Tom Rosenthal — Lights Are On(лучше поставить на повтор)
Нацу молчит секунду, десять, двадцать секунд, его горло словно скрутилось в тугой узел, эта безвыходность так давит, что ему хочется разрыдаться, разбить костяшки в кровь, делать всё, что угодно, лишь бы вырвать этот комок чувств наружу. — Луна сегодня красивая, не правда ли? — тихо шепчет блондинка, смотря в окно позади кровати, что было затянуто тёмно-синей тюлю. В эту секунду розововолосый забывает как дышать, беспомощно причмокивает губами в надежде выдавить хоть какой-то звук и поворачивает голову в сторону ночного неба, на котором восседает огромная белая луна, она была отчетливо видна даже сквозь зашторенные окна. Красиво. Действительно красиво, но не так сильно, как улыбающаяся рядом девушка, что вдыхает аромат шардоне и обхватывает губами тонкую линию хрусталя прежде чем делает первый глоток. — Знаешь, я влюблён в тебя, — на одном дыхании произносит мужчина. Понимая, что, скорее всего, эта фраза была некой заглушкой, которая не давала вырваться потоку эмоций всё это время.Нацу хочет плакать или смеяться от облегчения такой долгой ноши, но вместо этого он залпом одним глотком осушил содержимое бокала и раскрывает все карты спрятанной колоды. Его рассказ получается долгим, слегка затянутым, он не забывает упомянуть о том, как часто отвергал корень проблемы, он говорит на одном дыхании, жестикулирует руками и смеётся так громко, что стены дрожат. К середине сердце работает в сто раз быстрее, язык начинает заплетаться, а мышцы рук слегка ноют, но он не может перестать говорить, и плевать, что Люси всё ещё смотрит в окно, что она ни разу не взглянула на него, Нацу всё равно говорит, несмотря на дрожащий голос мужчина не прерывается ни на секунду. К концу стук сердца, кажется, достиг скорости света, уставшие конечности дрожали, он останавливается, дабы сделать глубокий вдох и продолжает, надеется, что блондинка хоть как-то отреагирует, перебьёт или хотя бы сядет к нему лицом, но этого не происходит, и её взгляд всё также направлен в окно. Когда Драгнил замолкает, ему кажется, что наступает эйфория: лёгкая истома накрывает его с головой, тело становится лёгким, словно пёрышко, а разум пустеет, вгоняя мужчину в секундный транс. Он тянется за отставленной бутылкой вина, наливает себе второй бокал вина, но перед первым глотком розововолосый смотрит на девушку, которая всё также неподвижно сидит в пару метрах от него. Неподвижно. Нацу думал так, не замечая слегка дрожащих плеч, рассказывал, не слыша тихих всхлипов. Нацу думал, что Люси даже не понимает о чём речь, но в тишине на таком близком расстоянии, он всё слышит и всё прекрасно видит. Блондинка продолжает слизывать солёные капли слёз, что остаются на губах, она плачет тихо, как и всегда, она чувствует, как слегка влажные от пота ладони поворачивают её лицо к мужчине, и тот издаёт прерывистый вздох, прежде чем забирает практически не тронутый бокал с рубиновой жидкостью и не притягивает девушку ближе к себе, ближе к быстро бьющемуся сердцу. Тогда она впервые обхватывает чьи-то плечи, впервые падает лицом в крепкую грудь и плачет, будто маленький ребёнок, она рыдает громко, прижимаясь ближе к мужчине, который заботливо гладил её по спине. Белокурая вгрызается зубами в нижнюю губу, чувствуя во рту металлический вкус и этот гадкий привкус собственной печали. Хартфилия была на грани после слов, которые боялась больше не услышать в своей жизни, смысл которых недавно потухал с каждым днём, но когда Драгнил заговорил в ту секунду, когда дрожащий голос начал рассказ о глубокой душевной ране – Люси сломалась. Она слушала историю чужого человека словно из собственных