Тот самый гвардеец

Утро выдалось просто сказочным. Амазонки Ее Императорского Величества были свободны от сиятельных поручений, а значит в кои-то веки и ему выпал спокойный день, который он надеялся провести с самой гордой, язвительной, невыносимой… Обожаемой. Любимой. Единственной. В лазурной вышине не было ни облачка, и он уже представил, как встретит ее на прогулке в парке, как пригласит полюбоваться фонтанами и тихой гладью пруда. Быть может, они покатаются на лодке. И он будет наслаждаться ее голосом, сиянием ее глаз, ее остроумными шутками и серебристым смехом, будет молчаливо любоваться ее красотой… Но куда уж там!Стоило ему ступить за ворота парка, как навстречу стремительно ринулись фрейлины Нилова и Глухова. Увидев навязчивых девиц, Александр едва не застонал от разочарования, но деваться было некуда — пришлось проявлять галантность. И где-то на второй минуте этих проявлений, когда он неспешно прогуливался по тропинке под ручку с красивыми пустышками, вполуха слушая ту дребедень, что бесконечным потоком изливали их ротики, вдруг почувствовал ее взгляд. Это была она, Варенька. Точнее, Варвара Федоровна — отныне и до его смертного часа. Ему даже оборачиваться не нужно было, чтобы убедиться в том. Тяжелый, гневный взгляд упирался точно между лопаток, словно клинок шпаги, владению которой он лично обучал ее. Горячий и беспощадный, будто пламя в адовом пекле, он безмолвно вещал, что будь воля его хозяйки — и от бравого капитана лейб-гвардии Рославцева не осталось бы и горстки пепла. Обернувшись, он обреченно встретился с полыхающими злой ревностью серыми глазами, но не успел и рта раскрыть, как княжна развернулась на каблуках и гордо прошествовала прочь. - Ах, капитан, право слово, — щебетала не заметившая разыгравшейся перед ней драмы фрейлина Глухова, игриво заглядывая в глаза своему вынужденному кавалеру. — Вы ведь так и не признались, кто из нас нравится вам больше. „Да провалитесь вы обе ко всем чертям!“ — яростно подумал Александр, с тоской глядя на деревья, за которыми скрылась стройная фигурка единственной женщины, волновавшей его сердце. — Подлец! Негодяй! Мерзавец! — в сердцах бормотала Варенька, сама не замечая, как перешла на бег. Не заметила и злых слез, текущих по щекам. Перед глазами все еще стоял он. Он! Любимый и единственный! И парочка глупых трещеток, повисших, словно переспелые груши, и едва не выпрыгивавших из своих платьев. — А ему только того и надо! — прошипела девушка, задыхаясь от злости и ревности. — Предатель! Изменник! Ничтожество!!! Не прощу… - Ого! — раздался за спиной насмешливый голосок. — Вот это словечки! И кого это ты так поливаешь, разлюбезная Варвара Федоровна? Уж не нашего ли славного капитана? Из-за дерева бесшумно выскользнула стройная фигурка Наденьки Ховриной. — Не говори мне о нем! Даже не упоминай! — взорвалась Варенька. — Я его убью! Клянусь, убью! Подлец! — Ты снова застала его с Натальей? — невозмутимо осведомилась появившаяся из-за соседнего дерева Ксения. Темные глаза якутской шаманки были спокойны и непроницаемы, но слова безжалостно ударили прямо в открытую рану, заново распалив начавший было униматься гнев. - О, да! — вскинулась Варвара. — Эта тварь так и виснет на нем! А ему только того и надо! Выглядел довольным, словно кот, дорвавшийся до сметаны! — Варенька, ну не переживай, — ласково принялась увещевать ее Марья. — Любит он тебя. Вот тебе крест — любит! А Наталья сама за ним бегает. Только ему она безразлична. Девочки, ну скажите ей! — Борщева беспомощно посмотрела на подруг. Ксения и Надежда лишь вздохнули. Говорили. И не раз. Вот только Варенька слышала лишь свою глупую ревность.