Руки Мидаса

Вот о чем Чайлд задумывался с тех пор, как увидел консультанта похоронного бюро, который должен был помочь ему собрать информацию о Властелине Камня, так это почему же мужчина вечно в перчатках? Даже когда рыжий изнывал от жары, которая царила в доках гавани, - спасибо, повышенная морская влажность, - брюнет все равно оставался в плотно застегнутом плаще и неизменных темно-коричневых кожаных перчатках. Словно секрет прятал. И когда Тарталия спрашивал, не жарко ли консультанту, мужчина мягко улыбался уголком рта и его тихий низкий смешок резонировал у рыжего Снежного в грудной клетке. Но на вопрос не отвечал. Слишком всеведущий в делах Ли Юэ, такой, кажется, открытый и любящий рассказать и о себе, и обо всем остальном, Чжун Ли умело говорил слишком много и ничего в итоге. Заговаривал зубы, уходил от темы, а Чайлд и не замечал. Улыбался, совсем немного наивно хлопал своими голубыми глазами, и забывал про перчатки. А потом оказалось, что Рекс Ляпис, Моракс, сам Гео Архонт все время был у него под носом, умело обведя вокруг своего красивого пальца в кожаной перчатке. Предвестник должен обижаться. Ну или хотя бы упрекать консультанта в недобросовестности. В особенности, после того, как рыжик думал, что они с Чжун Ли… Хотя бы чуть-чуть узнали друг друга? Доверяли друг-другу? Не хотелось признавать, но Снежный уже чуть-чуть начал чувствовать что-то к красивому (он и вправду был незаконно красивым) мужчине с бархатным баритоном, отдававшимся внутри, словно… О, нет, Тарталия, мы не ходим туда. Мы ходим в обратную сторону. И, возможно, игнорируем нашу потенциальную вторую половинку на протяжении пары недель. Но вот чего Аякс не ждал от слова «совсем», это Чжун Ли, появившегося на пороге его дома прямо над Северным Банком, держа в руках тарелку с бамбуковым супом (который, как рыжий Предвестник помнил по рассказам последнего, готовился очень-ооооочень долго). Мужчина выглядел подавленно, немного уставше, но на его губах играла маленькая светлая полуулыбка, заставляющая сердце бывалого вояки пуститься в пляс. — Чжун Ли-сяншэн? — Шумно сглотнул Фатуи, облокотившись об дверной проем, лишь бы ноги не подвели. Кажется, «чуть-чуть» чувства за время выросли во что-то бóльшее, теперь пустившее ростки ярко-золотых цветов по всей нервной системе. — Чайлд, — Бархатный баритон, казалось, только ухудшил ситуацию. — Я… Хотел узнать, как твое самочувствие, но, кажется, по ошибке я мог чем-то обидеть тебя. Или, может быть, ты пострадал в результате произошедшего? — О, о! Э… Эй, нет, э—… Все в порядке! — Закивал Предвестник, с сожалением поняв, что обижаться или осуждать Чжун Ли он был не в силах. Не сейчас, когда он звучал так обеспокоено и виновато. Хотя, нет. Немного неприятного осадка все ещё находилось внутри. И он собирался попробовать объясниться. — Я просто… Возможно подумал, что ты пользовался мной? Чтобы, ну… Завершить свой контракт. А мне показалось, что мы доверились друг другу. Дружили, может?… — Я крайне польщен, что ты отзываешься обо мне так… — Мягко, как будто уговаривая ребёнка, произнёс незваный гость, сделав шаг ближе и протянув Тарталии бамбуковый суп в аккуратной тарелке, все ещё слегка отдающий паром. — …Но, откровенно говоря, меня не устраивает тот род отношений между нами, которые ты окрестил дружбой. — П-прости?! — Оскорбленно выдохнул Чайлд, но закончить не успел, не до конца уверенный в том, в каком ключе стоит понимать эту фразу. Кажется, Чжун Ли и сам не до конца понял, что сказал, кашлянув и отвернувшись. Спрятал взгляд, отступил на шаг, снова прокашлялся. — Бамбуковый суп. — Что? — Бамбуковый суп. Остывает. — А!

