - А выглядите вы как? - Вы издеваетесь?! Я блондин, среднего роста и глаза... Напротив подняли лежащее до этого на столе отражающей поверхностью вниз зеркало. Пациент замер, шокированный увиденным, коснулся длинных черных прядей у лица, затем носа. - Но... Это ведь не я. - Именно этого мы и хотели добиться от вас. Кто в отражении? - Саске... - А теперь еще раз Ваше имя и возраст. - Узумаки Наруто. Семнадцать лет. Родители – Узумаки Кушина и Намикадзе Минато. - Вы Учиха Саске. А это психиатрическая больница. И вы прекрасно помните, что вы Учиха Саске, просто симулируете помешательство. - Помешательство? Вы думаете, я псих? Я… Я не понимаю. Такое ведь только в фантастике бывает, чтобы… - Прекратите. Никто Вас не похищал. Ни Вас, ни Наруто. - Не правда! – повинуясь порыву, выкрикнул он. - Правда. Вы сами держали своего любовника взаперти из ревности к брату. А потом, когда поняли, что он больше не любит Вас и все равно уйдет, убили. - Нет! Саске пришел меня спасти! - Наглая ложь, Учиха Саске! - Перестаньте давить на него, - попросила сидевшая с краю женщина. - Шизуне, вы работаете с нормальными людьми с отклонениями, позвольте разбираться с симулянтами мне. - Но разве не за этим меня сюда пригласили? Этот парень, кто бы ни был, ведет себя именно как Наруто. - Вы поверили в сказку про переселение душ? - Нет. Они достаточно долго жили вместе, чтобы образ Наруто так отпечатался в нем, чтобы стать им. - Или достаточно долго, чтобы уметь его копировать. - Послушайте, - обратился пациент к женщине психологу. – Скажите… пожалуйста. Что?.. – он запнулся, не зная, как построить вопрос. – Что с тем мною?.. С Наруто, если хотите. Где Саске? Он ведь там теперь, вместо меня. Он так сильно хотел меня спасти, что… - Он по-прежнему в реанимации. В сознание не приходит, - честно сообщила Шизуне. – Врачи говорят – шанс выбраться есть. Охрану поставили. Но Итачи… Ему обвинений не предъявлено, он не более чем подозреваемый. И то, что было то ли Саске, то ли Наруто, плакало, слушая эти новости. - Разве Вы не понимаете, что он притворяется? – уже потом, один на один, спросил женщину психиатр. – Он не хочет в тюрьму. Ну, может, раскаялся. Или играет. Была версия, что Учиху Итачи подставили эти двое. - Да, но второго мальчика я вытаскивала именно из последствий изнасилования – уж поверьте мне, - строго произнесла Шизуне. – Я мало знаю про клинические случаи, так что… Но я бы на вашем месте его еще понаблюдала. До выяснения. Вечно ломать комедию он не сможет, а улики против брата за это время может и найдутся… Сам Наруто в конце концов очнется. Микото приходила уже раза три. Плакала, просила прощения, заверяла, что в этот раз верит, и будет давать показания в его защиту на суде. А Саске отодвигался и непонимающе смотрел на нее, не зная, что ей говорить – ваш сын сейчас тот, что под капельницей? Или «Я не Саске и я не знаю где и кто он»? Он думал, что это невыносимо, пока не пришла на четвертый день сосредоточенная и кипящая тихой яростью Кушина, а он сдуру улыбнулся, назвал ее мамой, получил за это неслабый удар в челюсть, после чего женщина ушла бледная, в слезах. На этом свидание с «мамой» было окончено. Итачи к нему не пускали. Пациент сам попросил, и к его желанию прислушались. Таблетки он принимал без возражений, потому что большая их часть была снотворным. Сны выматывали, пугали, пусть в них и не было ни той комнаты, ни Итачи. И все же здесь было страшно, и он никак не мог понять, почему Ямато решил, что это лучше, чем в тюрьме. В изолятор его отправлять было незачем, и спал он в общей палате со всеми этими ненормальными людьми, которые практически не замечали его присутствия, разговаривая сами с собой или глупо уставившись в одну точку, проводили весь день. Среди всех них он единственный, пожалуй, и казался нормальным. Вечерами, замечая