уст. Его история также обжигала каждый нерв, стреляла на поражение во все уязвимые места, и в какой-то момент слёзы невидимой петлёй сцепились на тонкой шее и душили за все те дни, которые тяжёлым грузом свисали с хрупких плеч. Кареглазая успокаивается через минут десять, всё ещё прижатая к розоволосому, чья рука поглаживает спину вдоль позвоночника и чей голос шепчет на ухо насколько сильно он благодарен, что встретил такую прекрасную девушку в тот день в Лос-Анджелесе. Хриплый баритон звучал у самой ушной раковины, дыхание щекотало кожу, и владелица цветочного магазинчика вздрогнула, утыкаясь носом в мужскую шею, судорожно вдыхая аромат табака с тонкой ноткой мускатного одеколона. Нацу расслабленно вздохнул, когда почувствовал, что женское тело больше не содрогается в громких рыданиях. Ему было смешно от того, насколько странной оказалась ситуация: во всех романтических мелодрамах в этот момент главные герои признаются друг другу в любви и всячески поддерживают в такой трудный эмоциональный момент. А в этом случае тату мастер признался в любви, рассказал о прошлом, и все эти моменты оказались слегка проигнорированными, не считая расчувствовавшейся девушки в его объятьях. Если быть честным, то мужчина испугался, его сердце остановилось в тот момент, когда заплаканная блондинка взглянула на него блестящими от слёз глазами.Несмотря на некое отклонение в заезженном романтическом сценарии, ему нравится, то, что сейчас испытывает. Он был нужен. Это вызывало гордость и неисчерпаемый всплеск любви к человеку, который сопит в чёрную ткань пляжной майки. Когда Люси наконец отстранилась от объекта её обожания, то мгновенно покрылась красными пятнами от внезапно появившегося чувства стыда. Она должна была поддержать мужчину, рассказчик явно нуждался в этом не меньше, чем слушатель. — Мне, эм, то есть я, — чувствуя подступающий ком к горлу, белокурая отвернулась к окну, глубоко вдыхая, — Спасибо тебе, спасибо, я-я должна была поддержать тебя, — шмыгнула носом она, откидывая волосы назад, — Ты доверился мне, вся эта история просто, — Хартфилия подсела чуть ближе к парню, словно нуждаясь в его близости, и переплела свои пальцы с мужскими, тот с удовольствием сжал ладонь сильнее, — Просто твой рассказ напомнил моё прошлое, — нервно засмеялась она, кусая нижнюю губу и прекрасно чувствуя как влага вновь собирается в уголках глаз, — и я… Я просто не сдержалась, столько эмоций, переживаний, и я слушала твой голос, который так усердно пытался донести суть истории, и ты ждал поддержки, — флористка тихо всхлипнула, — А я расплакалась как ребёнок, мне так жаль, прости, Нацу, мне так стыдно. Мужчина сочувственно поджал губы, теперь понятно почему Люси была так подавлена и практически безэмоционально реагировала на происходящее вокруг. Драгнил решил убрать все бокалы на тумбу к бутылке недопитого вина, притянуть девушку ближе и, растянувшись по всей длине дивана, бережно положил блондинку рядом. Хартфилия лишь прильнула как можно ближе к горячей груди, переплетая их ноги, будто виноградные лозы. — Ты молодец, что взял себя в руки и смог раскрыться, ты заслуживаешь счастливое будущее, — шепнула куда-то в шею кареглазая. — Так подари мне его, — в тон ответил парень, опуская взгляд, — Помоги мне войти в это «счастливое будущее» вместе с тобой, малышка, разве ты не чувствуешь то же, что и я? — горячо прошептал тату мастер, гипнотизируя слегка приоткрытые губы, — Ох, нет, не нужно кусать их, — попросил Нацу, оттягивая нижнюю губу пальцем, подальше от белоснежных зубов. — Почему? — глупо спросила она и осторожно потянулась выше, дабы сравняться с мужским лицом. — Потому что я хочу поцеловать