Его спасение

Повсюду лежали трупы. Трупы еще минуту назад живых людей со своими стремлениями и мечтами, имеющих семьи и друзей и не знающих о том, что существует какой-то другой мир, помимо их собственного. Драко бросило в холодный пот от тошноты, и он едва сглотнул вставший в горле ком. В ушах звенел смех Беллатрисы, выворачивающий душу наизнанку, а под веками все еще взрывался зеленый луч ужаса. — Мы могли бы ограничиться одной смертью, Драко, — пронесся по залу шипящий голос Волдеморта. — Но ты не захотел подчиниться своему лорду. Теперь ты должен в одиночку убрать отсюда все трупы и впредь понимать, что стоит за всеми твоими решениями. — Но, господин, здесь ведь столько мертвых, можно я хотя бы помогу… — Я сказал в одиночку, Нарцисса, или ты хочешь усложнить ему задачу? Мне не составит труда найти еще дюжину вонючих магглов и убить их. Миссис Малфой тут же съежилась и затрясла головой, кидая взволнованные взгляды в сторону Драко. Люциус даже не пытался защитить сына, стоя позади жены и благоговейно глядя на Волдеморта. Малфой сжал в руках волшебную палочку, которой так и не смог воспользоваться ранее, чтобы наложить Круциатус достаточной силы на маленькую девочку-подростка, а затем убить ее. Он все еще видел ее слезящиеся голубые глаза и дрожащие от страха губы. Казалось, они навсегда останутся живыми у него в голове, хотя девочка уже минут пять лежала мертвой где-то среди этих трупов. — Хорошо, мой лорд, — на автомате выдал Драко и слегка поклонился. Волдеморт довольно поднял голову и отправился на выход из зала, обернувшись уже у самой двери: — Оставь три тела Нагайне, она чуть позже отужинает. К горлу опять подступил ком, но Драко смог сдержаться и довольно ровно произнес: — Да, господин. Драко увидел снисходительный взгляд Беллатрисы, когда она, накручивая прядь своих волнистых черных волос на палочку, высокомерно выплыла из зала, ощутил касание матери, когда она сжала его плечо, едва сдерживая слезы, и с дрожью почувствовал, как мимо проползла Нагайна. Тишина. Густая, обволакивающая, гробовая. Драко оглянулся, смотря на разбросанные по каменному полу тела людей, замерших в неестественных позах, и на секунду прикрыл глаза, пытаясь взять все свои эмоции под контроль. Получилось скверно, но ничего не оставалось. Надо было как можно скорее выполнить волю Волдеморта и закрыться у себя в спальне до тех пор, пока о нем опять не вспомнят и не захотят заставить издеваться над людьми. Драко взмахнул палочкой, заставляя ближе лежащий к нему труп подняться в воздух, и направился с ним к двери, ведущей во внутренний двор. Малфой не был точно уверен, что подразумевал Темный Лорд под «убрать отсюда все трупы», а потому решил хотя бы тут сделать все по-человечески. Взмахнул рукой, и земля разошлась в стороны, поглощая престарелого мужчину в одежде крестьянина. Драко на секунду замер, запоминая его, выжигая в своей памяти его лицо и обещая себе, что этот человек, кем бы он ни был, не будет забыт. Монотонная работа погрузила Драко в небольшой транс. Поднять в воздух, опустить на землю во дворе, взмахнуть палочкой, заставляя землю разойтись. Малфой не знал, сколько прошло времени, но количество трупов, казалось, почти не уменьшалось. На виски давило все то, о чем Драко пытался не думать, но все равно крупицы до конца не подвластных эмоций заставляли выйти наружу некоторые воспоминания и мысли. Малфой вспомнил, как собирался на свой первый курс в школу чародейства и волшебства. Он был тогда так взбудоражен, бегая по мэнору с только что приобретенной палочкой в руках, что не замечал печальных взглядов матери. За три дня до поездки отец сообщил, что не разрешает ему ехать в Хогвартс, что считает ее никчемной школой и что он лучше возьмется сам всему обучать сына, чем доверит старикашке Дамблдору. Драко, конечно, огорчился поначалу, но попытался найти в этом плюсы, ведь ему не понадобится уезжать из дома, менять обстановку, жить в комнате с другими детьми, подчиняться каким-то школьным правилам. Однако тогда еще Малфой не знал, что это было началом конца. Люциус, помешанный на идеях Волдеморта, лишь слегка объяснял сыну основы и большую часть