Живой и нужный

Саркастичное и болезненное «Напаааарник» Игоря саднящим чувством вины раз за разом отзывается у Димы в голове. В тот вечер, вернувшись домой, он впервые спустя долгое время (Когда это было в последний раз? Курсе на втором?) берется за лезвие. «Идиот, идиот, какой же ты ужасный идиот» твердит себе Дима, раз за разом проводя по коже опасной бритвой. На руках красными черточками расцветают недлинные раны. Он чувствует, что жалеет себя. Что достоин чего-то худшего, чем просто пара саднящих царапин. Однако и они напоминают о том, как он виноват. Он хочет чувствовать себя виноватым. Но чувствует просто бесполезным. Никто не замечает, что из-под манжетов рубашки Дубина выглядывают воспаленные красные порезы. — Дима, чтоб тебя, что за ерунда?! — Дубин пугается резкого голоса Игоря, но виду старается не подавать. Он снова налажал. На этот раз с делом. Отпустил важного свидетеля, подумав, что никакой информации от него все равно не добьешься. А он взял и пропал, выйдя из участка. «Идиот, идиот, дурак полнейший» повторяет он, выслушивая выговор от Грома, уже прекрасно зная, чем займется вечером. Царапины заполняют все пространство от запястья до локтя. Дима смотрит на них с какой-то особой любовью. Он хочет чувствовать себя причастным. А чувствует просто глупым. Завтра он снова спрячет их за рукавами рубашки. — Что это у тебя? — озабоченно спрашивает Игорь, останавливая взгляд на небольшом пятнышке крови, выступившем на светлой ткани рубашки стажера. Дима тушуется. — Да так, ерунда. Обрезался просто. Грому непонятно, что можно резать, чтоб порезать руку у локтя. Он пожимает плечами. — Дубина, ты что, в Грома втюрился? — беззлобно смеется Цветков, — Так он, вроде, по девушкам. Хотя ты спроси, мало ли, чего мы о нем не знаем! Дима краснеет как помидор. Игорь смотрит из-под кепки раздраженно. На него смотрит. И ничего не говорит. Уходит просто. Не попрощавшись даже. «Стыдно, стыдно, идиот. Теперь он с тобой даже говорить не будет» сетует сам на себя Дима, вырисовывая бритвой на руке незамысловатый рисунок из одинаковых черточек. За то, что вел себя как дурак, за то, что почти спалился, за то, что Игоря в неудобное положение поставил. Он хочет чувствовать себя получающим по заслугам. А чувствует просто ненужным. Забывшись, он закатывает рукав рубашки и ловит на себе испуганный взгляд Грома. — Что за фигня у тебя с руками? — спрашивает майор. Дима клянет себя за тупость. — С кошкой не поладил. — неумело врет он. — Так у тебя же нет кошки. — вспоминает через пару секунд Игорь. — Так это соседская. Игорь качает головой. Не похоже это на царапины от кошки. Слишком ровные, слишком аккуратные. — Ты уверен, что все в порядке? У тебя ничего не… — Все хорошо! — снова краснеет Дубин, — Все просто отлично! Игорь смотрит недоверчиво. — Игорь, прости, я не хотел, это случайно вышло. Это… это не то, что ты подумал. — лепечет Дима, глядя на растерянно-возмущенное лицо Грома. Они выпили и он мазнул по губам майора несмелым поцелуем. Игорь не оттолкнул, не дал по лицу, но и не ответил. Просто уставился в одну точку и будто бы отрешился от реальности. Диме страшно. «Идиот, дебил, придурок, чего ты ожидал вообще» — проносится в голове Дубина, пока он поспешно выбегает из квартиры Грома, натягивая на ходу куртку. Он все испортил, все испоганил, теперь Игорь его возненавидит! Он сидит на полу в ванной в одних джинсах и механическими движениями наносит насечки на руки. Раз за разом они выходят все глубже. «Я заслужил» повторяет он себе. Ему хочется чувствовать себя ответственным. Но чувствует он себя просто противным. Звонок в дверь отвлекает его на моменте, когда раны становятся настолько глубокими, что кровь из них не сворачивается за пару секунд, а минуту стекает на кафельную плитку. Дима поднимается, пачкая ноги в красной липкой субстанции, и медленно топает открывать. Бритва оставлена на раковине. Ключ в замке долго не поддается трясущимся и влажным пальцам. Наконец дверь со скрипом отворяется. На пороге стоит запыхавшийся Гром. «Сейчас ударит» думает Дима, глядя в лицо майора, «ну что ж, по заслугам». Однако Игорь и не думает его бить. Он несмело останавливается на пороге, смотрит на Диму каким-то затуманенным взглядом, а потом крепко прижимает к себе, целуя в макушку. Дубин стоит как вкопанный. — Димка, извини, я такой глупый. — шепчет Игорь, покрывая светлое лицо поцелуями. Дима обнимает его в ответ, оставляя на серой футболке мокрые кровавые пятна. Игорь замечает не сразу. — Подожди, что за…? Он разглядывает собственную одежду, сперва не понимая, где успел так испачкаться. Дубин в страхе прячет руки за спину. — Дима, ты что…? — Я не… — Ты что делаешь? Глаза майора принимают максимально круглую форму. Он разглядывает Димины предплечья. — Скажи мне, и часто ты таким занимаешься? Дубин мотает головой. Врет. Игорь чувствует, что он врет. Но не говорит ничего. А ведет Диму на кухню, узнает, где находятся йод и бинты, перематывает стажеру руки. Целует в запястья. — Никогда, слышишь, никогда не смей больше так делать! Я буду следить, чтоб ни одной новой царапины у тебя не появилось! — Но я заслужил… — нехотя выдает Дима. Игорь смотрит на него с изумлением, — Дим, ты дурак? Никто не заслуживает причинять себе боль! Никто не заслуживает наказывать себя таким способом за ошибки! Никто не заслуживает ненавидеть себя до такой степени, чтобы резать блять себе руки! Ты меня понимаешь?! Дима всхлипывает. Он понимает, но, кажется, не готов принять. И Игорь обещает следить за ним. И Дима верит, верит каждому слову, утыкаясь майору в плечо, пока тот ерошит его волосы и целует щеки. Дима впервые за долгое время чувствует себя живым и нужным.