Дом для Притворщика

В конце июля справили день рождения Гарри. Дурсли, верные себе, ограничились вежливыми поздравлениями и подарили плечики для одежды. Гарри оптимистично поблагодарил, повесил на них куртку и убрал в шкаф. Джарод, весь прошлый месяц таскавший сына туда-сюда, представил результаты тех турпоходов — паспорт на имя Гарри Рассела со всеми положенными прибамбасами-печатями. Гарри чуть не разрыдался, увидев графу «Родители» с такими желанными заполненными полями: отец — Джарод Рассел, мать — Элли Норд. Алису и Фрэнка Джарод осмотрел, поковырялся в их мозгах, оглядел небритого Фрэнка и Алису с коротко стриженными, давно немытыми волосами, покачал головой и удрученно посмотрел на Невилла. — Они больше не волшебники, в них нет магии. Советую вам просто забрать их домой, устроить в хороший пансион и научить их жить по-обычному. Как это у вас говорится — по-человечески? — По-маггловски, — подсказал Гарри. — Я не поняла… — встряла Августа, до которой дошли слова Джарода. — Что значит — больше не волшебники? Они что, стали сквибами? — Не знаю, что вы имеете в виду, но да, они не смогут теперь колдовать, так как лишены магии, кто-то её поглотил с их согласия, — неласково отозвался Джарод. — То есть как отказались? — тупо заморгала Августа. — Сами? Да не может быть! — Я бы обратил ваше внимание на Поттеров, — вкрадчиво зажурчал Джарод, по-лисьи прищуриваясь. — С деда-то не спросишь теперь — помер… Так вот, — перешел он к разъяснениям, — Долгопупсы, как и Поттеры, оказались в списке героев пророчества, родившие деток на исходе седьмого месяца. Фрэнк с Алисой, насколько я понял, отказались впутываться в это темное дело, не согласились на подмену своего сына, а на попытку насильно его изъять ответили боем. За что и поплатились: на них, уже высосанных, спустили разозленных Пожирателей. А Поттеры оказались не столь щепетильны к чувствам чужого ребёнка — запросто подписали все контракты с отделом Тайн и Центром. Спокойно сдали кровь и биоматериалы своего сына, подставили вместо себя безвестных бродяг, которым как-то передали свою внешность, посадили в кроватку двойника и удрали в Южную Америку. Да и чего ожидать-то от темных магов, коими они и являются, светлые приспешники Смерти… — Джарод нехорошо оскалился. — Вы же мне поможете их наказать? Я никогда не прощу им потрясения, которое испытал мой сын! — Папа, не надо… — слабо запротестовал Гарри. Невилл и Августа озадаченно посмотрели на него. Джарод гневно сверкнул глазами и припечатал: — А не возникай-ка, сынок! Здесь я решу — за что расплачиваться, как и чем! Ты лучше подумай о том, что на твоем месте мог оказаться вот этот Невилл, и я, уже его отец, а не твой, требовал бы сатисфакции! Подумал? Вот и не пищи! — Но мои дядя и тётя… — начал было Гарри, но Джарод снова перебил: — Твой дядя купил ещё одно ружье, более усовершенствованное, с оптическим прицелом, и собирается идти первого сентября на вокзал Кингс Кросс, чтобы отстреливать странно одетых людей. Как он рассчитывает отличить обычного человека от мага, интересно? Хиппи, готы и панки не учитываются? А если на месте мага окажется толкиенутый фанат в костюме Гэндальфа, ты об этом не подумал, Гарри? Как думаешь, полиция простит твоего дядю за убийство мистера Брауна, члена клуба любителей Средневековья и Толкина? Пойми, сынок, твоим Дурслям совсем не понравилось, что они, оказывается, растили и воспитывали абсолютно чужого ребенка, содержали его, подвергали опасности не только свои жизни, но и жизнь родного сына. Первый шок, конечно, прошел, но остался такой вонючий осадочек… — Как ты их хочешь наказать? — сдавленно спросил Гарри, представляя себе дядю Вернона с ружьем в руках на вокзале средь толпы, методично отстреливающего каждого мага в женской сорочке… Джарод так хищно осклабился, что