времени пытался вбить ему в голову пользу темной магии и ненависть к магглам и грязнокровкам. Уже с тринадцати лет отец начал обучать сына Непростительным. Сначала они использовали заклинания на насекомых, потом перешли на животных, и лишь к прошлому году Люциус начал приводить в дом магглов. Мистер Малфой надеялся увидеть в Драко себя самого, такого же фанатика, готового на все ради идеи и его господина, но сын оказался как его надеждой поначалу, так и его разочарованием. Малфой до сих пор помнил, как Люциус наказывал его Круциатусом за то, что сам Драко не мог мучить невинных кроликов или убивать виляющих ему хвостом кошек, а уж про людей здесь и говорить было нечего. Как только Темный Лорд стал опять набирать силу и поселился в мэноре, Люциус пожаловался своему господину на недотепу-сына, и тогда Волдеморт решил, что будет преподавать Драко уроки время от времени. Сегодня был третий по счету урок, и Малфой честно не знал, сколько еще выдержит. Впервые за нежелание убить профессора Хогвартса, как сообщил потом отец, Драко заставили смотреть на то, как преподавателя пожирала Нагайна, а затем подвергли пытке Круциатусом, доведя Малфоя до обморока. Во второй раз Драко пришлось наблюдать за тем, как несчастную женщину в оборванном платье насиловали по кругу Пожиратели, а потом его заперли с ней в одной из камер, заставляя слушать ее мольбы о смерти, видимо надеясь на то, что он добьет несчастную. Но Драко не смог, как сейчас, так и тогда. Он просто не мог себя заставить отобрать жизнь у такого же человека, как он сам. Сначала Драко считал это проявлением трусости, ведь он был маленьким, а его авторитетом являлся отец, но потом с возрастом единственный человек во всем мире, который разговаривал с ним не как с уродившимся Пожирателем смерти, показал ему, что всему этому есть причина. Нарцисса. Именно мама обучала его трансфигурации, зельям, основам различных заклинаний, рассказывала краткие выдержки из истории магии, увлекала древними рунами и нумерологией, а также именно она подсовывала ему, пока не видел отец, художественные книги из библиотеки. Он читал истории волшебников и магглов, читал о войне, любви и приключениях и вынес оттуда много нового. С тех самых пор он не трясся под грозными криками отца, велевшего ему убить домовика, а главное, он больше не считал себя трусом за то, что не мог издеваться над людьми. Тогда Драко понял, что его нежелание убивать направо и налево — это простая человечность и твердая уверенность в том, что каждый достоин жить в этом мире, несмотря на то что его отец считал по-другому. Однако настоящие мысли и суждения Драко были небезопасны прежде всего для него самого, и тогда Нарцисса, когда отец отлучился по делам, пригласила в мэнор старого школьного друга — Северуса. Мистер Снейп всего за несколько занятий обучил Драко основам окклюменции, которую в последующем Драко развил до такого, что смог сам показывать Волдеморту только ложные мысли. Драко тяжело выдохнул, сдерживая подступающую к горлу истерику. Он проследил за тем, как в землю погрузился парень, его ровесник, а затем опять прикрыл глаза, запоминая его. «Надо скорее идти в комнату», — подумал Драко, ощущая, как начинали трястись руки, но вместо этого аккуратно положил три последних трупа у стены и запомнил их такими — спокойно лежащими и безмолвными, а не пожираемыми этой мерзкой змеей. Оглядев в последний раз пустой зал отсутствующим взглядом, Драко вышел в холл и направился к лестнице. До своей комнаты он добрался за минуту, слава Мерлину, никого не встретив по пути. Зайдя в спальню, он закрыл дверь на несколько сложных запечатывающих заклинаний и, запустив ладони в волосы, съехал по стене вниз. Сердце так грохотало, словно готовилось вырваться из груди, а под кожей творилось что-то немыслимое. Драко ощущал, как все внутри завибрировало, готовясь вырваться наружу, и он, пытаясь удержать все глубоко в себе, прижал руками колени к груди. Его затрясло, дыхание участилось, а в уголках глаз выступили непрошеные слезы. Под веками замелькали лица каждого, кого он сегодня похоронил, и троих несчастных, кого пришлось оставить на ужин ползучей твари. Эти