***
На вид это место могло сойти за настоящую виллу, наверное, втрое больше их коттеджа, с броской мебелью, которая почти вся была обтянута шелком. С аккуратными косами, одетые в ливреи слуги провели их в приемную, где им предстояло наблюдать, как хозяйка дома спускается по белой винтовой лестнице. Хорошо, что Эрвин догадался взять Леви под локоть. Он не отпустил ее, даже когда подошел, чтобы поцеловать протянутую руку леди Барлоу. Леви осознала, что инстинктивно вцепилась в Эрвина, едва сдерживаясь, чтобы не оттащить его назад. Как и следовало ожидать, леди Барлоу удостоила Леви лишь мимолетным взглядом, после чего взяла Эрвина за другую руку и повела их в кабинет мужа, щебеча о свадьбе года, как она любила называть свой второй брак. Перед ужином им предложили напитки. Муж оказался приятным, хотя и рассеянным джентльменом, старше леди Барлоу. Наблюдая за разговором двух мужчин, в то время как дама стояла сбоку, чтобы вставить любой комментарий, который первым приходил ей в голову, Леви не могла не вспомнить предсказания Эрвина, которые сбывались одно за другим. Конечно, был еще вопрос с платьем леди Барлоу, которое было выбрано явно для обольщения, соблазнительно низкий вырез не скрывал напудренную алебастровую кожу. Еще чуть ниже, и она с таким же успехом могла бы выставить свои сиськи напоказ, язвительно подумала Леви. И, конечно, проблема в самой леди, которая когда-то была пышной, а теперь отрастила второй подбородок, хотя она храбро боролась с наступлением среднего возраста с помощью щедрой порции пудры и румян, даже краски для волос. Образ в целом — чрезмерно яркие глаза и раскрасневшиеся щеки — отдаленно напомнил Леви дорогую, но пугающе неестественно выглядящую куклу, которую она как-то видела в универсальном магазине, когда была в городе. Затем последовала светская беседа, изысканная и пустая, поскольку продолжалась на протяжении всего утомительного ужина из семи блюд, включающего фазана в красном вине и мяса всех видов, каждое в разном соусе. Леви взяла за привычку разглядывать лица окружающих, пока Эрвин рассказывал о Корпусе и их последней миссии. Дела обстояли не очень обнадеживающе. У мужа леди Барлоу за весь вечер было только одно выражение лица — немного удивленное, со слегка округленными глазами, — которое указывало на то, что либо он скучал, либо был тупицей. В любом случае, Эрвин, скорее всего, зря тратит с ним время, что возвращало мысли Леви к леди Барлоу. Почему она вышла замуж за это ничтожество, когда еще недавно у нее было несколько любовников, только и ждущих своего часа? Леви задумалась. Несомненно, потому, что все решили его деньги. И большие, хмыкнула она, взглянув на Эрвина, сидевшего рядом с ней. Эрвина, который так легко умел очаровывать. Леви хотелось, чтобы хоть раз он не был настолько потрясающим или харизматичным, тогда ей не пришлось бы так сильно волноваться, и он бы принадлежал лишь ей. При этой мысли Леви остолбенела, ее сердце будто заледенело. С каких пор она стала так эгоистично относиться к Эрвину? С каких пор начала воспринимать его как свою собственность? Она должна была бы понимать, как никто другой. Ей следовало знать, что никто не мог полностью завладеть этим мужчиной, особенно когда он посвятил свое сердце человечеству. И даже она не могла, и неважно, сколько раз он позволял ей наслаждаться его телом. Леви резко очнулась от своих размышлений, обнаружив, что все смотрят на нее, и на одну паническую секунду ей показалось, что ей, видимо, задали вопрос, или, что еще хуже, она могла произнести одно или два слова вслух, пока думала об Эрвине. Должно быть, он заметил ее ступор, потому что быстро вмешался, как всегда хладнокровно, сказав: — Уже сейчас наш лучший боец — женщина. Я не удивлюсь тому уровню таланта, который нам еще предстоит узреть среди наших новобранцев-женщин. Под столом она почувствовала, как его рука нашла ее и легонько, успокаивающе сжала, и она расслабилась. — И все же я не могу поверить, что капитану Леви разрешили остаться в казармах, полных мужчин, одной. Должно быть… это интересный опыт, — заметила леди Барлоу, и в ее глазах появился злобный блеск. Леви почувствовала, как ее неприязнь к этой женщине перерастает во что-то очень похожее на ненависть, и она не смогла сдержать слов, которые сорвались с ее губ: — О да. Это очень