Невилл громко икнул, реально испугавшись жуткого маггла. — О, я заставлю их пережить то, что пережили Дурсли и я сам, когда поняли, что нас самым банальным образом поимели! — А ты… а тебя… — запнулся Гарри. — А мне неприятно, что эти твари ТАК использовали тебя, а потом ещё и вышвырнули вон. Гарри… — Джарод привлек сына за шею и ткнулся лбом в лоб. — Я никому не прощу такого отношения к тебе. Ты мой ребёнок, и мне очень больно, что тебя так сильно обидели. «А ещё я знаю, каково это — жить в чулане и получать на день рождения зубочистку». Отстранившись, Джарод обратился к Гиппократу Сметвику: — Мне понадобится большое помещение с хорошей звукоизоляцией, обставленное как комнаты в доме Поттеров, сможете организовать? Из зоопарка достаньте детёныша гориллы или шимпанзе… или, если у вас есть свой аналог человекообразной обезьяны, буду рад и ему. Кроме того, несколько пакетов физраствора я сам достану — имею необходимые связи в больницах, а ещё мне нужно легкое наркотическое вещество, вызывающее галлюцинации наяву. Ну, насчет последнего посоветовал сам Гарри, вспомнив «Патентованные чары — грезы наяву» Фреда и Джорджа Уизли. Джарод заинтересовался названием и спросил, где оно лежит и как достать? А так как они и так находились в Лондоне, то Гарри предложил прогуляться в Косой переулок и приобрести «грибочки» прямо сейчас. Невилл, заинтригованный страшно интересным мужиком, напросился к ним в компанию. Джарод, видя, с какой опаской смотрит Невилл на машины, взял его за плечо и, не отпуская от себя ни на шаг, повел следом за Гарри, который шел впереди, показывая дорогу. Прошли Чаринг Кросс Роуд и вышли к «Дырявому котлу», пройдя бар насквозь, вошли на волшебную улочку. Джордж Уизли, услышав, зачем пришел Гарри, тут же принес со склада Патентованные чары. Гарри передал коробку отцу. Джарод взял её и принялся зачитывать вслух инструкцию на обратной стороне коробки, крыш­ка которой была украшена цветным изображением молодого красавца и девушки, приготовившейся ли­шиться чувств; оба персонажа находились на палу­бе пиратского корабля. — «Одно простое заклинание, и вы погружае­тесь в высококачественную, сверхреалистическую грезу наяву продолжительностью тридцать минут, что позволяет удобно уместить ее в стандартный школьный урок практически незаметно для сторон­них наблюдателей (возможные побочные эффекты — отсутствующее выражение лица и незначитель­ное слюнотечение). Не продается лицам до шест­надцати». Поднял глаза на Джорджа. — А более длительного действия «фильмы» у вас есть? Желательно на несколько суток. Джордж каким-то чудом понял, о каких фильмах идет речь, и покачал головой. — Есть на полсуток — часов двенадцать, не более. — Ну ничего… — Джарод кинул ему коробку. — Несите. А время действия я доработаю. Джордж расплылся в понимающей улыбке и сходил за сильнодействующими препаратами. И началось… священнодействие. Столько удивляться Гарри ещё не приходилось. Его бедные удивленные глаза несколько раз убегали на лоб, чуть не выкатываясь из орбит. Но их, видимо, удерживали очки… Стены дома дрожали и гулко бухали эхом от грохочущего рока: тяжелые гитарные басы хлестко резонировали в такт тарелкам и барабанам. Отражаясь от стен, звуки рока прошивали Гарри насквозь, заставляя вибрировать-резонировать его тело, как полое тело скрипки, пронзенное смычком. Повсюду, на всех возможных поверхностях, валялись всякие-разные мелочи, от которых Гарри впадал и вовсе в кататонический ступор: разноцветные пружинки-спиральки висели и дрожали, звонко гудя от эха музыки, цепочки красных мартышек, сцепленных лапками, гирляндами свисали с окон и дверей, везде там-сям стояли и лежали цилиндрики для конфет типа клоуна Пеза. Клевала воду пьющая птичка, игрушка, состоящая из двух стеклянных колбочек, соединенных стеклянной