Наверное столько прошло с того момента, когда боги сбежали в мир к смертным. В мир существ ниже, слабее и уязвимее, чтобы стать подобными им, прятаться в их тени. Столько они уже не видели родной Олимп, не касались стен пропитанных божественной энергией, не устраивали классических баллов с прекрасными нимфами и вином. Столько не ели виноград, что был сорван у стен храма Зевса на высочайшей точке Митикас. Многие и вовсе позабыли свои силы и прошлое, продолжив жить и влюбляться в смертных, принимая их обычаи и нарушая обет Бессмертия. Обет, что они давали перед Зевсом, чтобы получать вечную жизнь, но как можно было забыть столь ужасные события?
Вновь толчок. Со здания посыпалась золотая пыль, со скрипом выпали несколько кирпичей, да так, что Эребу пришлось прикрыть свёрток со спящим во время всего этого ужаса младенцем. Небо на глазах покрывалось все более и более густыми тучами, так, что их нельзя было отличить от черной робы бога Вечного Мрака, что сейчас бежал изо всех сил в новое укрытие. Русые волосы мужчины, из завязанного ранее пучка на затылке, растрепались кручёными прядями и лезли в лицо от дуновения нового порыва ветра, вызванного Эвром. Маленькая ручка потянулась к выпавшему локону, заставив Эреба посмотреть в голубые глаза ребёнка. Маленькая девочка, названная Эридой, улыбнулась от реакции и это помогло богу немного успокоится. Он оглянулся – вот вот должна была появится Нюкта — богиня Ночной Темноты и законная жена Эреба — но, пока никого не было видно. Эрида захныкала, наверняка понимая, что творятся вокруг не самые прекрасные вещи, а можно и сказать ужасные и очевидные даже тем, кому и месяца нет отроду. Меж туч сверкнула молния, вновь восстал сильнейший ветер, он гонял черепицу крыш, вырывал цветы посаженные у домов и бил стёкла, осыпая Эреба осколками и крошкой. Маленький осколок угодил прямо в щёчку Эриды, едва ли не задев глаз. Детский плач прозвучал в свисте ветра. Он принёс и Нюкту, она подбежала к мужу: — Зевс в гневе на Восставших. Здесь больше не безопасно, нам нужно бежать, — женщина наклонилась так низко, что маленькая луна в её подвеске колыхалась в разные стороны. — Куда тут можно сбежать? Лишь в нашу пещеру вниз по склону, — указал мужчина, крича от писка ветра. — К смертным. Не только мы, все кто остался жив уходят, — она протянула руку мужу. — Подумай об Эриде! Она не может вырасти в пещере! Мужчина скривился, но протянул все же руку. «Только ради Эриды» — решил он и двинулся за чёрным подолом платья, пытаясь покачивать плачущую дочь. Те же преграды, валуны не меньше скрупула* и раскаты грома с молнией, что заставляла загораться деревья на Олимпе, как спичку. Нюкта свернула в тонкую щель между домами, где все резко стихло, а тишина начала давить на уши. Они шли недолго, и совсем скоро они наткнулись на толпу богов, бурно беседовавших между собой. Эреб увидел своего брата и сестру, тяжело выдохнув, отдал дочь Нюкте и канул в объятия Керы и Урана. Они были знатно потрёпаны происходящей битвой, но живые, в рваной голубой робе и красном платье прожженным до дыр: — Это все живые? — спросил Эреб. — Остальные уже сели в повозки и отправились к смертным, — Уран оглядел толпу, — Остались лишь мы, Нерей с семьёй и Афродита с Дионисом. — Тогда давайте садиться, нужно быстрее убираться отсюда, — Эреб распахнул дверцы повозки, пропуская всех внутрь. Первой вошла Нюкта с Эридой, затем Дорида с близнецами Гетидой и Гемерой, что так же мирно разглядывали окружение из своих свёртков. Гемера крутила головой и пыталась за что-то ухватиться. У неё получилось: оказалось маленькая ручка ухватилась за пелёнку Эриды, немного дёргая её, нахватавшись волнения взрослых. Последний вошел Уран, он с силой захлопнул повозку, и Дионис крикнул коням двигаться вперёд. Тишина и напряжение давило в грудь, пока её не нарушила Афродита: — Нам нужно взять другие имена, иначе смертные догадаются, — девушка вытирала потные ладошки о бежевое платье. Все кивнули. Каждый выбрал имя себе, так, что Дионис стал Деймоном, Афродита — Кэролайн. Дорида решила назвать Гемеру и Гетиду — Джозетт и Элизабет, взяв и себе имя первой дочери, а её муж Нерей стал Алариком. Эреб выбрал имя Клаус, Нюкта стала Хэйли, Уран выбрал благородное Элайджа, а его сестра Ребекка. Маленькую Эриду нарекли Хоуп. После этого разговора они вновь замолчали, разглядывая пейзаж за окнами, прощаясь с олимпийскими просторами. Лишь в мир смертных был уготовлен путь павшим богам и их мирно посапывающим детям.***