весело — иметь стольких мужчин в своем распоряжении; каждый вечер — разный. Ее откровенная фраза заставила господина Барлоу заморгать, а саму леди — удивленно вытаращить глаза. Эрвин рассмеялся, хотя он предупреждающе сжал руку Леви. Прежде чем она успела освободиться из его хватки, он поднес ту к губам и поцеловал прямо перед хозяевами. — Разумеется, она остается со мной, — сказал Эрвин, — можете не сомневаться, у моей жены прекрасное чувство юмора и я наслаждаюсь ее компанией. Было ясно, что леди Барлоу рассчитывала не на такой ответ. После этого разговоры стихли, и роскошный десерт показался Леви на вкус как бумага. Всю дорогу до коттеджа она была напряжена, готовая взорваться при первом же слове Эрвина. Он молча шел рядом с ней, отведя взгляд. Он не сделал ни малейшей попытки прикоснуться к ней или взять за руку. Наконец, совершенно выбитая из колеи, она тихо сказала: — Если тебе есть что сказать, Эрвин… Она ожидала, что он отчитает ее за то, что она испортила его планы и весь вечер, вместо этого она услышала его низкий голос: — Каждый вечер — разный, Леви? Он остановился чуть позади нее, так что, когда она повернулась, свет был прямо за его спиной, и она не могла как следует разглядеть его лицо в полумраке. — Да, это… Она хотела было сказать, что да, ее ответ был неубедительным, но от его странного тона осеклась. — Подожди, — она внимательно вгляделась в его лицо. — Ты не можешь серьезно в это поверить. Эрвин прочистил горло. — Сейчас не время это обсуждать, — отмахнулся он, отходя от Леви. Она остановила его, положив руку ему на плечо. — Я почти все ночи проводила с тобой в твоем кабинете, — заметила она. Эрвин сделал паузу, и его голос, когда он раздался, был чрезвычайно тихим. Он неохотно протянул: — А остальные, когда ты ко мне не приходила? — Ты ревнуешь, — выдохнула Леви, чувствуя, как необъяснимый восторг поднимается в ее груди. — Ты охренеть как ревнуешь. Ушам своим не верю. — Мы не будем это обсуждать. Эрвин Смит, ревнует. Леви могла бы растянуть этот момент. Прижать бы его как следует, чего бы это ни стоило. Такая реакция была слишком бесценной, и все же ей было любопытно узнать, что бы он сказал, если бы узнал правду. — Мне действительно нравится член, — начала Леви елейным голосом, — просто в толк не возьму, что ты так и не понял, что во мне был лишь один. Эффект от ее слов был, мягко говоря, экстраординарным. Эрвин стоял на месте, словно окаменев, слишком ошеломленный, чтобы контролировать свою мимику. Он уставился на нее, явно застигнутый врасплох, потому что Леви никогда раньше не видела такого смехотворно комичного выражения на его лице. — Леви, ты… И, блять, сейчас он озвучит это проклятое слово. — Заткнись! — прошипела Леви. — Ты идиот! — …Девственница?! Она убрала руку с его плеча и выругалась, украдкой оглядываясь по сторонам. — Да, давай, ори громче, а то тебя не все слышали. Она почувствовала его руку на своей. — Леви, — обратился к жене Эрвин. — Ты… — Ну очевидно же, что больше нет, — огрызнулась она. — Как я могу, когда твой большой толстый член уже дважды побывал во мне сегодня? — Леви, ты могла бы мне сказать. Она взглянула на него, когда они продолжили свой путь. Его маска невозмутимости была на месте, и Леви не могла прочитать мысли мужа, но он, видимо, принял ее признание слишком близко к сердцу, что было абсурдно. — Зачем? Что это изменило бы? — спросила она. — Все, — ответил Эрвин, они уже подошли к двери их коттеджа, и он достал ключ. — Я бы не торопился и сначала поухаживал за тобой. — Поухаживал за мной? — усмехнулась Леви, входя в коридор. — И как же? Она замерла, почувствовав, как Эрвин обхватил ее сзади за талию и прильнул к ней. — Вот так, — прошептал он ей на ухо.***
