Горит только то, что тленно.
Небольшое помещение давило на меня своими серыми стенами, мешая трезво размышлять. Я упрямо пытался не думать о нем, но образ, засевший в самую подкорку моего мозга, решал всё за меня. — Знаешь, первое убийство далось тебе до одури сложно, — знакомый баритон прозвучал позади меня, и единственным желанием было поскорее освободиться от этого. — Если бы меня не было рядом, ты бы не справился, Сергей. — Именно поэтому я иногда думаю: какой бы моя жизнь была, если бы я не повстречал тебя? — отвечаю я, чувствуя, будто тяжелая ладонь легла на моё плечо, а ровное дыхание стало слышно громче. — Кем бы я стал? — В этом нет моей заслуги, — покачав головой, ответил он. — Тогда ты не будешь против моего решения освободиться от тебя. Олег обошёл меня, встав напротив, и упёрся руками в стол. Я впервые в жизни увидел в его глазах столько боли с примесью отчаяния, кое буквально купалось в коктейле с обречённость. Но в этом не было ни капли ненависти, и мне становилось не по себе. Кулон с изображением волка раскачивался из стороны в сторону, и я постарался зациклить на нем свой взгляд, избегая эмоции, отражающейся в карих глазах. — Я так сильно мешаю тебе? — Я хочу, чтобы ты ушёл. Навсегда. — Для начала тебе самому лучше в это поверить. Сделай одолжение, — повторил он, и я почувствовал, что Олег в любой момент готов был сорваться на крик. — Подумай об этом лучше. Пожалуйста. Хотел ли я слушать его? Нет. Я лишь желал поскорее избавиться от этого навязчивого желания быть рядом с ним. Быть любимым им. Разве я многого хотел? Не думаю. Неужели мои желания были недоступны мне по одной очень весомой причине: Олег Волков был мёртв, но я долго не мог этого осознать. Цеплялся за его образ, создавая собственный мир, который в свою очередь выливался в абсурдною фантасмагорию. И эти игры с разумом отплатили мне своей самой ценной монетой, воплотив фантазии моего больного разума в жизнь. Но я знал, что рано или поздно мне понадобится помощь, чтобы покончить с этим, пока это не стало для меня чем-то фатальным. Мой каждый шаг сопровождался глухим звуком, теряясь в серых стенах длинного коридора, в конце которого меня ожидало освобождение, кое я так желал заполучить. Но за дверью меня встретила лишь темнота, пока свет флуоресцентной лампы не озарил небольшое помещение, посередине которого стояло лишь кресло, и точно закадровый голос из старых фильмов начал вещать из колонок: — Доброго времени суток, господин Разумовский. Прошу занять ваше место, прежде чем мы начнём. Я сел в кресло, упирая руки в подлокотники, и почти сразу же встретился взглядом со своим отражением в стене напротив, которую заменяла зеркальная поверхность. — Мы выражаем наше почтение вам за то, что выбрали наше «Nerve» — учреждение по выборочной ликвидации памяти, — оповестил меня мужской механический голос. — Но прежде чем мы избавим вас от нежелательных воспоминаний, в нашу обязанность входит показать вам то, чего вы можете лишиться, чтобы у вас была возможность принять верное решение. — Мне это не нужно. Можно просто побыстрее покончить с этим? — Нет. В подписанном вами соглашении чётко прописан этот пункт. Наше учреждение берёт на себя ответственность только в том случае, если вы реально осознаёте всю ситуацию, а это невозможно без ложных воспоминаний, которые мы обязаны вам предоставить. — Бред, — отмахнулся я от слов бездушной машины или же от человека, что скрывался за ней — всё равно. Мне было и без того тяжело прийти сюда, а эта информация только всё усугубляла. — Воспоминания... Всё к ним и сводится. Я пришёл избавиться от навязчивых мыслей о любимом мне человеке, который погиб, а вы предлагаете вновь окунуться в этот омут с головой. Вам не кажется, что это жестоко? — Мы считаем, что жестоко — это лишить себя возможности в последний раз увидеть любимого человека. И не важно, что образ его будет ложным, как и все действия, ведь в последствии все воспоминания о нём будут навсегда утрачены. Так что, отказавшись, вы лишитесь и этой возможности. Поверьте, потом вы навсегда освободитесь от него, Сергей. — Хорошо, — согласился я, и мой голос испугал даже меня. Он был абсолютно лишён каких-либо эмоций, словно я их утратил в тот самый миг, как подписался в графе под этой процедурой. — Давайте побыстрее расправимся с моей памятью. Всё, что мне было дорого, я уже потерял. Обрести чувство его присутствия рядом казалось уже не так болезненно. Ну, или же я просто смирился