тебя? Люси тупо пялилась на мужчину около двадцати секунд, и после этих слов, на удивление, ничего не произошло. Надо ли упоминать, что девушка мечтала поцеловать эти соблазнительные губы с момента прихода желанного гостя? Хм, наверное, нет. — И почему ты всё ещё не сделал этого? — проговорила Хартфилия, глухо простонав, когда мужчина резко воплотил мечту в реальность. Он целовался так сладко, со страстью, со всей осторожностью, его руки прижимали Люси ближе настолько, что казалось вскоре они окажутся единым целым. Его напор увеличивался с каждым тихим стоном, что издавала блондинка, длинный язык подчинял проворный женский язычок и касался всей полости рта, словно вылизывал его. Мужские руки плавно спустились вдоль выгнутого позвоночника и сжали упругие ягодицы, прижав женские бёдра ближе к своим. Девушка зажмурилась от тягучего чувства внизу живота и, поддавшись искушению, потёрлась об ощущаемую эрекцию, упирающуюся в ткань её шорт. — Чёрт, малышка, — тихо простонал Нацу, толкнувшись на встречу женским движениям. Несмотря на такую невероятную бурю чувств – им нужно остановиться. Заниматься любовью следует на трезвую голову и с полным осознанием происходящего, Драгнил думает, что сейчас не подходящее время. Напоследок мужчина покрывает лёгкими поцелуями всё женское лицо, смачно чмокнув вздёрнутый носик, он пытается аккуратно принять сидячее положение, но следом за собой тянет расслабленную девушку, которая с радостью распутывает их ноги и утыкается лбом в мужское плечо. — Сейчас не время, — улыбнулся он, переплетая их пальцы. — Поспим вместе? — смущённо спрашивает блондинка, слыша хриплый смешок. — Разве может быть по–другому? Спальня небольшая, в светлых тонах, окутывает уютом, как и хозяйка этой квартиры, что лежит на широкой груди, вырисовывая узоры на рельефном прессе. Нацу смотрит на какую-то комедийную программу, которая фоном мелькает на телевизоре, висящем напротив двуспальной кровати. Розововолосый впервые чувствует себя так легко, он смог наконец признаться в своих чувствах, вывернуть наизнанку собственную душу, и ему было так хорошо до истомы по всему телу, он вновь ощущает себя живым. Флористка под боком начала ворочаться, пытаясь умоститься удобно настолько, насколько ей позволяет это сделать ещё один человек в кровати. Ноги тихо шуршали по простыням, кашемировый плед слегка сполз с острых плеч, и за этим было смешно наблюдать: мужчина давно отвык от такой близости, так же, как и сама Люси, но никто из них не был помехой, просто эта неугомонная малышка пыталась как можно правильнее прижаться к Нацу, чьё тело отдавало жаром за километр. Когда наконец она смогла по-хозяйски уткнуться в чужую шею и оставить на ней парочку поцелуев - облегченно выдохнула, ощутив на своей талии широкую ладонь. Теперь всё как надо, кроме одной вещи. Хартфилия вдруг осознала, что полностью проигнорировала признание парня, после такой душераздирающей истории, когда она испытывала чувство собственной слабости и невероятную благодарность за доверие, она посмела проигнорировать те слова, что затянули её в такие тёплые объятья, какие не испытывала столько времени. Длинные ресницы взмахнули вверх вслед за карим взглядом, который посмотрел на Драгнила, и белокурая поджала губы, пока старалась впервые рассказать то, что с ней произошло. Рассказать историю человеку, а не цветущим растениям. Они несомненно слышали и, наверное, сожалели, но оказать поддержку жители горшков просто не в силах. Кареглазая собрала остатки храбрости в что-то наподобие комка и привстала на локтях, встречаясь с такими родными зелёными глазами. Боги, она так благодарна, что Нацу выбрал её, спрятанную ото всех любительницу