застывшее выражение лица соседа по палате, глядящего словно бы на спинку своей железной кровати, он думал, что вполне мог бы сейчас быть таким же блаженным, забившись в угол и разговаривая с тем, кого в комнате нет и не будет никогда. А еще понимал, что играет неправильно. Ведь даже если в такой степени – он ведь все равно, в теории, сошел с ума. Значит, должен был смотреть на мир такими же пустыми глазами. Но раньше Саске никогда не приходилось видеть сумасшедших, до брата, конечно. - Они мне не верят, - признался он появившемуся после завтрака Ямато, нанятого Микото ему в адвокаты. - До суда они тебя здесь продержат. Большего нам и не надо. Нужно время собрать доказательства и тогда тебя освободят еще в зале. Ямато видел другое. Он перед собой нормального человека не видел – Саске был если не сумасшедшим, то не в себе точно. - Когда очнется Наруто?.. Он скажет им, что я не виноват. - Я устал повторять диагноз. Состояние еще критическое. Можешь верить во что угодно, но ты не должен надеяться на то, что он очнется. - Он очнется, - покачал головой Саске. Он сидел в белой больничной пижаме, прислонившись плечом и виском к белой стене комнаты для посещений. Глядел он не на адвоката, а в стол, снова репетировал свое прогрессирующее помешательство. Смотреть на это было страшно. – Если он не очнется… Я просил забрать меня с собой, если его заберут. Он мне снился, пока доктор не прописал те таблетки. - А Итачи? Не хочешь ему отомстить? - Я и его заберу… - Так лучше. Саске нашли в открытой квартире. Наруто к тому времени уже потерял порядочно крови. Учиха сидел на кровати, обхватив его руками, и укачивал. Полиция прибыла быстро – Итачи боялся, что брату хватит ума скрыться вместе с пистолетом. Но как только Саске в участке оправился от шока, он начал твердить, что он – Узумаки Наруто. Стоящий за его плечом адвокат с суровым лицом потребовал госпитализации подопечного, чья вина еще не доказана. К тому моменту он с подзащитным уже успел придумать эту уловку. Они уже понимали – в тюрьме Саске ждут. И месть Итачи еще не закончилась. Но впрочем, согласно плану старшего брата, Наруто должен быть уже мертв, иначе он – тот самый свидетель, который подтвердит невиновность Саске. Узумаки охраняли, но младший Учиха все равно потихоньку сходил с ума от беспокойства, ему представлялось, как брат проникает в палату, а там – Наруто. Такой беспомощный, слабый, бледный. Дышит и питается через трубку и видит какие-то свои сны, наверняка тоже кошмары. И убить его в этот момент можно просто выдернув трубку. Все это очень живо ему представлялось, и было так страшно. Чертов брат. Чертовы законы и условности, когда кому-то надо доказывать, что прав – ты. А на самом деле так хочется туда, в его палату, схватиться за его руку, вытянуть из кошмаров, шептать, что рядом, звать Наруто практически с того света и не отходить от него ни на минуту, чтобы у брата не было никаких шансов подобраться. Его тянуло со страшной силой и оттого казалось, будто это притяжение куски из него вырывает. То, что люди называют невыносимым. Но он даже сбежать не мог – у Наруто его поймают и развернут обратно, сюда. Про Итачи сейчас думалось только как про угрозу любимому человеку, а не ублюдка, который это все подстроил. Сколько же возможностей было убить его раньше? Еще тогда, с ножом, на кухне, когда не знал еще, где Наруто… Или позже. Когда брат вытащил его в комнату подальше от Узумаки. Убить не для мести или из злости, а чтобы защитить. Если бы Саске уже тогда знал, что произойдет – у него хватило бы решимости и сил. И плевать было бы на то, что потом будет с ним, сколько лет придется просидеть в тюрьме, кто и зачем его там ждет и что с ним сделают – ведь Наруто тогда был бы жив, здоров. Вскоре началась паника. Саске за день до этого такой