трубкой, изображающей шею птицы. Клевки птички мистическим образом сливались с ударами тарелок, казалось, она специально подпала под этот ритм… Мелодично звенели, тук-тукались инерционные шарики в Колыбели Ньютона. И как апофеоз всему этому хаосу, валялись шоколадные печенюшки «Туинкиз» со следами слизанной начинки — взбитого крема… Папа почему-то слизывал начинку, не поедая сами печеньки. Но самое страшное, пожалуй, было наличие неприлично счастливого Северуса. Да, профессор Снейп тоже включился в доработку Патентованных чар Уизли. Эти двое мужчин, склонившись голова к голове, химичили сейчас над составом зелья, стараясь усовершенствовать его для пущего эффекта вроде того, чтобы можно было ввести внутривенно, проще говоря, сделать инъекцию. В желудке-то что? Переварится да и рассосется, через сутки весь кайф пропадает, всё действие заканчивается, а в крови оно подольше будет циркулировать, дурманить-туманить мозг. Лабораторные опыты с зельями всегда были страстью Северуса, и когда Джарод пригласил его присоединиться к улучшению некоего зельица, то он с радостью согласился и с головой окунулся в работу, попутно незаметно перенимая от Притворщика его странные пристрастия. Например, кушать начинку от печенья, откидывать колпачок-голову клоуна Пеза и вбрасывать в рот микроскопический леденчик. Или пшикать в рот плавленый сыр в баллончике, чего Гарри наотрез отказывался понимать. Но Северус не боялся экспериментов и с удовольствием узнавал что-то новое, с чем знакомил его новый друг Джарод. Но ещё страшнее была Невидимая Обезьяна, вернее, самец полувидима, он же камуфлори, предоставленный нашим экспериментаторам волшебным зоопарком Саламандера. Эта невозможная зверюга любила издеваться, и целью её жизни было — Сотворить Отличную Пакость. Отчего его и прозвали Сопом. Выглядел Соп откровенно страшно: ростом с хоббита, с головы до ног покрытый длинным белым волосом, за исключением лица, конечностей и задницы, зад, правда, был прикрыт памперсом. Лунно-кошачьи глаза придавали ему совершенно инопланетный вид. Вот правда, гораздо лучше он смотрелся невидимым! Неслышно шныряя по дому, Соп, быстро научившись снимать подгузник, так как тот его выдавал, доводил Гарри до истерики, возникая из ниоткуда частями: то серебристыми глазами из пустоты перед лицом моргает, то рука из ниоткуда высунется и выхватит с тарелки лист салата, а то, пардону, зад почешет… хуже Чеширского кота, ей-богу! Тот Алисе хотя бы улыбку без кота демонстрировал, и ничего больше. Вот так выглядели дни доработок покадрово: рокочет рок… Северус и Джарод в респираторных масках плавными движениями переливают бесцветные и розовые жидкости из мерных стаканов в колбочки и обратно, грациозно фланируя вокруг стола, заставленного спиртовками, дистилляторами, пробирками в штативах, колбами, воронками, шариковыми и спиральными холодильниками, ротационными испарителями… Откуда-то на плечо прыгает и тут же удирает волосатая невидимка, стащив у Гарри шоколадку… Кивает в такт тарелкам Пьющая из чашки Птичка, звенят тук-тукаются шарики Ньютона… Пшикают в рот из баллончика сыр или синхронно отделяют половинки печенья Туинкиз и слизывают вкусный крем Джарод и Северус… Именно Снейпу пришла в голову гениальная идея подключить к наказаниям парочку боггартов, за которыми он снарядил своего проверенного друга Альберта Ранкорна. Что ж, расстарался Альберт — достал пару диких и прекрасных боггартов, на всякий случай посаженных в маленький деревянный гардероб. Дрессировали их все вместе, стремясь добиться, чтобы они пугали каждого волшебника по отдельности, а не скопом — всех. Притворщику боггарт, кстати, являлся в виде убегающей рыжеволосой женщины, отчего Джарод стонал и кричал: — Нет, мама, стой!.. Наконец всё готово. Звучат последние аккорды стихающего