люди были разного возраста, пола и социального положения, но все они до последнего оставались людьми, которым просто не повезло оказаться не в том месте и не в то время. Мозг, словно насмехаясь, начал подкидывать ему воспоминания о других людях, которые благодаря Волдеморту были уже мертвы. Женщина, которая извивалась на полу темницы и умоляла ее добить, преподавательница из школы, в которую он так никогда и не попадет, пожираемая Нагайной. Неизвестные ему волшебники, которых часто приводили для пыток в подземельях. Дрожь с каждым воспоминанием становилась все сильнее, а дыхание настолько сбилось, что Драко казалось — он сейчас задохнется. Надо было успокоиться, взять эмоции под контроль, но все пережитое за день вылилось в такую сильную истерику, что Малфой понял — надо переходить к тому, что он всегда оставлял напоследок, к тому, что всегда вытаскивало его из этого состояния и заставляло хоть ненадолго ощущать жизнь другой — не серой, холодной и страшной, а чувственной, красочной, горячей. Ему нужно было его личное спасение. Дрожа всем телом и задыхаясь, Драко ползком преодолел спальню и открыл ящик прикроватной тумбочки, трясущимися руками доставая пузырек с зельем. Синеватая жидкость плескалась на самом дне, заставляя Малфоя понять, что это последний раз, когда он сможет воочию увидеть ее. Он замер, и из груди вырвался истерический всхлип. Было тяжело обрабатывать информацию, пока в голове то и дело кричали уже мертвые люди, а потому Драко понял, что без этого зелья сейчас не справится. Он чувствовал, как уже был готов приставить палочку к собственному горлу и самостоятельно уйти из жизни, лишь бы не чувствовать вину за смерти других, лишь бы не слышать их призывов о помощи. Кое-как откупорив пузырек и поднеся его ко рту, он выпил остатки зелья, смакуя на языке терпковато-горький вкус, который ознаменовал встречу с ней. Как всегда, голова закружилась, и Драко, сидя на полу, прислонился спиной к краю кровати. Интерьер комнаты смазался, заставляя дрожь тела медленно сойти на нет, а затем все почернело. — Драко, просыпайся. Мелодичный голос вырвал Малфоя из пустоты сознания, перемещая в созданный его фантазией мир. Мир, в котором он был свободным. Драко распахнул глаза, но яркий солнечный свет так больно по ним резанул, что он тут же зажмурился. — Анна? — позвал Малфой, садясь на чем-то твердом и пытаясь понять, где именно он находится. — Да, милый, я здесь, — услышал Драко голос, каждый раз заставляющий его осознать, ради чего он жил. Наконец распахнув глаза, Малфой понял, что сидел на залитой солнечным светом поляне. Под ним был расстелен стеганый плед, а рядом стояла плетеная корзина для пикника. Было слышно журчание ручья, который находился совсем неподалеку, а также пение птиц, гнездящихся на дереве возле них. Наконец Драко оценил обстановку и повернул голову вправо — туда, где сидела девушка, благодаря которой он понял, что такое настоящая жизнь. — Привет, — вымолвил он, как всегда не находя слов рядом с ней. — Привет, — улыбнулась она, откидывая крышку плетеной корзины и начиная доставать оттуда съестные припасы для пикника. Сердце едва не остановилось. Это всегда происходило, когда он видел Анну впервые за долгое время и опять удивлялся ее простой и изящной красоте. Карие глаза с янтарными прожилками блестели в свете солнца, красивая линия скул и слегка полноватые губы придавали своеобразного шарма. Каштановая грива длинных волнистых волос обрамляла лицо и ниспадала на ее плечи и спину, раскрывая настоящий взбалмошный и дерзкий характер девушки. Сегодня она предстала перед ним в свободном нежно-персиковом платье, подол которого постоянно подхватывал ветер, заставляя его приподниматься и обнажая бедра. Она выглядела полной противоположностью всему, что он видел в своей жизни. Живая, жизнерадостная, смелая и чувственная Анна совсем не походила на чистокровную волшебницу, что, конечно, неудивительно, ведь она была магглорожденной. Драко на мгновение вернулся в тот день, когда отец издевался над ним полдня, заставляя применять Круциатус к домовикам, а за непослушание наказывал его тем же заклинанием. Еле дойдя до комнаты, он