пассивный вдруг после дежурного: «Что с Наруто?» вцепился в рукав пиджака Ямато мертвой хваткой, выплюнув: - Вы мне врете… Вы все знаете, что кроме него у меня никого не осталось и поэтому врете, что он не приходит в себя. Как я могу верить? Я не могу его увидеть, а вы пользуетесь этим. И не говорите, чтобы не стало хуже. Чтобы не пришлось меня и в самом деле здесь запирать, да? На этот раз это было похоже на настоящее помешательство. Саске перестал засыпать сам, без таблеток, поэтому пробуждения были похожи на выход из обморока – в одежде, в неудобной позе, скрючившись у спинки кровати. А потом снова пришла серьезная, растрепанная Кушина с вспухшими красными глазами. Саске, как ни странно это определение звучало в сочетании с ним, боялся ее. Глаз, слов, тому, что она поверила в эту ложь, что именно он, такой ненавистный ей, стрелял в ее сына. А уж рассказывать Кушине про то, что якобы ненавистный ей человек теперь считает себя ее сыном, было бы, конечно, верхом издевательства – тут она наверняка в курсе правды. Саске сидел напротив нее, молча, упрямо глядя ей в глаза исподлобья. - Он жив? – напрямую спросил Учиха. – Вы не станете врать. Кушина шумно поднялась, отодвинув железный стул. Саске продолжал смотреть перед собой, напрягшись, сжав руки в кулаки и стиснув зубы, снова ожидая удара. - Ты должен был его защитить, - дрожащим голосом произнесла мама Наруто. – Ты ведь рядом с ним был… Совсем рядом. Я не могла. Я не знала. Он ведь звонил и сказал, что все нормально… А я как представлю, что он в этот момент смотрел в дуло пистолета, ожидая, что оно вот-вот выстрелит… Я ничего не знала. Каково, по-твоему, мне? Я ему разве чужая? Почему ты догадался, а я – нет? Почему у тебя была возможность его спасти, а ты ее упустил?.. Я бы смогла. Я бы закрыла его, раз не было другой возможности. Как угодно, сама бы лучше умерла. Саске молчал. Глупо было рассказывать, как все было. Оправдываться тоже – он сам себе не верил. Теперь-то ему, конечно, тоже казалось, что он мог его спасти. И не успокаивал даже тот факт, что, если Наруто до сих пор жив, это благодаря ему. Кушина тем временем резко опустилась на колени у его стула, обхватила Саске руками, затем так открыто и уже не стесняясь слез, заплакала, шепотом выговаривая: - Что, если он не выкарабкается? Он лежит там весь бледный, не просыпается. Словно фарфоровый. Хрупкий… Что с нами будет, если он не сможет?.. Саске молчал, совсем осунувшись, старательно сглатывая подступивший к горлу ком. Зато она может быть рядом с ним, фарфорово-бледным, и знать, что он живой. Только ей не дают лекарств, и ночами снится беззащитный сын. Учихе стало стыдно – наверняка ведь ей рассказали, что случилось перед ранением. Она же и правда ему не чужая. Тогда вообще удивительно, что она с ним разговаривает и, даже, кажется, относиться стала лучше, чем раньше. - Иногда мне кажется, что он остается ради тебя, - высморкавшись, заговорила уже успокоившаяся Кушина. - У него такое лицо во сне... Спокойное. Я надеюсь, что ему снишься именно ты. Потому что ты ему нужен, а тебя рядом нет... Он тебе снится? - Мне дают снотворное. Я не вижу снов. - Жаль... - Я сомневаюсь, что мне снились бы такие же безмятежные сны. Но я рад, что... ему не снятся кошмары. - Думаю, на кошмары у него уже нет сил. - Его ведь охраняют? Меня не обманули? - Охраняют. Он ведь для них главный свидетель... Но это ничего. Пока они его охраняют, пусть как хотят это называют. Но ведь тебя не охраняют же. - Я живой. Здоровый. Смогу за себя постоять. Кроме того... это все-таки тюрьма. Он сюда не проберется. О себе как-то не думается. Я нахожусь в более выгодном положении, чем Наруто... Узумаки-сан. Я больше никому довериться не смогу, так что пообещайте мне - если что-то с ним случится, вы мне честно скажите. - Тогда пообещай, что