Vers libre de Cotard

Когда вы прочтете эти строки, mon cher, я еще буду рядом. Вы еще сможете рассказать мне обо всем на свете – глазами, ресницами, даже вашим забавным молчаньем. О ветрах и теченьях. О тревоге и одиночестве ночных вахт. О шелковом шелесте тяжелых волн. О верности, стянутой шелковой черной лентой. О бледности, прячущей случайный румянец смущенья. О слишком тонких переборках и слишком тонких нитях, что протянулись от сердца к судьбе. Слышите, mon cher, как рвутся они одна за другой, когда расходятся два корабля? Хрустальный звон тонет в прощальном залпе, и снова – только шелковый шелест тяжелых волн… Вспомните, mon cher, вспомните судьбу Уллиса, жалевшего до скончанья дней своих, что замкнул он слух, когда пели Сирены. Так оставьте же этот спасительный воск, доверьтесь, parbleu, своей ненадежной мечте. Я ведь хранитель трех белых лилий, а не какой-нибудь санкюлот. А такие, как вы понимаете, не лгут. Взгляните, mon cher, какая нынче луна, как шелково шелестит тяжелое море, как ветер по-сиреньи поет над острыми скалами безвестного островка, над грудой старых костей, над кладбищем чьих-то неосторожных и жадных надежд. Ибо лгут и глаза, и губы, и ресницы. и даже лилии – иногда. Ах, mon allié, эти звезды равно светят друзьям и врагам, моей старой нежной Бретани и алчному мятежному Парижу. И – за много морских миль на юго-восток – старому глупому Уллису, что в миллионный раз вспоминает губки Сирены, той, самой молоденькой, крайней справа… Когда вы затвердите это наизусть, mon cher, mon lieutenant, я буду уже далеко… I n'y a rien à faire!