卧榻之下| bedside

Семья Мо в качестве благодарности отправила ему Мо Сюаньюя — маленького запуганного альфу — который наверняка достоин большего, чем ничтожные двадцать мешков зерна, которые в помощь с засухой отправил им Клан Цзян. Вообще-то альфы необходимы для проведения совместных ночей, и если они достаточно удачливы — для потомства. Цзян Чэн заметил то, насколько низко альфа склонялся во время поклона, и то, как именно семья Мо выставила свой подарок перед ним. Он знал, что к альфам обычно относятся не очень хорошо, но настолько грубое поведение — по крайней мере перед главой клана — наглое бесстыдство. Однако Цзян Чэн помнил свои обязанности, поэтому он, пусть и сквозь зубы, но был вежлив. Поздним вечером, когда Цзян Чэн вернулся в свои комнаты, уставший, с сухими после длительного чтения бумаг глазами, он с удивлением обнаружил Мо Сюаньюя, стоящего на коленях перед его кроватью со склоненной во сне головой. Альфа сменил свои одежды на фиолетовые, с ошейником, на котором был герб клана, и туго затянутым намордником. Цзян Чэн устало посмотрел на это. Он просто хотел поспать, а не разбираться с чем-либо прямо сейчас. Он даже коснуться не успел Мо Сюаньюя, как глаза запуганного альфы широко распахнулись, и тот склонился в глубоком поклоне. — Глава клана Цзян, — произнёс он дрожащим голосом. — Боже, — вздохнул Цзян Чэн, за руку поднимая Мо Сюаньюя. — Эм, не нужно всего этого. Я не требую обращаться ко мне так официально. Здесь только мы. Мо Сюаньюй посмотрел на него со всё так же широко раскрытыми глазами, в которых отчетливо виднелось непонимание, а потом опустил свои руки к поясу Цзян Чэна. — Что ты делаешь? — почти что крикнул Цзян Чэн, отпрыгивая назад и сжимая свои одежды, будто оскорбленная девушка. Голова Мо Сюаньюя стукнулась о полированный деревянный пол с глухим звуком, когда он снова склонился, дрожа. Цзян Чэн сделал несколько успокаивающих вдохов, проводя рукой по лицу. — Послушай, я просто хочу поспать. Ничего больше. И это не какой-то способ сказать, что мне нужны твои услуги или что-то такое. Понимаешь? Мо Сюаньюй кивнул, не поднимая головы от пола. Цзян Чэн нагнулся, чтобы поднять его из глубокого поклона, помогая снова встать на колени. — Тебе не нужно преклоняться, если ты не хочешь. Особенно, если мы наедине. Мо Сюаньюй кивнул ещё раз, но не сдвинулся. На его лбу расцвело красное пятно. Цзян Чэн вздохнул, вставая. Что ему стоит сделать? Поговорить? Вэй Усянь мог бы поговорить, а Цзян Чэн — нет. И всё же Вэй Усянь мог решать множество проблем разговором. — Эм, ты уже ужинал? — спросил Цзян, а потом быстро добавил. — Говори свободно, я не буду оскорблен. — Да, глав-…да, я ужинал, — ответил Мо Сюаньюй и сразу же замолк. Цзян Чэн захотел показать кулак старейшинам деревни Мо, из-за которых он оказался в такой ситуации. Что он будет делать с альфой? Держать у своих ног во время собраний? Он мысленно зашипел на предложения «родить от него ребёнка» и «использовать как грелку для кровати». Единственное, в чем нуждалась кровать Цзян Чэна, так это в нём самом, спящем. Цзян Чэн отвернулся, чтобы раздеться до нижних одеяний, стараясь забыть о том, что в комнате есть ещё и другой человек, даже если он вполне неплохой. Внутренний голос напомнил ему о буквальном предназначении альф. Цзян Чэн мысленно ударил этот голос палкой. — Пожалуйста, закрой свои глаза, — сказал Цзян Чэн, перед тем как повернуться, чтобы нырнуть под одеяла, закутываясь в кокон хлопка. Лежа, Цзян Чэн мог разглядеть профиль Мо Сюаньюя, всё ещё стоящего на коленях с закрытыми глазами. Мо Сюаньюй выглядел гораздо более хрупким, чем Цзян Чэн представлял изначально. Мягким. Совершенно не опасным. Намордник выглядел лишним, хотя Цзян Чэн знал, что