ничего с собой не сделаешь, узнав. - Не могу. Вы не поймете. - Наруто не хотел бы твоей смерти, я уверена. Он хотел бы, чтобы ты продолжал жить. Если бы что-то случилось с тобой, он нашел бы силы двигаться дальше. - И он тоже не понял бы. Его мир прекрасен. Узумаки-сан, вы удивительная мама. Я завидовал ему. Прекрасная семья, друзья. Я хотел быть им - родиться в другой семье и при других обстоятельствах. Я должен был защищать этот его мир... А вместо этого втравил в свой. Я же знаю, за что вы меня ненавидите. Если бы не я - Итачи даже не заметил бы его и ничего этого не произошло. Я боялся этого. Старался держаться от Наруто подальше - было время, он ненавидел меня, но... была дурацкая история с дракой, после чего он сказал, что не такой уж я и ублюдок. Это все уже не важно. Не случилось бы тогда - случилось потом. Я не мог пожертвовать общением с ним, не мог отказаться от него даже ради его блага, не смог бы смотреть на него с кем-то другим. Как я мог его защитить? Я говорил ему не доверять Итачи... Я не мог сказать прямо, потому что тогда брат точно взялся бы за него, чтобы доказать, что с ним лучше не связываться... Я в ловушке был с самого детства. Я не думал о самоубийстве. Но потом появился Наруто, и теперь я знаю - то, что было до него - черная дыра. Мерзкое время. Я не смогу без него. И не мог. У него же есть за что цепляться... Но я его не осуждаю - я хочу, чтобы он жил. Если бы тогда в комнате я мог перехватить предназначенную ему пулю, если бы знал, что после этого его отпустят... Но сейчас-то что говорить. Все, что я смог сделать в тот момент - я сделал. И я рад, что этого оказалось достаточно, чтобы он хотя бы так выжил. Наруто сильный. Я уверен, что он выберется. Но... Если что-то случится - обещайте сказать правду. - Нет, не смогу, - отрицательно покачала головой Кушина. - Это равноценно убийству. - Уверяю вас, я буду мертв в тот день, когда он перестанет дышать. Остальное - лишь последствия. Уходя, Кушина, делая вид, что ничего страшного сказано не было, попросила: - Не пей больше снотворного. Вдруг он ждет тебя там? Вдруг отчаянно нуждается в тебе, хочет что-то сказать. Саске отрицательно покачал головой. - Я еще не уверен, что смогу смотреть ему в глаза спокойно… Я и Вас-то до сих пор… - и не смог подобрать слов. А на ночь, снова не задумываясь, выпил лекарства. Незачем им с Наруто встречаться по ту сторону, если хочет что-то сказать – пусть говорит наяву, когда очнется. В другой раз в комнате для свиданий ждал незнакомый мужчина. Саске сразу обеспокоился, остался стоять у двери, не садясь на стул. Доктор? Нет. Те приходят, когда хотят и принимают в кабинете, либо заглядывают в палату. Новый прокурор? Пришел убедиться лично в невменяемости подозреваемого. Гость, не дожидаясь, когда арестант сядет и, не предлагая ему этого, молча положил на стол аккуратный черный телефон, нажав на нем кнопку. В напряженной тишине звук этот показался таким громким, что Саске вздрогнул. - Нехорошо, младший брат, просить взрослых дяденек адвокатов не подпускать к тебе старшего брата. Удивлен? Я в курсе диагноза, но, неужели, ты думаешь, я поверю, что ты и в самом деле рехнулся? Мы оба знаем, что для этого ты слишком сильный. Да и сойти с ума таким образом – фарс какой-то право слово. Скорее уж ты будешь видеть меня в любой отражательной поверхности и бросаться на людей, путая их со мной… Но уж никак не пытаясь навредить Наруто. Ведь ты так защищал его… О, Саске, видел бы ты свое лицо в тот момент, когда понял, куда я стрелял. Жаль, я к тому времени уже вызвал полицию и не мог задержаться, чтобы еще понаблюдать. Знаешь, Саске, никогда ты еще не был настолько сильным и настолько уязвимым, как в то время, когда между нами возник этот мальчик. Я был уверен, что весь твой мир крутится вокруг меня. Но даже