Машина затормозила у дома, проехавшись по гравию дорожки. Мужчина, вышедший из машины, был одет в дорогой костюм, с голубым платком в нагрудном кармане, единственной вещью напоминавшей ему о далёком олимпийском прошлом. Поднимаясь по ступенькам, он оглядывал недавно покрашенные балки террасы, уютно примостившуюся софу и столик с парой рисунков, нарисованный хаотичными и дёрганными линиями. Найдя кнопочку звонка, он нажал на неё пальцем с немного загрубевшей кожей, и принялся ждать. Дверь отворила девушка, рыжие волосы спадали на тёмное платье с запахом, в руках она держала полотенце с белой тарелкой, которую протирала минутой раньше: — Дядя Элайджа! — воскликнула она. — Привет, именинница! — он улыбнулся, проходя в дом. — Папа в гостиной. Сейчас ещё придут несколько человек и мы будем садится за стол, — девушка указала в сторону открытой гостиной, где уже находились некоторые гости и удалилась. Элайджа поздоровался с каждым, пожатием или объятиями, а затем и нашел брата с сестрой. Они уютно примостились у столика с закусками, беседуя: — Рад вас видеть, — вмешался он. — Надеюсь я не влез в тайный разговор? — Никак нет, Элайджа, — улыбнулась блондинка, обняв его. — Думал, ты будешь занят, — улыбнулся мужчина, и тоже обнял Элайджу. — И пропустить восемнадцатилетие единственной племяшки, ты такого плохого мнения обо мне, Клаус? — выгнул бровь Элайджа. В этот момент в дверь вновь позвонили и рыжая макушка мелькнув в проходе, пошла отворять двери. — А кто ещё не пришел? — поинтересовался Элайджа. — Аларик, Джозетт и дочери, думаю это они. Пойду проверю, — Клаус поставил бокал шампанского и поспешил к своей дочери. В коридоре действительно была семья Аларика. Хоуп помогала его младшем членам семьи снимать пальто, пока остальные гости подошли поприветствовать прибывших. Клаус не сильно одобрял дружбу младшей Джози и своей дочери Хоуп, но она была почти единственной с кем Хоуп смогла поладить, поэтому он любезно приглашает их на праздники. Гости направились к длинному столу, разместившись, в казалось, случайном порядке, но все оказались рядом с теми, с кем ладили больше всего. Клаус поднялся: - Я хотел бы сказать тост, - он прокашлялся и осмотрел затихший стол. — Сегодня, моей дочери Хоуп, исполняется восемнадцать, что означает больше не буду звать её "маленькой принцессой". Только "взрослой". - Папа! - шепнула девушка, покраснев. - Это действительно важная дата, поскольку в этом мире ты становишься полноправной личностью. Выпьем за Хоуп! - Выпьем! - подхватили все. Звон бокалов разлился по всей гостиной, после которого все начали трапезу. Неловкая тишина, прерываемая цоканьем вилок о тарелки или тихие просьбы что-то подать (бета: Ну а вы что хотели, люди голодные пришли, не до разговоров им), а затем и разговоры, медленно переросли в дискуссии. Хоуп, закончившая есть, поднялась из-за стола, аргументировав это тем, что подаст к столу сладкие угощения. Ватными ногами она еле дошла до кухни, такое состояние у неё было часто, в моменты сильного всплеска эмоций и при этом контроля сил. Лет с пяти у неё проснулись свои способности, которые она унаследовала от деда (не забываем, что именинница родилась на Олимпе). Теперь ей стал подвластен хаос… или проще сказать неподвластен, ведь когда эмоции переполняли - контролировать себя становилось невозможно. Сейчас Хоуп трясущими руками налила себе прохладной воды, а капли решили пробежаться из уголков пухлых губ по подбородку, вниз на платье, стать блестящими пятнами. По спине прошелся разряд, отдав в руки по венам, которые в миг почернели и девушка принялась тереть их, будто это могло бы помочь. Скрип кухонной двери заставил обернуться, а на пороге стояла младшая Джозетт: - Опять? - обеспокоенно сдвинула брови шатенка. - Да... - ели слышно ответила девушка. - Так, сделай глубокий вдох, - Джози перехватила руки Хоуп и принялась дышать в унисон, медленно восстанавливая ритм, — вот так, ещё чуть-чуть... Как только черные линии исчезли под платьем, рыжеволосая почувствовала, будто миллионы иголок пронзили ее позвоночник и