Последствия

Это было ужаснее только что кончившегося кошмара, казавшегося бесконечным. Саске, его Саске, настоящий и теплый, только что был здесь, но отошел куда-то за периферию зрения, не коснувшись, не сказав ни слова. И в то же время Наруто скрутило болью. Показалось вдруг, что прошло всего ничего, и этот бесконечный кошмар мучил его в те минуты, что он был без сознания, а теперь вот умирает от ран. Реальность возвращалась не полностью, но Наруто помнил, что был в опасности и что рядом был Саске, и еще кто-то неприятный. Да, точно, он умирает, вот и доктор в белом халате и маске выпускает воздух из шприца, собирается спасти его. Но почему тогда так спокойно было лицо Саске, и почему он не подошел, не услышать последнюю просьбу, не сказать что-то самому. Ведь он точно помнит, что дорог Саске – тот не может так себя вести – и отчаянно пытался вспомнить, что могло случиться, чтобы он перестал быть нужным и любимым. Наруто вдруг успокоился, руки расслабились. Он думал, что может помешать доктору, и что нельзя звать Саске, тому лучше знать, что происходит. Итачи стоял у двери, прислушиваясь к ночной тишине коридоров. Больница будто бы вымерла, не было слышно ни звука. И именно поэтому возникшие в этой тишине слова заставили даже его вздрогнуть. - А теперь положи шприц на подушку. Покушение на убийство не так страшно, как убийство. Парень, что пришел с Итачи, заколебался, замер, но, увидев в руках человека пистолет, поспешил выполнить приказ. Незнакомец стоял у ширмы, за которой, казалось, невозможно было спрятаться. Ниндзя чертов. У этого человека была медицинская маска на пол-лица, выцветшие до серого волосы и «Глок» в боевой готовности. Конечно, в комнате был полумрак, но на таком коротком расстоянии промахнуться было невозможно. «Это конец, - сам себе, пока еще спокойно сказал Итачи. – С Саске снимут обвинения. Наруто очнулся. У них все будет хорошо». Эта мысль неприятно скрутилась внутри, будто яду в кишки сыпанули. Конечно, он не мог бы сейчас развернуться и сбежать – его подельник был теперь безопасен, и их разоблачитель запросто мог переключиться и пустить пулю по ногам Итачи, рвани тот к двери. Но он и не собирался уходить, не закончив дело, тем более теперь, когда для него все обернулось плохо, а брат наоборот наконец освободится. Тем более после всего, что он прошел, чтобы устроить для Саске этот ад. - Шприц возьми. Вколи куда придется. Видишь же, парень тебя видел. Я разберусь с нашим гостем, и свидетелей не останется, - мягко произнес Итачи. - Не, мы так не договаривались, - заупрямился парень. – Он мне мозги вышибет, как только я за шприц возьмусь. - Ему придется выбирать между нами двумя. Если он направит оружие на тебя, я вышибу мозги ему. Он не сможет стрелять в обоих сразу. Парень колебался. У Итачи при себе оружия не было, но никто, кроме него самого, об этом не знал, поэтому блеф мог помочь. Но его подельник выбрал не его сторону, яростно зашептав: - Ну да, а пока ты будешь стрелять в него, он пальнет в меня. И будет тут два трупа, а ты чистенький. Или если он будет стрелять в тебя – потом все равно пристрелит меня. Я же без оружия. - Да-да, - отозвался человек с пистолетом. – Если у тебя есть оружие, и ты готов выбить мне мозги, то почему не стреляешь в этого паренька на кровати? Вряд ли это страх за подельника. Итачи дернул уголком губ, не сдержав нервы. Наруто, не понимающий, почему ему не делают укола, который, по его мнению, должен стать спасительным, снова завозился, обнаружил наконец, что говорить ему мешает трубка, попытался выдернуть ее, но не смог - предупреждающе-больно пластик царапнул гортань. Но при попытке подняться хотя бы в сидячее положение некоторые датчики открепились от его тела, и техника пронзительно запищала, фиксируя якобы смерть пациента. У Итачи оставались секунды, пока не появятся перепуганные врачи с дефибриллятором. И в то же время человек с пистолетом тоже явно нервничал, стараясь не выпускать из внимания и Итачи, и Наруто, чтобы тот не выдернул из себя что-то жизненно-важное. Истеричный писк приборов мешал