я и происходящее для тебя было чем-то блеклым, побочным. Так что… Если все это время за случившееся с ним ты винил себя – ты абсолютно прав. Виноват только ты. И тогда, и сейчас. Чтобы тебе стало лучше, могу сказать только, что его наверняка изнасиловал бы кто-то другой, может годом позже, пока он еще не вышел из этого золотого возраста. Я и сам сделал это не без удовольствия и славно повеселился в тот день… Тело Саске, казалось, занемело от звука этого голоса. Смысл сказанных слов доходил не сразу, но последние вызвали неприятную судорогу во всем теле. Настолько ощутимую, словно, попытайся он себя сдержать, его сломало бы по диагонали. Стул будто сам собой оказался в руках, затем – разбился о стол, разломил корпус дорогого телефона, прекратив звук. - Ай-яй, - спокойно произнес сидящий напротив мужчина с острыми зубами и похожими на рыбьи глазами. – Я говорил Итачи, что ты не дослушаешь до сути… У тебя три дня, Учиха-младший. А потом он заберет твоего мальчика из больницы. И пришлет тебе видео того, что с ним сделает. Мальчик, естественно, не выживет. Но Итачи и не нужен свидетель. Саске снова поднял стул, чувствуя судорогу во всем теле. Посетитель безмятежно закурил, закончив: - Это ему удастся с моей помощью… Я – начальник тюрьмы, в которой он сидел. И, наконец, закончил с издевательской улыбкой: - Приятно познакомиться, Учиха-младший. Не думая больше ни о чем, Саске снова с силой опустил обломок стула, намереваясь убить сообщника брата. - Вы обязаны пустить меня к сыну, - настаивала Кушина. - Он не Ваш сын, Вы же это понимаете, - отвечал приглушенный голос, кажется, кого-то из санитаров. Или докторов. В любом случае знакомый. - Да, но он считает себя моим сыном! - Что вы говорите такое? Он вашего настоящего сына чуть не убил, а вы!.. Саске приподнялся, насколько позволяли скованные руки. Он лежал на кровати в карцере, свернувшись в клубок от боли в животе, на который пришлись основные меры охраны по его успокоению. В голове шумело вколотое успокоительное. Над ним довлела искусственно внушенная лень. За дверью снова послышались голоса и шум борьбы, но он перестал вслушиваться. Что он ей скажет? Чтобы она увозила Наруто из больницы? Раненого, живущего за счет аппаратуры? Он не протянет даже до машины. Охрану как усилят, так и уберут в нужный момент. И дело не в угрозах. Дело в том, что если этот человек и в самом деле начальник тюрьмы – у Итачи есть возможность добраться до Наруто, стоит только отвернуться. Саске не смог убить нахального гостя – тот перехватил стул, швырнув его в стену вместе с самим младшим Учихой. Хватило разбитого телефона, чтобы доказать нападение, но, когда вбежала охрана, Саске все еще пытался убить его. Совершенно незнакомого ему человека, представляющего опасность для Наруто. Громкий спор за дверью терял смысл. Учиха знал – Кушину не пустят ради ее же безопасности. Теперь его будут считать буйным, надолго запрут в этом карцере, посадят на лекарства, не будут пускать посетителей. Некому будет рассказать об опасности. Во многом Итачи блефовал – он тоже Наруто вывезти не сможет. И времени что-то сделать так же не будет. Однако выключить аппаратуру – один момент. Насколько помнил Саске по фильмам – сразу включается что-то вроде сигнализации и прибегает бригада врачей, которые успеют откачать Узумаки и заметить злоумышленника. Итачи не будет рисковать настолько. Он ничего не сможет сделать. Однако, несмотря на успокоительное и приносимую им лень, что-то все-таки грызло, подтачивало, заставляя думать о том, что брат все равно найдет лазейку, проберется, навредит, убьет... Эти мысли доводили до исступления, не давали спать. И был страх. Заснуть и увидеть Наруто, со своей привычной светлой и счастливой улыбкой, заложив руки за спину, буднично сообщающим: «Привет. Я пришел попрощаться».