понял, что ему слишком плохо. Надо было отвлечься. Отец ушел по делам, поэтому Драко сам отправился в библиотеку, желая поискать художественную литературу по вкусу. Колени тряслись, а взгляд судорожно бегал по корешкам книг, но Малфой все равно блуждал между стеллажами, желая найти нужную книгу и… Нашел! На одной из полок стоял небольшой фолиант в нетронутой ни временем, ни обращением с ней бордовой обложке. Названия на корешке Драко не увидел, чем его и заинтересовала эта книга, стоящая в отделе развлекательной литературы. Он раскрыл ее на развороте и увидел написанный от руки текст. Предупреждение: Уважаемый посетитель библиотеки прославленного дома Малфоев, если ты являешься простым гостем, наткнувшимся на это произведение, то положи книгу на место и забудь про нее, иначе наша родовая магия тебя убьет. Желаю всего наилучшего. Если же, мой дорогой читатель, твоя фамилия Малфой и ты наткнулся на эту книгу, то для тебя настали тяжелые времена. Эта история покажет тебе ту самую жизнь, о которой ты мечтаешь. Однако тебе стоит знать, что, начав читать эту книгу, ты уже никогда не сможешь выкинуть ее сюжет и главных героев из головы, она может затянуть тебя настолько, что ты забудешь о реальности. Если ты так сильно отчаялся, что готов к таким последствиям, то приятного прочтения. Фениксус Малфой. Драко знал много имен своих предков, но это слышал впервые. Однако это предупреждение нисколько не отбило его желания прочесть книгу, а наоборот — Драко понял, что в самом деле готов на все, лишь бы оказаться в другом месте, отвлечься от реальности и узнать, что может принести ему новая история. И Малфой открыл первую страницу. С тех пор прошли годы, но Драко все еще отлично помнил чувства, охватившие его во время прочтения. Он тогда словно открыл для себя новый мир. Главной героиней истории оказалась магглорожденная девушка по имени Анна, которая в молодом возрасте раскрыла в себе магические способности. Драко читал, как она обучалась волшебству у потомственного колдуна, как изучала множество книг и писаний, чтобы быть лучшей во всем, как знакомилась с разными людьми, заводила друзей и героически справлялась с проблемами, насланными на ее город злобным магом. Малфой буквально глотал слово за словом, желая узнать, что будет дальше, как Анна решит ту или иную проблему, воспользовавшись своей смекалкой, отвагой и приобретенными знаниями. Написанное яркими красками отпечатывалось у него в голове, к концу истории полностью формируя образ Анны — такой живой, что он, казалось, мог к ней прикоснуться. Когда Драко закончил читать, прошло три дня для него и несколько лет в пределах истории, за которые Анна выросла, становясь прекрасной свободной девушкой и его ровесницей. Малфой не мог поверить, что это все. Его голова едва не взрывалась от кучи информации, но ему все было мало. Он хотел и дальше наблюдать за Анной, хотел узнать, как ее жизнь сложится в будущем, но лишь спустя пару дней понял, что на самом деле он хотел оказаться там с ней. Отбросив книгу, Драко сам не заметил, как в его голове начали появляться образы. Сначала героев книги, настоящих, словно сошедших прямо со страниц, а потом в его сознание проник и ее, самый яркий и живой. Малфой представлял себя бок о бок с Анной во всех историях, из которых она вышла победительницей. Он мечтал об их совместных занятиях боевой магией, тихих вечерах за книгой или разговорами, мечтал о том, как вместе они сразятся против темного мага и освободят весь мир от его гнета. Драко Малфой просто мечтал, но сам не замечал, как влюблялся. Чувства к вымышленному персонажу дали ему стимул жить, терпеть «уроки» отца, справляться с болью от Круциатуса. Драко запирался у себя в комнате и мечтал об их совместной жизни с Анной до тех пор, пока не забывался поверхностным беспокойным сном. Но вскоре Малфой понял, что ему этого недостаточно. Их взаимоотношения с Анной были полностью подчинены его мыслями и фантазиями, Драко будто управлял ей, а это шло вразрез с его представлениями о ее дерзкой и неконтролируемой натуре. Да и, помимо этого, Малфой до боли мечтал услышать ее голос, почувствовать ее присутствие, ощутить ее