все, что она успела - это закрыть рот рукой, чтобы никто в гостиной не услышал как ей больно. Джо заключила ту в объятия и, еле касаясь спины, успокаивала собравшийся там хаос. - Лучше? - спросила темноволосая. - Спасибо тебе большое, а то я бы что-то сломала, - Хоуп захлопала глазами, сгоняя прилипшие к глазам слёзы, и выпустила из объятий подругу. - Нам этого точно не надо. - улыбнулась шатенка. От этой улыбки, которая почти буквально засияла, как первые лучи солнца, сердце Хоуп пропустило удар, а к щекам прилил румянец, который она поспешила скрыть отвернувшись к столу со сладостями. Джози любезно помогла донести их к главному столу. Оставшаяся часть дня рождения прошла спокойно, без потасовок и почти не напившимся Деймоном, что было редкостью. Хоуп даже смогла разглядеть все оттенки голубого и серого цветов в его нетуманных глазах, пока сидела сейчас с ним возле камина. Часть гостей разъехалась, остались те, кто ночевал и то, все готовились ко сну. Деймон тяжело вздохнул, вытер ладонь и взглянул на крестницу, Хоуп рассматривала новое серебряное кольцо подаренное Джози, улыбаясь и пучками повторяла надпись на нём «theá mou». Греческий. Он вытер немного липкие, после винограда пальцы о джинсы и нарушил тишину: - Как ты мечтательно улыбаешься простому кольцу, Эри - мокрая прядь выпала на его лоб, качнув тени на лице. - Я не улыбаюсь, тебе показалось, - закатила глаза Хоуп, поспешно надев кольцо на большой палец. - Нет смысла отнекиваться, ты ведь знаешь, что я все вижу. И могу вытянуть правду силой, если потребуется! - протяжно шептал крёстный отец, будто копируя голос маньяков из фильмов ужасов. Хоуп кинула в него подушкой, но тот ловко увернулся от, снаряда, и став серьезным, глянул прямо в голубые глаза девушки. - Ты ведь хочешь рассказать правду, - глаза мужчины стали ярче, он применил свое божественное начало. От этой фразы девушку замутило, губы свело и они сами начали двигаться: - Она мне нравится... - укусы на губах начали печь, а потом все вновь стало, как прежде. - Так и знал! - улыбнулся Деймон. В животе начала бурлить злость, она поднималась вверх, заполняя лёгкие. Вновь эта острая боль в спине, вены начало жечь изнутри. С хрустом треснула и рассыпалась на пол ваза с васильками, цветы беспомощно повисли на осколках. Лампа на торшере замигала и пискнув, так же лопнула. Волосы Хоуп взвились некоторыми прядками вверх, напоминая бушевавшие в камине языки пламени: - Ты не имел право! Это моё личное! - Твоё личное может иногда грызть тебя изнутри. Я хотел помочь, не более, - Дэй увернулся от полетевших в него книг. - Пошёл ты! - стеклянный шар, для декора, со звоном рассыпался на кучу мелких осколков. Хаос в комнате ухудшался, подушки разлетелись во все стороны, мужчину откинуло почти, что в камин, но упав он обжег руку, которая на глазах зажила. В комнату ворвались все оставшиеся вне данного конфликта жильцы. Элайджа, Хейли, Ребекка и Клаус наблюдали за вздымающийся вверх одеждой, она висела на уровне их глаз, мешая рассмотреть детали. Джози кинулась к Хоуп, обхватив тонкими пальцами плечи. Хоуп Майклсон тут же заметила ту, кто появилась перед ней и немного утихомирила свой гнев: - Хоуп, давай, вздохни глубже, давай вместе, - шатенка начала вдыхать воздух вглядываясь в ставшие яркими глаза. — А теперь выдохни. Всё, ты молодец, слышишь? Комок в горле Майклсон резко рванул и щёки, теперь уже остудили, выступившие слёзы. Хоуп оторвалась от Джо, протиснулась между родичей в коридор и выбежала на улицу. В неизвестную сторону.***
Тихий свист, залетавшего сюда не часто ветра, гробовая тишина могучих камней и пыль, осевшая на испорченных занавесках, стульях, кроватях. Всё это некогда было величественным, ярким городом и даже стук редких ботинок, не смог бы его оживить. Девушка, каштановые волосы которой кудрями свисали ниже плеч, а платье оголяло декольте, которое здесь никому напрочь не нужно, остановилась возле очередной развалины, с улыбкой оглядев всю разруху. Новые поспешные шаги принесли блондинистого мальчишку, в белой робе, что держалась за счёт кожаных ремней: - Я принёс письмо с земли, - голос у него был не грубый, скорее теплым, как его карие глаза. - Благодарю, можешь идти, - девушка говорила с хрипотцой. Развернув письмо, она бегло просмотрела