Он не мог в это поверить. Эрвин осознавал, что Леви хранила много тайн, которые ему еще предстояло открыть, но такое. Это, наверное, было самым большим сюрпризом. Он почувствовал, как она чуть напряглась в его руках. Ее неподвижная поза, когда Леви позволила Эрвину обнять себя и самому решать, что произойдет дальше, напомнила ему маленького зверька, пойманного в ловушку и не знающего, как поступить: сражаться или бежать. Леви не сделала ни того, ни другого. Вместо этого она повернула голову, чтобы посмотреть на него. — Почему ты придаешь огромное значение такой мелочи? — Потому что это не мелочь, — возразил Эрвин. — Для меня это большая честь, Леви. Она издала звук, который был отчасти насмешкой, отчасти вздохом. — Такого ты не ожидал, верно? Невозможно было деликатно свернуть столь щепетильную тему, поэтому Эрвин, верный своей военной выправке, предпочел ответить прямо: — Я… нет, не ожидал. Не после того, как ты взяла меня сегодняшним утром. Как опытная женщина. К его облегчению, Леви рассмеялась — он заметил лишь легкое подрагивание, которое исчезло так же быстро, как и появилось. Внезапно ему очень сильно захотелось услышать, как она громко хохочет. — Леви… — Я выросла в Подземном городе. И видела всякое — гораздо больше, чем мне хотелось бы, — пояснила она, пожав плечами. — Это не означало, что я должна была заниматься тем же самым; да я этого и не желала. Секс казался просто гребаной грязью. Мерзостью. — Ты действительно так считаешь? И когда это происходит между нами — тоже? Леви серьезно посмотрела на Эрвина. — Нет, — призналась она. — Это и странно. — Леви. — Эрвин коснулся губами ее шеи, и с удовлетворением почувствовал, как она подалась ему навстречу. — Так скажи мне, как ты собрался ухаживать за мной, — попросила она. — Будешь покупать мне цветы и сладости? — Как насчет черного чая? — предложил он, медленно разворачивая ее лицом к себе. — Это стало бы хорошим началом. — И поцелуев. Он услышал, как она что-то промычала в знак согласия, почувствовал, как ее рука скользнула вниз, чтобы смело погладить его член через брюки. Эрвин мягко перехватил ее пальцы. — Позволь мне, — напомнил он Леви. — Пожалуйста. Тебе не нужно ничего делать. Она фыркнула. — Я не какая-то хрупкая, падающая в обморок барышня, с которой нужно сдувать пылинки, — она ненадолго замолчала. — Если только это не то, что ты хочешь видеть в женщине. — Я хочу тебя, Леви. — У меня нет сисек размером с дыни, чтобы заполнить платье до отказа, — заметила она, и Эрвин понял, что жена думает о леди Барлоу и ее приступе эксгибиционизма во время ужина. — Они мне тоже не нужны. Леви настойчиво продолжала: — Никаких изгибов и почти нет бедер. С таким же успехом я могла бы быть парнем. Вообще-то, ты воспринимал меня именно так. — И я все равно любил тебя. Эрвин поцеловал ее, и, казалось, его ответ пришелся Леви по вкусу, потому что она ответила на его ласку. Какое-то время было только нежное прикосновение губ, легкие, дразнящие движения языка. Он отстранялся каждый раз, когда она пыталась углубить поцелуй, пока она не зарычала от разочарования. — Терпение, дорогая, — прошептал Эрвин ей в губы. — Я должен поухаживать за тобой, помнишь? Он ждал, когда она закончит противиться, но, похоже, она была готова продолжить. Она смотрела на него так, словно ей только что пришла в голову идея: для нее это была новая игра. Леви ничего не сказала, когда Эрвин потянулся к ее платку и развязал его. Слой за слоем, одежда упала к ее ногам с едва слышным шелестом. Леви стояла обнаженная, в отличие от Эрвина, открыто наблюдая за ним без стыда, без смущения. Желание вспыхнуло в нем, и он с жадностью принялся покрывать поцелуями ее кожу. Не говоря ни слова, Леви прижалась к мужу, и ему понадобилась вся сила воли, чтобы сдержать стон. Он чувствовал ее неторопливые, томные движения, когда она с наслаждением терлась о него, и ему пришлось напомнить себе, что все это было ново для самой Леви. И это осознание возбудило Эрвина еще больше. Он по-хозяйски огладил ее спину, ягодицы, молча призывая ее двигаться. Их дыхание участилось и стало тяжелым. Эрвин понял, что она собиралась сделать, ее вновь обретенная покорность была фальшивой. Леви соглашалась и притворялась соблазненной, тогда как на самом деле была искусительницей. И это работало. Он с трудом сдержался, чтобы не взять ее прямо так. Эрвин подумал, что Леви может взбунтоваться, пока он нес ее в постель, как новобрачную. Она боролась с ним изо всех сил ранее днем, когда он сделал то же самое без предупреждения, так что к тому времени, когда он добрался до кровати, она была почти перекинута через его плечо, как мешок с картошкой. Теперь же, вместо того чтобы брыкаться и кричать, Леви обвила руками его шею, скромно уткнувшись лицом ему в грудь. Эрвин осторожно уложил ее на небольшую гору мягких подушек, их губы встретились в еще одном долгом поцелуе, на этот раз более