прикосновение и, может быть, что-то большее, если бы она была не против, конечно. Драко перерыл всю библиотеку, желая найти решение проблемы, расспросил маму о Фениксусе Малфое, о котором она, так же как и он, никогда не слышала, и в итоге почти отчаялся, пока, перелистывая книгу, не наткнулся на небольшую, едва заметную приписку на одной из страниц. «4, 8, 5» Мозг тогда заработал на полную. Он представил себя рядом с Анной, представил, как они вдвоем разгадывали бы эту загадку, как по мелким зацепкам двигались бы к решению… И через несколько часов он понял... Бегом кинувшись по указателю к нужному месту, Малфой застыл, осматривая пятую полку восьмого стеллажа в четвертой секции, которая носила название Зельеварение. Он стал разглядывать книги, думая, что нужная, должно быть, тоже без названия на обложке, но таковой не наблюдалось. Малфой начал исследовать развороты фолиантов и последние страницы и наконец нашел то, что искал. Таким же витиеватым почерком в одной из книг было написано «страница 54». Драко тут же открыл нужную и прочитал выделенное жирным шрифтом заглавие «Связующее зелье: поможет в объединении сознания на расстоянии, в общении и взаимодействии с выбранным человеком», а следом приписку Фениксуса: «а также связывает на определенный срок твое сознание с фантазией». Малфою нечего было терять. Перед глазами стоял яркий образ Анны, и он был готов на все, лишь бы осуществить свою мечту и наконец встретиться с ней. Зелье было не из легких, особенно для Драко, который варил с Нарциссой лишь стандартные снадобья школьной программы, а потому пришлось постараться на славу. Драко, выдерживая занятия с отцом, а позже пытки, шел варить зелье, которое очень тяжело ему давалось. Но в итоге его страдания были вознаграждены, и Малфой с великолепным чувством выполненной работы держал в руках пузырек с синеватым зельем. Закончил он как раз вовремя. В его дом вторгся Волдеморт, едва ли оставляя хоть крупицу личного пространства и заставляя Драко познать еще более глубокие ужасы его бремени. Поначалу он пил зелье каждый день. Вымученный и испуганный всем тем, что происходило в мэноре, Малфой поскорее хотел забыться, пока спустя время не понял, что зелье заканчивалось, а в сложившейся ситуации сварить новое ему будет не по силам. Тогда Малфой стал беречь каждый глоток, встречаясь с Анной лишь после самых стрессовых ситуаций, каковая была и сейчас. Драко моргнул, возвращаясь мыслями в данный — просто восхитительный — момент, где он в последний раз мог взглянуть на смысл своей жизни. Она неспешно выложила тарелку с фруктами и печеньем и бутылку апельсинового сока из корзины, когда Драко понял, что не может терять ни секунды этого времени напрасно. Она как раз перевела на него взгляд, откидывая за спину каштановые пряди и давая солнечным лучам запутаться в ее волосах, когда Драко протянул ей руку: — Иди ко мне. Анна нахмурилась, но вложила свою ладонь в его и перелезла через разложенную еду. Она поставила колени с двух сторон от Малфоя и села на его бедрах лицом к нему. — Что случилось? Драко покачал головой и притянул Анну к себе, зарываясь лицом в ее шелковые волосы. Носа коснулся легкий ягодный аромат, и Малфой глубоко вдохнул, стараясь запомнить каждую нотку и послевкусие любимого запаха. Сердце болезненно сжалось при мысли, что, возможно, Драко никогда больше не сможет его почувствовать. Отчаяние разлилось раскаленным оловом где-то глубоко под кожей, и Малфой крепче сжал ее в объятиях, упираясь лбом в ее плечо. — Драко? — прошептала Анна дрожащим голосом, заметив его состояние. Она зарылась пальцами в его волосы и начала успокаивающими движениями массировать затылок. Ее нежность убивала его, заставляла ощущать себя другим, нужным кому-то не ради убийств и членовредительства, а просто потому, что он есть. Позвоночник так прошибло током от того сильного чувства всепоглощающей любви, что Драко, задыхаясь, стал оставлять поцелуи на ее плече, ключицах. Он касался ее кожи, пытаясь убедить себя в том, что это реальность, а не вымысел, что в его объятиях живой человек, а не плод воображения. Их губы соприкоснулись так же легко и внезапно, как и