Рыжий луч солнца

Её оголённая спина и конопатые плечи красиво нежились в полуденном закате, чуть приподнимаясь, пока та тихо сопела. Её прекрасные светло рыжие до плеч волосы, больше напоминающие раскалённое золото, покорно усыпали шею, а плотная чёлка скрывала от моих глаз маленький плоский лобик, изредка попадая на выгоревшие брови. Я медленным движением трехпалой руки убрал эту проклятую челку с милого лица моей Эйприл. Даже эта ненавистная мне чёлка прекрасно дополнила образ моей милой, но сейчас я хотел увидеть её лицо абсолютно чистым. Я хотел рассмотреть каждую частичку её чистого лица. И у меня это получилось. Она как будто через сон услышала мои грёзы и повернулась лицом к потолку, переворачиясь с положения «живот вниз» наспину. Сначала её профиль. Её маленький, чуть вздёрнутый на конце носик совсем на немного превосходил её узкий рот с тонкими губами (верхняя же немного выпирала во сне). Я залез на неё сверху, дабы разглядеть её анфас. Во сне лицо её излучало абсолютное спокойствие и наполняло сердце сиянием совершенного обожания. Украшения из крупных весенних веснушек на ее носе придавали детскость. Я заметил, как губы ее распустились и меж них образовалось маленькое черное отверстие, а грудь в быстром такте то поднималась, чуть приподнимая край белого пододеяльника, то опускалась. В голове моей пронеслась молнией мысль, что она сейчас проснется. Она медленно распахнула свои большие небесные глаза. Сердце моё забилось барабанным боем, когда её теплый взгляд встретился с суетливым моим. «И всётаки я её разбудил.» Я оторвал от простыни правую ладонь, и как бы с виноватой ноткой в голосе произнёс: —Прости, я на тебя уставился и… Я не смог договорить. Её медовые губы сомкнулись в медленном танце своего фаворита, как бы намекая безмозглому Донни перестать думать о пустяках. Ради удовлетворения собственного интереса я не отрывая блаженства взглянул на стоящий у тумбочки будильник. Без пятнадцати восемь (вечера). Надо же, она так долго спала. Видимо вымотал её. Она решила первой прервать поцелуй.       —Пойдем в сад, — сонливо и с нежностью в голосе протараторила Эйприл. Это больше походило на приказ, недели на вопрос. Я покорно послушался и поднялся:       —Пойдем. Солнечная пыль забилась в воздухе. Вся комната наполнилась этими сияющими от заката впивающимися в нос и глотку блёстками, от чего мне сразу приспичило хмыкнуть носом. Одевшись наспех, мы принялись выбираться из нашей пещеры. Я открыл дверь: по ту сторону лишь оранжевый свет из окон освещал коридор меж комнат и лестницы. Казалось, будто наша обитель не хочет, чтобы мы покидали её. Я ведь и вправду не особо хотелось оттуда уходить. Так сладко и приятно было смотреть на любимую. Мы прошли сквозь темный коридор. Осталось лишь преодолеть столовую и зал. Как раз с столовой была проблема. Нас встретили свистом и подбадривающими возгласами:       — Вы так долго, мы уже думали подняться к вам и проверить, — с усмешкой и превеликим очарованием над своей фразой Раф проговорил вышесказанное и принялся доедать кусочек сахара в его лапе. Майки «поддержал» меня хлопком по плечу. С боку от него прикрыв рот хихикнула Карай, задев курткой взглядом Лео. От последнего лидер слегка засмущался. Повернув голову, я заметил, что Эйприл раскраснелась не хуже брата.       —Завидовать не хорошо, Раф, — я произнёс это достаточно жеманно и взяв за руку свою рыжую пассию вальяжно направился к выходу. Мрамористая розовость её ладоней просто блистала по сравнению с моей мятной кожей. Последнее, что я услышал в наш любовный адрес от старшего брата так это громкое и насмешливое:       — Любовнички, вы там хоть кровать не сломали? День созрел и стал склоняться к ночи. Солнце наконец-таки смилостивилось и теперь одаряло нас нежными, слегка отдающими в спину теплыми лучами. Оно отправлялось в короткое путешествие в другую часть земли, удаляясь все дальше и дальше за горизонт и расплываясь акварельно тёплыми красками по небу, оставляя после себя розовые и персиковые размывы. Мы пришли. Сели на изумрудные семейные качели. Они со скрипом тронулись. Моя нежная Эйприл придвинулась ко мне и как загипнотизированная продолжала своими большими голубыми глазами наблюдать за рождением ночи. Я так близко придвинул к ней голову, что ее волосы коснулись моего виска. Пожалуй, это был самый лучший день в моей жизни. Он пропах Эйприл. Казалось, что воздух больше не представляет собой смесь атомов кислорода и азота. Он целиком состоит из запаха моей малышки: мягкий, нежный, лёгкий, приятный, едва уловимый. Он как пленка окутывает тебя с головы до ног, а ты утопаешь в нём. Пока я размышлял об этом, Эйприл уже сомкнула бледные веки и не шевелясь лежала на моём плече. Я аккуратно переложил её голову себе на колени. Теперь мой взор предстал перед близко приближающейся луной. Она такая холодная по сравнению с солнцем. Интересно, а хотела когда-нибудь луна стать такой же горячей как солнце? Или она предпочитает оставаться в холодной ночи, окружая себе миллионами маленьких снежных комочков, которые лишь изредка будут пролетать над нами, заставляя нас слепо верить в исполнение наших заветных желаний. Одна из них пролетела красной стрелкой слева от нас и исчезла. Надеюсь, что эта звезда навсегда сохранит молчание о моей несбыточной мечте.