сосредоточиться. Неведомый защитник был прав – будь у Итачи пистолет, Наруто уже был бы мертв. Но еще была надежда отобрать «Глок» у этого самого защитника, вот только разделяло их расстояние во всю комнату по диагонали, и, добравшись до оружия, Итачи вполне мог уже в себе обнаружить дырки три. - В кого же ты у нас такой «порядочный»? Не верится, что полиция могла ждать нападения и оставлять здесь охрану. - Она и не ждала, - пожал плечами защитник. – У меня отпуск. Я многим обязан Минато Намикадзе, что-то вроде возвращения долга. На месте стой и руки держи так, чтобы я их видел. Итачи остановился, успев сделать только пару осторожных шагов к больничной койке. Его подельник уже отошел в угол комнаты, понимая, что сейчас что-то начнется и ему лучше не попадать под раздачу. И тогда в том, как бессмысленно шарил по этому полумраку расфокусированный еще взгляд Наруто, Итачи увидел выход и как можно мягче, пытаясь подражать голосу брата, позвал: - Наруто. Тот насторожился, замер, но пока еще не осознавал, что же привлекло его внимание. Насторожился и человек с пистолетом, велел: - Заткнись. - И что? Убьешь меня за то, что я говорил? – шепотом спросил Итачи и, наклонив голову, позвал снова мягко: - Наруто, помоги мне. На секунду парень замер сломанной куклой, к которой тянулись трубки. Худой, голый, накрытый только простыней, и на бледной коже до сих пор проступали синяки. Было что-то жуткое в этом замершем, только что ожившем теле, но Итачи готов был позвать снова, когда информация дошла до мозга, и Наруто, снова начав двигаться, рванул из своего тела трубки, иглы, собираясь соскочить с кровати и броситься на помощь Саске, чей силуэт маячил где-то у двери. Он даже не задумывался, какая именно помощь может быть нужна Саске, ведь сам он лежал сейчас тут, чем-то истыканный, с трубкой в горле. Его защитник забыл об осторожности, подскочил к кровати, схватил за руки Наруто, уложил его обратно в кровать и, не успев ничего произнести, получил удар в затылок. Уже осознавая свою ошибку, он смог только отшвырнуть Глок в угол слабоосвещенной комнаты, чтобы тот не достался Итачи, но тут было и второе оружие – игла с отравой на подушке Наруто – и, отпихнув ногой его спасителя дальше, Учиха, уже не церемонясь, схватил пластиковый футляр. Больше он ничего сделать не успел – в палате стало шумно, что-то бросилось ему на спину, перехватив запястье со шприцем, и это снова оказался тот седой в маске. «Что ж он тебе сделал, этот Намикадзе, что ты так за его сына вступаешься», - с ненавистью подумал Итачи, все еще сопротивляясь. Но к этому человеку на подмогу бросился появившийся доктор, у двери женский голос уже звал охрану. Наруто задыхался, ему казалось, что он горит изнутри, и в то же время эти люди зачем-то оттаскивали Саске от его кровати. Но сознание прояснялось постепенно, куда медленнее, чем происходили события, и, протягивая руку к нему, к Саске, жалея, что не может его защитить, Наруто вдруг дернулся назад, потому что осознал, кого именно оттаскивают от его кровати. Мир на секунду остановился, показывая себя во всей существующей реальности: вот хрипит от усилий и ненависти Итачи, вырываясь, пока его тащат к выходу двое сильных мужчин. Вот сам Наруто, который помнил, как в него стреляли, и теперь осознавал, что выжил, не погиб, что только что вернулся в реальность и вот сейчас, в этот самый момент едва не погиб окончательно, хотя и не мог понять еще, кто его спас. А потом мир снова, как в калейдоскопе, закружился, завертелся, смешался из осколков прошлого, настоящего. Наруто, истерзанный, голый, с больным, словно раздавленным телом. Ему вдруг показалось, что ничего не произошло, будто сейчас тот страшный день несколько лет назад, и ничего Итачи ему сделать не успел, что вот сейчас его оттаскивают, и все будет в порядке. Вот только Саске… Но откуда тогда он знает о Саске? От прыгания целого мира все закружилось, Наруто тяжело опустился на подушку, задышал глубже, насколько это позволяла трубка в его горле. Перед глазами поплыли черные точки, он снова отключался. В