всегда. Анна отзывчиво льнула к нему, лишь умножая вспыхивающую между ними страсть. Их языки сплетались, будто заново исследуя друг друга, а чувства вихрем сносили все на своем пути. Солнце припекало, делая атмосферу еще более горячей, а птицы, казалось, специально замолкли, давая двум влюбленным уединиться. Драко хрипло выдохнул в ее рот, с влажным причмокиванием разрывая поцелуй, и ухватился пальцами за ткань ее платья, дергая его наверх. Анна отстранилась, поднимая руки и давая вещи соскользнуть с нее. Дыхание застряло где-то в глотке, когда Драко увидел ее обнаженное тело в лучах сияющего над головой солнца. Он не впервые видел ее настолько открытой перед ним, но все равно каждый раз не мог поверить, что видит это воочию. Анна была без белья, и Малфой подумал, что еще идеальнее быть уже не может, пока она не склонилась к нему, оставляя быстрый поцелуй на губах, и не начала расстегивать его рубашку. У нее всегда получалось ловко справляться с пуговицами в противовес его дрожащим пальцам, которые часто не могли расстегнуть петельки на ее лифе. Его рубашка оказалась отброшена, и солнечный свет скользнул по бледной коже, согревая ее. Анна провела ладонями по его груди к плечам, и Драко, не выдержав, зарылся пальцами в ее волосы, подаваясь навстречу и целуя приоткрытые для него губы. Сердце отбивало рваный ритм, словно отсчитывая секунды наедине с ней, и Малфой, жмуря глаза, пытался выкинуть из головы отчаяние и безысходность, чтобы сделать их последнюю близость наполненной лишь любовью и страстью. Он огладил ладонью ее талию, перемещаясь к ягодицам и несильно сжимая их, а другой скользнул по ее ребрам к груди. Смазанные поцелуи. Жаркое дыхание. Электрический ток возбуждения от касаний к разгоряченной плоти. Драко облизнул ее напряженный сосок, заставляя Анну мягко простонать и приятно царапнуть короткими ногтями по его затылку. Он притянул ее ближе к себе, прижимаясь эрекцией к ее промежности, и тяжело выдохнул, обдувая горячим дыханием ее грудь. — Ты восхитительна, — вымолвил он, чуть отстраняясь, чтобы скользнуть по ее телу голодным потемневшим взглядом, полным очарования, и провел рукой по ее животу, обосновываясь пальцами между ее ног. Он откинулся назад на свободную руку и, скользнув по ее клитору, сместился ниже, вводя в нее сразу два пальца. Анна протяжно замычала и подалась навстречу его ладони, начиная раскачиваться. Драко кусал губы, запоминая каждый изгиб ее тела, отпечатывая в сознании ее родинку над пупком и едва заметный шрам на предплечье, выпирающие тазовые косточки и небольшую грудь, покачивающуюся в такт движениям. Анна впилась ногтями в его плечи и начала резче двигать бедрами, томно вздыхая. Драко не хотел упустить это, ему было физически необходимо разделить с ней каждый момент их близости, поэтому он резко прекратил двигать в ней пальцами и начал судорожно расстегивать собственные брюки, ремень которых, как всегда, не поддавался. Спустя пару мгновений он все же приспустил штаны вместе с боксерами и, ухватившись за ягодицы девушки, подтолкнул ее еще ближе к себе. — Так ты расскажешь мне, что происходит? — произнесла она, вглядываясь в самую глубь его серых глаз. — Позже, — отмахнулся Драко. Его член медленно погрузился в нее, и Драко едва не вырубило от вспыхнувших внутри чувств. Она была потрясающей, Малфой был уверен, что лучше нее никогда никого не найдет, ведь она подходила ему идеально во всем. Анна вздохнула и чуть привстала, чтобы заново опуститься на его член и пустить по их позвоночникам волну мурашек. Каждое движение приближало их к концу близости и встречи. Каждый вздох, вырывающийся из груди Драко, звучал все более отчаянно. Каждый взгляд на нее, купающейся в солнечном свете и наслаждающейся его толчками, доказывал Малфою, что он не сможет больше никогда посмотреть ни на одну девушку. Драко сильнее ухватился за ее ягодицы, стараясь впитать момент кожей, и приник к ее губам в поцелуе. Несколько резких толчков, какофония жарких стонов, и Малфой ощутил, как его с головой затягивает в омут освобождения. Анна упала на его грудь, и Драко, притянув ее к себе, откинулся на плед, зарываясь лицом в ее