Borgata

      Громкий, высокий голос разрезал тишину, отлетая от шершавых стен эхом.       — Думаешь, ты бессмертный? — выплевывал неизвестный омега в лицо Тэхена, глаза которого снова были завязаны. Руки и ноги скрепили грубыми веревками, а пока его избивали, один туфель слетел с ноги, и теперь стопа нещадно мерзла. Этот холод заставлял поджимать пальцы и слабо дрожать.       Если бы он расслабился, ему было бы легче переносить холод, но в такой ситуации разве можно просто взять и расслабиться?       Тэ не знал, сколько времени прошло с того момента, как он предпринял первую попытку бегства. По ощущениям несколько часов, на деле же — практически сутки.       Однако, несмотря на слова Чонгука, он не собирался сидеть и просто ждать, надеясь на то, что его не тронут. От самого себя было мерзко. Неужели он ничего не стоит? Возможно, это попытка доказать самому себе, что он что-то может, что он не будет сидеть и бездействовать, вылезет ему боком. Но для себя Тэхен решил, что стерпит все, что бы эти ублюдки не делали.       Разбитые губы заложника потянулись от вопроса омеги в высокомерной ухмылке.       — Хочешь убить меня? А попробуй. Потом будешь сам объясняться перед главами других кланов за то, что сделал. А может, хочешь на мое место?       Тэхен не видел, как поморщился омега, презрительно оглядев пленника. Он поднялся с корточек и отряхнул руки, как-будто испачкался.       — Закройте ему рот, чтобы не болтал слишком много. И он ваш. Развлекайтесь с ним, как хотите. Главное — он должен остаться в живых. А я посмотрю, как шлюха, наконец, исполняет свой долг. Это ведь твоя настоящая работа, да, Тэхен?       Послышался скрип скотча, и Тэ, превозмогая боль, дернул руками, словно надеялся, что если сделает это достаточно сильно, путы могут сами собой разорваться, и у него снова появится шанс сбежать. Хотя бы от унижения, на которое обрекал безразличный к его судьбе голос.       — Может, не стоит? Так и ртом поработает… — ухмыльнулся один из альф, посмотрев на скотч в руках и подняв взгляд на своих соратников, пару раз дернул бровями под одобрительный гул.       — Давай, попробуй засунуть свою соломинку в мой рот, малыш, останешься без нее, — ядовито выплюнул Тэ, но больше говорить ему не позволили. Кто-то больно схватил его за волосы и шею, не позволяя двинуться с места, кто-то заклеил рот скотчем, от которого он вряд ли смог бы избавиться.       — К черту, он истеричный, уже двоих покусал. Вам стоит провериться на бешенство, ребята. Мало ли, чем этот припадочный мог вас заразить, — донеслось откуда-то сбоку. Кажется, со стороны двери.       Омега почувствовал, как все тело леденеет. Было просто чертовски страшно, так сильно, что тело буквально сковало невозможностью пошевелить и пальцем. Или это все холод? Тэхен не знал, но стоило ощутить, как чужая ладонь сильнее сжала горло, он снова брыкнулся. Даже если это бессмысленно, было невозможно просто опустить руки. Без боя он им не дастся.       Чьи-то руки перевернули на спину, отчего веревки больно впились в кожу и передавили запястья, не давая пошевелиться, пока кто-то другой под восторженные возгласы альф принялся расстегивать пуговицы рубашки.       — Да чего ты с ним церемонишься? О дорогих шмотках переживаешь? Рви эти тряпки, — усмехнулся кто-то сбоку, и тут же послышались треск ткани и тихий стук железных пуговиц, ударившихся и покатившихся по бетонному полу в разные стороны.       Тэхен протестующе замычал, предпринимая еще попытки хоть как-нибудь выбраться из-под хватки крепких рук, но он был слишком слаб, чтобы сопротивляться должным образом. Или его мучители были слишком сильны?       — Хорошее тело. Такое нельзя прятать под бесформенными рубашками, малыш, — по-мерзки слащаво выдохнули ему в лицо.       Тэхен не нашел ничего лучше, кроме как резко вскинуть голову и ударить альфу лбом, удачно угодив в нос. Послышался болезненный стон, а в голове у Тэхена зазвенело. Может, он сделал себе хуже, но он не мог не сопротивляться.       — Сука, — прошипел тот же мужчина, и Тэхен вновь потерялся в пространстве от звонкой пощечины. Низкий смех альф стал едва слышным эхом.       Он обнаружил себя уже стоящим на коленях, вжатым щекой в холодный шершавый бетонный пол. Больно, но он лишь зажмурился, с трудом проглотив ком в горле. Насилуют? Не в первый раз, но если раньше можно было и потерпеть, то теперь одна лишь мысль о том, что кто-то чужой прикоснется, претила. Омега ощутил накатывающую тошноту, но усилием воли подавил ее.       Тэ сильно жмурился, задергавшись, когда пуговицу на его штанах безжалостно оторвали, не потрудившись расстегнуть, и протестующе замычал. Он уже готов был снова начать брыкаться, чтобы хоть как-то навредить тому, кто собирался пристроиться сзади, но где-то со стороны двери раздался громкий выстрел, затем второй. Тэхена, кажется, даже держать стали слабее, а в помещении повисла тишина.       — Что за хуйня? — пробормотал незнакомый омега. В его голосе слышались растерянность и замешательство. — Идите проверьте. Потом закончите.       Мужчины переглянулись между собой, словно решая, стоит ли оставлять начатое. Будто бы они и не услышали тех тревожных выстрелов, на которые стоило немедленно отреагировать.       — Бегом, идиоты. Сдохнуть хотите? — уже громче воскликнул высокий голос.       Тело Тэхена наконец отпустили, послышался топот. Омега завалился на бок, прижимая колени к груди, чтобы прикрыть себя хоть немного, когда его перестали держать, и, тяжело выдохнув носом, зажмурился до ярких пятен перед глазами. Даже если его глаза завязаны, и слез никто не увидит, он себе этого не позволит. В конце концов, его особо даже не трогали, а думать о том, что могло бы быть, если бы их не прервали, смысла не было. Этого ведь не случилось.       — Если твой ебырь пришел тебя спасать, я тебя у него на глазах прикончу, — предупредил омега. Для подтверждения собственных слов он пнул ботинком прямо по пояснице, срывая с заклеенных скотчем губ болезненный стон, и стянул с глаз Тэхена повязку.       Тэ проморгался, щурясь от неяркого света, и хотел было повернуть голову в сторону своего похитителя, но его с неожиданной для омеги силой перехватили за волосы.       — Даже не думай смотреть в мою сторону, — зашипел парень где-то позади, подтягивая Тэ, чтобы он поднялся на ноги. Пусть они и были связаны, стоять он был еще в состоянии.       Тем временем в коридоре раздалось еще несколько очередей выстрелов. Здание было огромным, неизвестно, в какой точно комнате держали Тэхена. А в том, что он здесь, сомнений не оставалось. Иначе почему их машины стали обстреливать еще на подъезде к заводу?       Юнги был отправлен к Чимину в тот же день, когда они обговорили все нюансы, чтобы альфа был готов увезти мальчишку по первому сигналу Чонгука. Если в ситуации с Тэхеном он мог лишь пойти на риск, довериться неясно кому, то Чимина защитить был способен и обязан.       — Разделимся? — негромко предложил Сокджин, оглянувшись на братьев Чон.       В целом, все было не так уж плохо, даже если учесть, что их грандиозный план был буквально написан на коленке. Приехать, оценить обстановку, отправить людей на осмотр здания снаружи и убрать лишних людей с территории, проникнуть внутрь небольшой группой из пятнадцати человек. И искать. Иного выхода и не было.       — Хорошо. Я пойду с четырьмя людьми по прямой. Судя по старому плану здания, там есть несколько закрытых цехов и склад. Если ничего не найдем — встречаемся здесь же, — отозвался Чонгук, поджимая губы и вытирая лезвие любимого Боуи о джоггеры, чтобы спрятать нож в крепление. Вторая рука сжимала рукоять крупнокалиберного пистолета Desert Eagle в ладони, не выпуская ни на мгновение. Черт его знает, сколько здесь может быть людей, но пока что им встретилось только семь человек.       В груди не было волнения, лишь уже привычное чувство удовлетворения, когда он запускал пули и лезвие своего ножа в тела ублюдков, которые оказывались слишком уж близко.       — Окей, я тогда обойду это крыло, а Джин-и отправим в подвал, — скомандовал Хоби и, не став дожидаться Чонгука, коротко свистнул своим сопровождающим, скрываясь за углом коридора.        Глава клана тихо и уверенно двигался вперед, прикрываемый своими людьми сзади. Безусловно, он тоже участвовал во всем этом. Наверное, впервые за несколько лет наконец вышел вот так, вместе со всеми в самое месиво, не боясь получить пулю в лоб. Это ощущение было давно забытым, но сейчас Чон невольно вспоминал, каково это нестись впереди всех, ведя людей за собой. Штурм подобных зданий для них был привычным и простым делом, если только не считать опасности, нависшей над человеком, который был виноват только в том, что Чонгук как подросток влюбился в него.       — Надеюсь, ты не нарвешься на группы покрупнее, — бросил Сокджин и, похлопав Чонгука по плечу, направился вместе с людьми в сторону ржавой лестницы, ведущей к подвальным помещениям.       Они заглядывали в каждую комнату, но натыкались либо на пустоту, либо на альф, не успевающих даже среагировать или сказать что-то перед смертью. Но Тэхена все не было и каждый из них уже начинал тихо закипать.       Если вдруг омега не здесь, то где тогда?       — Ебаный пиздец, это здание больше сральника арабского шейха, — взвыл Хосок, выпустив пулю в замок одной из запертых дверей, приоткрыв ее и заглянув внутрь. Пусто.       — Может, в жопу все это дерьмо, поеду домой, накурюсь и к шлюхам? — рассуждал он, ловя на себе усмехающиеся взгляды подчиненных.       — Господин Чон, здесь тоже дверь, — отозвался один из мужчин, который прошел чуть вперед, чтобы оглядеться.       — Ну-ка, — Хосок подошел поближе к нужной двери, проверив патроны в магазине, — Разойдитесь, — сказал он и, когда люди перед ним расступились в стороны, с ноги выбил довольно хлипкую дверь, рассохшуюся от времени. Та с грохотом открылась, ударившись железной ручкой о чудом уцелевший кафель на стене.       Хосок, выставив пистолет вперед, шагнул в комнату и тут же присвистнул от открывшейся ему картины.       Смутно знакомый ему омега стоял прямо в центре комнаты, сжимая горло связанного по рукам и ногам Тэхена, рот которого был заклеен непрозрачным скотчем, а кремовая рубашка, потерявшая свой цвет и свежесть, разодрана. На ребрах и животе виднелись синяки и кровоподтеки. В глазах омеги на мгновение мелькнула надежда, но стоило лишь заметить Хосока, он недовольно нахмурился. Словно прямо сейчас был готов сесть на пол и выдать что-то вроде: «лучше убей, но с этим имбицилом я никуда не пойду. Буду ждать до задницы любимого Чонгука». И Хоби с удовольствием прибил бы парня самостоятельно, но его останавливал пистолет омеги, уже прижатый к виску Кима.       — Оу, — подал голос Хосок, — выглядишь… Так себе. Хотя, если отойти метров на семьсот и смотреть без бинокля, то в целом неплохо, — поспешил заверить он, обращаясь к Тэхену. Если бы омега мог, он бы обязательно ответил «огромное спасибо», но сейчас лишь тихо промычал и зажмурился от того, как пистолет больно надавил на его висок.       Мальчишка, который на вид был ровесником Тэмина, если не младше, раздраженно выдохнул.       — Шутки пришел шутить? Убери блядский пистолет, пока я не вынес этой шлюхе мозги, — прошипел он.       — Ой, страшно до усрачки! — наигранно воскликнул Хосок и, цокнув языком, вернул скучающее выражение лица, — Мне так-то насрать на него, если ты еще не понял. Я здесь ради брата, — альфа усмехнулся и прищурился, опустив палец на курок, — Ты мне кого-то напоминаешь. Уверен, уже где-то видел…       — Заткнись! — рявкнул омега, вдавив пистолет в висок Тэ сильнее, заставив его тяжело и быстро задышать носом, жмурясь. Больно. И, черт возьми, страшно. Одно успокаивало, если здесь Хосок, значит, где-то рядом и Чонгук. Он точно не позволит ему умереть. Отчего-то Тэхен верил в это всем своим сердцем.       — О! Точно, блять! — воскликнул альфа, щелкнув пальцами, — Тэхен, ты что, не следишь за персоналом? — хохотнул Хосок, а Тэхен нахмурил брови. Ему сейчас не до шуток, но что если Хосок вовсе не шутит? Омега снова попытался обернуться на держащего его в заложниках парня, но ему не позволили, — Это ж блядь из твоего развратного гнездышка. Готов поспорить, это он спиздил твои шмотки и…       — Замолчи, блять! Ты ничерта не понимаешь! — воскликнул омега, а Тэхена словно холодной водой окатило. Он только сейчас сквозь призму страха наконец понял, что знает этот голос. Почему он не замечал раньше? Значит, крыса из его борделя это этот парень? Но он ведь даже не знал его имени, а образ омеги проступал в памяти очень смутно. Что он успел сделать человеку, который работает на него по собственной воле?       — О, интересно, так я прав. И как ты связался с кланом Ли? — поинтересовался Хосок. Его взгляд мельком скользнул к противоположной от омеги стене. В ней, к несчастью для него, была еще одна дверь. Эти идиоты держали пленника в проходном, мать его, зале. Хоби кинул многозначительный взгляд на одного из своих людей и тот едва заметно, словно случайно, коснулся пальцами гарнитуры в ухе. Так все, кто был на линии, могли услышать происходящее в этой комнате.       — А не очевидно? Раз ты уже понял, кто я. — усмехнулся омега, изогнув бровь.       — Ах, ну да. Ты же шлюха, — усмехнулся Хосок, все еще не опуская пистолет. — Тогда я угадаю. Он парочку раз заглянул к тебе, влюбился в тебя в самую первую встречу, сразу же признался в этом, а потом сказал, что ты будешь жить с ним в сказочном замке и ни в чем не будешь нуждаться, если поможешь ему подобраться к моему брату поближе через него? — Хосок кивнул на Тэхена и прищурился, чуть склонив голову в бок, — Угадал?       Омега только удовлетворенно хмыкнул. Хоть кто-то здесь отличается умом и сообразительностью. Однако, если б только этот мужчина знал, сколько деталей он упустил и как прекрасно было время, проведенное с Ли Сихваном в его комнате, даже если к удовольствию он получал еще и деньги. Если б он только знал, как крепко мальчишка полюбил этого мужчину. Да он не только труп шлюхи, весь мир был готов бросить к ногам этого альфы.       — Я даже не думал, что ты настолько глуп, — обратился Хосок уже к Тэхену, — Только слепой не заметил бы подставы.       Хосок не то чтобы разочаровался в Тэхене, скорее еще раз убедился в том, что этот омега уж точно недостоин его брата. Мало того, что он не заметил крысу у себя под носом, так еще и позволил мелкому мальчишке обвести себя вокруг пальца, попался, приумножив Чонгуку проблемы. За что его такого вообще можно любить?       — Хватит болтать. Где этот ублюдок, твой брат? Я хочу смотреть ему в глаза, когда спущу курок и убью его сучку. Я все равно уже нежилец, — усмехнулся омега, покрепче сжимая рукоять своего пистолета, вжимая ее в висок Тэхена посильнее, заставляя его наклонять голову в попытке хоть немного отстраниться от оружия. Как будто это могло бы сохранить ему жизнь. Но даже сквозь призму страха Тэ чувствовал, как дрожат руки парня, что держит его. Не одному ему здесь было не по себе.       — Понятия не имею, — скучающе протянул альфа, безразлично пожав плечами, — Вероятно, тоже ищет эту комнату. Это ведь ему надо свою дырку для члена вернуть, а не мне.       Чон-младший и бровью не повел, когда противоположная к стене дверь открылась и в помещение прокрался Чонгук, крепко сжимая оружие обеими руками. Он направлял пистолет прямо в затылок омеги, но тот так дергался, то и дело подтягивая Тэхена повыше, что Чон не мог произвести выстрел. А вдруг промахнется?       — Давай поговорим еще немного. Если он тебе так уж сильно мешает, можешь его на пол кинуть. Надо отдать тебе должное, таким потасканным, как сегодня, я его еще ни разу не видел, — засмеялся Хосок, игнорируя встревоженный взгляд заложника, направленный на него. Чонгука не было уже слишком долго, все затягивалось.       