рока, замедляются и замирают Птичка и шарики Ньютона, срывается с потолка и складывается с шуршанием пружинка-радуга, и, совершив танцевальное па вслед умирающей музыке, счастливо хлопаются ладонями довольные Джарод и Северус. Теперь получает задание Гарри: списаться и заманить к себе в гости Генри Поттера. Заманушку Гарри придумал хорошую — послал Поттеру пару озабоченных писем с просьбами помочь разобраться с внешностью, ибо ему так обидно жить с чужой личиной, ведь ему хочется быть похожим на своего родного настоящего папу… Ну, Генри, мальчик совестливый, проблемой своего двойника проникся, отпросился у родителей провести остаток каникул у друга и приехал. А старших Поттеров, едва те проводили сына на поезд, тут же сцапали под белы рученьки верные люди Ранкорна. Напали всемером, закидав оглушающими и инкарцеро, после чего, оглушенных и связанных, супругов доставили в подготовленную Джародом симуляцию, созданную специально для них. Панорамное, замаскированное изнутри окно обеспечивало прекрасный обзор для наблюдателей. Для полноты эксперимента пригласили и Дурслей, чтобы те могли насладиться наказанием и наконец-то успокоиться от вселенского обмана волшебников. Итак, всё готово, можем приступать к спектаклю: развязали спящих красавчиков, разложили красивенько по постели, вкололи усовершенствованную доработанную дозу грез, запустили боггартов и полувидима, запаслись попкорном и заняли лучшие места перед экраном… Лили Поттер проснулась первая. Позевывая и сладко потягиваясь, она ненадолго замерла, вспоминая странный сон о нападении, но вокруг была привычная обстановка собственной спальни, и, пожав плечами, Лили встала, чтобы пройти на кухню. Миновав гардеробную ширму, она неуверенно замерла, увидев детскую кроватку со спящим сыном. Странно… разве Гарри не восемнадцать? И почему Гарри? Его зовут… пытаясь вспомнить, как зовут сына, Лили склонилась над кроваткой. Откуда-то из странного далека зазвучала зловещая мелодия, Лили прислушалась и с трудом расслышала слова незнакомой песни: Магазин игрушечный полон светлых зайчиков. Ты рукой в кармане трогал пятачки: Выбирал веселое самым легким пальчиком, Тщательно осматривал, протирал очки… Непонятно… Что всё это значит? Гарри в кроватке вопросительно агукнул и потянулся к маме ручками, отбросив начавшие зарождаться сомнения, Лили протянула руки к ребёнку. А Гарри вдруг растаял. Исчез. С самой верхней полки вдруг, где из красной меди Падали солдатики в спешенном строю, За-а-асмеялся маленький плюшевый медведик, Лапу тебе тряпичную протянув свою… Тихо мурлыкала зловещая мелодия, нагоняя дрожь. Глядя на опустевшую колыбельку, Лили попятилась, безотчетно окликая спящего мужа. Тот проснулся, потряс лохматыми вихрами и с недоумением вслушался в доносящуюся невесть откуда песню: А когда по улице вечер дали скрадывал, Шел ты, пропуская легкие авто. Маленький медведик радостно выглядывал Из большой берлоги твоего пальто… — Что за хрень, Лили? — снова затряс головой Джеймс. — Это что, у соседей? Лили не успела ответить — вкрадчиво замурлыкала жутенькая песенка: Дома пахло стружками и столярным клеем, Словно кто скворешницу делал по весне. Гробовщик насвистывал — в темноте белея, Гробик таял маленький, как согретый снег… — Джим, Гарри пропал! — истерично вспискнула Лили, хватаясь за него руками, спасаясь от жуткой песни. Джеймс поймал её руки, напряженно слушая утихающую и как бы удаляющуюся мелодию: За-а-а стеной ругались сонные соседи. Над твоей тоскою, как и в первый раз, Хохотал беззвучно маленький медведик С добрыми и глупыми бусинками глаз… Гарри-Генри периодически появлялся и пропадал, смеялся где-то невидимо, плакал, сводя с ума родителей. Из шкафов и углов то и дело показывались Фрэнк и Алиса Долгопупсы, молча заглядывали в душу и так же молча исчезали. Временами