Ночь

Ночь ласковым мягким одеялом опустилась на орден Гусу Лань. Легкий летний ветерок колыхал молодые деревья, разнося по округе свежий легкий аромат трав и приближающегося дождя. Где-то вдалеке и так тёмное небо чернело тяжелыми грозовыми тучами с редкими проблесками молний. Скоро грянет гроза. Как и предписывают правила, адепты прославленного ордена уже отошли ко сну. Только одного человека сон не принял в свои объятья. И для Усяня это стало редкостью. Он давно уже привык отходить ко сну вместе с мужем и вставать вместе с ним. Пусть с нытьем, пусть с нескрываемым недовольством, но привык. Такие ночи и правда были очень редки. Призраки прошлого, будто бы чувствуя, что заклинатель дал слабину, атакуют кошмарами, пробирая своими ужасными когтями воспоминания до самого нутра. Бывший когда-то Старейшина Илин, не страшащийся ни богов, ни демонов, ни судьбы, просыпается в холодном поту и с жутко колотящимся сердцем, решившим проломить грудную клетку. А если мужчина не может заснуть, то память подкидывает множество видений, стоит только прикрыть глаза. Она старается напомнить ему, что у его жизни есть своя цена. Как будто он мог забыть. И теперь, сидя в постели, Усянь борется со своим сознанием как может. Вспоминает всё то, что заставляет сердце распускаться цветами, а душу затапливает теплом настолько ярким и ошеломляющим, что аж щемит где-то глубоко под рёбрами. Улыбку Шицзе, её тёплые объятия, мягкий голос и ласковый взгляд. Суп из свиных рёбрышек, её непоколебимую веру и любовь, которую она всегда была готова подарить. Цзянь Фэнмяня, его ласковые поглаживания по плечу, уверенный взгляд и тёплые слова. Его поддержку и его любовь, которую он дарил Усяню как родному сыну. Мадам Юй. Эту отважную, сильную и смелую женщину. Хоть слова её и были колки, а замечания иногда доходили до абсурда, Вэй Ин всё равно её любил, ведь эта женщина могла выкинуть мелкого мальчишку как котёнка, а она позволила ему учиться. Каждое воспоминание, как тяжёлые кандалы, тянуло вниз. Они были его спасением и его же погибелью. Не понятно за что жизнь одарила его ещё одним шансом. Он мог жить, дразнить молодёжь, потихоньку налаживать отношения с Цзян Ченом, а ещё у него был свой якорь, лучик света в страшном царстве боли. Дорогой, любимый Лань Чжань. Усянь точно знал, что этот чудесный мужчина никогда и ни в чём его не винил, хотя должен был, что не удивило бы. Но ничего, Усянь делал это за него. Кто угодно мог простить, но Старейшина себя никогда не простит. Он сделает всё, чтобы те кто остался жив, те кто его окружают, не будут испытывать горестей. А ещё Усянь даёт себе обещание не стать опять этой горестью для них. Раздался первый удар грома, молния сверкнула над крышами и на землю рванули холодные капли дождя. Ветер принёс с собой прохладу и немного остудил горящее лицо. В слабом свете раскатов молний, Усянь увидел чуть нахмуренное лицо Лань Чжаня. Губы поджаты, а лоб нахмурен, ресницы чуть трепещут. Усянь вытянул руку и подтащил одеяло повыше, надёжно укрывая мужчину рядом с собой по шею, надеясь что причина беспокойства — это раскаты грома и ветер. — Вэй Ин. Тихо и хрипло, почти одними губами, но громче, чем гром и любой крик. Одинокая слезинка покатилась по бледному идеальному лицу прославленного заклинателя, а у Усяня перехватило дыхание. Снова он причиняет боль, даже во сне приходит кошмарами. Вина с удвоенной силой вгрызлась в плечи Старейшины Илина, таща вниз и заставляя сгорбится. Протянув руку, будто бы боясь коснуться, Усянь стёр мокрую дорожку, прочерченную слезой. Ещё сильнее наклонившись, он заключил в объятия любимого человека. Поглаживая по шелковистым волосам, ощущая, как напряжено тело, Усянь сделал то, что сделал для него много лет назад этот невозможный мужчина. Запел. — Засыпай, на руках у меня засыпай. Засыпай под пенье дождя. Далеко, там где неба кончается край, Ты найдешь - потеряный рай. Надрывно, роняя горячие слёзы и наполняя каждое слово неведомой силой, он продолжал песню. — Подставлю ладони, их болью своей наполни. Наполни печалью, страхом гулкой темноты. Медленно, но верно, мышцы расслаблялись, а непогода на улице, будто под заклинанием, стихала, оставляя после себя блаженное спокойствие. — И ты не узнаешь, как небо в огне сгорает, И жизнь разбивает все надежды и мечты* Тучи скрылись, слёзы высохли, а чувства никогда, во веки веков не иссякнут. И в тёмной комнате раздаётся тихий шёпот: — Лань Чжань, где бы ты не был, какую жизнь я бы не прожил, я всегда приду к тебе. Я всегда найду тебя.