палате было открыто окно, ветер ворошил тюль на окне. Наруто спал, из всех приборов сейчас к нему подключена была только капельница, скорее всего потому, что он уже недели две как очнулся, но был все еще слишком слаб и спал часов по пятнадцать. Ему еще сложно было передвигаться и особенно тяжело с простой работой: даже пить из чашки он учился заново. Саске знал обо всем этом от Кушины, потому что его самого выпустили только сегодня, поверив наконец что он никого не пытался убить. Сначала, когда, попав в больницу, думал о том, что придется сознаться перед всеми этими докторами в том, что симулировал, чтобы спрятаться в больничных стенах, было неудобно, неприятно. Но когда сообщили, что Итачи арестован за попытку убить Наруто, Саске было уже плевать, кто и что о нем подумает или скажет. Он уже не замечал ни укоризненных взглядов докторов, ни подтрунивания санитаров, сам он весь превратился в стрелу, направленную только на этот момент. И теперь в нем все опало, не хотелось ничего больше, хоть падай замертво у этой кровати. У Наруто был больной вид, впалые щеки, потускневшие волосы, бледная кожа. Саске подвинул стул к кровати, сел рядом. Боясь разбудить и в то же время наоборот желая увидеть его глаза, радость на лице, осторожно коснулся бледной кожи. Наруто поморщился, но не проснулся. - Я предпочел бы, чтобы Итачи убили, - шепотом заговорил Саске тогда. Хатаке Какаши - человек, спасший Наруто, проведя тут несколько бессонных неуютных ночей в ожидании нападения, переминался с ноги на ногу у двери, ответил в полный голос: - Он надолго сейчас застрянет. Отсидит оставшиеся три года, вместо которых его отпустили досрочно. Отсидит за все, что натворил. Как знать, доживет ли до даты выхода. Когда мы его вытащили отсюда, у него было такое лицо, будто его вот-вот удар хватит. Наруто не просыпался и уже не хмурился, не реагируя ни на голоса, ни на прикосновение. Саске-то казалось, что раз день такой замечательный, то Наруто встретит его сидя на кровати в чистой пижаме, веселый, румяный. Улыбнется, скажет с порога что-то радостное. И все же даже сейчас Саске понимал, что счастлив и так. Пусть Наруто больной, но живой, выбравшийся. И не сразу заметил, задумавшись, что голубые глаза сонно смотрят на него без радости, устало, будто Наруто лучше бы поспал вместо того, чтобы встречать гостей. Саске, повинуясь этому взгляду, руку убрал. - Привет, - произнес Наруто неуверенно, приподнялся на локтях. - Привет, - так же неуверенно отозвался Учиха, попытался улыбнуться. И тогда Наруто дернулся резко, опомнившись, вспомнив, откуда знает это лицо, вытащив его из калейдоскопа своей теперь такой непослушной памяти. Саске кивнул, чувствуя, как несмотря на улыбку, перехватило горло, и что больше ни слова он сказать не сможет. Наруто протянул к нему руки, словно ребенок, обнял слабо, учитывая, что старался изо всех сил, прошептал непослушным, заикающимся голосом: - С тобой все в порядке? - Более, чем с тобой, - отозвался Саске негромко. – Прости, что так долго не приходил. - Да, мама что-то говорила. Ты был где-то заперт. - Да. Прятался. Но замок долго не открывался, пришлось попотеть. - Я не маленький, - ворчливо заговорил Наруто, чувствуя, что Учиха словно бы передразнивает его. – Я могу понимать. Мне трудно говорить. Это временно. - Что, и ходить уже сам можешь? – Саске уже не понимал, что несет. Больше всего сейчас хотелось так вот замереть – на час, на два. Забраться к Наруто в больничную кровать и заснуть рядом или только полежать, пока он спит, слушая, как он, черт его дери, дышит. Ровно, спокойно, устало, восстанавливаясь с каждой секундой. - Могу, - выдохнул Наруто. – Тебе ничего не сделали? Он никак не мог внятно выразить все то, что вертелось в голове. «Пока я был без сознания? Пока я спасал тебя иллюзорного, не причинили ли тебе боль здесь, настоящему. Пока я был слишком беспомощен, чтобы самому прийти к тебе и, глядя в потолок, в те часы, в которые не спал, просил себя не забывать и все равно не сразу вспомнил твое лицо. Я уже второй раз почувствовал, что такое быть сломанной