возвращалась и навевала жути кошмарная песенка про гробик маленький, белеющий на столе. У Джеймса все волосики дыбом стояли, у Лили тоже могли бы встать, да длина мешала… зато по коже не один табун мурашек прогалопировал дикими мустангами и брамби. Палочек у бедняг не было, выйти из заколдованных комнат они не могли, Гарри-Генри продолжал чудесить, плакать-куролесить, пропадать-являться, моргали из углов живыми укорами безмолвные Долгопупсы… Результат не замедлил сказаться — Лили и Джеймс начали тихо и непреклонно сходить с ума. В тысячу пятый раз схватив пустоту вместо сына, Лили наконец не выдержала — завизжав, она огненной фурией накинулась на Джима, когтя его лицо скрюченными пальцами: — Ненавижу тебя, ненавижу!!! Отдай мне моего ребёнка! Это всё ты, всё ты виноват! Джеймс наотмашь ударил её по щеке. Отлетев, Лили упала на пол и сжалась, жалобно воя, как побитая собака: — Подонок, мразь, негодяй! Права была Петунья — все вы, маги, уроды конченные! Зачем… ну зачем я согласилась на ту авантюру с подменой детей?! Лучше бы я умерла! лучше бы… лучше бы… Я не хочу так жить, лучше бы я, как Алиса, отказалась от того плана во имя всеобщего блага, лучше… — тут Лили вдруг вскочила и бешеным выплеском дикой стихийки отшвырнула Джеймса через всю комнату об стену и яростно крикнула, выпуская украденную магию: — Лучше я откажусь от магии и верну её обратно Алисе!!! Будь ты проклят, Джеймс Поттер! После чего она без сил рухнула на пол. Вырвавшийся вихрь освобожденной магии косматым комком света хаотично-слепо заметался по залу симуляции, тыкаясь в защищенные драконитовой изоляцией стены, попутно вырывая такую же похищенную магию из накопительного амулета Джеймса. Когда по комнате заметались два обскура-пленника в поисках выхода, Джарод подал сигнал невидимому оператору, и из палаты Януса Тики тут же привели Долгопупсов. Открылась замаскированная дверь, внутрь втолкнули покорных Фрэнка и Алису. Почуяв хозяев, краденные магии встрепенулись и кинулись в их опустошенные ядра — каждая к своему… Вплелись-влились, сливаясь воедино, струясь по родным жилам-венам-нервным окончаниям, возвращаясь целиком во все участки тела, в том числе и память… Ведь магия на самом деле неотделима от волшебника, являясь его сутью, памятью, жизнью. Вдохнув полной грудью и в буквальном смысле пробуждаясь от долгого беспамятного сна, Фрэнк и Алиса прояснившимися взглядами оглянулись по сторонам, кротко удивляясь странному месту и обстановке, в которой им суждено было проснуться. На полу рыдала Лили, у дальней стены тряс головой оглушенный Джеймс, с люстры на них смотрел белый полувидим… Лили вывели с извинениями, а Джеймса заковали в антимагические наручники и приставили к нему конвоиров-дементоров. Увидев Петунью, Лили с плачем бросилась к сестре с искренними просьбами о прощении, всё понявшая Петунья молча обняла заблудшую сестрицу, а Вернон великодушно оставил казнь колдунов, мысленно поставив в голове галочку — убрать в сейф ружье. Как ни крути, а в тюрьму всё же не хотелось. Зато справедливость наконец-то восторжествовала, негодяи были наказаны по всем пунктам, виновник арестован и осужден по закону. Восхищенный такой прекрасной и невероятной развязкой, Гарри подошел к отцу и крепко обнял его — только Притворщику могло прийти в голову такое идеальное завершение нераскрытого когда-то дела. Стоя в объятиях отца, Гарри, тепло улыбаясь, смотрел, как обнимается с родителями счастливый Невилл. Всё было улажено-закончено, и прежде чем уходить, Джарод вскинул руки к потолку и ласково позвал: — Сопик, ты с нами? Иди ко мне, малыш… Коротко взвизгнув оттого, что его не забыли, с люстры на руки Джароду скакнул обрадованный камуфлори. Гарри на это лишь кротко вздохнул: ладно, так и быть, потерпит он ещё немного эту чертову обезьяну…