И стоило лишь допустить эту мысль, как раздался выстрел, и Тэхен ощутил теплые брызги крови на своем лице, вздрагивая и не сдерживая вскрик, что сквозь скотч был похож на скулеж. Омега не сообразил, когда стал оседать на пол от невозможности сохранять баланс на связанных ногах, когда потяжелевшее за его спиной тело потянуло его вниз.       Но чьи-то крепкие руки не дали упасть, подхватили со спины, крепко прижав к себе.       Происходящее было словно в замедленной съемке. Тэ перевел взгляд вниз, прямо на пол, замечая кровавую лужу и какое-то месиво со стороны затылка омеги, который всего секунду назад еще мог говорить. Парень задышал чаще, так что плечи начали мелко вздрагивать, едва сдерживая новый рвотный позыв, и Чонгук мгновенно закрыл его глаза ладонью, повернув к себе.       — Не на него смотри, на меня, — заговорил он, и Тэ, что зажмурился мгновение назад, раскрыл глаза, глядя на Чонгука, как и было велено. Облегчение от того, что все, наконец закончилось, смешивалось со стыдом за свой внешний вид и за то, что не послушался, попытался сбежать, а затем превратилось в неясно откуда взявшийся страх.       — Наконец-то. Я уж думал, ты никогда не пристрелишь его. Пойду проверю периметр с моими ребятами. — отозвался Хосок, не желая смотреть на любовную драму, и с несвойственной ему тактичностью, удалился.       Чонгук осторожно опустил связанного Тэхена на грязный пол, подальше от трупа, и облегченно выдохнул. Здесь, живой. Не совсем здоровый, судя по синякам, но живой. И даже если сейчас хотелось воскресить всех и каждого, кого уже отправил на тот свет и убить еще раз, но уже более мучительно, даже если внутри все сжигала злость за каждый синяк и ссадину, оставленные на любимом теле, Чонгук смотрел на него с такой нежностью, с какой в жизни никогда ни на кого не смотрел. Наверное, даже папа в детстве не удостаивался таких взглядов от него.       — Только не дергайся, ладно? Будет больно, — предупредил он и принялся осторожно отклеивать скотч от истерзанных ссадинами губ. Тэхен болезненно зажмурился, но стон все же сдержал, и звука не проронив. Казалось, он даже дышать перестал, сжимая руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней.       Когда липкая полоска, наконец, была снята до конца, Тэхен со свистом вдохнул и облизал губы, собирая с них выступившую из ссадин кровь. Неприятный привкус металла на языке заставил поморщиться.       — Тебя били, — с напускным спокойствием утвердительно произнес Чонгук, развязывая его ноги, продолжая тихо кипеть внутри себя, потому что изящные щиколотки, которые он целовал, были истерты грубой веревкой.       — Пытался сбежать, — тихо и хрипло проговорил Тэхен.       — Что с твоей одеждой? Тебя…       — Ты очень вовремя подоспел. Меня не тронули. Попытались, но выстрелы их отвлекли, так что спасибо, что приехал сейчас.       Голос Тэхена был спокойным и, казалось, безразличным, но Чонгук видел в его глазах гораздо больше эмоций, чем омега пытался показать. Может быть, Тэхен просто понимал, что сейчас не время давать им волю и хотел поскорее отсюда уехать, вернуться в особняк? В те условия, в которых он заслуживал находиться.       Чонгук развязал руки омеги, но подняться ему не дал, спрятав оружие в кобуру, поднял его на руки и понес подальше от этих чертовых сырых бетонных комнат.       — Поехали домой.       Только лишь от того, как были сказаны эти слова, как сильно хотелось услышать это всего лишь полчаса назад, Тэхен едва ли не позволил себе всхлипнуть, но уткнувшись носом в шею и вдохнув любимый запах полной грудью, все же нашел в себе силы успокоить свои эмоции и чувства.       Все хорошо. Теперь все точно хорошо.       Они шли не так уж долго. Тэхен закрыл глаза, зная, что снаружи будет не один труп, и вряд ли они будут выглядеть более лицеприятно, чем то, что он уже успел увидеть.       Свежий воздух казался каким-то особенным после пережитого. Тэхен дышал им, дышал запахом ветивера, который, казалось, окутывал каждую клеточку его тела, и желал лишь поскорее оказаться дома. Вдали от места, где он пережил едва ли не самые страшные часы в своей жизни.       — В норме? — послышался голос Намджуна, и Тэ, с трудом оторвав лицо от шеи Чонгука, взглянул в его сторону. Его резкий запах перебивал все те, что были так нужны Тэхену, и ему это совсем не нравилось.       — Да. Отвези его в особняк, я приеду через пару часов. Нужно навестить Ли, — отозвался Чонгук и, подойдя к машине, дверь которой услужливо распахнул один из его людей, усадил омегу на заднее сидение. Вот только того, что Тэ еще сильнее вцепится в его шею, он не предвидел.       — Тэхен, отпусти. Мне нужно…       — Тебе нужно отвезти меня домой. Чонгук, — хрипло позвал Тэхен, крепче сжимая пальцами футболку на его лопатках, — Я никуда не хочу ехать без тебя. Пожалуйста…       Он просил тихо, не повышая голоса. В словах не слышалось привычного требовательного тона или недовольства. Лишь просьба.       Чонгук шумно выдохнул, на мгновение замерев, словно раздумывая над его словами, а после кивнул, осторожно отцепив от себя пальцы омеги.       — Пару минут, — попросил он и, отстранившись, так и не выпустил его рук из своих, обернувшись на дилера.       — Пускай Сокджин забирает Хосока в гости к Ли, а ты закончи здесь все. Не хочу видеть даже кирпичи от этого здания. И да. Пускай привезут мне оттуда сувенир в виде головы этого ублюдка. Все ясно?       Намджун тихо, понимающе хмыкнул и кивнул.       — Я понял. Передам все Хосоку. Езжайте, — проговорил он, еще раз глянув на Тэхена, анализируя его состояние по внешним жестам и бегающим глазам. Стоило самому позвонить Тэмину. Судя по взгляду омеги, по тому, как он цеплялся пальцами за руки Чонгука до побелевших костяшек, он был не в себе, хоть и пытался казаться безразличным к произошедшему. Уже то, что он молчал, было само по себе странно, хоть и вполне объяснимо.       Чонгук сел в машину рядом с Тэ, попутно отстегивая от бедра кобуру и ножны. Водитель, стоило двери закрыться, тронулся с места. За тонированными стеклами пролетали лесные пейзажи и горы.       Но Тэхену было не до этого. Он подсел к Чонгуку поближе, уложив голову на плечо альфы. Его пальцы заскользили по татуировкам на костяшках ладони Чонгука, обрисовывая каждый узор, каждую букву. Чон лишь осторожно приобнял его за плечо. Наверное, в такой ситуации стоило бы поговорить, но ни один, ни второй ни слова не издали с тех пор, как машина выехала с территории заброшенного завода.       Они ехали около нескольких минут, когда послышался грохот, и Тэхен невольно обернулся. Небо позади окрасилось красным заревом. Это можно было бы назвать красивым явлением, если бы омега не знал, что оно означает.       — Сложно убивать людей? — вдруг поинтересовался Тэ, снова укладываясь на плече мужчины, прикрывая глаза от легких и приятных поглаживаний на своих руках. Он говорил так тихо, что Чону пришлось склониться и прислушаться, чтобы понять, о чем он спрашивал.       — Сейчас нет. Раньше да. — честно ответил он, чуть крепче сжимая ладонь Тэхена в своей.       — Во сколько лет ты убил человека впервые?       Вопросы Тэхена казались странными. Особенно после того, что он увидел. Но он спрашивал об этом так спокойно, словно они болтали о погоде.       — В шестнадцать. — Чонгук отвечал коротко и спокойно, так же тихо. Словно боялся поднять голос, разрушив тем самым то спокойствие, которое витало в машине.       — И… Как это было?       — Ничего особенного, Тэ. Отец сказал, я сделал. Это был человек, который как-то перед ним провинился. Я поблевал пару минут после этого, не спал день или два, не помню точно. Потом привык. Ко всему можно привыкнуть. Даже к убийствам. Люди легко адаптируются, я не исключение.       Вопросы Тэхена, кажется, на этом закончились. Он тихо вздохнул, потеревшись носом о плечо Чонгука, и замолчал. В машине повисла тишина, разбавляемая лишь их дыханием и редким шорохом от нежных прикосновений к друг другу.