содержимое, пока не достигла строчки, что заставила её улыбнуться: «Сила её - хаос, что приносит разрушения, похлеще, чем сам Хаос, когда был ещё жив. Она крепчает». А теперь и вовсе заставило смеяться: - Апата! - окликнул грубый голос мужчины и девушка развернулась. - Эвр, я думала ты спился, - улыбнулась Апата. - Меня не было всего пару часов, я бы не успел. Хорошие новости? - мужчина указал рукой на письмо, и его нежно-голубая, почти белая роба, качнулась. - Эрида крепчает. Думаю, если всё пойдёт по плану, мы сможем наконец-то убить Зевса! - Апата не смогла скрыть блеска в глазах. Мужчина тоже улыбнулся, он протянул руку девушке и они вместе пошли прогуливаться по остаткам Олимпа. Некогда живому городу, который наполнял шум крыльев, топот копыт коней, детский смех и плачь. В барах всегда играла музыка, мужчины и женщины отдыхали, кто-то пытался сбавить по завышенной цене яблоки юнцам, которые ещё ничего не смыслили в деньгах. Сейчас тут лишь топот двух пар ног, но и они губились в мертвенной тишине этого места. Тишине смешавшейся с засохшей на стенах кровью, мухами и новым лёгким порывом ветра.***
Закатные лучи солнца отразились в окнах школы, осветили красно-белый знак и маскота школы и заиграли на мокром асфальте, политом несколько часов назад. Несмотря на май месяц, теплеть даже не собиралось и поэтому Хоуп поежилась, потирая голые руки, неприкрытые ничем. Услышав тяжелые вздохи и клацанье старой лестницы, она обернулась и встретилась взглядом с Джо, которая с трудом смогла встать, не смотря вниз. Зальцман улыбнулась, подойдя к Майклсон: - Зевс всевышний! Я испугалась, что не найду тебя. Это было второе место, где я подумала тебя искать, - она неожиданно обняла Хоуп, от чего у второй расширились глаза от удивления. - Не убегай так, прошу. - Хорошо. - отсекла Майклсон хриплым, после часа молчания, голосом. - Нет, Хоуп, - Джо силой повернула голову девушки, чтобы та смотрела прямо в её карие глаза, — бежать не всегда выход. - Бежать, когда ты не знаешь, что сказать - выход. А от проблем бежать не выход, да - сердце пропустило удар от того движения, но рыжеволосая сохранила трезвость. - Проблему с контролем я признаю Джо сжала губы, отпустив рыжеволосую. Опустив взгляд, она заметила, что Хоуп была в легком черном платье, освещённом закатом: - Хочешь я тебе кое-что покажу? Только сначала это, - Зальцман сняла с себя джинсовку, накрыв и укутав плечи Хоуп. Вновь эта близость, только теперь дыхание на щеках друг друга, они ощутили обе. Сердце обеих заскакало бешеным ритмом, легкие передавило. Джози оторвалась, хлопнув пару раз глазами, сконцентрировалась на луче солнца, который попал прямиком на колено Майклсон. Шатенка накрыла пятно света, ощутив тепло на тыльной стороне ладони и теперь повела рукой вверх по ноге, а за ней…а за ней луч, он слушался её, покорно прицепивший к руке. Хоуп завороженно наблюдала за всем, а внутри будто прибавляло сил, то ли от движений, то ли от солнца, что грело её. Джози перешла на талию, легко перескочила на плечо, от чего луч дёрнулся, угодив прямо в ожерелье. Новый блик, но исчез он также быстро, как и появился. Джо пришлось придвинуться, чтобы стало удобнее, блик дёрнулся дав волосам Хоуп новый оттенок. Зальцман обхватила лицо Хоуп, пальчиком стукнув её по носу и лёгкие, мелкие искорки посыпались во все стороны. Хоуп улыбнулась, подняв руку в которой скопился невесомый, чёрный клуб дыма. Она переплела их пальцы, соединив скопившийся хаос и лучи закатного солнца. Между ладоней потеплело, из открытого окна вылетел документ, но девушки не обращали внимания. Сейчас они находились в нескольких сантиметрах друг от друга, Хоуп несмело потянулась, опустив голубой (бета - Шутка про розовый взгляд из другого фф) взгляд на губы Джози, которые пахли медовым блеском. Джози не отпрянула, наоборот, так же несмело притянулась. Их губы должны были сомкнуться, но резкий гудок машины заставил их подскочить и озираться. Они расцепили руки, потеряв то тепло, а на улице за секунду потемнело до еле видимых сумерек. Девушки засмеялись, потому, что поняли - машина была далеко, а магия, которую они создали вместе - поражала. Они выбежали из школы и, сцепившись руками, бежали к дому, смеясь и не имея желания попасть под собиравшийся тёплый дождь.