настойчивом, голодном. Он чувствовал, как она напряглась под ним, и знал, что ей неудобно в таком положении, как и раньше. Ему пришло в голову, что для Леви оказаться под кем-то — самый худший вариант, однако она яростно замотала головой, когда он попытался с нее слезть. Она потянула его за рубашку, и Эрвину удалось ее отвлечь, пока он отчаянно раздевался. С довольным блеском в серых глазах Леви наблюдала, как Эрвин практически рвал на себе одежду. Затем было только ощущение кожи к коже, их поцелуи глубокие и горячие, ее тело, наконец, потеряло свою жесткость и растаяло под его, когда он уверенно провел руками вниз, пальцами дразня соски, которые так и манили попробовать их на вкус. Тем не менее, Эрвин продолжил спускаться еще ниже, пока он не наткнулся на знакомую влагу между ее ног. Он услышал ее вздох, когда прижался ладонью, и увидел, как она раскрылась навстречу его прикосновениям, словно цветок под солнцем. Внезапно Леви напряглась, ее глаза расширились, когда он ввел палец в ее скользкое влагалище. — Эрвин, — выдохнула Леви, разрушая чары тишины, окутавшие их. — Мне нравится, когда ты произносишь мое имя, — выдавил он, и она ахнула, когда он добавил еще один палец. — Я хотел ласкать тебя вот так, не спешить прошлой ночью, но я увлекся. Леви пораженно вскрикнула, выгнувшись дугой, когда он накрыл ртом ее лоно, облизывая клитор, продолжая нежно, но безжалостно проникать пальцами, на этот раз уже тремя, в ее податливое, охваченное страстью тело. На этот раз для Леви это было слишком. Эрвин почувствовал, как ее сотрясает оргазм. Он продолжал трахать ее, наслаждаясь ее приглушенным криком, поскольку Леви уткнулась в подушку. Красивая. Она была такая красивая, когда лежала под ним, удовлетворенная, ее полуприкрытые глаза были затуманены, когда она смотрела на него с выражением, которое говорило Эрвину, что она полностью принадлежала ему. Он сел, демонстративно поднес пальцы к своему толстому ноющему члену, покрывая себя ее влагой, прежде чем расположиться между ее бедер. — Можно, дорогая? — с улыбкой спросил Эрвин, и когда Леви кивнула, он мягко скользнул в ее теплое влажное лоно, наслаждаясь тем, как она слегка приоткрыла рот. Сначала Эрвин двигался медленно из-за того, что Леви была еще чувствительна после оргазма, намеренно сдерживая собственное желание и позволяя ощущению остроты снова восхитительно нарастать между ними. И все же Леви была своевольной: она сжималась вокруг его члена, умение задействовать внутренние мышцы было непривычным, но она быстро приспосабливалась, так же, как к чувству наполненности. Сдавшись, Эрвин застонал, когда начал входить в нее, сильно и глубоко. Как приятно было от того, что Леви с удовольствием принимает его. С ней он мог ожидать, что его лучшие планы превратятся в нечто совершенное, и этот раз не был исключением. Эрвину следовало бы догадаться, что Леви способна изменить ситуацию в свою пользу. Он впился в ее губы, продолжая накрывать ее тело своим, словно защищая. — Посмотри, Леви, — обратился Эрвин к жене, утыкаясь своим лбом в ее лоб и следя за игрой эмоций на ее лице, когда она повиновалась и опустила взгляд вниз, туда, где они соединялись. — Посмотри, как это прекрасно, когда мы занимаемся любовью. Он знал, что она никогда не делала этого раньше, наблюдая за интимным актом, в котором участвовала и который находила немного грязным, но также безумно возбуждающим и, да, красивым; таким же пленительным, как крик, сорвавшийся с ее губ, когда их тела содрогнулись в оргазме, и без колебаний Эрвин поддался этому блаженству и самой Леви.***
— Фарлан, — устало сказал Эрвин. — Я ревновал к Фарлану, когда ты только вступила в Разведкорпус. — Ты, должно быть, смеешься надо мной, — Леви зевнула, положив голову ему под подбородок, и ее голос был едва слышен: она уже засыпала. Эрвин игриво потерся щетинистой щекой о ее плечо и улыбнулся, когда Леви слабо попыталась оттолкнуть его. Он крепко обнял ее, заметив: — Вы были неразлучны, и ты всегда слушала все, что бы он ни сказал. — Он был мне как брат, — возразила Леви. — В то время как ты… Эрвин наклонился, когда она вдруг затихла. — В то время как я…? Ее бормотание было неразличимым, что Эрвин сначала подумал, будто ему почудились ее дальнейшие слова. Конечно, Леви утром бы про них и ее вспомнила: — Я любила тебя уже тогда.