***

      — Пошевелись, — раздраженно выдохнул Ли, нервно дергая ногой и поглядывая на часы. Водитель, не сказав и слова против, прибавил скорости. Они ехали уже далеко за сто двадцать километров в час, но если его хозяин просил ехать быстрее, приходилось подчиниться. Даже несмотря на то, что нарушили они предостаточно.       Сихван покинул свой особняк сразу, как поступил сигнал тревоги с завода, где они держали омегу Чонгука. Догадаться о том, что произошло, было несложно. Но когда это подтвердилось, Ли предпочел обезопасить себя. Каждому известно, что Чонгук делает с теми, кто пошел против него. А в том, что Чонгук знает о причастности Ли к этому делу, не было никаких сомнений. В конце концов, омега, что должен был помочь ему, и расположение завода выдавали с головой.       Машина остановилась у большого особняка, мощеного камнем.       Сихван вышел наружу, не став дожидаться, когда откроют ворота для машины, и подошел к охране.       — Ваш Господин на месте? — сухо уточнил он, и когда в ответ кивнули, ступил на территорию. Быстрым шагом альфа добрался до двери особняка и вошел внутрь. Его уже ждали. Он был уверен, что и Енсу уже сообщили о том, что произошло. Неудивительно даже если он узнал об этом раньше Ли.       — Все пошло под откос! — воскликнул Сихван, влетая в гостиную, где горел яркий свет, — Я говорил, что это провальная идея! И Чхве предупреждал тебя о том, что все это дерьмо ни к чему хорошему не приведет!       Юн Енсу склонил голову набок, отпив из стакана с виски, и отставил тот на широкий деревянный подлокотник кресла, сложив руки в замок.       — Но вы согласились. Не потому ли, что у этого плана был шанс? Все могло пройти отлично. Если бы Чон Чонгук не узнал место, где вы его держите, все бы прошло замечательно. Это твой прокол, Ли.       — Мой прокол? Да я в душе не ебу, откуда он узнал о месте, где я держал эту суку. — скривился Сихван, раздраженно дернув ремешок на часах.       — А чей? Может быть, мой? Что ты, что Чхве — оба не справились с тем, что я вам поручил. Всего лишь разобраться с двумя омегами, черт возьми. Убрать одного и надавить при помощи второго.       — Поручил? Ты думаешь, мы твои цепные псы? Я держу в руках клан с того же возраста, что и ты, Юн Енсу, сними с головы корону. Какого черта ты сидишь на заднице ровно, в то время как мы подставляем свои ради твоих ебаных гениальных идей? — прошипел Сихван.       Он хотел сказать что-то еще, но Енсу, встав с места, подошел чуть ближе, окидывая альфу таким взглядом, словно смотрел не на главу союзного клана, а на ведро с помоями.       — Эти ебаные гениальные идеи — единственные попытки сделать хоть что-то. Если вы несколько лет назад даже не попытались сместить двадцатилетнего щенка со своего места, позволив ему набрать силу, почему я должен продолжать сидеть ровно и смотреть на то, как он поглощает клан за кланом, семью за семьей? Мне есть, ради чего сражаться, Ли, а тебе?       Сихван, казалось, побагровел от злости. Он сжал зубы, проследив взглядом за отошедшим к креслам Енсу.       — Я пришел просить у тебя защиты. Раз ты затеял это дерьмо, тебе и расхлебывать. Мне нужно улететь и залечь на дно на время, пока сучонок не успокоится. Я заблокировал счета и планирую перенести главный офис в Америку. С тебя лишь проследить за моей территорией. Когда я вернусь, я должен забрать то, что мое по праву. — сообщил он и, тихо хмыкнув, глянул на часы. Словно он все еще спешил.       — Не беспокойся. Твоя территория ему не достанется, — отозвался Енсу, отвернувшись от Сихвана, ища что-то в кресле.       — Отлично. Хоть в чем-то на тебя можно положиться. — бросил Ли и, развернувшись на пятках, направился к выходу. Стоило сделать шаг, послышался выстрел. Громкий, оглушающий. А за выстрелом лишь темнота.       Енсу тихо вздохнул, оглядев пистолет в своих руках, и отпил из стакана виски.       — Чунхо, — он окликнул дворецкого, и когда престарелый альфа заглянул в гостиную с невозмутимым лицом, кивнул на труп Сихвана, присаживаясь рядом с ним и снимая с чужого запястья часы, — приберите здесь, пока меня не будет. Чтобы к приезду Тэиля ни капли крови вокруг не осталось.       Он встал с корточек, сунув окровавленные часы в карман, и направился к выходу, взяв из рук предусмотрительного дворецкого пальто.       — Как скоро Вас ждать, господин Юн? Стоит ли подать ужин к Вашему возвращению? — дворецкий говорил так, словно секундой назад в этом доме ничего не произошло.       — Ужин? Да. Не забудь, что Тэиль терпеть не может устричный соус. Он приедет к ужину.       Мужчина тихо вздохнул и, глянув на время на часах, усмехнулся. Дело оставалось за малым.