с безысходностью. Сложный механизм, встроенный в подлокотники кресла, зафиксировал мои руки, защелкнув на них металлические браслеты с характерным для них счётчиком. Он эхом отразился от пустых стен комнаты, прежде чем вновь раздался голос: — Мы скорректируем ложные воспоминания, исходя из вашей жизни. Если быть точнее, заменим один из моментов, — руку в районе запястья резко обожгло, словно под кожу ввели что-то острое, и в эту же секунду на экране появился отсчёт от десяти. — Как бы сложилась ваша жизнь, если бы вы не поступили в московский институт, — меня словно вводил в транс этот механический голос, и веки начали тяжелеть, заставляя проваливаться в сон. — После просмотра данного фрагмента ваши воспоминания, касающиеся Олега Волкова, будут незамедлительно удалены, если вы ещё будете этого желать. Голос затих. Таймер на экране медленно заканчивал свой отсчёт: 3… 2… 1… и я погрузился во мрак. «Ночная жизнь Питера весьма отличалась от той, что я помнил ранее. Здесь не было привычного мне спокойствия — тут царил хаос. И в самом центре этого беспорядка был Волков, который навис над парнем, занося очередной удар. — Олег, перестань! Ты его убьёшь, — с моих губ сорвался крик одновременно с тем, как я рванул вперёд, чтобы остановить неизбежное, но две пары рук остановили меня, оттаскивая назад. Волков не услышал меня или же просто проигнорировал. Он был ожесточён и резок, но это не пугало меня, наоборот — эта опасность, зависшая над ним черными тучами, всегда притягивала, и от этого было куда страшнее. Я вырвался из хватки, опираясь на стену, когда послышался звук полицейской сирены. Люди, наблюдавшие за дракой, которая больше походила на казнь, разбежались в рассыпную, пытаясь спрятаться. Скатившись по стене на землю, я обхватил голову руками, наблюдая, как всех их ловили один за другим. Ударяя головой о землю, скручивали руки за спиной и поочерёдно сажали в полицейские машины. Паника словно приковала меня к этому месту. Плескаясь внутри моего разума с примесью безразличности, охватившей всё тело в тот момент, была здесь явно некстати. Я даже позабыл, насколько эта ситуация была нереальна, что являлось куда абсурдней происходящего. — Уже успел пожалеть о том, что связался со мной? — раздался знакомый голос прямо над моей головой. — Или может, в конец разочаровался во мне? — Не неси бред, Олег. Я отказался от всего: учёбы, будущего и даже своих желаний, чтобы быть рядом с тобой, но я никогда не пожалею об этом, — я поднял голову, вглядываясь в темноте в очертания его лица. Он был напряжён, а сирена полиции ни на секунду не замолкала, давя на подсознание ещё сильнее. Это заставляло задуматься над его словами. — Просто твоя жестокость иногда заходит за рамки. Смотри, что из этого выходит, — указав рукой в сторону полицейских, я вновь опустил голову, чтобы не смотреть ему в глаза, — ты несёшь в себе хаос. — Раньше тебе это нравилось. Он не дал мне ответить, хватая за руку и утаскивая в ближайший проулок, как только несколько полицейских двинулись в нашу сторону. Нам оставалось лишь бежать. Впрочем, всё это было неизменно. Этот Олег никогда бы не изменился, да и я бы этого не вытерпел, принимая его таким, какой он есть. Ведь он был другим — мы были другими. Вся эта явь была мне чужда, но именно этим она и притягивала к себе. Как и сказал тот голос, принадлежащий компании «Nerve» — эти воспоминания были ложными. А человек, ради которого я всё это начал: лишь плод компьютерных технологий, встроенных в мой разум насильно, но я всё помнил, словно это и было моей реальностью. Олег и был моим истинным мирозданием. И плевать на то, что здесь он был иным. Настоящий Олег Волков никогда бы не собрал под своим началом почти половину петербургских банд, и точно бы не смог в свои двадцать лет их удержать. Впрочем, оставшиеся банды не дали бы ему свободной жизни, поэтому проблем у него было бы куда больше, чем власти. Настоящий Олег Волков никогда бы не вывернул весь Питер наизнанку, поставив на колени тех, кто раньше его презирал. И никогда бы не ввёл собственные законы, продолжая оставаться не пойманным полицией. Но где-то на самой границе моего здравого смысла — если таковой ещё оставался — я понимал, что эти воспоминания неистинные. Они не мои. Такого никогда не было и не будет в нашей с ним жизни. И от этого мне становилось только паршивее. Автомобиль Волкова стоял неподалёку от места разборок, так что мы просто шли по направлению к нему. — Сергей, ты