никчемной куклой. Но ведь это пройдет, и мы снова будем жить вместе, так? И никогда друг другу не надоедим, потому что уже ни с кем нельзя будет пройти того же, что прошли мы. И потому, что мы не возненавидели друг друга за то, насколько слабыми и беспомощными мы друг друга знаем». Впрочем, Наруто и без комы не всегда мог так красиво говорить, и может, и к лучшему, что сейчас мог выразить свои чувства только обнимая. Но Саске был бы счастлив, даже если бы Наруто кидался в него посудой, пластиковым больничным подносом или капельницей, называя идиотом и ублюдком, потому что даже тогда Наруто был бы жив. И сейчас казалось – куда уж лучше. Будто не было этого ослабшего тела, запаха больницы и пережитого. Потому что все это было временным, а впереди было будущее без страха. И как знать, может быть, Итачи и в самом деле погибнет в тюрьме. - А тут будто бы ничего не изменилось, - с порога их квартиры заметил Наруто. Он старался отдышаться, не показывая при этом, что устал – задача не из легких. Тем более, что в руках у него был пакет с покупками, который он упрямо понес сам, хотя это и получалось тяжелее, чем казалось. Его раздражало, что тело его сейчас было слабее, чем у ребенка или девчонки, да и Саске носился с ним, будто с беременным, разве что подушки под поясницу не подкладывал. Но Наруто думал, что стоило ему в два часа ночи попросить у Саске черешни – тот оденется и попрется в супермаркет на другой конец города за ней. Это раздражало, хотелось как и раньше получить за такую просьбу удар под ребра с хмурым «И тебе спокойной ночи». Но Наруто еще надеялся, что со временем восстановится не только он, но и Саске, который снова станет собой и прекратит обращаться с ним как с фарфоровым. - Ну да, - осмотрелся Учиха, входя в их квартиру. – А с чего тут чему-то меняться? Люди меняются, а стены и вещи – только по их воле. - Может, тогда сделать тут что-нибудь? Чтобы мир тоже изменился. Ремонт, например. - Рано ты про ремонт заговорил, - вздохнул Саске. – Сначала научись пакет с продуктами не самый тяжелый держать так, чтобы руки от напряжения не дрожали. Не хочу в одиночку обои клеить. Наруто обиделся, но пакет послушно отдал, потому что рад был наконец избавиться от него. - Не боишься? – снова заговорил Наруто, уже закрывая дверь. Ему не нужно было уточнять, чего. - Нет, - спокойно ответил Саске, будто речь шла о ерунде вроде карманников на улице или забытого перед дождем зонтика. - А за меня? - Ну ты же теперь не настолько идиот, чтобы ему поверить… Да и мне кажется, что он уже не выйдет. Или хочется, чтобы так оно и было, - задумчиво закончил Саске и, поставив пакет на стул, сел на противоположный. – Можно сказать, я считаю, что проблемы не резиновые. Страшнее уже некуда, значит, теперь все будет хорошо. - Либо ты мне снишься все еще, либо в больнице тебе успели привить оптимизм, - не найдя свободного стула на кухне, Наруто сел на пол, потому что продолжать стоять было трудно. Саске, будто это в порядке вещей, смотрел на него сверху вниз задумчиво. «Ну вот и славно, вот и возвращение старого доброго эгоистичного засранца», - с удовлетворением подумал Наруто, но решил больше не провоцировать. Может быть, Саске вспомнил, что его парень прежде всего сам виноват в том, что случилось. - Возможно, я слишком долго был тобой, - пожал плечами Саске. Поднялся, чтобы разобрать пакет, но когда обернулся от холодильника – Наруто уже сидел на стуле. На его, черт возьми, стуле, хотя он только что освободил ему второй. - И как? Интересно быть мной? - Отвратительно. В жизни не чувствовал себя большим идиотом, - проворчал Саске, хотел занять второй стул, но Наруто будто бы в отместку положил на него ноги, хотя в этом движении и было больше неуверенности, будто он не сразу вспомнил, как это делается. – Может, и в самом деле стоит сделать ремонт. Как символ новой жизни. Наруто вдруг начал смеяться, сильно, согнувшись пополам, и, не сразу успокоившись, вытирая выступившие слезы, пояснил радостно: - Не могу поверить, что ты это сказал. Ты и в самом деле слишком долго был мной.