***

      — Особняк чист, — громко сообщил Сокджин, выйдя на главный двор. Взгляд на мгновение задержался на алом закате.       Хосок недовольно выдохнул сквозь зубы и потер затылок.       — Блять, как сквозь землю… Ублюдок. Ладно, — он кинул недокуренный косяк на газон и, притоптав его носком ботинка, оглянулся на стоящих у входа людей.       — Сворачиваем лавочку, ребята. Оставляйте человек пятнадцать на охрану территории и в особняк. Пускай Чонгук решает, что делать дальше. — бросил он.       — Погоди. Ты знаешь правила. Мы не можем забрать территорию не убив главу, Хосок, — тихо проговорил Сокджин, перехватив альфу за плечо.       Тот лишь поморщился.       — Какая разница? Он оставил территорию без присмотра, смотал хер знает куда. Значит, то, что без присмотра, можно забрать себе. Верно? — усмехнулся Хоби, пожимая плечами.       Сокджин лишь закатил глаза и, вернув пистолет в нагрудную кобуру, поплелся к выходу.       — Чонгук будет недоволен.       — Ой, напугал, — хохотнул Хосок, — он всегда чем-то недоволен. Ты его лицо вообще видел? Он как будто с фоткой из паспорта на ебале ходит. Пожизненно, причем. Мне даже жаль его хуесоса. Прикинь, ты с человеком трахаешься, а у него морда кирпичом и зубы как у кролика. Это как ночной кошмар. От такого и до сонного паралича недолго.       Сокдждин хотел сказать что-то о том, что в жизни не слышал столько оскорблений в адрес одного человека в течение минуты, но не успел.       Несколько тонированных джипов с визгом остановились у ворот, заставляя охрану поднять оружие.       Хосок напрягся, вмиг замолкая, и чуть поджал губы. Он сразу понял, кому все эти тачки принадлежат.       Дверь одного из джипов открылась.       Юн Енсу, отряхнув невидимую пыль со своего пиджака, вышел наружу и огляделся с невозмутимым выражением лица.       — Какого хуя?.. — тихо прошептал Сокджин, встав за плечом расслабленного с виду Хосока.       — Какими судьбами? — громко поинтересовался Чон-младший, потянув губы в ухмылке, — Ли Сихван использовал функцию «звонок другу»?       — Другу? — тихо усмехнулся Енсу, изогнув бровь. Из машин начали выходить вооруженные люди, но Хосок даже не дернулся с места, — Нет, о чем ты? Решил узнать, какого черта Чоны забыли на моей территории.       — На твоей территории? — переспросил Хосок, вскинув брови. Он не ослышался?       — Ну, конечно. Это моя территория, Чон Хосок. — повторил Енсу и, вынув из кармана окровавленные часы, бросил их в ноги Хоби.       Хосок задержал взгляд на лице врага и опустил глаза вниз, но вслед за часами не присел. Сокджин склонился первым, подняв украшение, и внимательно оглядел его, нахмурившись при виде засохшей крови и стирая ее пальцами с выгравированных инициалов: «Ли Сихван».       Хосок скосил взгляд на часы, и Сокджин, казалось, услышал, как тот скрипнул зубами.       — По нашим негласным правилам территория принадлежит тому, кто убил главу клана. Не так ли твой брат подмял под себя пол Сеула? — поинтересовался Енсу, сунув руки в карманы брюк.       Послышался тихий смех. Хосок недобро оскалился и, забрав часы из рук Сокджина, сделал шаг вперед, поравнявшись с альфой и заглянув в его глаза. Его люди мгновенно вскинули оружие, но Енсу остановил их коротким движением руки.       — Поздравляю с приобретением. Пускай эта земля служит тебе верой и правдой. Там на заднем дворе мы отлично удобрили почву теми, кто не успел уйти. Сможешь заняться земледелием. Я передам Чонгуку эту радостную новость. — улыбнулся он и, похлопав Енсу по плечу, коротко, но громко свистнул.       — По машинам.       Сокджин шумно выдохнул, почувствовав раздражение, и направился к машине, куда секундой назад забрался Хосок.       Послышался визг шин. Семья Чон покинула территорию.

***

      Чонгук вошел в особняк, крепко сжимая ладонь Тэхена в своей, второй придерживая стройную талию. За все это время Тэ не издал больше ни звука, кроме короткого разговора в машине, словно он просто смертельно устал для бесед.       Они поднялись к комнате в сопровождении охраны, оставшейся стоять снаружи, когда они вошли внутрь, и Тэхен наконец ослабил хватку своих пальцев, отстраняясь от Чона.       Не так Чонгук себе представлял его спасение. Он был уверен, что Тэ будет в ужасе после произошедшего, будет очень много плакать, впадет в истерику, но тот держался и даже более того, был слишком тихим и это пугало. Альфа всерьез переживал о моральном состоянии этого мальчишки, и о его психическом здоровье.       — Тэхен, — тихо позвал Чонгук, но парень лишь качнул головой и, отойдя к зеркалу, взглянул на себя, прикусывая губы. Его слабо дрожащие пальцы попытались прикрыть разорванной одеждой грудь, но попытки были тщетны. Выглядел он… отвратительно. Растрепанные грязные волосы, с брызгами крови на выбеленных волосах, порванная одежда, синяки на запястьях, на скуле, подбородке и по всему телу, разбитые губы. Не хотелось вспоминать, сколько всего ему пришлось пережить в плену.       — Суки, моя любимая рубашка, — внезапно выдал Тэхен, сильно прикусывая губы. Выражение его лица на мгновение стало таким, словно он вот-вот расплачется. Из-за испорченной любимой рубашки, конечно же. А еще потому что зубами впился прямо в ссадину.       — Тэхен, — снова окликнул Чонгук, подойдя чуть ближе, но парень легко выскользнул из его рук, стоило лишь коснуться предплечий.       — Это не шутки. Намджун должен приехать через полчаса и осмотреть тебя.       — Я хочу в душ, — прервал Тэ, качнув головой, и направился в сторону ванной комнаты, закрываясь там на замок.       Чонгук услышал щелчок, который вновь отделял их друг от друга и, тяжело вздохнув, закурил. Поведение Тэхена заставляло всерьез волноваться. Он словно хотел побыть один, но стоило ли оставлять его одного? Мало ли что он может теперь надумать там, в своей голове. А вдруг он решит, что ему следует держаться подальше от Чонгука, что тогда делать?       Эти мысли заставили напрячься сильнее.       Затушив в пепельнице недокуренную сигарету, Чон вскрыл замок своим ножом Боуи и решительно ступил в ванную комнату. Его взгляд тут же встретился с глазами Тэхена. Его взгляд был потухшим и затравленным, омега только внешне демонстрировал спокойствие и стойкость духа.       — Тэ…       — Я не хочу, чтобы ты видел. Уходи.        Он пытался руками прикрыть множественные гематомы на теле, но их было слишком много.       — Ты не один, Тэхен. Посмотри на меня, — он сделал шаг к омеге и, обхватив его лицо руками, заглянул в глаза, — Сейчас я помогу тебе принять душ, ты почистишь зубы, используешь кучу своих баночек, потом Намджун осмотрит тебя, и мы, если хочешь, проведем весь вечер вместе. Я ни на миг от тебя не отойду. Хорошо?       Омега, пусть не сразу и неуверенно, но все же кивнул.       И снова наступила тишина. Чонгук не знал, что спросить, а Тэхен ничего не рассказывал. Не проявлял совсем никаких эмоций, как будто бы он отключил их еще там, на холодном бетонном полу, и не мог включить обратно. Или не хотел. Но Чонгук не давил, просто был рядом, так же молча.       К приезду Намджуна омега уже был чист, он сидел в кресле, забравшись в него с ногами, и следил взглядом за Чонгуком, говорящим с кем-то по телефону, слушал его голос, но совершенно не вслушивался в слова.       Стоило лишь услышать стук в дверь, Чонгук поспешно бросил короткое «я перезвоню» и сбросил вызов.       — Ложись на кровать, я тебя осмотрю, — с порога сказал Намджун, обращаясь к Тэхену и тот без лишних слов просто сделал то, что ему сказали. Молча. Альфа даже удивился такой сговорчивости. По тяжелому взгляду Чонгука было понятно, что такое поведение омеги его напрягает и очень сильно.       Поставив на прикроватную тумбу небольшой чемоданчик, дилер достал медицинские перчатки и внимательно посмотрел на Тэхена, который просто лег на заправленную постель и уставился взглядом в потолок.       — Развяжи халат. Я хорош, но рентгеновским зрением не обладаю, уж не обессудь, — он ожидал, что Тэхен съязвит в ответ, но он продолжал молчать. В любом случае сейчас Намджун сосредоточился на осмотре, проверяя общее физическое состояние и серьезные повреждения. Он пальпировал живот, слушал дыхание, сердце, измерил пульс, осмотрел каждый сустав на повреждения.       — Все нормально. Если не считать синяков, то все в порядке. Оставлю мазь, витамины, снотворное, если не сможет уснуть и успокоительное на случай истерики. По одной таблетке. В остальном все хорошо, но если хочешь, можешь отвезти его ко мне завтра, и я проведу полное обследование.       Чонгук кивнул и отвел дилера в сторону.       — Он молчит.       — Я заметил. Дай ему время. Он должен понять, что он в безопасности. Нужно вывести его на эмоции. Как только он их выплеснет, ему станет легче и он вернется в норму. В конце концов, он и правда держится. Если ничего не выйдет, звони, но для первого дня после освобождения, его поведение вполне объяснимо. Я поехал, — альфы пожали друг другу руки, и Намджун оставил их наедине друг с другом.       Обернувшись, Чонгук наткнулся взглядом на стоящего у зеркала Тэхена, обнимающего себя за плечи и сжавшегося так, что сердце щемило. Подойдя к омеге ближе, Чон осторожно приобнял его за плечи, склонился, касаясь губами теплой шеи.       — Не надо, — хрипло зашептал Тэхен, словно и вправду не хотел этих прикосновений. Тогда почему же он позволил повернуть себя к Чону лицом, почему крепче обнял его за шею, касаясь длинными пальцами стянутых резинкой волос?        Чонгук скользнул поцелуями ниже, к плечам, и совершенно неожиданно для себя самого опустился на колени, крепко обнимая бедра омеги, прижимаясь щекой к впалому животу.       — Я, черт возьми, так виноват… Если бы я сразу понял, в чем дело, тебе никогда не пришлось бы пережить нечто подобное. Я слишком плохо защищал тебя и ты пострадал, Тэ. Если ты уйдешь от меня, поймешь на собственном опыте, насколько небезопасно находиться рядом со мной и сбежишь, я пойму.       Ложь. Не поймет, не примет и не позволит этому случиться.       Тэхен где-то минуту молчал и смотрел на мужчину полными удивления глазами, но смысл слов все же достиг сознания, и парень всхлипнул. Совсем тихо, едва слышно, крепче сжимая футболку на его плечах пальцами, растягивая ткань. Лишь через пару мгновений тихие всхлипы переросли в плач.       Он ведь чертовски испугался. Джуно умер, его застрелили на его глазах, Тэхен видел, как его белоснежная рубашка пропитывается кровью, как превращается в алую.       Воспоминания и осознание реальности вдруг стали накрывать и вырываться наружу потоками горьких слез, остановить которые не выходило.       Чонгук поднялся на ноги, крепче прижимая к себе вздрагивающее тело, которое так и норовило осесть на пол. Сильные руки не позволяли этого, сжимали талию, плечи.       — Ты дома, все хорошо, слышишь? Все хорошо, mio sole, — тихо нашептывал Чонгук, собирая губами соленые капли с щек, целуя глаза, ссадину на скуле, разбитые губы. Он его всего расцелует, если это поможет уберечь от слез и успокоить.       — Джуно…       — Мне жаль, Тэ. Правда жаль. Мы проведем церемонию завтра, я все подготовил. Ты сможешь с ним попрощаться.       От осознания того, что старик Джуно все-таки умер, действительно умер, взаправду, живот свело болезненными спазмами, и истерика накрыла с новой силой. Никогда еще Тэхен ни за кого так отчаянно не хватался, как за Чонгука сейчас. Сжимал тонкими пальцами сильные плечи, шею и волосы, шарил руками по его телу, словно пытался найти, за что можно схватиться крепче, чтобы наверняка не упасть.       От этих рыданий в груди Чонгука все предательски сжималось. Он стиснул зубы, прикрывая глаза, втягивая запах макадамии у макушки, и ни на миг не ослабляя хватки крепких объятий. Держал крепко, не позволяя упасть потяжелевшему от горя и страха телу.       Тэхен не знал, что сделать, чтобы прекратить. Он выпускал свои эмоции едва ли не впервые за несколько лет. Хотелось отвлечься, потеряться в руках Чонгука так, чтобы никто посторонний его не нашел. Чтобы никто больше не напоминал о случившемся, о том, что Джуно погиб по его вине. Да, Тэхен винил себя. Будь он осмотрительнее, если бы он сразу нажал на газ, как и сказал Джуно, быть может, они бы смогли всего этого избежать.       — Поцелуй… поцелуй меня, — сквозь громкие всхлипы зашептал омега, и Чон не заставил себя ждать.       Альфа поцеловал крепко, но нежно, придерживая рукой его затылок, лаская языком разбитые губы. И, наверное, это было то, что нужно Тэхену сейчас. Его руки, его поцелуи, его голос. Ему нужен был Чонгук.       Он и сам не заметил, как поцелуй из нежного и успокаивающего перерос в жадный, терпкий, как их ароматы вновь наполнили собой остывшую за время непозволительно долгого отсутствия омеги комнату. Но сейчас, в объятиях Чонгука не было зябко. Было уютно, тепло, правильно.       Шаг, еще один. Тэхен сам утянул альфу на постель, падая на нее лопатками, обвивая чужие бедра ногами и шумно выдыхая, стоило чужим губам коснуться шеи. Чонгук не знал, стоило ли делать это сейчас, но не мог не поддаться, когда Тэхен так нуждался в близости. Если от этого ему станет легче, он попросту не имел права отказать. Он впервые за долгое время настолько серьезно опасался за чью-то жизнь и сохранность. Даже за Хосока было не так страшно.       Горячие ладони Чонгука скользнули под запах халата, и Тэхен, выгнувшись, схватил ртом воздух, когда они задели стесанную кожу на его ребрах.       Чон на мгновение отстранился, подняв взгляд, и привстал, чтобы развязать халат. Тэ не противился. Почему-то казалось, что именно Чонгуку абсолютно плевать на то, насколько плохо может выглядеть его тело сейчас. Он хотел его любым. Жаль, что лишь в такой ситуации они поняли это.       Альфа шумно выдохнул, чувствуя тонкие пальцы в своих волосах, и опустился ниже, нежно касаясь губами ссадины на ребрах, поднимая на Тэ взгляд.       Тэхен не мог понять, почему даже сейчас его глаза продолжает щипать от слез. Он совсем тихо всхлипнул, подняв ладони к глазам, и наспех стер горячие слезы, прикусывая губы. От той нежности, которую дарил ему Чонгук, в горле стоял ком. Сейчас он, казалось, впервые задумался, а достоин ли он того, что дарил ему этот человек? Но с другой стороны, он в жизни не сможет от этого отказаться, ведь Чон Чонгук стал его безопасным местом, тем самым спасением, которого он ждал долгие годы.       Тэхен ни на мгновение не сомневался в нем, не винил в том, что произошло с ним, в том, что ему пришлось пережить.       — Тэ… — тихо прошептал альфа, отстраняясь от покрытой синяками и ссадинами кожи, заглядывая в карие глаза напротив, но договорить ему не дали. Омега приложил палец к его губам, призывая к молчанию и осторожно стянул резинку с волос, высвобождая их из пучка.       Зарывшись в смольные пряди пальцами, Тэхен медленно притянул мужчину к себе и оставил на его губах короткий теплый поцелуй. Секундный, но длиной в застывшее мгновение, взгляд глаза в глаза, и поцелуй был уже тягучим, нежным. Они в каждом движении губ рассказывали друг другу о том, как им друг друга не хватало, как обоим было страшно, что больше никогда не увидятся, насколько крепка стала их связь.       Даже если Тэхен все еще плакал, он слишком сильно нуждался в руках Чонгука, эта близость была необходимостью, чтобы удостовериться, что теперь он действительно рядом и больше никогда не позволит ничему подобному случиться.       