волосы. Спокойствие. Умиротворение. Любовь. Малфой расслабился, расчищая мысли, но вдруг перед глазами встал образ светленькой девочки, которую сегодня его заставили убить. Малфой вздрогнул всем телом и распахнул глаза, сразу встречаясь взглядом с карими и настороженными. — Я чувствую, что ты от меня утаиваешь что-то серьезное, Драко. Прошу, расскажи. Драко притянул Анну обратно себе, понимая, что не сможет, глядя ей в глаза, сказать то, что должен. Пение птиц и журчание ручья на фоне не подходили под гнетущую темную атмосферу, которая клубилась у него внутри, и Малфой напрягся всем телом, прежде чем произнести: — Я не знаю, когда мы сможем увидеться в следующий раз. В ближайшее время у меня не будет шанса оказаться здесь, в нашем месте. — С тобой что-то случилось? — Н-нет, — покривил душой Драко. — Я в порядке, просто таковы обстоятельства. Чтобы связаться с тобой, мне нужно зелье, а сейчас у меня не будет возможности его сварить. — Может, я попробую это сделать, чтобы самой связаться с тобой? Малфой хмыкнул. Он знал, что она бы смогла, но, помимо того, что он не помнил рецепт зелья, Драко все еще понимал — она лишь плод его воображения. — Боюсь, что нет. Анна промолчала, лишь сильнее обняв его и удобнее устроив голову на его груди, а затем Драко услышал ее шепот: — Я буду скучать. — Я тоже. Они лежали так еще долго, наслаждаясь тишиной и компанией друг друга. Драко замечал, как по краям его зрение начало темнеть, намекая на то, что их время подходит к концу, но Малфой делал все, чтобы не портить их последние минуты наедине страхом. Он стал кормить ее клубникой и завел разговор о законах трансфигурации, вслушивался в мягкий тембр ее голоса и разглядывал ее живую мимику. Темнота все быстрее начала сгущаться, и, когда он почувствовал, что сейчас провалится в пустоту, услышал ее голос так отчетливо, что сердце совершило кульбит: — Когда-нибудь я найду тебя, Драко, а пока помни, что я всегда буду любить и верить в тебя. Тишина. Пустота. Холод. Малфой раскрыл глаза, обнаруживая себя в спальне, пока в дверь его комнаты громко стучали. — Заперся, гаденыш! — услышал он злобный голос Люциуса. — А ну открывай, мерзкий ты отпрыск! Драко сжал кулаки, откинул пузырек с зельем под кровать и встал на ноги. Сердце грохотало, готовясь к худшему, но вера в то, что он не один, помогла справиться с дрожью в руках. Он, вздернув подбородок так, как всегда делала она, взмахнул палочкой, снимая запирающие заклинания, и храбро приготовился к тому, что его ждет, надеясь лишь на то, что когда-нибудь это закончится и он еще услышит ее голос.

***

Косая аллея была как всегда полна волшебников, шума и необычных диковин. После победы над Волдемортом прошло два года, и все в магической Британии, казалось, начало вставать на свои места. Малфой шел на деловую встречу, ловко огибая проходящих мимо магов, при этом уставившись в документы. После того как некий Гарри Поттер, которого он видел лишь в газетах и уже позже пару раз в Министерстве, убил Темного Лорда, жизнь Драко наконец перестала быть похожа на оживший кошмар. Отца, как активного Пожирателя смерти, казнили, а Нарциссу и Драко быстро оправдали, просмотрев их воспоминания. Тогда и началась настоящая жизнь Малфоя. Сам он был никому неизвестен, но вот его фамилия постоянно маячила на слуху, а потому многие относились к нему предвзято до тех пор, пока он не доказывал, что ему можно доверять. Драко начал свое дело по производству книг. Его издательство «Анна Букс» за короткий срок стало самым масштабным и востребованным, и именно сейчас он и торопился на заключение договора с популярным автором. Однако, несмотря на активную социальную деятельность, Малфой все еще был одинок. Он вспомнил, как перед казнью спросил у отца про Фениксуса Малфоя, который подарил ему его любовь. Отец тогда лишь фыркнул и сказал, что его предка отрекли от их фамилии за разглагольствования о любви и соулмейтах, а также за то, что тот пошел наперекор семье, не согласившись на женитьбу по договору. Фениксус уехал из Англии странствовать, чтобы обнаружить свою родственную душу, и, по преданиям семьи, оставил в мэноре свое изобретение, которое могло