можешь идти чуть быстрее? — он открыл дверь с пассажирской стороны, подталкивая меня вперёд, — или ты уже совсем отчаялся? Да, Олег, ты прав: я совсем отчаялся и окончательно потерял голову. Впервые за несколько лет я действительно ощутил твоё присутствие рядом со мной — не образ, вымышленный моим воспалённым рассудком. Хоть и яро пытался это отрицать. Через пару секунд после того, как захлопнулась дверь с водительской стороны, мотор старенького шевроле взревел, унося нас вперёд по дороге, оставляя полицейских позади. Послышался бархатный голос, от которого мне стало больнее: — Что с тобой происходит, Серёж? Ты сегодня какой-то обеспокоенный. Отвечать ему сразу у меня не было ни сил, ни возможности, поскольку я просто не понимал, как донести до Олега то, что творилось у меня на душе. — Наверное, я просто не хочу, чтобы это заканчивалось. — О чём ты говоришь? — Волков повернул автомобиль влево, выезжая на трассу. — Вот сейчас ты меня реально пугаешь своим поведением... — Не важно, — грубо выпалил я, утыкаясь лбом в холодную поверхность стекла. — Давай ты просто будешь уходить от погони, а я наслаждаться моментом?.. Казалось, я даже на расстоянии ощутил, как Олег закатил глаза. Так было всегда, когда я говорил то, что ему приходилось не по душе. — В этом весь ты. Постоянно молчишь и сторонишься людей. Замыкаешься и держишь в себе то, чем следует поделится хотя бы с близким тебе человеком, — резко съехав на обочину, он ударил по тормозам, — или я таким не являюсь? — Олег обхватил сбитыми в кровь ладонями моё лицо, поворачивая к себе, — Посмотри на меня, Серёжа, и скажи, что тебя беспокоит. — Меня тревожит вся эта ситуация, в которой я нахожусь, — еле слышно прошептал я в ответ, накрыв его ладони своими, и зажмурил глаза. Я желал ощущать тепло его рук каждой клеточкой своей души, дабы это мгновение длилось вечность. — Я не хочу, чтобы всё это пропало, стоит мне только открыть глаза, но это неизбежно. — Я тебя не понимаю. — И не сможешь, Олежа. — А ты не хочешь мне в этом помочь? Я отпустил его руки, отталкивая от себя и стараясь не смотреть в его глаза, чтобы не увидеть взгляд карих глаз. Этот взгляд за мгновение мог разорвать мою душу в клочья той болью, что отразилась бы в них. Покинув автомобиль, я, абсолютно лишенный сил и эмоций, присел на бордюр, обхватив голову руками, и начал еле слышно говорить, но Волкову было этого достаточно: — Будь это любовь или просто банальная привязанность к тебе, она для меня губительна. Это слепое чувство заставляет меня закрывать глаза на то, что ты давно мёртв, ведь я не желаю подавлять в себе эмоции, что ты вызываешь во мне, — каждое моё слово больно ранило его, но поверьте мне — мы погибали вместе. — Мне бы следовало быть более осторожным в своих желаниях. Контролировать действия и мысли, но стоит твоему образу появится перед глазами, как я становлюсь беспомощным. Как слепой котёнок тащусь за тобой по пятам, желая вновь ощутить твою ласку и тепло... — Что ты несёшь? — в одно мгновение он оказался рядом, упав на колени передо мной. Обхватив мои плечи руками и пару раз тряхнув, он попытался привести меня в чувства, но в этом не было необходимости. — Я тут, рядом с тобой. Я живее всех живых, Серёж! Прекрати нести этот бред. — Как бы я хотел, чтобы это в действительности было так. Но вся абсурдность этой ситуации лишь в том, что я согласился увидеть этот ложный мир, а теперь у меня не было желания покидать его. Слеза предательски скатилась по щеке, обжигая кожу и оставляя на губах солёный привкус ровно в тот самый момент, когда Олег притянул меня к себе. Его теплые объятья заставляли меня вновь почувствовать себя счастливым. Ощущать себя живым и любимым. Горячие губы коснулись моей щеки, собирая остатки солёной влаги, и в тот самый момент я понял, что окончательно схожу с ума. Я погибну без его присутствия в моей жизни. Он мне необходим, как кислород, нет — Олег заменял его. Он и был моей жизнью. Я дышал им с самой первой секунды нашего знакомства. И моё существование было бы бессмысленно без этого чувства, до боли обжигающего грудь где-то в районе сердца. Олег едва коснулся моих губ своими, заставляя забыть обо всём, пока длилось это мгновение, и в висках набатом стучало: «Это нереально. Прийди в себя». Но у меня не было сил противиться этому чувству, что, подобно наваждению, накрывало меня с головой. И я поддался, отвечая на поцелуй. Зарываясь пальцами в жёсткие пряди, притягивая его ближе