Чонгук осторожно придержал Тэ под лопатками, чтобы он приподнялся, и стянул с его плеч халат, открывая вид на все его тело. Сейчас в его руках он казался абсолютно беззащитным, в какой-то мере невинным. И Чон бы точно не подумал так, будь он в трезвом уме. Но он был опьянен. Опьянен сильной влюбленностью к человеку, что тихо и еще немного рвано дышал, успокаиваясь, заглушая редкие всхлипы. Наверное, никто из них еще не занимался сексом вот так — с дикой нежностью в отношении партнера. Такой сильной, что кружило голову.       Тэхен развел ноги, прижав Чонгука к себе за поясницу, и крепко обнял его шею, не отпуская от своих губ ни на миг. Его слабо подрагивающие руки стянули с Чона футболку, огладили сильную грудь и плечи, покрытые чернильными рисунками.       Альфа не сдерживал своих желаний — спустился поцелуями к длинной шее, кадыку, к невероятно красивым ключицам, оставляя на них влажные следы. Казалось, он целовал каждый открывшийся ему участок кожи, не упуская ни единого дюйма.       Как бы уверенно руки Чонгука не ласкали Тэхена, как бы жадно он не целовал его кожу, мужчина на самом деле до головокружения боялся, что омега после произошедшего попросту уйдет от него, решив, что больше не хочет находиться рядом и подвергать себя опасности. Но тот так доверчиво и открыто льнул к сильным рукам и поддавался навстречу поцелуям, что один только взгляд на него рушил все эти глупые мысли.       Чонгук не спешил. Он целовал его всего, каждую ссадину и посиневший след, будто бы его поцелуи обладали магической целебной силой, но на деле лишь хотел показать, что даже в таком виде Тэхен для него все так же красив, идеален, как и раньше.       Он с удовольствием сжал бы тонкую талию в своих руках, но боязнь причинить боль была сильнее желания, и Чонгук сдерживал себя.       Тэхен возбуждался от того, с каким желанием Чон касался его. Он уже не мог сдерживать порывов, запуская пальцы в его волосы, сжимая крепче и прижимая к себе, желая ощутить эти поцелуи и прикосновение языка ярче. И Чонгук, поддаваясь ему, опускался ниже. Губы скользнули к груди, а руки огладили длинные стройные ноги. Каждое прикосновение распаляло все сильнее. Омега чувствовал, как смазка стекает меж его ягодиц на кровать, наверняка пачкая чистые белые простыни. Но сейчас было так плевать, что никто из них уже не обращал на это внимания. Чонгук опустил руку ниже, слабо, но ощутимо сжав ягодицу ладонью, а с губ Тэ сорвался первый несдержанный стон. Он выгнулся в пояснице, но тут же вздрогнул от вспышки боли. Тэхен не подал виду, подставляясь под ласку, позволяя губам и языку альфы скользнуть по его соску, который он тут же прикусил.       Тэхен провел руками по спине Чонгука, чувствуя, как под кожей перекатываются литые мышцы, и от этих ощущений кончики пальцев отзывались легким покалыванием. Приятно.       Чонгук провел пальцами меж ягодиц, пачкая их в теплой смазке, чувствуя, как мозг начинает отказывать от сладкого дурманящего запаха, без которого не сможет жить дальше. Он и представить себе не мог, что однажды настанет день, в котором он будет настолько сильно нуждаться в ком-то.       Ему бы, по-хорошему, разобраться с дерьмом, творящимся вокруг, но если Тэхен нуждается в близости, в нем самом, он не имеет никакого права и возможности оставить его.       — Пожалуйста, — всхлипнул омега, жмуря глаза от нетерпения. Пальцы Чонгука все еще ласкали его снаружи, затягивая с подготовкой. Он почему-то не спешил начать растягивать омегу для себя, тянул время. Просто все еще не мог поверить, что все это происходит на самом деле, что ему все это не снится.       — Чонгук… пожалуйста, — еще более жалобный шепот, его голос сорвался от переизбытка эмоций и чувств, которые сейчас было невозможно контролировать, но уже в следующее мгновение с губ Тэхена слетел протяжный стон. Альфа не стал мучить его дольше, проник внутрь пальцами, жмуря глаза от приятных ощущений. Даже так чувствовать его изнутри было потрясающе.       Тэхен облизал губы, подаваясь навстречу ласкам Чонгука и выдыхая еще один стон, стоило лишь почувствовать, как альфа коснулся простаты. Они спали в течение всего лишь нескольких месяцев, но даже за столь короткий срок Чонгук успел изучить его настолько хорошо. Он точно знал, как доставить омеге удовольствие.       Альфа спустился поцелуями ниже к плоскому животу, к паху, двигая пальцами внутри, и обхватил губами вставший от возбуждения член, опускаясь на него глоткой.       Тэхен, все еще не привыкший к таким ласкам, судорожно выдохнул, сжимая волосы Чона крепче и опуская вторую ладонь на свои глаза. Казалось, если он опустит взгляд вниз и просто посмотрит на то, как этот мужчина, совсем не брезгуя, ласкает его, он точно лишится рассудка. И, черт возьми, это было так приятно.       Чонгук проник пальцами глубже, растягивая Тэхена, и поднял на него возбужденный взгляд. Ему бы посмотреть на его лицо, насладиться, но Тэ так некстати закрыл глаза рукой и отвернул голову, закрывая весь обзор. Чон не стал настаивать, полностью погрузился в свои действия, старательно лаская его языком, втягивая щеки, беря до упора, касаясь носом лобка. Удовольствие этого омеги сейчас, как ни странно, стояло на первом месте. Даже удовлетворение собственных желаний и потребностей было неважным.       Омега не мог сдерживать стонов, срывающихся с его губ. Он закинул ногу на плечо Чона, тут же получив поощрительное поглаживание, и подался бедрами вперед. Ему было так хорошо, что перед глазами летали цветные круги. Он хотел продлить это удовольствие настолько долго, насколько вообще смог бы, но Чонгук вдруг отстранился, встав на колени и облизав губы.       — Перевернись, — тихо и уверенно велел Чонгук, но голос его был мягким, заботливым. — Ты мне доверяешь?       Тэхен убрал ладонь с глаз и взглянул на мужчину, тяжело дыша, потому что выровнять дыхание не выходило. Он как будто бы за пеленой возбуждения и собственных чувств не понял, что ему сказали.       — Перевернись.       Тэхен не хотел от него отворачиваться, не хотел, чтобы Чонгук сейчас брал его в коленно-локтевой, он нуждался вовсе не в этом, но доверял ему безгранично и просьбу выполнил.       Чонгук едва не скрипнул зубами, заметив гематомы и на пояснице, но ничего не сказал. Омега и без того наверняка стеснялся сейчас собственного тела, не нужно ему напоминать о том, как оно выглядело.       — Расслабься, малыш. Ты ведь знаешь, я никогда не сделаю тебе больно.       — Знаю, — шепнул Тэхен, облизав губы, и закрыл глаза, ощущая обжигающе-чувственные поцелуи на своих плечах.       Он бы мог сказать Чонгуку о том, что он не желает продолжать вот так, не желает упираться лицом в постель, пока его будут брать сзади, но молчал. Достаточно и того, что он просто рядом, целует его плечи, спину, поясницу, оглаживая тело руками.       Тэ уже был готов к тому, что Чон просто возьмет его, пусть и не так нежно, но никак не ожидал, что горячий язык скользнет меж его ягодиц, собирая смазку.       Тэхен прогнулся, широко раскрыв и без того большие глаза, и застонал. В его положении уже давно пора было забыть о таких чувствах, как смущение и стыд, но как можно не смущаться, получая подобные ласки впервые в жизни?       — Чонгук, — тихо зашептал Тэ, попытавшись опустить бедра и коснуться его лица, чтобы он прекратил, но Чон лишь перехватил его руку, сжав запястье, и придержал стройные бедра, продолжая ласку.       Его язык кружил у входа, не проникая внутрь, но даже от этих ощущений ноги Тэ предательски задрожали, и он обессиленно упал грудью на кровать, не сдерживая стонов, комкая пальцами одеяло, цепляясь пальцами за держащую его руку ладонь. Это, черт возьми, было слишком интимно, как будто ещё сильнее подчеркивало их близость, единение. Возможно, кто-то мог посчитать это грязным, но в голове не было ни единой подобной мысли. Их в один миг вообще не стало.       — Боже, Гук-а, — не сдержавшись простонал Тэхен, несмело подставляясь под ласки. От одной лишь мысли, что альфа делает это с ним, все тело покрывалось мурашками. Не брезгует, ласкает без подсказки так, как ему самому этого хочется.       