***

Тарталия в который раз наблюдал, как уже известный теперь ему бывший Гео Архонт разливает суп по маленьким чашкам, достает палочки и ложку для бульона, и все это так привычно, так уютно, но все же покоя снова не даёт одна единственная вещь, пока за окнами собирается дождь. Перчатки. Черт бы их побрал! Даже сейчас, сняв наконец плащ, Чжун Ли не спешил снимать следом и эти кожаные недоразумения. Чайлда они уже начинают подбешивать. Ещё и рукава рубашки не закатаны, как будто он специально хранит себя в чехле. И на ум невольно приходит картинка из книги легенд, где могучий Рекс Ляпис изображён держащим копье над своей головой в крепкой руке, покрытой темными татуировками. Ох, погодите-ка…? — Чжун Ли-сяншэн? — Тебе не нужно называть меня так, когда мы одни. Зови меня по имени, Аякс. Черт. А вот это звучало горячо. Своё имя чужим вкрадчивым голосом, сказанное с низкой хрипотцой… Неужели Тарталия теряет голову? — Кхм. Да, — Старается не нервничать Снежный, как мантру, повторяя в голове слова о том, что он, вообще-то Предвестник. Фатуи. Воин, боец, ветеран несколько раз. Мужик, в конце концов! И все равно плавится под внимательным взглядом глаз цвета раскалённого золота и самого чистого янтаря. — Я слышал, что у Рекс Ляписа были… каменные руки. Это правда? Чжун Ли явно смутился, уставившись на свои перчатки. Потёр палец о палец: — Почему тебя это интересует? — Словно ему стыдно: — Этими руками Властелин Камня убил, покалечил, заточил навечно многие тысячи. Как виновных, так и невиновных. Людей, божеств, адептов, смертных и бессмертных. Ничего красивого в них нет, поверь мне. — Если ты уверен, что кровь только на твоих руках, ты ещё более глуп, чем я думал, Чжун Ли-сяншэн, — Беззлобно усмехнулся Аякс, протянув руки к чужим ладоням, уложив локти на стол. Коснулся пальцами прочной ткани перчаток: — Могу я?… — Просто Чжун Ли, — Вздыхает в ответ мужчина. Отводит чужие руки в сторону, сам снимает перчатки и закатывает рукава серой рубашки по локоть. Чайлд невольно думает о старой легенде из Натлана. О притче про Мидаса. Ладони, кисти, все руки сидящего перед ним бывшего Архонта были чёрными, с золотыми венами, просвечивающимися изнутри и мягко светящимися линиями рун вдоль костей. Словно кто-то пустил по беспросветной темноте пещер яркие обжигающие ниточки, в конце сплетающиеся в светлеющие длани ладоней. Вместо шрамов по рукам разбегались тут и там трещинки, словно сколы Кор Ляписа. — О!… — Снежный с удивлением, лёгким шоком смотрит на явленное перед ним. Книга, все-таки, одно, а видеть такое в живую - совершенно другое. Кажется, вся комнатка наполнилась пульсацией чистой Гео, разившей от существа напротив него. То, что перед Аяксом не человек, теперь ощущалось сильнее, чем когда-либо. Как он не мог разглядеть раньше этот драконий прищур медовых глаз? Как раньше не почувствовал, как пульсирует силой и спокойствием, не свойственными смертным, вокруг мужчины воздух? — Ты хотел увидеть это сам, — Словно оправдываясь, прячет взгляд Рекс Ляпис, двигаясь в сторону своих перчаток, когда на его ладонь ложится чужая, сжимая и затормаживая. Тарталия снова ахает. Его пробивает сильным потоком элементальной энергии, на вкус ощущающейся, как солнце и камень, а чувство соприкосновения рук совершенно не такое, как у людей. Оно резонирует силой земли. Оно тяжелое, но не больное, приятно отягощающее. Прохладное, но внутри чувствуется раскаляющий жар, словно у самых качественных руд. Как нагретый на солнце Кор Ляпис. А нервы кололо, словно сотни кристальных бабочек впились своими ядрышками в самую кожу, приятно до дрожи в пальцах. А под пальцами, под их подушечками, ощущались настоящие чешуйки. Жесткие, упругие и плотные. Драконьи. — Они… Невероятные, — На выдохе прошептал юноша, разглядывая контраст его человеческой кожи с угольно-золотой чешуей. Мечтательно вдохнул, расслабляясь, и погладил большим пальцем чужую ладонь, потом поднял глаза на лицо мужчины напротив. Опомнился, разорвал контакт, отдёргивая руку. Смутился от той нежности, которая промелькнула глубоко на дне янтарно-медовых глаз. — Я думал, раз ты лишился своего Сердца Бога, ты стал смертным? Обычным человеком? — Чтобы сгладить неловкость, кашлянул Аякс, нервно сжимая свои ладони и переплетая собственные пальцы вместе в плотный замок. — Кхм… Отнюдь, — Улыбается дракон: — До получения трофея я был адептом. Божеством. После его потери им и останусь. Это лишь трон. Толика силы творить и наделять. Мне не нужна она, чтобы продолжать быть тем, кем я рождён. — А. Понял, — Просто соглашается Снежный, не в силах пошевелиться, когда чужая рука тянется к его лицу, прослеживая путь от скулы до виска, и заправляет выбившийся локон рыжих волос за ухо. Прикрывая глаза, невольно следует за теплом. — Ты это имел в виду, когда говорил, что тебя не устраивает дружба? — Верно, Аякс. Мне очень жаль, что мне пришлось поступить так, как я поступил. — Виновато свёл брови Первый Адепт, нежно обхватывая ладонью чужую скулу и щеку: — Я бы хотел загладить свою вину. Позволишь мне любить тебя? — С радостью. Я могу научиться любить тебя в ответ, — Мурчит Чайлд, явно расслабившийся и оттаявший от нежности, сквозившей и во взгляде бывшего Архонта, и в его жестах, даже в энергии, наполняющей воздух вокруг. Не замечает, как рука, мягко поглаживающая его лицо, исчезает. — Чжун Л—… — Суп. — …Что? — Суп. Остывает.