к себе. Хотелось сделать вдох, но необузданная страсть вобрала меня в себя полностью, и я не желал терять это ощущение, дождавшись, когда он первым отстранился. — Я здесь. Я рядом, — дрожащим голосом произнёс Олег, прижимаясь щекой к моему плечу, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. — И я всегда буду рядом с тобой, если ты будешь в этом нуждаться, — он по-доброму усмехнулся, отстраняясь, чтобы задержать свой тяжелый взгляд на моих губах, от которого я вновь забыл, как дышать. — Да кого я нахрен обманываю?.. Я буду рядом, даже если ты этого не попросишь, потому что я и сам чертовски нуждаюсь в тебе. Мир вокруг меня подобно грёбанному пазлу начал рассыпаться на мелкие части, ускользая сквозь пальцы. Хотелось закричать: «Дайте ещё пару минут, часов, дней. Я не хочу вновь его потерять!». Но это было бессмысленно. Сначала эту реальность покинули все цвета, делая её чёрно-белой. Словно она была безжизненной. Следом за цветовой палитрой её покинули звуки. Я больше не слышал дыхание Олега, ритмичное биение его сердца и его бархатный голос, ставший родным. На меня лишь взирал парень взглядом, лишенным эмоций, словно в эту реальность заглянул один из Дементоров, высосав своим «поцелуем» из него всё счастье и надежду. После всё погрузилось во мрак, и это мгновение было хуже смерти». В первую очередь вернулись звуки, а если быть точнее, этот противный механический голос: — С возвращением, господин Разумовский. Вы смогли принять верное решение для себя после увиденного? — Да. Я, как и раньше, желаю избавиться от воспоминаний. Сейчас даже ещё больше, будто это стало острой необходимостью. — Странно, — когда голос затих, выдерживая долгую паузу, я понял, что за бездушной, как я думал, машиной стоял лишь человек, которого поставило в замешательство моё решение. — Обычно люди меняют решение, но вы, похоже, относитесь к той доле, что стоит на своём до конца. — Да. И как бы не тяготил меня этот выбор, мне остаётся лишь гореть за свои поступки и желания. За несказанные вовремя слова и за несовершенные действия, — я открыл глаза, позволяя яркому свету на мгновение ослепить меня. Но эта мимолётная боль напомнила мне о том, что я вновь в реальном мире. Именно это мне и было необходимо. — Давайте уже приступим к процедуре. Пожалуйста. Ответа на мою просьбу не последовало — лишь острая боль вновь разошлась по моим предплечьям, входя под кожу тонкой иглой. Веки опять начали тяжелеть, и перед тем как меня заново поглотила темнота, я до крови прикусил губы, желая почувствовать солёный вкус, который вместе с болью в груди напомнил мне о нашем последнем с Олегом поцелуе. Пусть он и был лишь плодом компьютерной технологии, но он приносил мне спокойствие и так необходимое на тот момент забвение.***
Это была, наверное, моя первая весна, когда я не строил планов на будущее, а лишь жил сегодняшним днём и плыл по течению. В моей жизни совсем недавно появился новый друг — Игорь. Его плоские шутки порой выводили из себя, но тем не менее, мне было спокойно рядом с ним. Словно его присутствие помогало заполнить брешь в моей прогнившей душе. — Какого хрена ты так медленно идёшь? — бросил Игорь через плечо, явно не радуясь тому, что я, уткнувшись в экран смартфона, немного не поспевал за ним. — Юля, небось, уже нас проклинает там. — Не успеет, — усмехнулся я, — мы почти на месте. Питер кишел людьми в вечернее время суток, особенно в центральных районах, поэтому я не был особо удивлён, когда столкнулся плечом с мужчиной и выронил телефон. — Прошу прощения, — выпалил я, присев на корточки, чтобы поднять гаджет, экран которого, как оказалось, был безнадёжно испорчен после встречи с асфальтом. — Проклятье, — я поднял взгляд вверх, желая понять причину молчания этого человека, но встретился лишь потерянным взглядом карих глаз. — Всё в порядке? Или я вас сильно задел? — Это же ты?.. — голос был явно чем-то обеспокоен, а взгляд карих глаз лихорадочно блуждал по моему лицу, как будто пытался считать эмоции. — И это странно. — Да, я Сергей Разумовский, — я протянул руку, — создатель социальной сети «Вместе». Мужчина горько усмехнулся, проведя рукой по заросшему тёмной щетиной подбородку, прежде чем ответить. Словно он искал подходящие слова: — Так значит, это правда. Даже стало немного обидно, — он протянул руку в ответ, касаясь своей горячей ладонью моей, и на какую-то долю секунды сердце словно обожгло. — Ну что же, будем знакомы, Сергей. Меня зовут Олег Волков.