Кажется, Чонгук решил стать тем, кто научит Тэхена не просто заниматься качественным сексом, но любить. Признаваться через движения тел, ласки и поцелуи, в то время как сам Тэхен учил Чонгука тому же самому. Он ведь никогда и никого так не ласкал, считая, что в его положении и статусе это как-то непозволительно, но с Тэхеном все это было неважно.       Омега больше не пытался уйти от прикосновений языка. Он, захлебываясь стонами старался не выгибаться слишком сильно, чтобы не отвлекаться от приятных ощущений на боль во всем теле.       Чонгук сжал ладонями его ягодицы, чтобы было удобнее ласкать Тэхена, и прикрыл глаза. От столь активных ласк и движений языка немела челюсть, но разве мог он прерваться хоть на секунду? Стоны Тэхена стоили того, чтобы не останавливаться до тех пор, пока он не принесет ему еще большее удовольствие. Он то проникал языком внутрь, то вновь начинал кружить им у входа, заставляя омегу издавать тихие, протяжные стоны, подаваться бедрами навстречу и разводить колени, открываясь перед Чоном еще больше. Хотелось большего. Хотелось наконец ощутить его в себе, чтобы Чонгук заменил язык на нечто более существенное. Потому что сил терпеть уже не было. Омега не контролировал то, как разъезжались по скользким шелковым простыням его колени, как он все чаще шепчет имя альфы, сокращая его до нежного «Гук-а». А Чонгуку голову вело от этого обращения, от ощущений дрожащего в удовольствии тела в его руках.       — Гук-и, пожалуйста… Я так хочу тебя, — горячо зашептал Тэхен, падая бедрами на постель и шумно выдыхая, стоило поцелуям скользнуть выше, от ягодиц к его лопаткам.       Чонгук отстранился, всего на мгновение, чтобы стянуть с себя остатки одежды, а Тэхен перевернулся на спину, болезненно выдохнув, когда задел ссадину на пояснице. Но ему было плевать на это сейчас. Главное, Чонгук прямо перед ним и его взгляд. На Тэхена еще никто и никогда не смотрел вот так.       — Mi sembra di amarti, — вдруг тихо зашептал Чонгук, нависнув над Тэ и заглянув в его глаза. Его пальцы заправили прядь волос Тэхена за ухо, а омега лишь непонимающе взглянул на мужчину. Он не знал этого чертового итальянского и, кажется, он еще никогда не жалел об этом так сильно.       Альфа не стал повторять на корейском. Лишь тихо усмехнулся, разглядывая красивое лицо перед собой, и толкнулся в податливое тело, не сдерживая тихого стона. Тэ, задрожав, выдохнул такой же тихий стон, а его руки обвили плечи Чонгука. Они смотрели друг другу в глаза и не могли оторваться даже тогда, когда Чон начал двигаться. Их дыхание касалось губ друг друга, но они не целовались, не хотели прерывать этого взгляда, этого дикого желания смешанного с нежностью в их глазах.       Тэхен дышал глубоко, прерывисто, сильнее сжимая пальцами плечи Чона, когда он толкался особенно глубоко. Движения с каждым разом становились сильнее, а эмоции от них — ярче. Они уже не сдерживали своих порывов — стонали в унисон друг другу, целовались, касались. Руки Чонгука были необычайно нежными этой ночью. Они гладили тело Тэ, нежно скользили кончиками пальцев по неровностям на коже. И все равно этот омега казался Чонгуку чем-то невероятным, неземным. Словно таких людей вообще не должно было существовать в этой чертовой вселенной, но Тэхен почему-то появился в его жизни и выбрал его. Альфа не мог прекратить думать: что хорошего он сделал в этой жизни, что космос наградил его Тэхеном? Не его брата, не кого-то из знакомых. На планете было семь миллиардов человек и из этих семи миллиардов Тэ нашел именно его. Нашел и присвоил себе сердце Чонгука так, словно это было предрешено с самого начала.       В происходящее верилось с трудом. Все, о чем думал Чонгук — разве ему, жестокому убийце, покровителю всего этого преступного дерьма, могло так повезти?       — Ho bisogno di te, il mio sole, — вновь не сдержался Чон, прошептав это во влажную шею омеги, касаясь кожи губами.       Он ускорил движение бедер, понимая, что близок к разрядке, и опустил руку на член Тэхена. Он ласкал его быстро, в такт своим толчкам, и Тэ не сдержался, громко простонав и кончив. Чонгук, толкнувшись особенно глубоко, излился следом, шумно дыша и крепче сжимая его тело в своих объятиях. Перед глазами у обоих на миг взорвались красочные фейерверки. Они не могли отпустить друг друга еще несколько минут. Казалось, даже не двигались. И Чонгук впервые не отстранялся первым. Словно, если он сдвинется хоть на миллиметр, тело в его руках исчезнет, словно мираж в пустыне.       — Гук-а, мне печет, — тихо захрипел Тэхен, заерзав под Чонгуком. Эта фраза заставила альфу наконец прийти в себя. Он отстранился, покинув податливое тело, и окинул Тэ внимательным взглядом.       — Тебе нужно в душ, — шепнул он, замечая капельки пота на потертой коже Тэ. Конечно, пекло. И приятного в этом было мало, Чонгук знал на собственном опыте.       Он погладил омегу по щеке, впервые за вечер вызвав на губах парня мягкую улыбку, и отстранился, чтобы подать ему чистое мягкое полотенце.       В комнате повисла тишина, прерываемая лишь их дыханием и тихим шипением Тэхена, когда он промокнул ранки и сморщил нос.       Чонгук натянул на себя белье и, отойдя к окну, приоткрыл его, чтобы закурить. Взгляд то и дело возвращался к омеге в его постели. В камине тихо потрескивал огонь. Языки пламени взмывали вверх, пожирая поленья, отбрасывая на стены причудливые тени.       — Что значит «mio sole»? — вдруг негромко поинтересовался Тэхен, подняв на мужчину внимательный взгляд. Чонгук сегодня особенно много говорил на итальянском, но эти слова Тэхен запомнил лучше всего.       Чонгук тихо усмехнулся и пожал плечами.       — Не имею ни малейшего понятия, — сообщил он, заставляя омегу сначала растеряться, а после недовольно насупиться. Тэ огляделся вокруг в поисках своего мобильного, но внезапное осознание того, что телефона нет при нем уже довольно давно, с самого момента похищения, заставило поджать губы и остаться сидеть на постели.       — Мой телефон…       — Он в отделении полиции. Его забрал детектив. — отозвался Чонгук и, немного подумав, подошел к постели. Он подобрал с пола свои брюки и, достав из кармана мобильный, разблокировал его, подав Тэхену.       Омега несколько секунд смотрел на него, а затем потянул губы в слабой улыбке, приняв предложенный мобильный и найдя в интернете переводчик.       Он несколько секунд пытался сообразить, как написать правильно, задумчиво прикусив нижнюю губу, но ощутив вспышку боли в ссадине, недовольно зашипел сам на себя и грустно вздохнул. Пальцы застыли над клавиатурой. На помощь вновь пришел Чонгук.       — Последняя буква в слове «mio» это «о», — подсказал он, наблюдая за тем, что делает Тэ. Омега исправил ошибку и, стоило ответу на его вопрос отобразиться на экране, пару раз моргнул. Его уши и щеки, казалось, покраснели практически мгновенно. Он не сдержал улыбки и, переведя взгляд на необычайно спокойного Чонгука, подсел к нему ближе, заглядывая в глаза.       — Чонгук, — позвал омега, заставляя мужчину поднять на него взгляд и прекратить отводить глаза в сторону. Словно он вообще не при делах.       — Чонгук, — еще раз позвал Тэ, доверчиво глядя в глаза мужчины. Но он словно и сам стеснялся сказать в лицо то, что хотел, потому поспешно спрятался в теплом изгибе шеи мужчины, для уверенности поглубже вбирая в легкие его запах, — Если я твое солнце, тогда ты мой рассвет.       Он прошептал это тихо, словно это было сокровенной тайной, которую могли знать лишь они вдвоем. Взгляд Чонгука в одно мгновение смягчился, стал нежным, словно топленое молоко. Он нежно погладил Тэ по затылку и, приподняв его лицо за подбородок, оставил поцелуй на лбу омеги.       Солнце и рассвет никогда бы не смогли существовать друг без друга.