цветов, что всегда предпочитала глотать свою печаль подобно пилюлям и не смела думать, что когда-нибудь наберётся смелости дабы поведать всё. — Я, эм, благодарна тебе, до безумия, честно, очень благодарна, что ты доверился мне и я… — Ох, Люси, перестань, малышка, я должен благодарить тебя за то, что выслушала, — ласковая улыбка тронула его губы, и Люси нервно выдохнула, вновь собираясь с мыслями. — Нет, то есть, да, ты прав, но теперь я хочу рассказать тебе кое-что, — начала она, поджав губы, — Я обязана это сделать, потому что отношения двух влюблённых не могу строиться на почве недоверия или тайн, — в этот момент была использована попытка выдавить что-то наподобие улыбки, но всё успешно провалилось, когда длинные пальцы коснулись её щеки, и длинноволосая резко села, чувствуя, как сердце в скором времени просто продырявит грудную клетку, — Тогда в Лос-Анджелесе мы с тобой встретились, и ты, видимо, хорошо запомнил моё обручальное кольцо, если вспомнил о нём даже сейчас, — нервно рассмеялась Хартфилия, — Кое-что произошло в тот день, мой жених, бывший жених, — быстро поправилась флористка, — Изменил, хм, лучше сказать изменял мне, но я узнала об этом на вечеринке юбилея нашей компании, и в этот день мы должны были сообщить дату проведения церемонии бракосочетания, однако мы разорвали отношения. Иронично, да? — горько усмехнулась она, — Скорее всего, я просто сбежала, сбежала из нашего дома, сбежала из того города, даже оставила должность директора в компании «Allerd». Сделала всё возможное, чтобы прошлое осталось в прошлом, но тебе ли не знать, что такой оптимистичный расклад бывает только в сказках. На секунду блондинка прервалась, дабы попытаться прочесть эмоции на лице парня, возможно, он будет ошарашен, узнав, что такая трусиха была директором столь знаменитой компании, но этого не случилось: Нацу с понимающим ему сожалением смотрел на неё, и эта реакция позволила Люси немного расслабиться. — Я была одна достаточно долгое время, я ни с кем не разговаривала на эту тему, не пыталась сходить к специалисту, я просто принимала всю боль и, кажется, была близка к обрыву, прыжок с которого погубил бы меня. Это чувство одиночества омерзительно, оно подкрадывается всегда в момент, когда ты не ожидаешь этого, затягивает в свою лачугу, и ты бессильно сидишь там взаперти, совсем один. Было страшно, очень, — на удивление откровенно и спокойно призналась кареглазая, — Но ты появился в моей жизнь так сумбурно, неожиданно, ты помог мне сам того не зная, дарил мне спокойствие, ощущение собственной необходимости. Когда-то я считала, что заводить новые отношения будет сложно, что я буду везде искать подвох, но тогда в закусочной, и в парке, и вообще каждый раз, когда мы встречались, ты был человеком ломающим эти стереотипы. Я так благодарна тебе, Нацу, — прошептала девушка, подползая ближе к парню, обхватив его лицо ладонями, — Спасибо, что полюбил меня, и спасибо, что помог влюбиться вновь, — она трепетно коснулась его губ, даря ему часть благодарности, которая переполняет сердце вместе со сладким чувством влюблённости, — Я не пережила столько трудностей сколько пережил ты, но… — Не надо, милая, не обесценивай ту боль, которую ты пережила, ты умница. Моя умница В подтверждении своих слов мужчина раскрыл объятья и закутал их тела обратно в плед, не веря, что происходящее действительно реальность. Носом уткнувшись в светлую макушку, Нацу вдохнул аромат лесных ягод, который в скором времени смешается с ароматом его тела. — И да, ты права, малышка, луна такая красивая, что умереть можно.Единственное искусство быть счастливым — сознавать, что счастье твое в твоих руках. Жан Жак Руссо