помочь в поиске соулмейта. Услышав это от отца, Драко еще несколько дней пребывал в неком трансе, пытаясь принять то, что его родственная душа — персонаж книги. А потом неожиданно смирился с тем фактом, ведь прошло столько времени, а любовь к ней ни на йоту не угасла. Он все еще видел ее у себя в голове, хотя так и не возвращался к девушке с их последней встречи. Сначала у него не было возможности приготовить зелье из-за Волдеморта, потом он был слишком занят, восстанавливая мэнор для мамы и переезжая в Лондон, дальше был долгий путь создания издательства, и все это время Малфой, чтобы не бередить старые раны, пользовался лишь воспоминаниями об их времени вместе. Он понимал, что, как и было написано в предупреждении к книге, если он опять погрузится в свои фантазии, то реальный мир перестанет для него существовать, а после стольких лет затворничества Драко не мог упустить шанс на нормальную жизнь, хоть и полную одиночества без любимого человека. Драко решил, что когда-нибудь, когда ему надоест реальный мир, он вернется в мир фантазий и останется там навсегда, но пока Малфой выбирал жизнь с воспоминаниями о ней. Драко уже привык приходить домой после тяжелого дня и представлять Анну рядом с собой, привык мысленно общаться с ней в моменты неудач и успеха, привык замечать ее голос в толпе, ощущать нотки ее божественного ягодного аромата и видеть знакомые черты лица на обложках газет, которые он никогда не читал. А также привык чувствовать, что она будто рядом с ним, все еще любит и верит в него. Малфой на мгновение оторвался от бумаг, оглянулся, заприметив нужное кафе, и ускорился, понимая, что даже не опоздал. — А-а-а! Сбоку в Драко что-то врезалось и буквально выбило из него дух, заставляя пошатнуться и обернуться. Он по наитию выпустил вперед руки и почувствовал, как за них кто-то ухватился. — Мерлина ради, простите, пожалуйста! Я не хотела вас задеть! Этот голос он узнал бы из миллиона. Подняв взгляд, Малфой потерял дар речи. — Анна? — выдохнул он. Девушка отпустила его руки и, выпрямившись, заправила за уши волнистые каштановые пряди, а затем оправила футболку. Ее щеки залил румянец — и Драко понял, что именно этой детали ей и не хватало в его мыслях — а затем она взглянула на него снизу вверх своими глубокими карими глазами. Анна выглядела повзрослевшей и еще более сияющей. Сердце сжалось, сделало оглушительный кульбит и помчалось вскачь. Драко захотелось протереть глаза, потому что сейчас он был уверен — она не реальна. — Что? — спросила она. — Вы, должно быть, меня с кем-то перепутали. Я Гермиона. Гермиона Грейнджер. Ее имя… Драко где-то уже его слышал. Он стал копаться в воспоминаниях и понял, что видел ее имя на заголовках газет рядом с именем Гарри Поттера, подругой которого она являлась, ведь они вместе спасли магическую Британию. «Смелая, прекрасная, открытая. Мерлин, почему я никогда не читал газеты?» — Приятно познакомиться, Гермиона, — произнес он, смакуя ее настоящее имя на языке. — Меня зовут Драко Малфой. Он заметил, как небольшая морщинка образовалась между ее бровей, а взгляд будто стал осмысленнее. — Такое ощущение, что я где-то вас видела. — Я основатель издательства «Анна Букс», вы могли видеть мои интервью в газетах, я полагаю. — Возможно, — протянула она, а затем, будто опомнившись, моргнула. — Вы извините меня, я пыталась объехать людей, а меня занесло, — кивнула она на свои ноги, где Драко увидел странные приспособления на небольших колесах. — Ничего страшного, — улыбнулся Малфой, все еще завороженно разглядывая ее и не веря, что перед ним та, кого он так долго ждал, а затем выдал первое, что пришло в голову: — Но я был бы не прочь, если бы вы, в знак извинения, выпили со мной чая. Гермиона улыбнулась, опять краснея, и Драко почувствовал, как его сердце снова начинает сходить с ума. — С удовольствием. Жизнь внезапно приобрела новые краски. Будто кто-то выкрутил четкость и яркость на максимум, заставляя увидеть, насколько прекрасен мир, когда образ, следующий за ним тенью, вдруг стал реальным. Драко небрежно запихнул деловые бумаги в свой портфель, подал Гермионе руку и ощутил, что наконец чувствует себя собой.