это требовалось для того, чтобы предотвратить укус, ставящий метку. Цзян Чэн закрыл свои глаза и попытался уснуть. Он все думал, насколько некомфортно Мо Сюаньюю стоять на коленях всю ночь. — Мо Сюаньюй, — тихо позвал он, на случай если тот уже уснул. — Да? — спросил альфа. Его зрачки двигались под опущенными веками. — Возьми дополнительное одеяло и подушку из шкафа и ложись в постель, — сказал Цзян Чэн, чувствуя, как покраснел. «Приходи в кровать». — Просто поспать. Ничего более. Тебе стоит спать в кровати, — добавил он на случай, если Мо Сюаньюй его не понял. Мо Сюаньюй встал, все так же не открывая глаза. Цзян Чэн еле сдерживался, чтобы не закричать. — Ты можешь открыть свои глаза, а то разнесешь мне тут все раньше, чем дойдешь до шкафа. Мо Сюаньюй лег рядом, на расстоянии вытянутой руки от Цзян Чэна. У последнего руки зачесались от желания снять ошейник, чтобы Мо Сюаньюю было комфортнее. Цзян Чэн натянул одеяло до подбородка и закрыл глаза, пытаясь расслабиться. — Спасибо вам, глава клана Цзян, — прошептал Мо Сюаньюй после долгой тишины так тихо, как будто не хотел, чтобы его услышали. Цзян Чэн решил, что стоило бы ответить альфе, но потом задумался о том, что, если Мо Сюаньюй испугается этого и выпрыгнет из кровати, или, что, если он решит, что тишина была знаком его злости на него? Прежде, чем Цзян Чэн определился с решением, Мо Сюаньюй вздохнул, поправляя одеяло. — Никогда не думал, что сон в кровати ощущается вот так. Цзян Чэн с большим трудом старался не открывать глаза — на случай, если Мо Сюаньюй решил, что разбудил его. Вместо этого он сжал свои руки в кулаки. Даже обычные слуги в Пристани Лотоса имеют свои собственные кровати в покоях. Что же за люди были в семье Мо, чтобы относится так к своей крови? Каким-то образом, думая обо всех вопросах, которые он хотел бы задать Мо Сюаньюю, и планируя все мельчайшие требования и поручения, которыми он сможет раздражить семью Мо, Цзян Чэн уснул. Утром он просыпался постепенно, чувствуя себя отдохнувшим и разморенным теплом, лишь на задворках сознания понимая, что обнимает что-то большое и тёплое. Цзян Чэн прижался ближе, со спины утыкаясь носом в шею Мо Сюаньюя, вдыхая смешанный запах пота и сохранившихся масел. Он сжал свои объятия сильнее, от чего Мо Сюаньюй вскрикнул. Цзян Чэн моментально проснулся, убирая свои руки и откатываясь назад настолько быстро, насколько он мог, учитывая одеяла, в которые он был завернут. — Прости, я… Мо Сюаньюй также попытался откатиться в противоположную сторону, и Цзян Чэн наклонился, чтобы за талию поймать альфу, прежде чем тот упал бы с кровати. — Ты мог упасть, — сказал Цзян Чэн, прижимая Мо Сюаньюя чуть ближе. — Прости, я…я не злюсь на тебя. Тебе не обязательно…ты можешь остаться. Я не злюсь. Мо Сюаньюй устроился поудобнее, тяжело дыша. — Прошу прощения, мне не стоило… — Не извиняйся, — перебил его Цзян Чэн и тут же поморщился от резкости своего высказывания. — Тебе не нужно извиняться за это, — поправил себя, говоря уже мягче. Мо Сюаньюй промолчал, но затем сжал руку, что всё ещё держала его за талию. Цзян Чэн задержал дыхание, игнорируя бешено бьющееся сердце. Мо Сюаньюй прижался ближе, чуть поворачиваясь, чтобы его спина прижималась к груди Цзян Чэна, как было до пробуждения. — Вы можете…вы можете обнять меня, глава клана Цзян…если хотите, — он нежно поднял руку Цзян Чэна, заставляя обнять себя крепче. Цзян Чэн позволил ему это, пытаясь расслабиться и насладиться тем, как они снова переплелись в объятиях. Часть его хотела выпрыгнуть из кровати, но другая, завоеванная простым человеческим комфортом и теплом, этого не желала. — Только если чуть-чуть. — Только если чуть-чуть, — согласился Мо Сюаньюй, нежно поглаживая руку Цзян Чэна.